Глава 7. Щедрость короля
— Вот это новость! — воскликнул король. — Не станете ли вы, де Тревиль, отрицать, что ваши три проклятых мушкетера, эти Атос, Портос и Арамис, вместе с этим беарнским молодцом, как бешеные накинулись на несчастного Бернажу и отделали его так, что он сейчас, верно, уж близок к последнему издыханию? Не станете ли вы отрицать, что они вслед за этим осадили дом герцога де Ла Тремуля и собирались поджечь его.
— И кто же рассказал вашему величеству эту сказку? — сдержанно произнес де Тревиль.
— Я имею в виду опору королевства, моего единственного слугу, единственного друга — господина кардинала — ответил король.
— Пусть сию же минуту, — сказал король, — отправятся за господином де Ла Тремулем. Мне нужно поговорить с ним.
После разговора с королем де Ла Тремуль подошел кдеТревилю:
— Господин де Тревиль. — сказал он, — его величество вызвал меня, чтобы узнать все подробности о случае, происшедшем возле моего дома. Я сказал правду, то есть признал, что виновны были мои люди и что я готов принести вам извинения. Раз я встретился с вами, разрешите мне сделать это сейчас. И прошу вас считать меня всегда в числе ваших друзей.
Герцог поклонился и пошел к выходу.
В эту минуту на верхней площадке лестницы показались три мушкетера и дАртаньян.
— Подойдите, храбрецы, — произнес король. — Дайте мне побранить вас.
Мушкетеры с поклоном приблизились.
— Тысяча чертей! Как это вы вчетвером за два дня вывели из строя семерых гвардейцев кардинала? — продолжал Людовик ХIII — это много, чересчур много. Если так пойдет дальше, его преосвященству через три недели придется заменить состав своей роты новым. А я буду вынужден применить указы во всей их строгости…
— Поэтому — то, как ваше величество может видеть, они смущены, полны раскаяния и просят их простить.
— Смущены и полны раскаяния? — недоверчиво проговорил король. — Я не верю их хитрым рожам. Особенно вот тому, с физиономией гасконца. Подойдите — ка сюда, сударь мой!
Внимательно глядя в глаза гасконцу, король продолжил:
— Ведь это ребенок. И это он нанес такой страшный удар Жюссаку?
— И два великолепных удара шпагой Бернажу.
— В самом деле?
— Он спас меня от рук Каюзака, — вставил Атос.
— Значит он — настоящий демон, этот ваш молодой беарнец. — продолжил король. — А ведь гасконцы по — прежнему бедны, не правда ли?
— Так! Все именно так, как мне рассказали. Бедный кардинал! Семь человек за два дня, да еще самых дорогих его сердцу!.. Но теперь хватит, господа. Слышите? Хватит! Вы можете быть удовлетворены.
— Если ваше величество удовлетворены, то удовлетворены и мы, — сказал де Тревиль.
— Да, я удовлетворен, — произнес король и, взяв из рук Ла Шене сорок золотых экю, вложил их в руку дАртаньяну. — И вот, добавил он, — доказательство, что я доволен.
— Тревиль, — добавил король вполголоса, пока молодые люди уходили, — так как у вас нет свободной вакансии в полку, да и, кроме того, мы решили не принимать в полк без испытания, поместите этого юношу в гвардейскую роту вашего зятя, господина Дезэссара. Я заранее радуюсь гримасе, которую состроит господин кардинал. Он будет взбешен.
И король хотел уже приветственным жестом отпустить капитана, когда тот вдруг обратился к его величеству с необычной просьбой:
— Ваше величество у меня для вас конфиденциальная информация, которая не терпит третьей пары ушей. Если у вас найдется лишних пять минут…
Король на секунду задумался, а затем резким жестом руки отправил всех приближенных из своего кабинета.
— Слушаю вас, Тревиль.
— Вчера мне представился посланник русского царя, который инкогнито прибыл в Париж и ищет возможность встречи с вами. Как я понял, он уполномочен передать вам некое тайное послание российского самодержца для вашего величества.
— Сегодня я занят, завтра запланирована охота. Приведите его ко мне послезавтра с утра.
