Глава восьмая. Домой
— Что может быть лучше охоты по случаю открытия охотничьего сезона! — радостно воскликнул Клименок, лихо припарковав машину возле обшарпанного здания на окраине города, у входа в которое висела табличка, поясняющая, что этот шедевр архитектурного зодчества принадлежит охотничьему клубу «Огонек». Как помещение клуба выглядело изнутри, мне увидеть не удалось. К тому времени, когда мы с Клименком прибыли в клуб, все уже были готовы к отъезду. Охотников было человек тридцать. Все в камуфляже и в шнурованных высоких ботинках, все вооружены до зубов и, судя по азарту на их лицах, опасны. У ног охотников вертелось штук пять собак. Одетый в свою обычную одежду, без собаки и не имеющий даже перочинного ножа, я почувствовал себя среди них белой вороной.
— Тебе трудно было сказать, куда мы поедем? — накинулся я на Клименка. — Я бы хоть оделся более подобающим образом.
— Не парься, — отмахнулся Клименок. — Здесь всем до одного места, как ты выглядишь, лишь бы не лез на линию огня.
И точно, никто из охотников не обратил на несоответствующий моменту мой внешний вид ни малейшего внимания.
— По машинам! — громко скомандовал председатель клуба, маленький тощий старичок с больше похожим на гранатомет, чем на ружье предметом, и охотники организованной толпой полезли в два арендованных для охоты автобуса. В салоне собаки затеяли собачий спор.
— Хуже детей, — пробурчал я.
— Не скажи, хуже детей не может быть никого по определению, — отреагировал на мои слова охотник спереди.
Не желая продолжать разговор, я оставил его реплику без внимания.
Наиболее активные охотники, едва автобусы тронулись с места, открыли упаковку одноразовых стаканчиков и откупорили бутылки из первого ящика водки.
— За охоту! — рявкнули все хором, когда выпивка была роздана всем желающим.
Потом выпили за охоту еще и еще.
После третьей охотники грянули до идиотизма бессмысленную помпезную песнь, которая, скорее всего, была гимном клуба. Притихшие, было, собаки начали активно подпевать своим хозяевам.
Наконец, автобусы прибыли на какой-то жуткий пустырь, поделенный на части лесополосами, превращенными местными жителями в филиал городской свалки. Счастливые, как дети, у которых отменили уроки, охотники вывалились из автобусов.
— Господа! Попрошу внимания! Господа! — завопил председатель клуба.
Отпустив собак побегать, охотники собрались полукругом вокруг председателя, который разродился получасовой пафосной речью о роли охоты в жизни и становлении человека. С его слов получалось, что только благодаря охоте наш предок из обычной бесхвостой обезьяны превратился в человека разумного, создал науку и технику и даже отправился покорять космос. Пока он разорялся, охотники накрыли импровизированный стол, и речь председателя плавно перешла в первый тост. Я уже собирался обратиться к председателю с просьбой принять меня в клуб (такая охота была мне по душе), когда Клименок взял меня за руку и оттащил от стола.
— Пойдем, пора занимать позицию, — сказал он.
— А что, здесь еще что-то планируется? — удивился я.
— Мы же на охоте. Или ты забыл?
Этот совершенно очевидный аргумент заставил меня почувствовать себя идиотом.
— Располагайся, — сказал Клименок, приведя меня на чердак непонятно зачем построенного и давным-давно заброшенного двухэтажного сарая.
Через прореху в крыше охотничий пустырь был виден, как на ладони.
— Держи, — вручил он мне мощный военный бинокль, а сам занялся своим «ружьем», которым оказалась снайперская винтовка.
— А разве тут можно кого-нибудь подстрелить? — удивился я. Как ни старался, я так и не смог увидеть никого кроме охотников, даже вездесущие воробьи и вороны десятой дорогой облетали это место.
— При желании хороший охотник везде найдет, куда разрядить ружье, — назидательно сказал Клименок.
Тем временем охотники разбились на группы по интересам. Добрая половина, резонно решив, что в этом и состоит суть охоты, продолжала поглощать запасы еды и спиртного, изредка постреливая по пустым бутылкам. Недобрая часть разделилась на более мелкие группы по интересам. Несколько клинических оптимистов бродили с ружьями наизготовку по пустырю, надеясь встретить залетного воробья или дятла. Еще несколько окончательно наохотившихся товарищей отправились спать в автобус. Минут через пять созерцания ближних, мне стало скучно. Клименок на удивление очень внимательно рассматривал что-то в прицел своей снайперской винтовки.
Конец ознакомительного фрагмента.
