Центральная Америка без виз. От автора книги «Вокруг света без виз»

Валерий Шанин

Путешествовать по Центральной Америке сейчас очень опасно. Но ведь есть и ради чего рисковать.Затерянные в джунглях руины городов майя с заросшими буйным лесом пирамидами; действующие вулканы и белые песчаные пляжи побережья Карибского моря; архитектурные жемчужины колониальной архитектуры Мексики и Гватемалы; реки и озера, моря и леса – все, что еще не уничтожили, не вырубили и не загрязнили плодами цивилизации.

ЧАСТЬ 1. Мексика

В Лондоне без виз — уже второй раз!

Как обычно, я не стал разрабатывать точный маршрут. Наметил только основные вехи. Вначале мы будем путешествовать по южной части Мексики, а затем три недели проведем в странах уже собственно Центральной Америки (иногда всю Мексику включают в состав Северной Америки, а иногда южная Мексика относится уже к Центральной Америке). Пора покупать авиабилеты.

Покупка авиабилетов — это своеобразный рубикон, после которого отказываться от поездки будет уже сложнее. По земле и воде до Центральной Америки теоретически добраться можно. Но это будет очень-очень долго, и совсем не дешевле, чем по воздуху. Вариантов перелета через Атлантический океан в обход США и Канады (эти страны для нас пока визовые) не так уж и много. На Мексику и Кубу (если дешевле, то можно лететь и через «Остров Свободы») из Европы летают самолеты всего нескольких авиакомпаний из Испании, Франции, Италии, Германии и Великобритании. Можно сравнить все варианты.

Весной 2011 года самое лучшее предложение было у British Airways. Только даты вылета и возвращения пришлось немного откорректировать — вылетать раньше, а возвращаться позже (это дало возможность купить билет не за 39000, а за 26000 рублей). Так и определилось, что наше путешествие продлится с 17 марта по 11 мая (а не с 19 марта по 01 мая, как изначально планировалось).

Летим с пересадкой. Первая страна на нашем пути — Великобритания.

По английским иммиграционным законам россияне имеют право на безвизовый транзит через Великобританию в том случае, если перерыв между прибытием туда и отлетом не больше 24 часов. Но наличие транзитных билетов отнюдь не гарантирует того, что вас выпустят из аэропорта. Решение принимает визовый офицер. Захочет, поставит въездной штамп, не захочет — так и останетесь в транзитной зоне как Виктор Наворский, герой фильма «Терминал».

Как это и положено по правилам безвизового транзита, перерыв между рейсами у нас меньше 24 часов. Загвоздка только в том, что прилет и отлет из одного и того же аэропорта — Хитроу. Теоретически пограничник может и не выпустить нас в Лондон — типа «делать там нечего, ждите свой рейс в транзитном зале». Чтобы иметь хоть какой-то весомый аргумент, я забронировал для нас пятерых комнату в хостеле в центре Лондона, напротив Музея естественной истории. Впрочем, бронировал бесплатно, на сайте самого хостела. Так что если нас и не пустят, мы хотя бы денег не потеряем. Придется в транзитном зале кемарить.

Пошли на пограничный контроль. Все впятером к одному пограничнику — здесь положено подходить именно группами. Интересно, на этот раз нас в Лондон пропустят или нет? Ведь в прошлый раз мы с Олегом хотя и не по своей вине, но все же просрочили свое пребывание в Великобритании (во время кругосветки «Вокруг света без виз» мы посетили Лондон на пути из Хорватии в Марокко). Провели здесь в три раза больше времени, чем официально разрешенные 24 часа. Может, нас все же вычислили и внесли в компьютер как злостных нарушителей паспортно-визового режима?

Опасения были напрасны. Нас с Олегом уже второй раз пустили в Лондон без виз (трое наших попутчиков попали в Англию впервые). Основным аргументом для пограничника была даже не бронь хостела, а посадочные талоны на рейс в Мехико и квитанции о сданном багаже, который получить можно только уже в по прибытии в Мексику. Пограничник решил, что бросать свои вещи мы не станем.

В Лондон мы выходили практически с пустыми руками — с фотоаппаратами и нетбуками (не рискнули сдавать их в багаж — вдруг уронят и разобьют, а нам ведь и в Интернет с них выходить, и заметки писать, и фотографии обрабатывать).

Из Хитроу до центра Лондона добираться легко — вход в метро находится прямо в здании аэропорта. Ехать до станции Gloucester Road примерно три четверти часу. От станции до Музея естествознания всего пять минут ходьбы. А направление нам, конечно, подсказали местные жители — причем треть из прохожих была русскоязычной.

Заселившись в хостел «Менингер» — старое, но недавно отремонтированное четырехэтажное здание с идеально чистыми комнатами с двухэтажными кроватями — мы сразу же отправились на исследование центра города. У нас в Лондоне всего одна ночь, и обидно тратить ее на сон. Была даже идея вообще не платить за ночлег, и бродить до утра по городу. Но бомжевать не стали. Все же приятнее знать, что не обязан гулять всю ночь напролет только потому, что нет крыши над головой. В любой момент можешь вернуться и лечь спать.

С помощью расспросов прохожих определили направление на центр города — в район Биг Бена. Оказалось, иди там и не очень-то далеко.

В районе старого центра — от Букингемского дворца до Пиккадили сиркус на улицах были толпы народу. Мы случайно попали на день Святого Патрика. На каждом углу распевают песни, раздаются пьяные крики, громкие голоса и смех. Народ гуляет. Поэтому и мы вернулись в хостел уже только под утро.

Пара часов на сон, и уже пора ехать в аэропорт. По пути заглянули в паб и заказали «фиш-энд-чипс», чем безмерно удивили бармена: «Кто же есть жареную рыбу с картошкой на завтрак?». Так ведь мы не можем задержаться в Лондоне до обеда.

Приключения начинаются

К Мехико подлетаем в темноте. Еще издали появляется гигантское зарево над горизонтом. Потом на бреющем полете мы пролетаем над миллионами огней, раскинувшихся на десятки километров по бескрайней равнине. Хорошо видно, что прямыми линиями ярко освещенных улиц, забитых транспортом, город поделен на множество больших и малых квадратов.

Паспортный контроль в аэропорту имени Бенито Хуареса прошли на удивление быстро. Какие-то буквально «филькины грамоты» — распечатанные на принтере бумаги-разрешения с сайта мексиканского посольства — не вызвали у пограничников никакого удивления. Более того, процедура оказалась уже автоматизирована. Пограничнику всего лишь нужно считать штрих-код на бумаге (типа штих-кода на посадочных талонах). И он тут же, причем совершенно бесплатно и ничего не спрашивая, ставит штамп в паспорт — сразу на шесть месяцев.

Мы быстро получили багаж и пошли в сторону ближайшей станции метро, до которой от здания аэропорта имени Бенито Хуареса всего 200 метров — очень удобно.

В Мехико в метро чего только нет. Тут тебе и витрины с макетами пирамид, и киоски фаст-фуда, и длинные-длинные переходы со звездным небом на потолке, с фотографиями и картинами на стенах. На постаментах, как регулировщики на перекрестках, стоят полицейские — добро пожаловать в один из самых криминально опасных городов мира.

Судя по висящей у входа в метро схеме, из аэропорта до центра города в районе площади Сокало напрямик, без пересадки, доехать нельзя. Есть два возможных маршрута. И в каждом случае нужно делать две пересадки. В первом варианте ехать по красной ветке до станции La Raza, потом по сиреневой линии до станции «Hidalgo» и там переход на розовую ветку и ехать уже до «Zokalo». Во втором варианте по той же красной ветке вначале нужно поехать в противоположном направлении — до станции «Pantitlan», там перейти на желтую линию и ехать до станции «Pino Suarez», где перейти на розовую ветку и по ней до той же станции «Zokalo».

Полупьяный, но дружелюбно настроенный мужик, сам вызвавшийся помочь с советом, очень рекомендовал второй вариант — вероятно, как более простой и привычный для него. Но мы все же предпочли первый. Как-то странно начинать поездку в центр города с того, что вначале доезжаешь до конечной станции на окраине.

Поехали. Во многих странах мира на схеме метро названия станций дублируются на двух языках — на местном и английском. В Мексике, где испанским владеют далеко не все, а те, кто формально владеет, не всегда грамотные, пошли еще дальше. Они продублировали названия станций рисунками — животных и растений, овощей и фруктов, архитектурных памятников и предметов быта. Есть здесь и легко узнаваемые профили мексиканских революционеров и президентов. Поэтому наш маршрут из аэропорта в центр можно описать так: садимся на «Самолет», доезжаем до «Пирамиды», там переходим на другую ветку и едем до «Мужика в пиджаке» (Мигель Хидальго — один из героев войны за независимость 1810 года), затем — на «Орла со змеей». Эти же значки — очень крупно — нарисованы и на станциях. Если не расслышал или не понял объявление из динамика, то достаточно выглянуть из окна вагона, чтобы понять что там — «колокольчик» или «бабочка»?

Метро в Мехико — огромный, суетливый и шумный город. На станциях продают фастфуд, сувениры и товары ширпотреба, но тут же, буквально по соседству, вывешены фотографии, картины, стены украшены мозаикой и фресками, в стеклянных витринах выставлены музейные экспонаты.

Вагоны метро напоминают наши электрички — торговцы шастают, бродячие артисты устраивают представления и играют на акустических гитарах с колонками прямо во время движения поезда.

Все внимание на то, чтобы не проехать нужную станцию и не заблудиться на переходе. А ведь еще нужно и по сторонам смотреть. Здесь, говорят, карманников очень много — даже по местным меркам.

По пути в Мексику я всячески стращал своих попутчиков высокой криминогенной опасностью Центральной Америки. Советовал не оставлять свои вещи без присмотра, внимательно следить за поведением приближающихся на близкое расстояние незнакомцев, без особой нужды от группы не отделяться и т. д. И видимо перестарался. Чересчур запугал.

После второй пересадки Саша Перов спохватился, что у него нет одной из двух сумок — это в плюс к рюкзаку (в стопятый раз я убедился, что три вещи с собой таскать не стоит — максимум две). Он впопыхах забыл ее в аэропорту. Вот и первая потеря. А ведь с местными ворами и бандитами мы еще даже и не встречались. То ли еще будет впереди! Приключения начинаются.

Возможно, я и зря так запугиваю своих попутчиков? Но ведь даже по статистике на страны Латинской Америки и Карибского региона, в которых проживает около 8.5% мирового населения, приходится около 27% убийств. И ведь это только «вершина айсберга», краж, ограблений и насильственных преступлений здесь также больше, чем в других регионах мира.

Палаточный городок на Сокало

На пощади Сокало, которую также называют Площадью конституции, несмотря на поздний час буквально нельзя было пройти. Так много народу. На площади разбит стихийный (стихийный ли?) палаточный городок.

В 2006 году на президентских выборах победил представитель консервативной партии «Национальное действие» Фелипе Кальдерон. Второе место — с отрывом всего 0.58% занял бывший мэр столицы и лидер Революционно-демократической партии Андреас Мануэль Лопес Обрадор. Его сторонники, недовольные результатами голосования и считающие их результат подтасованным, захватили площадь. На ней был разбит палаточный городок с полевыми кухнями, медпунктами, туалетами и передвижными площадками для выступлений. По аналогии с митингами на киевском майдане эти выступления назвали «кактусовой революцией». На многотысячные акции протеста собиралось от 500 000 до 3 000 000 человек.

16 сентября, в день независимости Мексики, прямо на площади Сокало на собранном оппозиционерами Национальном Демократическом Конвенте Лопеса Обрадора провозгласили президентом страны. Однако, конституционный суд Мексики признал законным президентом страны Фелипе Кальдерона — на следующие шесть лет.

Несмотря на массовые акции протеста, в результате которых вся страна поделилась на два противоборствующих лагеря, гражданской войны все же удалось избежать. Оппозиция смирилась со своим проигрышем на президентских выборах. Но свой плацдарм — палаточный городок на площади Сокало — она отстояла.

Против чего именно здесь протестуют сейчас — через четыре с половиной года после «революции кактусов» — сразу и не поймешь. Или все еще тянется шлейф тех давних событий, или оппозиция уже начала подготовку к новым выборам, до которых осталось всего полтора года. Конечно, в стране, где есть проблемы с экономикой, где свирепствует коррупция, где идет ожесточенная, но пока безуспешная, война с всесильной наркомафией, где на окраинах действуют повстанческие отряды, всегда найдется повод для недовольства действиями — или, наоборот, бездействием — правительства.

Вечером народ лозунги не выкрикивал и с плакатами не расхаживал. Обстановка была как на туристическом фестивале. Собравшись в кружки у разведенных в ржавых железных бочках из-под бензина костров одни пели песни под гитару, другие о чем-то шептались, третьи — молча выпивали и закусывали. Казалось все здесь только и делают, что спокойно и приятно проводят время.

Судя по виду палаток, установлены они уже очень давно. Или ситуация, против которой протестуют, тянется уже очень долго. Или, что еще вероятнее, поводов протестовать так много и случаются они так часто, что просто неразумно сворачивать палаточный городок, а потом опять его разворачивать. Значительно разумнее сразу застолбить место, обосноваться, наладить быт и порядок. И лишь периодически менять лозунги — чтобы они соответствовали текущей ситуации и отражали актуальные проблемы.

У нас поначалу даже была идея к ним присоединиться и «в знак протеста» поставить и свою палатку на площади. Остановило нас только то, что палатки у нас не было. Из Москвы мы ее везти поленились. Готовясь к поездке, я просматривал размещенные на сайте «Турбина» материалы и увидел интересный совет по Мехико. Оказывается, здесь есть целая улица спортивно-туристических магазинов. Причем, начинается она прямо от площади Сокало. Там должны быть самые правильные — идеально подходящие к местному климату — палатки. Но вот незадача — приехали мы очень поздно и магазины уже закрыты. Придется нам искать крышу над головой.

Примерно в трехстах метрах от площади Сокало обнаружился хостел «Amigo Hostel» — старинное здание в испанском колониальном стиле. В нем всего-то три этажа, но каждый — высотой около пяти метров. Такое ощущение, что здание проектировалось с расчетом на то, чтобы внутри можно было ездить верхом на лошади, не слезая с седла и даже не сгибаясь.

Свободная комната нашлась только на третьем этаже. Главный ее недостаток в том, что окно у нее только одно, да и то — на потолке, вернее, в крыше. Удобства, как и положено в хостеле, — в конце коридора.

Утром нас накормили типичным мексиканско-европейским завтраком. Выбор небольшой — омлет, тосты с маслом и джемом, чай или кофе, но есть и пить можно сколько угодно.

Бывший Теночтитлан

Мехико расположен почти в центре Мексики, на возвышенности в южной части Мексиканского нагорья на высоте 2240 метров над уровнем моря. Горная болезнь здесь конечно не угрожает, но разреженность воздуха все же чувствуется.

Узкие улочки забиты автотранспортом. Он, конечно, вносит свою лепту в загрязнение воздуха. Но ситуацию усугубляет еще и неудачное географическое положение города — в огромной котловине, окруженной со всех сторон горами.

Грязный воздух покрывает город как гигантская шапка. И никакой ветер не может к ней прорваться. Надежда только на дождь. Правда, в насыщенной соединениями углерода атмосфере и дожди становятся кислотными и разъедают не только одежду, но и каменные стены домов.

В 1981 году в стихотворении «Мехико-сити» Андрей Вознесенский писал:

В сетке москитной

весь город от смога. Ей-богу,

несколько стыдно

за грязную нашу эпоху.

Мехико, названный в честь ацтекского бога войны Мехитли, относится к крупнейшим городам мира. Сколько именно людей здесь живет, никто сказать не может — из-за неопределенности границ между собственно городом и его пригородами. Но не меньше 20 миллионов даже по самым скромным подсчетам. Как следствие — многокилометровые пробки на всех городских улицах. Причем, возникли они не вчера.

Еще в 1925 году Владимир Маяковский писал в книге «Мое открытие Америки» про Мехико: «Авто конкурируют с автобусами и авто разных фирм между собой. Эта конкуренция при больше чем страстном характере испанцев-шоферов приобретает прямо боевые формы. Мехико-сити — первый в мире город по количеству несчастных случаев от автомобилей. Шофер в Мексике не отвечает за увечья (берегись сам!), поэтому средняя долгота без увечий десять лет. Раз в десять лет давят каждого. Правда, есть и нераздавленные в течение двадцати лет. Но это за счет тех, которые в пять лет уже раздавлены». С годами ситуация только ухудшается.

Дом кактусовой скалы

Мехико был основан индейцами-ацтеками, которые появились в этих местах в начале XIII века. В 1325 году они основали Теночтитлан («дом кактусовой скалы»).Согласно легенде, индейцы случайно увидели сидящего на высоком кактусе орла, который держал в своем клюве змею. Ацтеки решили, что этот знак им послал их бог солнца Уицилопочтли.

Город, основанный в плодородной долине на западном берегу озера Тескоко, рос и развивался даже не на берегу, а прямо в озере на искусственных островах. С берегом его связывала сложная сеть каналов и проток, дамб и подъемных мостов. Так возникла «Венеция ацтеков» (именно такой эпитет дали городу первые побывавшие в нем европейцы).

Ацтеки создали сложную систему гидротехнических сооружений. На землях с искусственным орошением урожаи были такими высокими, что давали возможность кормить постоянно растущее население. Поэтому Теночтитлан быстро рос и стал крупнейшим мегаполисом Латинской Америки еще до появления здесь испанцев. В начале XVI века в нем жило около полумиллиона человек.

Огромный и великолепно спланированный город произвел неизгладимое впечатление на испанских конкистадоров во главе с Эрнаном Кортесом, которые появились здесь 8 ноября 1519 года.

Ацтеки испанцев ждали. Согласно древним мифам, в год «тростникового прута» к ним явится сам бог Кецалькоатль, которого они представляли себе бледнолицым и бородатым. Именно за бога ацтеки и приняли Эрнана Кортеса. Ошибку, конечно, позднее поняли. Но было уже слишком поздно.

Проведя тщательную разведку, испанцы ушли. Но только для того, чтобы 13 мая 1521 года вернуться, уже со значительными подкреплениями. Они привели с собой маленькую, но хорошо вооруженную армию. Испанцы захватили город и объявили о присоединении всего государства ацтеков к владениям испанского короля.

В середине 20-х годов XVI века о чудесном городе Теночитлан (его тогда называли Теноктик) узнали и в России. Тогда перевели с латинского языка на русский и опубликовали письмо Максимилиана Трансильвана, личного секретаря испанского короля Карла V. На старославянском языке его слова звучали так: «И сице съглашено бысть, яко испанским убо присно на запад плавати иде же землю бесконечну и пространнеишу и островы превелии и неудоб исчитаемы, златом и бисеры иными имении богатящихся, а ныне паки напоследок величайший град, Теноктик нарицанием, по подобию Венеции в некоем озере создан, обретошя».

Теночтитлан был разрушен испанцами до основания (археологи сейчас с энтузиазмом раскапывают основания снесенных испанцами зданий). На месте разрушенного города был основан Мехико — столица колонии Новая Испания. Константин Дмитриевич Бальмонт (1867 — 1942), побывавший здесь в 1905 году, считал, что ничего хорошего у испанцев не получилось: «Мехико — противный, неинтересный город. Испанцы уничтожили все своеобразное и бесчестно европеизировали этот некогда славный Теноктитлан… Европейцы — бессовестные варавары. Их символ — тюрьма, магазин и трактир с биллиардом, сюртук и газетная философия… Та Мексика, — городская, столичная, — которую я пока видел, до мучительности та же Европа, кое в чем лучшее ее, в большей части неизмеримо ниже».

Испанцы не только разрушили город, но и осушили озеро, на котором он стоял. И получили за это огромный ворох проблем — начиная с того, что на осушенных песчаных землях трудно строить высокие здания, заканчивая постоянными проблемами с питьевой водой.

После получения Мексикой независимости в 1821 году Мехико стал столицей независимого государства. И это опять же способствовало его быстрому развитию. 27 сентября 1821 года в город вступили повстанцы. Возглавлявший их полковник испанской армии Агустин Косме Дамиан де Итурбиде-и-Арамбуру объявил себя президентом и генералиссимусом. В мае следующего года он уже стал императором Мексики Агустином I. А еще через год его свергли и вынудили бежать в Европу. Еще через год бывший монарх тайно вернулся в Мексику в надежде вернуть себе власть. Однако, его быстро арестовали и недолго думая расстреляли. Так начиналась история независимой Мексики. Так она и продолжается на протяжении уже почти двух веков — военные перевороты, революции, самозванцы и народные герои меняются как в красочном калейдоскопе. И все они так или иначе связаны с Мехико.

Мехико — крупнейший город страны. Со всеми присущими крупным мегаполисам проблемами. В 1925 году поэт Владимир Маяковский о нем писал так: «Город же Мехико тяжел, неприятен, грязен и безмерно скучен… и очень паршивый климат, т. к. это 2400 метров над уровнем моря, поэтому ужасно трудно (первые две недели, говорят) дышать и сердцебиения, что уже совсем плохо».

В Мехико ощущается нехватка питьевой воды, высокий уровень преступности и грязный воздух. Но все это не останавливает желающих прикоснуться к прелестям современной цивилизации. Многие мексиканцы из провинции рвутся в Мехико. А к жителям Мехико в Мексике такое же завистливо-презрительное отношение, как к москвичам в России.

Сокало

Захватив в 1521 году столицу ацтеков Теночтитлан испанцы стали строить на ее месте новый город. В самом центре разбили огромную площадь. Вначале она называлась Главной площадью, затем — Оружейной, а сейчас — площадью Конституции.

В 1842 году на площади решили в честь независимости от Испании установить памятную колонну. Построили пьедестал. Он простоял несколько лет. Но до строительства колонны руки так не дошли — в середине XIX века политическая ситуация в стране была очень нестабильной. Ни один президент не мог удержаться достаточно долго, чтобы заняться сооружением монументов. Все силы уходили на удержание власти. Сейчас уже и следов постамента не видно — на его месте гордо возвышается гигантский флагшток с мексиканским флагом. Памятник позднее все же поставили — в 1910 году, к столетию независимости, но в другом месте. А площадь до сих пор иначе как Сокало (по-испански, «пьедестал», «основание») и не называют.

Как писал Владимир Маяковский:

Брат «Notre Dame’a»

на площади, —

а около,

запружена народом,

«Площадь Конституции»,

в простонародии —

«Площадь Сокала».

Дома, церкви и дворцы вокруг площади строили на старых фундаментах, да и в качестве стройматериалов использовали древние камни. Так на месте главного храма ацтеков появился дворец конкистадоров братьев Авила. Позже братьев (вместе с сыном Кортеса — Мартином) обвинили в заговоре. Дворец снесли, а на его месте устроили городскую свалку.

В 1905 году Константин Бальмонт увидел здесь: «Пыль Теночтитлана, превращенного в трамвайную Мексику, город приезжих прожорливых белоликих и обнищавших последних ацтеков, пьющих свою пульке в вонючих кварталах. Рвань, нищета, голоножье, каких не увидишь и в Москве…». Но еще больше него возмутило другое: «Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства. О, трижды, семью семьдесят раз мерзавцы европейцы!»

Тогда действительно казалось, что в центре Мехико никаких следов ацтеков не осталось. Но в 1978 году на окраине площади Сокало при прокладке кабеля случайно были найдены руины пирамиды Уицилопочтли — ее назвали просто «Большим храмом» (по испански Templo Mayor).

Ацтеки любили строить пирамиды как слоеный пирог — над старой пирамидой насыпался слой земли и получалась новая — еще больше и красивее. Поэтому все пирамиды были похожи на русские матрешки. Вот и на этом месте стояла пирамида из семи «вложенные» друг в друга пирамид. Самая верхняя из них была высотой 60 метров, а на ее вершине стояло два храма — в честь бога войны Уицилопочтли и бога дождя Тлалока.

Испанцы разрушили все семь пирамид до основания. Только его и откопали археологи. И то не весь. Большая часть комплекса осталась под фундаментами окружающих храм величественных зданий, среди которых, в частности и Президентский дворец. Не сносить же его ради удовлетворения любопытства археологов.

Кафедральный собор, выходящий фасадом на площадь Сокало, испанцы тоже строили на руинах одного из храмов ацтеков. Старейший католический храм Латинской Америки заложили в 1573 году, но строительство растянулось на следующие 240 лет. Поэтому в архитектурном облике церкви можно увидеть следы и классицизма, и барокко.

Владимир Маяковский в книге «Мое открытие Америки» заметил: «… катедралем для молений пользуются мало — у катедраля с одной стороны вход, а с другой — четыре выхода на четыре улицы. Мексиканские синьорины и синьориты пользуются собором как проходным двором для того, чтобы, оставив в ждущем шофере впечатление религиозной невинности, выскользнуть с другой стороны в объятия любовника или под руку поклонника».

Место для собора было выбрано неудачно. Он буквально на глазах уходит под землю. Сейчас пол собора находится уже на глубине около трех метров ниже уровня площади. И собор продолжает тонуть в песке, на котором его построили. Еще лет через триста-пятьсот лет только купол и будет возвышаться над уровнем земли. Если конечно собор простоит так же долго, как пирамиды, на руинах которых он построен.

Землетрясения, ураганы и пожары здесь случаются довольно часто. То, что церковь сохранилась до наших дней, уже само по себе чудо. В 2008 году во время реставрации колокольни строители в выемке каменного шара нашли заложенную в 1791 году в основании креста свинцовую коробку с оберегами. Среди них были монеты, пергамент, 23 медали, кусочек воска, получивший благословение папы римского, а также гравюра с изображением Святой Варвары (считалось, что эта святая защищает от попадания молнии), пять крестов из пальмовых веток (они должны были защищать церковь от ураганов).

Владимир Маяковский в стихотворении «Богомолье» писал:

Вот Мексика, например,

потому и нравственна,

что прут

богомолки

к вратам церквей.

Кафедраль — богомольнейший из монашьих

институтцев.

Испанцы активно боролись с искоренением религии и культуры «дикарей» — так они называли американских индейцев. Конкистадоры их завоевывали, а просвещать, крестить и вразумлять взялась католическая церковь.

Казалось, католическим миссионерам удалось полностью искоренить язычество. Но нет. Прямо у стены собора стучат барабаны и бьют бубны, раскрашенные яркой краской и перьями индейцы танцуют магический танец. Конечно, все это сейчас делается «понарошку» — исключительно как аттракцион для туристов, чтобы привлечь их внимание к сувенирным лоткам и развалам.

В 1925 году Владимир Маяковский писал: «По городу горох выстрелов. Сбежавшаяся полиция не всегда обнаруживает убийство… Газеты об убийствах пишут с удовольствием, но без энтузиазма. Но зато, когда день обошелся без смерти, газета публикует с удивлением: «Сегодня убийств не было». И в наше время Мехико — город, мягко говоря, не самый безопасный. Власти пытаются держать под контролем хотя бы самый центр — там находятся Президентский дворец, мэрия и правительственные здания. На каждом углу стоят патрули, в промежутке между ними — бронетранспортеры и «черные воронки». Чтобы своим одним видом запугивать потенциальных нарушителей общественного порядка. Тут же — видимо для тех, кто планирует отправиться в прогулку по удаленным от центра районам — продают все самое необходимое: бронежилеты, дубинки, баллончики со слезоточивым газом… Хотя вряд ли это реально поможет. Преступники здесь обычно вооружены огнестрельным оружием. И не долго думая пускают его в ход.

Для того, чтобы выйти из охраняемой зоны и попасть в «зону анархии», достаточно пройти метров триста. Вначале замечаешь, что полицейских вокруг уже не видно, а затем улицы превращаются в огромный стихийный рынок. Торговцы прямо на тротуарах или даже на мостовой раскладывают типичные китайский ширпотреб. Ощущение такое, что торговцев здесь явно больше, чем покупателей. Никакого ажиотажа нет. Все тихо, мирно и спокойно. И вдруг, словно прошла волна, взбаламутившая это сонное болото. Торговцы — один за другим стали быстро сворачивать свои «ларьки». Технология, видно, давно отработана. Достаточно взять покрывало, на котором разложен товар, за углы, и связать их между собой. Вместо прилавка получается просто большой узел. А торговец превращается в обычного деревенщину, который приехал посмотреть столицу и просто всего лишь остановился немного отдохнуть. Вскоре стала понятна и причина такого магического превращения. На улице появился полицейский наряд. Официально на улицах Мехико торговать запрещено. Но безработных, пытающихся хоть как-то сводить концы с концами, очень много. Им приходится идти на риск. Если поймают за торговлей, то товар конфискуют. Но Мексика страна все же демократическая. И полицейские официально не могут устраивать обыск, копаться в личных вещах. Поэтому достаточно иметь быструю реакцию, чтобы при появлении полиции успеть свернуть свой товар в узел. Скорее всего и без коррупции здесь не обходится. Полицейские очевидно совершают свой обход чисто формально — не спеша, вразвалку, как бы прогуливаясь. Как и у нас, строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения.

Все знают, что в Мехико высокий уровень преступности. Но одни видят главную причину в корумпированности правоохранительных органов, другие — в бедности и социальных проблемах, третьи — в характере мексиканцев. Оригинальный взгляд на эту проблему высказал российский путешественник Фердинанд Петрович Врангель, побывавший в Мехико в 1836 году: «к чести низших слоев мексиканцев нужно сказать, что при такой плохой полиции и слабом правительстве среди них не часто встречаются нарушители порядка; если бы это было в России, то в городах происходили бы совершенно иные вещи, чем в Мексике».

Мехико — город музеев

Мехико — большой, грязный и опасный город. Но его же, как это ни странно, можно назвать и «городом музеев». Даже по официальной статистике здесь насчитывается свыше 1400 музеев (для пример, в Москве всего 353 музея, а в 2011 году в празднике «ночь музеев» в Москве приняло участие всего 159 музеев — остальные, видимо, совсем уж никому не интересны или существуют лишь на бумаге!).

Все музеи Мехико любовно пересчитаны и пронумерованы. У входов выставлены стандартные таблички с номерами государственной регистрации. Только по ним и можно понять, какой старинный особняк в центре города музей, а какой — нет. Иначе можно заходить буквально в любой дом или церковь — настолько все они оригинальные. И в некоторые дома мы, действительно, заходили, не сразу поняв, что попали не в музей, а на чью-то частную территорию. К счастью, никто не возмущался. К туристам здесь уже давно привыкли.

Конец ознакомительного фрагмента.