В поисках Шамбалы

Валерий Иосифович Василевский

Когда я начал писать эту книгу, то думал, что она станет продолжением опубликованного детектива «Отложенная партия». Но вскоре понял, что герои своевольничают, уводят меня во времена своей юности. Так продолжение стало началом. А главным героем её стал другой человек. Продолжение обманывало мои ожидания, выстраивало совершенно другую историю. Недоумевающий автор пытался бороться, искать увлекательные приключения, а сюжет всё больше уводил взрослеющего главного героя к поискам своего Я.

Уроки в новой школе

На следующий день Артём собрался выбрать часик и смотаться на прииск. Посмотреть, наконец, как добывается золото. Во второй половине дня работы было уже мало, он отпросился у Виталия и вышел на дорогу, чтобы поймать попутку. Вскоре она появилась. Из кабины КАМАЗа выглянул Сергей!

— Ух ты, снова нежданная встреча. Здорово, кормилец. Подвезти? Садись.

— Так ты шоферишь здесь, земляк!

— Подожди, скоро в начальники вырвусь, — пошутил осетин.

Минут пятнадцать болтали о том, о сём. Сергей похвалился, что получил письмо от подруги, она медсестрой работает в санатории «Ласточка». Правда, вести печальные: заболел Степан Гайкович Айрапетов…

— Это главврач, который тебя на работу принимал? — уточнил Артём. — А я вспомнил, что мне о нём рассказывал Леван, мой старший товарищ, живём рядом. Он как-то по случаю выполнил просьбу одного друга — отвозил на своей машине в «Ласточку» трёх гроссмейстеров: Льва Полугаевского, Леонида Штейна и Ефима Геллера. Они участвовали в каком-то шахматном турнире в Кисловодске. Уговорил их знакомый врач, друживший с Айрапетовым.

— Да, я знаю его, это Валентин Погосян, бывал в «Ласточке» он, и оба очень любили шахматы. В тот день устроили в санатории вечер воспоминаний, Геллер ведь тогда только вернулся из Исландии, где был тренером Спасского, проигравшего матч на первенство мира Фишеру.

— Странно только, что гроссмейстеры согласились поехать в гости к незнакомому человеку в другой город.

— Разгадка проста: с ними был еще корреспондент «Кавказской здравницы», кандидат в мастера, писавший заметки с этого турнира.

— Встречался я с ним пару раз, — усмехнулся Тёмка.

— Сам он дружил со Степаном Гайковичем. — продолжал Сергей, — часто играл с ним, давая фору. Он как-то и рассказал гроссмейстерам о необыкновенной судьбе этого человека, его авторитете. Ведь в одном из корпусов санатория, дачей его называют, останавливаются только очень весомые люди. В позапрошлом году был секретарь ЦК партии Фёдор Давыдович Кулаков, который недавно умер при загадочных обстоятельствах. Постоянно, ещё с комсомольских времён, наезжает первый секретарь крайкома Михаил Сергеевич Горбачёв… Не думай, что только из-за комфортных условий отдыха они сюда едут. У Горбачёва по краю много нужных людей.

— Мне знакомые официанты в Кисловодске рассказывали, что любит он бывать в «Храме воздуха», и не раз банкеты за него еще в комсомольские годы оплачивал председатель колхоза Леонид Цинкер.

— А-а-а, я знаком с Женей, его дочкой. Они жили в элитном пятигорском доме этажом выше Виктора Казначеева, который тогда был первым секретарём горкома КПСС. Он в карьере идёт буквально по следам Горбачёва, сейчас уже второй в крайкоме. Я как-то готовился показать очередным гостям любимый фильм Степана Гайковича «Серенада солнечной долины», была такая возможность на даче. И случайно услышал, как Казначеев рассказывал, что Цинкера несколько раньше обвинили в незаконном расходовании средств. Он попытался попасть на приём к Горбачёву, но тот даже не захотел его выслушать.

— Ну, этим-то меня не удивишь. А что же, если не уют и застолье хорошее, влечёт туда начальство?

— Им интересен сам главврач: умница, с блестящей памятью, замечательный рассказчик…

— А чем же необычна судьба Айрапетова?

— Ну… Подробно рассказать не сумею, скоро прииск, подъезжаем. А в двух словах: пионерский, комсомольский вожак, два образования — медик и историк, когда немцы подходили к Ростову был оставлен органами со специальным заданием, явка была разгромлена, связной погиб, остался Айрапетов без связей с подпольем. Устроился в немецкую организацию Тодта, которая кажется, строила различные коммуникации. Побывал в Берлине, рассказывал, что видел Гитлера на митинге… С партизанами установил связь только в начале 1944 года, кажется, с чешскими. После войны работал хирургом, потом стал главным врачом этого санатория. Писали на него анонимки, дескать, прислуживал немцам, пока на одном из активов не поднялся Нордман, начальник краевого КГБ, и не сказал, чтобы прекратили это делать. Закончил словами: «Степан Гайкович очень уважаемый нами человек».

— Я вижу, что и тобой тоже.

— Конечно. Он и мне много добра сделал. Кроме всего прочего, попросил Туманова, с которым хорошо знаком, принять меня на работу, когда я вернулся со службы в армии, поручился за меня

— А почему нужно было ручаться? — спросил Артём, понимая, что не следует упускать удобный случай узнать что-то интересное из судьбы самого Сергея.

Тот немного помялся. Потом всё-таки рассказал, что во время службы в армии попал в штрафной батальон. Обидел его замполит полка, грубо накричал, обвинив в том, что сделал напарник, не захотел выслушать, даже толкнул. Естественно, кавказский парень не вытерпел, пошёл на него медведем, подполковник побежал, Сергей за ним. Догнал, остановил, молча обхватил за пояс перевернул кверху ногами, потряс и минуту подержал в таком положении, пока не подбежал дежурный по части… Так что в биографии Сергея появилась судимость.

Прииск встретил их пьяными выкриками. Трое мужиков гнались за молодым парнем в растрёпанной курточке, выкрикивая угрозы. Он, с разбитым уже лицом, молча бежал по направлению к, может быть, спасительной машине. Сергей спрыгнул на землю и молча пошёл навстречу погоне. Распахнул руки: «Стой, ребятишки!». Хотя назвать так уменьшительно довольно увесистых громил, явно умевших махать кулаками, было несколько неосмотрительно. Пока Артём, выскочивший из другой дверцы, обегал машину, чтобы присоединиться к Сергею, неожиданно установился мир.

— Тю, хлопцы, хиба ж не бачите, то ж Заноза, сумасшедший осетин! С ним даже Биба не советовал спорить. И Карасю он как-то примочил большую дыню под глазом… А вон и Кормилец наш тоже приплыл, очень кстати, — услышал Артём приклеевшееся уже прозвище. — Он шашлычок и сварганит…

Пыл погони угас. Преследователи забыли о беглеце. Были они в хорошем подпитии.

— Что за праздник, ребятушки? — сменил Сергей обращение на более уважительное.

— У Косого день рождения! — ответил Хохол. В это время беглец, привалившийся плечом к машине, неожиданно застонал и сполз по колесу на землю.

— Что с ним? Порезали? — спросил Артём. — Не было у нас ножей, — ответил молчавший до сих пор старший по возрасту, с лысым черепом и контрастно густой бородой. А Сергей в это время уже подбежал к упавшему, стал осматривать и ощупывать потерявшего сознание парня. Гематома под глазом, шишка на затылке, а когда он провёл руками по бокам, парень снова застонал. — Наверное, рёбра сломали, ребята. Помогите поднять его в кабину.

Так и не удалось Артёму в этот раз посмотреть, как работают артельщики. Зато дальше последовал интересный жизненный урок. Дежурные по рации передали начальнику участка о том, что день рождения превратился в загульную пьянку. Тот принимает решение немедленно всех выгнать и лишить заработка за последний месяц. Но когда стали называть фамилии провинившихся, среди них оказались прекрасный механик и отличный горный мастер. Доложили по телефону Туманову. Он услышал фамилии этих двух, сказал, что завтра прилетает на вертолёте из Свердловска.

А был механик старожилом. Прошёл вместе с Тумановым огонь и воду. На Охотском побережье по указанию Вадима повёз на катере ремонтировать дизеля. В море судно легло на борт, думали, что Пётр погиб, а он на четвёртые сутки вернулся! Сдружились они с Вадимом. И это все хорошо знали.

Вот Туманов и задумался. Что же делать? Выгонять, как остальных, за пьянку? Жалко. Начал с ним разговор, сказал ему пару тёплых слов, тут окружили их бульдозеристы. Думает Туманов, что может всё-таки наказать Петра и оставить на работе. Кстати, и из зарплаты Петра уже вычли около трёх тысяч рублей. Но как же с другими? Почувствуют поблажку.

Вслух Вадим подумал: «Ну что, ребята, будем с Петром делать? Деньгами мы его уже наказали — выгонять будем? Или оставим, один раз попробуем…». Кто-то из бульдозеристов говорит: «Вадим Иванович, а как наш брат, бульдозерист, напьётся — сразу пропеллер в задницу, и пусть улетает». Туманов отвечает: «Тогда всё, я его убираю». Тут все начали его уговаривать: «Нет, нет». А ему только этого и было нужно. Поломался — поломался и оставил друга на работе.

Конечно, делился потом с друзьями, нельзя всех уравнять, но в то же время каждый в артели чувствовал, что его никто никогда не оттолкнет, если он даже в чём-то слабее, на участке все одинаковые. Каждому готов помочь врач, баня круглосуточно для всех работает, на отдыхе — шахматы, книги, фильмы лучшие привозили, прессу. Никогда здесь не смотрели на пятую графу, уточняя национальность… И о религии никого не спрашивали.

Рассказывали потом Артёму, что был смешной случай. Разбирал Туманов какое-то дело. И вдруг кто-то из сидящих за столом говорит: «А ну, Снегурочку давай зови, она знает…». Что за Снегурочка, думает Туманов, почему не знаю? Вошла эта Снегурочка: примерно метр восемьдесят ростом, чёрный как смоль, то ли узбек, то ли таджик… Не выдержал Туманов — расхохотался, да и другие тоже.

Многие прошли через штрафные лагеря, но здесь это не имело никакого значения. Свобода и Равенство, плюс Порядок — таков был девиз Туманова. Он должен строить управление так, чтобы для всех быть одинаковым. Ведь ничто так не злит людей, как разделение на привилегированных и похуже.

Новая школа жизни щедро обогащала Артёма…

Во время обеда Артёма позвал Мончинский. — Что-нибудь не так? — взволнованно спросил Тёмка.

— Всё в порядке, Кормилец! Ведь так тебя прозвали ребята? Достойное прозвище. Присядь-ка на минутку. — Он открыл сумку, которую носил на боку, достал оттуда какую-то книгу, ласковым движением погладил обложку. — Я принёс ее для тебя. Почитай, думаю, что тебе понравится. Мне Виталий рассказал, что ты на нескольких языках говоришь. Удивил его знанием происхождения слова «дурак». А здесь можно углубиться в основы русского.

Это почти не упоминаемый сейчас писатель Сергей Максимов. Чтобы ты сориентировался, то подскажу тебе его современников-писателей: Алексей Николаевич Островский, Писемский, Аполлон Григорьев, жив был ещё Гоголь… Первую книгу Максимова, называлась она «Лесная глушь», хвалил Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. А эта мне досталась от деда моего, но, видишь, неплохо сохранилась.

Артём с благодарностью взял книгу. «Избранное». Открыл главу «Крылатые слова». И первый же заголовок («ПОПАСТЬ ВПРОСАК») заставил восторженно вскрикнуть! — Ой, а я так и не смог узнать происхождение этого выражения. — Заглянул в конец книги. — «Щелкопёр». — И это точно не знаю».

Конец ознакомительного фрагмента.