В закрытом гарнизоне

Валерий Ковалев

Рассказы о службе моряков-подводников Краснознаменного Северного флота. В дальних плаваниях и на берегу. Серьезные. И с долей юмора.

Мадонна

— Королев! — рявкает командный голос со стороны офицерского коридора, я с сожалением шлепаю зажатые в руках костяшки домино на стол и, под недовольное брюзжание партнеров, спешу на голос.

— Значит так, — критически оглядывает меня стоящий у открытой двери офицерской каюты мой «бычок» капитан-лейтенант Пыльников. — Давай быстро переоблачайся в форму «три»*, сопроводишь меня в поселок.

— Есть, радостно вякаю я, и шаркаю тапками в сторону баталерки.

Сегодня воскресенье, на дворе весна и в казарме скучно.

В баталерке, склонившись над стрекочущей машинкой, штурманский электрик и наш внештатный портной Иван Лука, сооружает очередные морские клеша.

Здесь же, напротив, устроившись на банке*, на него трепетно взирает очередной клиент, а на широком подоконнике, привалившись к косяку, радиометрист Серега Кокуйский, лениво перебирает струны пестрящей наклейками гитары.

— Ты куда это намыливаешься? — интересуется Серега, видя, как сдернув с высокого стеллажа тремпель, я начинаю переодеваться.

— В поселок, — натягиваю через голову тесную форменку. — «Бычок» приказал.

— Считай повезло, — отрывается от своей машинки Лука и звонко щелкает пальцами.

Клиент — химик Витька Полдушев, быстро извлекает из кармана робы сигарету, уважительно передает ее мастеру и подобострастно чиркает спичкой.

— М-м-м, — окутавшись дымом, довольно мычит Лука, и таинство продолжается.

Через пять минут, защелкнув на шинели ремень и шаркнув напоследок бархаткой по ботинкам, я подхожу к двери офицерской каюты и стучу пальцем в дверь.

— Ну что, готов? — блестя золотом погон на парадной тужурке, возникает в проеме Сергей Ильич. — На вот, держи. И сует мне в руки объемистую коробку.

Судя по весу и звяку, в ней что-то тяжелое и хрупкое.

Потом он исчезает и вскоре появляется в шинели и мичманке с «крабом», — пошли.

Скрипя ботинками по навощенному до блеска паркету, мы идем по офицерскому коридору, затем по широкому проходу матросского кубрика, уставленного по сторонам двух ярусными кроватями и, миновав скучающего у тумбочки дневального, выходим на лестничную площадку.

— Неси осторожно, — многозначительно поднимает вверх палец Пыльников. — Там, — кивает на ящик, — мадонна.

— Есть! — проникаюсь я сознанием и крепче перехватываю опоясывающий его шпагат.

Потом мы спускаемся по гулким маршам с пятого этажа, Сергей Ильич гундит под нос какую-то мелодию, а я, топая сзади, размышляю, что же такое в ящике.

Исходя из моих познаний, мадонна смазливая девица, изображаемая художниками, вроде итальянцами. Но если так, то почему звякает? Непонятно.

Когда выходим из казармы, капитан — лейтенант, словно читая мои мысли, интересуется, знаю ли я что такое мадонна?

— А то, — солидно, отвечаю я, и излагаю свое видение вопроса.

— Ну что же, ход твоих мыслей в принципе верен, — полуобернувшись ко мне, изрекает «бычок». — Только в данном случае это кофейный сервиз. У подруги моего приятеля торжество, купил по случаю в Мурманске, в «Березке».

— За валюту? — переложив коробку из руки в руку, уважительно интересуюсь я.

— Ну да, — щурится он на весеннее солнце. — Для такой женщины не жалко. Она известная актриса. А зовут Наталья Варлей.

— Ух ты! — удивленно пучу я глаза. — Это ж надо!

Фильм «Кавказская пленница» пользуется на флотилии неизменным успехом, его постоянно крутят на бербазе, а экипажи лодок берут с собой в автономки.

Зимой прошел слух, что Варлей видели в поселке, но все посчитали это очередной байкой. Оказывается, нет.

От предвкушения возможной встречи я даже всхлипываю и представляю, как все мне будут завидовать.

Но в голове сразу же возникает мысль, а не «разводит» ли меня «бычок»? Как водится на флоте, Пыльников горазд на розыгрыши и за ним не заржавеет.

— А вы того, не шутите, а, товарищ капитан-лейтенант? — чащу я ногами рядом с офицером, с надеждой заглядывая ему в глаза.

— У нас, Королев, только боцман шутит, — следует невозмутимый ответ. — Да и то, если с глубокого похмелья.

Поверив командиру на слово, я успокаиваюсь, снова включаю воображение и рисую в голове заманчивую картину встречи с кинодивой.

Получается хорошо, и я едва не роняю коробку.

— Я ж сказал осторожно! — аж подсигивает на месте «бычок». — Ни хрена кроме железа доверить нельзя!

Оставшийся отрезок пути мы идем молча, каждый занятый своими мыслями.

Миновав базовый Дом офицеров, у которого стоят несколько автомобилей и дефилирует празднично одетая публика, мы пересекаем обширную площадь, следуем к одной из пятиэтажек, заходим в пахнущий кошками подъезд и поднимаемся на площадку третьего этажа.

— Дзен-нь, — певуче доносится из-за оббитой дерматином левой двери, после нажатия «бычком» кнопки.

Вслед за этим внутри лязгает замок, она широко открывается и в проеме возникает рослый детина.

— О, Серега, проходи! — радостно гудит он. — Наташа, встречай гостя!

Откуда-то из глубины квартиры цокают каблучки, и в ярко освещенной прихожей появляется та, в которую мы влюбляемся на экране.

— Привет, Сережа, — хлопают пушистые ресницы и, приподнявшись на цыпочках, актриса чмокает моего командира в щеку.

— Ой, а это, что за мальчик? — обращает она на меня взгляд, и на щеках играют ямочки.

— Это не мальчик, а мой торпедист, — значительно изрекает Сергей Ильич. — Давай, Королев, заноси, — и делает соответствующий жест.

Я деревянно перешагиваю порог, осторожно ставлю у стены коробку и, сглотнув слюну, с видом идиота пялюсь на красавицу.

Она почти такая же, как в кино, только еще лучше и без Шурика.

Это явно веселит присутствующих, вся тройка переглядывается и весело хохочет.

После этого Наташа благодарит Пыльникова за подарок, а мне на прощание подает руку.

Она маленькая и изящная, как бы не раздавить.

— Ну, все, Королев, а теперь дуй через сопки в часть, — делает начальственное лицо Сергей Ильич.

Да смотри патрулю не попадись, понял?

— Точно так, — с сожалением отвечаю я, и, оглядываясь, выхожу на лестничную площадку.

Дверь за мной закрывается и сказка заканчивается.

А спустя месяц, на предпоходовой отработке в море, «бычок» под настроение рассказал, что Наташи в гарнизоне больше нет.

Не понравилась ей северная романтика.

Примечания:

Форма «три» — одна из разновидностей морской формы.

Банка — табурет с отверстием в крышке. для переноски.

Бычок — командир боевой части (жарг.)