Уроки жизни
Жизнь нас непрерывно учит, но не всегда мы — ее ученики — достаточно прилежны.
Это произошло в раннем детстве, когда я уже выполнял несложные поручения. Разнообразных просьб и заданий иногда появлялось по нескольку в день. То надо было сходить к кому-либо из соседей и что-нибудь принести или отнести, передать просьбу или выполнить что-либо подобное, не требующее строгой последовательности действий.
С шести-семи лет многим из нас приходилось исполнять множество подобных поручений. Имелись главные, или постоянные, заботы о «воде, дровах, помоях», то есть то, что следует выполнять по дому, — принести или вынести без всяких напоминаний.
Случались и поручения, вроде покупок продуктов, иногда с длительным стоянием в очередях. Короче, подобных дел всегда находилось много. А вот оттого, как ты справишься с ними, зависело от тебя, от твоей смекалки, ловкости и даже изворотливости. Но случались и конфузы.
Так однажды мама поручила мне сразу два дела, тем более, что дома, в которые при этом надо было зайти, располагались поблизости друг от друга. Мама меня попросила отнести соленую треску бабушке Маше, а потом зайти к Эрне Колпаковой, жене папиного сослуживца, и взять у нее березовых углей для самовара.
Я же рассудил так. Если иду в те края, то, пожалуй, заодно обменяю книги в библиотеке. Она располагалась почти по пути моего следования. Это меня и сгубило.
Книги я обменял, и оказался не у начального пункта назначения, а у конечного. А какая разница? Я быстро отдал треску вполне обеспеченной и безбедно живущей Эрне, а к бабушке заявился за углями.
Нельзя сказать, что бабушка бедствовала, но то, что вся их семья — сама бабушка, ее дочь Галина и двое ее внучек, жили на одну зарплату Галины — электрика вагоноремонтного завода, говорило само за себя. Да и эту рыбу мама передавала, чтобы помочь им хоть чем-то.
Когда я принес угли и передал привет от бабули, мама меня встретила таким выразительным молчанием, что я мгновенно понял, что совершил тяжкий проступок. Мама долго молчала, а потом спросила: «Ты хоть понимаешь, что наделал? Эх ты, горе-помощничек!»
Если бы кто-либо мог понять всю глубину моего раскаяния! Мне стало так стыдно, что и передать трудно. Тогда я дал себе слово больше не поступать так безответственно.
Какие слова звучали в том обещании, сейчас трудно воспроизвести, но с тех самых пор я помню свой позор (раньше даже уши от стыда горели), и стараюсь выполнять обещанное.
Такое осознание ошибки меня, похоже, изменило, это был урок на всю жизнь. Прости меня, бабуля, если это возможно.
