Неокантианство. Второй том

Валерий Антонов

Сборник статей немецких мыслителей объединен тематическим принципом: в совокупности дают представление о разнообразии идей, тем и методов философского поиска начиная со второй полвины XVIII до начала XX вв., возникших под влиянием учения и идей И. Канта. В этом сборнике впервые переведены на русский язык тексты, опубликованные в немецких журналах и отдельными книгами.

АКСЕЛЬ ХЕГЕРСТРЁМ

Этика Канта

Предисловие

При изучении обширной современной литературы по Канту есть одно особое наблюдение, которое навязывает себя наблюдателю. Оно касается способа проведения исследования. Обычно человек исходит из определенных ориентиров, с помощью которых он хочет сделать смысл философии Канта понятным. В этом, конечно, нет ничего плохого. В той мере, в какой вообще можно предположить, что эта философия каким-то образом представляет собой целое, совершенно очевидно, что отдельные положения нельзя сделать понятными иначе, чем представляя их как определяемые определенными общими руководящими мыслями. Но то, как применяется этот метод, должно вызвать у наблюдателя подозрение. Прежде всего, бросается в глаза, что общие точки зрения, о которых идет речь, почти без исключения определяются философской школой, к которой принадлежат отдельные исследователи Канта. И бывает так, что, не желая полностью отождествлять философию Канта со своей собственной, человек вырывает из своей системы определенные точки зрения, которые имеют там свои должные рамки и, следовательно, понятный смысл, но которые, вырванные из своего контекста, теряют всякий смысл: и это с неосознанной вторичной мыслью о том, что впоследствии он сможет определить, как трудности Канта были решены в его собственной системе. Примеры этого будут приведены в следующем изложении. Далее, однако, удивляет то, как часто человек пытается доказать правильность принятых точек зрения. Не задумываясь, человек вырывает отдельные утверждения, после чего пытается доказать правильность своих предположений путем механической компиляции. Ситуация, однако, такова, что у Канта, как и у любого более глубокого мыслителя, отдельное высказывание, особенно если оно имеет глубокое значение для системы в целом, определяется именно тем контекстом, в котором оно встречается. Если контекст отсутствует, то отдельное высказывание в системе мысли остается в действительности неопределенным в отношении своего значения, так что в него можно вложить нечто совершенно иное, чем то, что имеется в виду. В этом отношении неспособность языка полностью адаптироваться к мышлению, которое не ограничивается чувственно представимым, имеет огромное значение. Эта несостоятельность должна быть заменена более близким определением, которое выражения и высказывания получают через их контекст. Метод выделения может применяться здесь, как и вообще при работе с плодами духовной жизни, лишь с величайшей осторожностью. Но только что упомянутый недостаток будет освещен примерами в дальнейшем. Наконец, следует отметить, как, если нет другого способа сделать целое понятным, человек легко принимает в качестве фундаментальных мысли, стоящие в абсолютном противоречии друг с другом, и в чем противоречие настолько очевидно, что начинающий философский исследователь должен быть в состоянии найти его без лишних слов. После этого не может быть иного мнения, кроме того, что Кант, должно быть, значительно уступал в силе мышления самым малоизвестным мыслителям, и что его слава не имеет под собой никакого надежного основания. Примеров, подтверждающих этот метод исследования, будет достаточно.

Конец ознакомительного фрагмента.