Будь счастливой, Нанкилау!

Валентина Янева, 2023

Они – друзья детства. Они оба вышли из беспощадного мира Тавдиры. Но попав в светлый мир Нанкилау, они ведут себя по-разному. Один хочет служить этому миру, другой хочет его уничтожить. На этом их дружба кончается, и начинается борьба, которая приведет одного из них к смерти. Каждый из них идет туда, куда его ведет сердце и делает то, что ему велит чувство долга. Но один выбирает Силу, а другой – Человечность. В Тавдире правит сила, а Нанкилау сияет светом человечности. То, что в Тавдире используют для мучения и убийства, в Нанкилау служит благу людей. И есть надежда, что Нанкилау победит, что со злом и страданием будет покончено. Но это зависит от нас, людей.

4. Тимару-Мин улыбчиво предложила нам

Тимару-Мин улыбчиво предложила нам поселиться у нее в доме и жить там, пока не придёт время возвращаться на Землю.

Я передал ее предложение капитану — почему-то волнуясь, всем сердцем надеясь, что он согласится. Я посоветовал ему принять приглашение, аргументировав это тем, что такой переезд благоприятно скажется на здоровье и самочувствии экипажа. Я обратился за поддержкой к Янису Ляускайтису, нашему судовому врачу. Янис охотно подтвердил, что для команды такая смена обстановки желательна. Все остальные — Богдан, Артак и Милош — бесхитростно согласились, что было бы неплохо пожить в нормальном доме, раз уж нам предлагают.

Мы смотрели на капитана и ждали, что он решит. Он мог бы сказать «нет» — и его слово перевесило бы желание всей команды. Таков закон воинской иерархии… Но капитан с минуту взвешивал в уме, решая — не опасно ли это для нас, затем кивнул, разрешая.

Даже он, у которого обязательная по должности недоверчивость превратилась в характер, понимал, что от Тимару-Мин и вообще от нанкилийцев невозможно ожидать никакого вероломства.

* * *

Нанкилау действовала на всех нас удивительным образом. (На всех, кроме капитана).

Я впервые в жизни не ощущал никакой опасности.

Весь я, все мое существо — глаза, уши, руки, ноги, ум, характер — все это было натренировано, натаскано и нацелено на одну задачу — дать отпор врагу. Вычислить врага, обнаружить его, перехитрить и уничтожить. Но здесь не было врагов. Не было!.. Я не понимал, как это может быть, но это было так.

Я со странным чувством смотрел на нанкилийцев, когда они улыбались. На Земле так не улыбались. Там я знал много разных улыбок — коварных, издевательских, угодливых, блудливых, злорадных… На лицах нанкилийцев была другая улыбка — открытая, широкая улыбка доверия к миру.

Вечером я подошел к зеркалу, и, неловко поднимая уголки губ, попробовал улыбнуться так же.

* * *

С экипажем тоже творится что-то непонятное. Ребята, что называется, на себя не похожи. Обычно они довольно мрачноваты. У всех у них в прошлом были тяжелые передряги, что наложило отпечаток на их характер. Они смотрят хмуро, отвечают односложно. Словом, их никак не назовёшь милыми весельчаками. Но сейчас их не узнать. Они с разнеженными лицами бродят по саду, покусывают травинки, мурлычут любовные песенки, чуть ли не плетут веночки.

Только капитан с каждым днем мрачнеет. Он по-прежнему собран и суров. Он проходит мимо команды, которая находится в блаженной разнеженности, внимательно смотрит на нас, бросает:"Не расслабляться!", и с холодным лицом шагает дальше. Мне кажется, он жалеет, что разрешил нам поселиться в доме Тимару. Нашу беззаботность, наше веселье, нашу радость он воспринимает как измену. Измену своему долгу. Измену Тавдире.

* * *

Тимару-Мин всегда с готовностью отвечает на мои вопросы о Нанкилау. Она смотрит прямым, радостным взглядом и улыбается широкой улыбкой. Она в своем простосердечии верит, что помогает гостям из Космоса познавать ее планету и устанавливать связь между нашими мирами… Я все чаще испытываю чувство, что такой, как я, не имеет право даже находиться рядом с таким чистым и светлым человеком, как она.

— В вашем обществе нет вражды, злобы и зависти. У вас нет войн… Как вы это смогли? — спросил я.

Тимару сказала, что раньше у них все это было. Когда у одних слишком много, а у других нет ничего, то обязательно будет и зависть, и вражда, и войны… Но они решили этот вопрос — сделали все общим. Теперь нет причин для раздора, и все нанкилийцы живут, как братья и сестры.

— У нас тоже пытались так сделать, двести лет назад… Но не получилось.

Тимару-Мин сказала, что у них тоже не сразу получилось. Те, кто веками грабил народ, привыкли к роскоши и могуществу, и не хотели выпускать власть. Война шла почти сто пятьдесят лет, и многие сыны и дочери Нанкилау погибли как герои… На минуту грусть легла на улыбчивое лицо Тимару, но вскоре она снова улыбалась и продолжила рассказывать… Это было триста лет назад. С тех пор у них нет войн. Нанкилийцы достигли больших успехов в науке, продлили человеческую жизнь и построили города-сады, где техника не убивает природу, а мирно соседствует с ней. У них нет границ, государств и наций — есть единый народ Нанкилау. Народ избирает Высший Совет планеты. Высший Совет управляет планетой. В Совет нанкилийцы избирают самых уважаемых людей. Там много ученых, совершивших важные научные открытия. В городах тоже есть свои советы, которые управляют там.

* * *

Между мной и капитаном пролегло отчуждение. Он как будто почуял что-то неладное… Он то искоса пристально наблюдает за мной, то взглядывает на меня в упор испытывающим взглядом. Этим взглядом он словно спрашивает меня:

— С кем ты? Со мной? Или нет?.. Нас все ещё двое? Или уже нет?.. Ты помнишь, кто ты, старший лейтенант Марат Валиев? Ты не забыл, для чего ты здесь?

О, я помню! Помню каждую минуту! Если б я только мог не помнить!

Как я завидую этим четверым — Артаку, Богдану, Янису и Милошу!

Они по-прежнему благодушно наслаждаются пребыванием на этой планете. Они веселы, оживлены и совершенно спокойны — потому что не держат в сердце никаких тайных мыслей. Никто из них не знает о нашей настоящей цели. Об этом знаем только мы двое — я и Верховцев. Остальные узнают, когда все произойдёт… Поэтому они могут валяться на траве, хохотать и покусывать былинки. А я — я вижу: над мирной солнечной Нанкилау нависла тень.