Хамелеонша. Тайна короля

Варя Медная, 2023

Прошлое настигло меня в виде письма от королевы: в нем она пригласила мою семью на празднование Зимнего Солнцеворота. Вот только, как оказалось, у нее есть тайный мотив желать моего приезда. Да и таинственный незнакомец следует за мной по пятам… А значит, настало время развязать те узелки, что крепко связывают меня с венценосной семьей

Глава 9

Когда мы с Алекто позже вошли в женские комнаты, бывшие там леди отвлеклись, чтобы склонить головы, после чего вернулись к своему занятию.

Оно состояло в том, чтобы обирать ягоды с ветвей мирта и вязать венки из падуба. Ими завтра украсят главный зал на Солнцеворот. Я заняла нам места, а Алекто несмело приблизилась к вороху ветвей. Отобрав часть, она вернулась ко мне.

— Леди Анна, значит, вы решили присоединиться к нам?

Я подняла глаза на подсевшую к нам леди Рутвель. В ее руках был уже почти готовый венок, который она украшала золочеными орехами и лентами.

— Раз это традиция. Мы дома такого не делаем.

— У вас празднуют Зимний солнцеворот как-то по-другому?

— Мой муж обычно отправляется на охоту и привозит что-то к столу. После мы обмениваемся дарами, возносим молитву Праматери и отправляемся спать.

— Все довольно обыденно, — подала голос Алекто.

Леди Рутвель посмотрела на нее.

— Это ваша дочь?

— Да.

Взгляд леди Рутвель стал задумчивым. В нем мелькнуло что-то непонятное.

— Какой необычный цвет волос…

Алекто машинально коснулась своих прядей и неуверенно посмотрела на меня.

— В нем нет ничего необычного, — спокойно заметила я. — Один из предков моего мужа отличался таким же огненным цветом.

— Простите, не хотела вас оскорбить. Просто непривычно видеть такие волосы у кого-то, кроме членов королевской семьи.

— Говорить о цвете волос — не оскорбление. Тем более у членов королевской семьи он несколько иной. У вас красиво получается, — кивнула я на ее венок.

Он был, как и сама леди Рутвель, очень аккуратен. Судя по быстроте движений ее пальцев, она была привычна к подобного рода работам по наведению уюта. Наверняка, и вышивка леди Рутвель так же точна и прекрасна.

— Благодарю. Наверное, вы знаете, что дар женщин нашего рода состоит в усилении всего, что касается домашнего очага.

— Ваш муж счастливый человек.

— У меня нет мужа, — быстро произнесла она, чуть ниже склонив голову с тщательно расчесанными волосами. Блик от жаровни подсветил полоску кожи пробора.

— Мне не следовало затрагивать эту личную тему.

— Отчего же, она совсем не личная, просто так получилось, — столь же быстро произнесла она и, поглядев на венок Алекто, легко провела пальцами по ветвям. — Это лучше закрепить здесь, а ленту передвинуть.

Алекто удивленно на нее посмотрела.

— Благодарю, миледи.

Еще пара советов, и венок Алекто действительно стал выглядеть лучше. Кто-то из дам подошел и кинул на жаровню хвойную ветвь, отчего помещение заполнил аромат приближающегося праздника.

Позже в комнату вошла девушка с котелком в руках. У нее было миловидное чуть смуглое лицо и выбивающиеся из-под каля пушистые волосы. Она приблизилась к очагу и повесила котелок на крюк. К нему тотчас поспешило несколько дам, чтобы ссыпать внутрь ягоды.

Отвернувшись, служанка направилась к двери. Когда она проходила мимо, леди Рутвель подалась вперед.

— Вот дитя, — протянула она ей ленту, — возьми. Этот оттенок подойдет к твоим глазам.

Девушка удивленно распахнула свои синие глаза и взяла ленту.

— Спасибо, миледи.

Мы с Алекто смотрели не менее удивленно. Непривычно, что леди обратила внимание на прислугу. Да и к чему лента той, которая должна прятать волосы под калем?

Смутившись, девушка быстро удалилась.

Позже она еще вернулась с воском и формочками для отлива. Наши венки были уже готовы, и мы с Алекто и леди Рутвель присоединились к дамам, которые сварили в котелке ягоды мирта и теперь готовились смешивать их с воском, чтобы придать аромат, прежде чем разлить по формочкам.

— Предвкушаю праздничные дни, — улыбнулась леди Рутвель.

Я вспомнила искаженное лицо Омода во время превращения.

— И я, миледи.

* * *

Я отправилась в покои, а Алекто задержалась в общей комнате. Как ни странно, у них с леди Рутвель нашлись общие темы для разговора, и фрейлина пообещала чуть позже привести ее к нам.

Сняв одежду, я осталась в одной только камизе. Написала письмо Рогиру, решив, что это настроит на сонный лад. Но разум был слишком взбудоражен всем тем, что произошло за сегодняшний день. Какое-то время я размышляла о следующей встрече с Омодом — как лучше научить его брать контроль над своей природой, — и тут в соседней комнате раздался шорох.

— Алекто, это ты?

Мне никто не ответил. Накинув сверху шаль, я приблизилась к приоткрытой двери. Полоска от нее мерцала: служанка накидала в очаг поверх дров побольше золы, чтобы они прогорали медленнее, и тепла хватило до рассвета; и теперь они то вспыхивали ярче, то чуть притухали.

Взявшись за торчащий из скважины ключ, я уже хотела потянуть створку на себя, когда явственно ощутила запах — дыма. Восковницы и дыма. Голова закружилась, и я ухватилась за косяк, чтобы не упасть. К горлу подкатила тошнота. Не может быть… это лишь воспоминание. Да.

Вдохнув поглубже, я резко захлопнула дверь.

* * *

Леди Рутвель довела Алекто до галереи, за поворотом в конце которой были их с матерью покои. Внутри Алекто трепетало новое чувство. Она ощущала себя… взрослой. Частью женского мира, проводником в который служила шедшая рядом фрейлина. Они с леди Рутвель говорили на разные темы.

У той были приятные манеры, и находиться рядом с ней было тоже приятно. Правда, интересы фрейлины в основном ограничивались ее обязанностями в замке и бытовыми хлопотами. Алекто же мечтала о большем. Но она с интересом слушала старшую подругу и наблюдала за ней.

— Вот мы и пришли. Ваши комнаты за поворотом, леди Алекто, — поклонилась та.

Алекто в очередной раз вздрогнула от удовольствия, услышав это обращение. Тем более из уст фрейлины, прислуживающей самой королеве. А может, однажды и она станет одной из них? Правда, мать едва ли этого захочет. Кажется, она с предубеждением относится к этому.

— Благодарю, леди Рутвель, — поклонилась в ответ Алекто. Этот поклон — как взрослая взрослой — еще больше поднял ей настроение. — И доброй ночи.

Леди Рутвель удалилась. Алекто же направилась в покои, улыбаясь своим мыслям.

До поворота оставалось всего с полдюжины шагов, когда впереди, в тени одной из арок, шевельнулась какая-то тень.

Внутри резко похолодело. Леди Рутвель уже ушла, и теперь Алекто находилась в этой галерее одна. На миг мелькнула мысль, что это тот самый человек, который спас ее из колодца. Мысли порой нет-нет да и возвращались к нему. Но когда неизвестный сделал шаг, она поняла, что ошиблась: фигура была худой и держалась как-то странно: немного… согбенно, так что руки низко свисали впереди, голова тоже была слегка наклонена. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо.

— Пожалуйста, выйдите на свет и назовитесь, — прерывающимся голосом произнесла она.

По телу побежал озноб, хотя ничего страшного, кажется, не происходило. Незнакомец не ответил и не пошевелился. Просто стоял и, судя по всему, смотрел на нее — доносилось лишь чуть сиплое дыхание.

— Что ж, если вы так дурно воспитаны…

Взявшись за подол, Алекто двинулась вперед.

Но когда почти поравнялась с ним, незнакомец вдруг резко подался вперед, оказавшись почти вплотную.

Испуганно вскрикнув, Алекто отшатнулась, но он крепко ухватил ее за руку.

— Мой… мой брат, — пролепетала она пересохшим горлом, — вы не должны дотрагиваться до меня… он вызовет вас на поединок!

Так страшно ей не было еще никогда в жизни. Пальцы незнакомца сильнее сжали запястье. Он подтянул ее ближе, так что из-под капюшона блеснули глаза.

Внезапно позади раздались шаги — быть может, одного из гостей или разливающего масло по светильникам слуги, — и Алекто обернулась. Но никто так и не вошел в коридор, а шаги быстро стихли. Кто бы это ни был, он прошел мимо. Но и ее руку отпустили. Снова повернувшись, она успела увидеть лишь мелькнувшую тень: незнакомец выпрыгнул в одну из арок.

Какое-то время ее так трясло, что не получалось пошевелиться. Наконец, немного придя в себя, она почувствовала что-то в руке. Что-то, что только что вложили туда пальцы незнакомца. Алекто хотела раскрыть ладонь, но тут снова раздались шаги.

— Миледи?

Она подняла глаза, и дыхание перехватило.

— Сир, — поспешно присела она в поклоне.

К ней приближался тот, кого Алекто никогда не видела, но о ком столько думала. На это ясно указывала корона на голове.

— Почему вы стоите тут?

— Я… — она почти сказала ему о только что виденном человеке, но что-то остановило, — я шла в покои, к матери. Меня проводила леди Рутвель, — зачем-то добавила она, и это добавление показалось очень глупым. Какое ему до этого дело?

— Матери? Как имя вашего рода?

— Морхольт-Уилфред, ваше величество.

— Значит, ваша мать — леди Лорелея.

— Ее зовут леди Анна.

— Да, это я и имел в виду. Где ваши покои?

— Вот тут, прямо за поворотом.

— Идемте, я вас провожу. Леди не подобает одной ходить по замку.

Пристыженная, Алекто двинулась рядом. Хотелось сказать что-то остроумное, легкое и очень женственное, но на ум, как назло, ничего не шло. Она чувствовала себя неуклюжей и бесполезной. К тому же она оказалась почти одного роста с королем — лишь на полголовы ниже.

А вот он оказался именно таким, каким она его себе и представляла, даже лучше: очень красивым, держащимся с достоинством — иными словами воплощением мечты любой девушки. Если бы она была сейчас чуть менее неловкой и могла поддержать беседу…

Дойдя до дверей, он церемонно поклонился ей.

— Доброй ночи, миледи. И в следующий раз не забудьте о компаньонке.

Не дожидаясь ответа, король двинулся прочь. Алекто же до последнего смотрела ему вслед, мучительно переживая разочарование от самой себя. Потом, опомнившись, разжала пальцы — сбоку осталась царапина от ногтей незнакомца.

На ладони лежала глиняная фигурка — похожие, с изображением своих Покровителей, ставят в ниши рядом с образами Праматери. Только эта была вылеплена неумело, будто детской рукой, и представляла непонятное существо с четырьмя головами. Снова сжав фигурку, Алекто посмотрела туда, где скрылся король, и переступила порог.