Хамелеонша. Тайна короля

Варя Медная, 2023

Прошлое настигло меня в виде письма от королевы: в нем она пригласила мою семью на празднование Зимнего Солнцеворота. Вот только, как оказалось, у нее есть тайный мотив желать моего приезда. Да и таинственный незнакомец следует за мной по пятам… А значит, настало время развязать те узелки, что крепко связывают меня с венценосной семьей

Глава 2

На следующий день Рогир еще спал, когда я поднялась и снова погрузилась в дела. Но чем бы я ни занималась, мысли мои витали около свитка и послания королевы.

Супруг проснулся ближе к обеду и сразу спустился в главный зал, где вчерашнее пиршество продолжилось.

Позже, когда я шла по двору, направляясь к вилланам, чтобы проверить, как продвигается плетение корзин для ярмарки, ко мне подбежал Эли. У него были каштановые волосы и улыбка Рогира.

— Матушка! — выпалил он. — Я хотел бы показать вам бой с Каутином.

— Для этого пока рано, — бросила я не останавливаясь. — Я видела вчера, как ты бьешься. Ты все время опускаешь кисть и попадаешься на его самые очевидные провокации.

Мальчик сник и остановился.

— Да, миледи.

— У Эли получается уже гораздо лучше, миледи, — подал голос с бревна тот, кто составлял ему компанию в тренировочном бое.

Только на этот раз вместо тренировочной болванки он держал в руках настоящий меч. Рядом был прислонен лук.

— Тебе стоит беспокоиться не об этом, а о том, что вчера ты взял всего семь мишеней из десяти, Каутин. Мне доложил рыцарь-наставник.

Подросток опустил голову, сделавшись похожим на Рогира на следующий день после пьянки, когда тот узнавал, что разбил что-то из утвари.

Мельком глянув на крыльцо, я заметила, что за нами наблюдает Алекто. Встретившись со мной взглядом, она тотчас скрылась внутри.

Подняв повыше меховой ворот, я вышла во внешний двор, где меня уже ждал управляющий.

Когда я вернулась в палас, солнце клонилось к горизонту. Рогир, как выяснилось, уже снова уехал на охоту, верно, позабыв о том, сколько стоит содержать гончую свору, свиту друзей и охотничье обмундирование.

* * *

Он вернулся лишь на следующий день. Спешиться ему помогали слуги. Ступив на землю, Рогир поморщился и поджал ногу.

— Что случилось? — быстро приблизилась я.

— Милорд повредил на охоте, — отозвался один из рыцарей его свиты, сэр Вебрандт.

— Не волнуйтесь, миледи, — подал голос Рогир. — Это всего лишь царапина. — И тотчас снова скривился.

Я раздраженно посмотрела на его ногу — повреждение, очевидно, было не из тех, что проходят за день.

— Помогите милорду, — обернулась я к стоящим рядом слугам.

Те подхватили его под руки и повели к паласу. Я шла за ними, стискивая зубы при виде того, как Рогир буквально висит на них.

Оказавшись в спальне, он повалился на постель.

— Лекаря, — коротко бросила я слуге.

Через час, сделав все, что мог, лекарь удалился.

— Не тревожьтесь, это пустяк, — улыбнулся Рогир и потянулся к кубку с вином.

— Вам не стоит сейчас пить.

— Это мое болеутоляющее! — возразил он.

Увы, лекарь прописал ему вино и посоветовал есть побольше мяса, чтобы восполнить силы.

— Отдохните, милорд. Не буду вас сейчас утомлять.

— К Ваалу отдых! — взмахнул рукой он, похожий сейчас на капризного обиженного ребенка.

Тем не менее вскоре он уснул, а я отправилась проверять, как продвигается починка мельницы. Вернувшись же, обнаружила, что Рогир уже снова в пиршественном зале вместе со свитой.

Оттуда раздавались взрывы смеха. Поврежденная нога была устроена на стуле перед ним.

— Разве вы не должны были отдыхать и восполнять силы, милорд?

— Ерунда! Что, как не компания друзей, восполнит силы лучше всего? — рассмеялся он, хлопнув донышком о стол.

Через час Рогира в спальню уже уносили — рана открылась и начала кровоточить. Он не сопротивлялся, только изредка что-то бормотал. Бледное лицо блестело от испарины.

Вскоре у него поднялся жар. Повторно вызванный лекарь сказал, что ему следовало побыть в покое, а теперь состояние ухудшилось.

— Сколько займет восстановление?

— Не могу сказать, миледи: месяц, может быть, два.

— Два месяца?! — воскликнула я.

Мы должны были выехать в королевский замок самое позднее через три недели.

— Не тревожьтесь, миледи, — промямлил Рогир. — Вечно эти костоломы сгущают краски. Завтра я буду совершенно здоров.

Но назавтра состояние было таким же.

— Похоже, как я и сказал, придется ответить ее величеству, что мы не сможем приехать ко двору, — тяжело дыша, произнес муж, пока я готовила ему прохладный компресс.

Я с силой отжала тряпку.

— Мы ведь уже обсудили, милорд, что это будет расценено, как…

— Ты же видишь, в каком я состоянии. Верно, этот лекаришка что-то напутал, и мне стало хуже.

— Мы не можем отказаться, — с нажимом повторила я.

— Лора…

— Не называйте меня так.

— Прости, Анна. Но это даже к лучшему. Нам теперь не придется тратиться на шитье всех этих тряпок. К тому же мое ранение должно послужить достаточно уважительной причиной для ее величества.

— Это ведь должен был быть и первый выход Алекто в свет…

Рогир вздохнул. Для него это был аргумент.

— Тогда что, если вам ехать пока без меня?

— Что?

— Я мог бы приехать следом, как оправлюсь.

— Но как мы отправимся одни, без сопровождения главы семьи?

— С вами будет Каутин, ему поможет Вебрандт. А я присоединюсь чуть позднее. Празднование ведь будет продолжаться несколько недель.

Я задумалась над его словами.

— Что ж, если вы считаете, что так будет лучше…

— Хотя вы по-прежнему можете остаться.

— Думаю, предложенный вами вариант будет лучше всего, милорд, — произнесла я, укладывая компресс ему на лоб.

В мыслях я была уже в дороге, чувствуя облегчение от того, что ранение Рогира никак не повлияет на встречу с Омодом.

* * *

Сборы начались на следующий день. Хольга помогла мне осмотреть наряды и выбрать среди них те, что годились для королевского двора. Но все же Рогир был прав: часть придется сшить.

Вызванные портнихи полдня были заняты тем, что снимали мерки с Алекто, Эли и Каутина. Эли с опаской смотрел на множество игл, воткнутых в его наряд, и то и дело тоскливо поглядывал на окно, за которым раздавались крики его друзей-пажей.

— Миледи, мне уже можно идти?

— Стой спокойно, если не хочешь, чтобы все эти иголки оказались в тебе.

Он вздохнул и тут же ойкнул, когда кончик той, что держала ворот, кольнула его в подбородок, словно призывая держать голову выше. Со двора снова донесся счастливый возглас одного из пажей, и Эли помрачнел.

— Может, и зря мы взяли этих пажей на воспитание, — обернулась я к Рогиру. — Полгода у нас пока никак не улучшили их манер.

— Такова традиция, — откликнулся он, ковырнув драгоценный камень на кубке, куда сегодня налили лекарственное питье вместо вина. — Мы, как сеньоры, обязаны брать на обучение детей вассалов.

Я повернулась к Алекто. Та стояла с непроницаемым лицом, но изредка в глазах вспыхивало затаенное любопытство, когда она следила за ловкими руками портнихи.

— Хочу платье вот такого цвета, — ткнула она в бордовую ленту.

— Алекто, вы же знаете, что наши цвета чернь с серебром, — заметила я.

Позади крякнули: цвета на гербе Рогира — бордовый с желтым, но при заключении брака я не стала сдваивать герб.

Наконец, закончив дело, портнихи удалились. Я заказала два платья того же фасона, что было на мне: черное с минимальной проймой.

Вскоре в комнате остались только я и Хольга.

— Не верится, что мы туда поедем, — произнесла я, стоя возле окна и глядя во двор.

Рядом мелькнул рыжий мех, подернутый серебристыми волосками. Пристроившись на подоконнике, вульпис свернулся кольцом. Эли уже носился с пажами, больше дурачась, нежели тренируясь на мечах.

— Вам, должно быть, хочется оказаться среди леди вашего круга, — отозвалась жена управляющего, поправляя на мне шаль.

— Едва ли среди тех леди есть кто-то моего круга, — обронила я, думая об Омоде.

Какой будет эта встреча? Как он проводит дни? О чем думает? Чем живет?

— Тебе тоже стоит заказать что-то вроде шапочки. — Опустила я взгляд на вульписа, проведя пальцем по его макушке, где шерсть росла короче.

Хруст фыркнул и, соскочив с подоконника, направился к двери.

— А как же королева? Вы ведь были когда-то знакомы в ее бытность принцессой?

— Да. Были, — коротко бросила я, отворачиваясь от окна. — Кстати, в мое отсутствие пусть твой сын Туэйн поможет Якобу с управлением.

Лицо Хольги вспыхнуло от счастья.

— Благодарю, госпожа!

— Надеюсь, все уже в рабочей комнате?

— Должны быть, миледи.

— Хорошо.

Когда я вошла в рабочую комнату, женщины встали и поклонились. Алекто, только что с улыбкой болтавшая с одной из них, поджала губы.

Поздоровавшись, я прошла к своему месту и взялась за вышивку.

— Все могут вернуться к работе.

Женщины снова уселись, и вскоре комнату наполнило жужжание прядильных инструментов и мельтешение игл.

В положенное время я поднялась.

— Алекто, идемте со мной.

Она отложила рукоделие и тоже встала.

— Начнем, — повернулась я к ней, когда мы оказались в комнате, предварявшей нашу с Рогиром спальню.

Она обреченно выдохнула.

— Что это? — потянулась я к ее виску, где виднелась подживающая ссадина. — Вы ударились?

— Пустяк, — дернула головой Алекто, уклоняясь, и первой выхватила один из пузырьков.

Мгновение помедлила, а потом перевернула его на язык. Зажмурилась — так, будто приняла яд.

— Не нужно так напрягаться. Просто уберите все мысли из головы.

Она сверкнула глазами и вновь прикрыла веки. Сжала кулаки. Через какое-то время мышцы на ее лице мелко задрожали, как если бы пытались принять новую форму, но, так и не приняв, остались прежними.

Она устало выдохнула и открыла глаза.

— Не выходит!

— Вы все же держитесь в напряжении. Поглядите, как это делаю я.

Взяв пять пузырьков, я капнула по очереди содержимое на язык. Давно уже не было той горячей болезненной волны, выламывающей тело, как цепы — колос на гумне, и мучающей его после отдачей. Я ощутила лишь небольшую тошноту, когда что-то вошло в меня, передав новые черты. Спокойно глядя на Алекто, я пережидала, пока пять обликов сменяли друг друга — после будет лишь небольшая дурнота. Слегка раздраженно стряхнув последний, я подняла брови.

Алекто стояла, не произнося ни слова.

— Вы увидели?

— Да, миледи.

— Тогда завтра продолжим.

Поклонившись, она вышла за дверь, а я прошла в спальню и опустилась на стул перед трюмо с зеркалом и положила лоб на ладони. Алекто уже шестнадцать через полтора с небольшим месяца, а она еще ни разу не перекидывалась. Однажды мне показалось, что почти прорезались новые черты, но это скорее была гримаса напряжения.

— Что же мне делать? — вслух произнесла я.

Полузатухшие угли в камине внезапно с треском выпустили пару искр, и на меня повеяло запахом восковницы и дыма… Вздрогнув, я обернулась. Быстро приблизившись к камину, затоптала их ногой. Нет. Нет больше никакой восковницы и дыма!

Запахнув резко озябшими пальцами шаль, я покинула спальню.

* * *

Добежав до своей комнаты, Алекто упала на постель. Мышцы еще ныли от недавнего напряжения. В какой-то момент ей показалось, что подступает то самое — превращение, — и ее захлестнула паника вперемежку с надеждой. Но потом это отступило, и осталась только слабость.

Алекто со злостью ударила о комод, и умывальный таз на нем подпрыгнул. Покрывавшие его голубые цветы были уже местами истерты.

Она ущербна, что тут скажешь! В ее возрасте многие девушки замужем, а то и имеют пару-тройку детей, а она даже не прошла инициацию. Она потянулась к шее, где ничего не висело. Мать тоже не носит талисман-покровитель — но это потому, что он ей не нужен.

Алекто в сотый раз представила лицо отца в тот миг, когда ему сообщат о том, что она наконец перекинулась. Наверняка он посвятил бы ей охоту, а то и закатил потом пир, на котором Алекто наконец посмотрела бы на других как равная, с высоко поднятой головой. А вместо этого она смотрит во время занятий на мать, которая с трудом сдерживает разочарование при виде дочери, не могущей сделать простейшую вещь — почувствовать родовой зов крови.

Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Куда приятнее думать о предстоящей поездке. Алекто представила, как появилась бы при дворе в платье того самого бордового оттенка, что показала портнихе, — такой цвет как раз на гербе отца. Как вытянулись бы лица дам и кавалеров, которые бы, расступившись, пропустили ее к королю и шептались бы за спиной о новоприбывшей. А король…

Алекто знала, что он молод и, наверное, хорош собой. Он посмотрел бы на нее, подал руку и…

Тут за окном раздался резкий звук, и Алекто, вскинув голову, увидела сокола. Он парил в воздухе и, казалось, смотрел прямо на нее. Нахмурившись, она поднялась и подошла к окну. Цветные ромбики разбивали птицу на желто-красно-синие части. Алекто почудился внимательный взгляд.

Сокол не был похож ни на одну из птиц отца. Он был крупный, уже немолодой и, очевидно, очень дорогой. Алекто пожалела, что не может открыть створку и протянуть к нему руку.

Раздался стук, и в комнату заглянул Эли.

— К тебе можно?

— Конечно.

— Вот, это тебе. — Приблизившись, он протянул руку.

— Что это? — Алекто с любопытством посмотрела на сжатый кулачок, из которого свисал плетеный шнурок.

Брат разжал пальцы, и Алекто с растерянностью уставилась на кожаный круг, в центре которого был изображен кто-то похожий на ящерицу, у которой блестел красный глаз-камушек.

— Это украшение на шею, какие леди носят, — покраснев, пояснил он. — Мы ведь скоро поедем ко двору, и тебе такое нужно.

— Где ты его взял? — изумилась Алекто, осторожно беря подарок, напоминавший талисман-покровитель.

Она была тронута.

— Сам смастерил, — с гордостью ответил Эли.

— Он чудесен. Поможешь надеть?

Эли с готовностью накинул шнурок на ее опущенную голову.

— Спасибо. — Выпрямившись, Алекто погладила подарок.

Брат просиял.

Опомнившись, она обернулась к окну, но теперь за цветными стеклышками виднелось лишь небо.

— Поможешь мне? — Она прошла к сундуку и достала припрятанные куски пирога с инжиром и пряностями.

Тяжелые и плотные, они были одним из ее любимейших лакомств. Отогнув край пергамента, Эли восторженно повел носом.

— И как ты умудрилась пронести их с ужина!

Алекто только плечом повела.

— Уметь надо.

Забравшись с ногами на кровать, они разделили угощение. Алекто откусила кусочек, чувствуя, как лопаются под зубами крупинки. Само тесто, и без того тугое, стало уже жестковатым, но этот недостаток сглаживала сладость.

— Как думаешь, что будет при дворе? — спросил Эли, потянувшись за следующим куском.

— Не знаю. — Алекто с деланым безразличием стряхнула с остатка пирога крошки, прежде чем отправить его в рот. — Должно быть, дамы будут скучны, а король будет как все короли.

— Будто ты много королей знаешь!

— Уж поболе тебя, неуч! — кинула она в него подушку.

Оба знали, что учитель, который к ним приходил, заставил зубрить список королей с древнейших времен, что Алекто, кстати, и сделала. Ее он обучил начаткам грамматики, тогда как образованию Эли и Каутина, конечно же, уделялось основное внимание.

Эли каждый раз едва мог дотерпеть до конца занятий. Мысли его разбегались, как воробьи, которых он любил гонять с друзьями-пажами.

Когда с пирогом было покончено, Эли с сожалением вздохнул и поднялся.

— Ну, пока.

Алекто приблизилась к зеркалу и погладила подарок. Отчего бы и не быть при дворе лучше других леди?