Одержимый тобой

Валентина Кострова, 2020

Я увидел ее только раз. Возжелал всей душой. Сделаю все возможное и невозможное, чтобы она была со мной. Плевать, что ненавидит. От ненависти до любви один шаг. Но у жизни свои планы. Однажды мне придется ее отпустить. И ждать. Надеяться, что она вернется. Содержит нецензурную брань.

Глава 11

Адам

Застегиваю рубашку, наблюдая, как Алина вытирает внутреннюю сторону бедра салфетками. Теперь, когда знаю, какая на ощупь Диана, секретарша совсем выпала из навязанного мною ей образа. Все не то, и радости от секса нет.

— Как ты смотришь на то, чтобы перейти в приемную Григория? — Резко поворачивается ко мне, опускаю взгляд на рубиновые соски.

— Вы меня увольняете? — В голосе паника, в глазах истерика, губы нервно дергаются в слабой улыбке. — Я вам не угодила?

— Ты мне просто надоела. — Поправляю пряжку ремня, встречаюсь глазами. — Это жизнь, все имеет срок. Твое время вышло. — Подхожу к столу, беру мобильник. Через минуту на счет Алины поступает последняя сумма личной премии.

— Когда мне переходить в приемную Григория Егоровича? — Поднимаю на девушку глаза, она уже одета, держится молодцом, сопли по лицу не размазывает.

— Завтра.

— А как же вы?

— За меня не переживай, твое место пусто не будет. Иди займись делами, время обеда вышло. — Сажусь в кресло, шевелю мышкой, Алина с прямой спиной покидает кабинет. Вновь беру телефон, в этот раз нажимаю иконку «Инстаграма». Мне нет смысла судорожно искать нужного человека в подписках.

«Как смотришь на то, чтобы сегодня поужинать со мной в"Sixty"?»

«Я освобождаюсь в шесть».

«За тобой заехать?»

«Я сама доберусь на такси. Вам все равно не по пути». В конце смущенный смайлик. Девочка созрела, готова после поцелуя в торговом центре увидеться. Терпеливо ждал, втягивался в скучную переписку об искусстве, когда первый написал ей в «Директ». Я давно перешел на «ты», она по-прежнему — на «вы».

Вот кто бы мне год назад сказал, что я буду переписываться с девчонкой младше себя, чувствовать мандраж первого свидания — расхохотался бы в голос и еще врезал за такую сказку. Реальность сегодняшнего дня такова: полторы недели переписываюсь с Дианой. Мы виртуально общаемся через день. Рассуждаем о картинах Ренуара и Коровина и современных художников, имена некоторых мне пришлось услышать впервые.

Сегодня у меня большие планы на вечер и последующую ночь. Секс с Алиной после долгого воздержания оказался пустышкой, яйцам легче, а на душе паршиво. Мне нужна Диана, ее хрупкое тело, ее влажный рот, робкий язык. Мне не следовало тогда ее целовать, но искушение было слишком велико — не устоял. Теперь вкус зеленого чая меня преследует и днем, и ночью, как и запах ее легкого парфюма, ощущение на пальцах шелковистости ее волос.

— Адам Сулимович, к вам пришли, — шелестит из селектора голос Алины. Я смотрю на часы.

— Пусть заходит. — Встаю из-за стола, когда в кабинет заходит человек. Вновь передергивает плечами, как в последнюю нашу встречу.

— Прохладно у вас тут. — Киваем друг другу, мужчина присаживается на стул возле рабочего стола и сразу протягивает мне флешку. В этот раз у меня нет жгучего желания побыстрее увидеть компромат, рассмотреть фотографии. Меня интересуют выписки из банков, счета, расписки.

— А на сына? — поднимаю глаза, человек напротив хмурится. — Я ж говорил, что мне нужна вся информация о Макаровых.

— Я думал…

— Меньше думать надо, нужно делать, что говорят. — Раздраженно щелкаю мышкой, сворачиваю все файлы.

— Да ничего интересного на Захара нет.

— Это мне решать, что интересно, а что нет. Можете данную информацию переслать при получении денег на счет. — Мужчина кивает, встает и молча покидает кабинет. Я отгоняю от себя мысли о сыне Макарова, о Диане, включаюсь в работу, до шести мне нужно хорошенько поработать.

***

Диана не идет, а плывет, подобно черному лебедю, по залу вместе с администратором. Я застегиваю пуговицу на пиджаке и встаю из-за стола, дружелюбно улыбаясь уголками губ. Увидела меня, щеки окрашиваются легким румянцем, смущенно опускает глаза. Сама скромность.

— Добрый вечер, — тихо произносит девушка, пока я изображаю приличного мужчину, отодвигая ей стул.

— Поистине добрый, ты согласилась со мной поужинать. — Сохраняю спокойствие: не давить, не показывать ей, как тебя ведет от ее вида, как хочется до онемения прижаться к влажным губам, стиснуть ее попку, дать почувствовать всю мощь своего желания.

— Чудесное место. — Смотрит на город, который как на ладони перед нами в вечернем свете фонарей и фар машин. — Вид завораживающий. — Беру стакан с водой, скрывая свою досаду. Я разучился ухаживать за девушками. Все женщины в моей жизни шли за мной без лишних бесед, ложились в постель без лишних телодвижений, ибо они сами хотели быть мною вытраханы. С Дианой приходится быть не тем, кем являюсь на самом деле. Узнай она меня настоящего, бежала бы со всех ног не оглядываясь.

К нам подходит официант, на какое-то время отвлекаюсь от изучения ее профиля, делаю заказ. Когда нас вновь оставляют вдвоем, откидываюсь на стуле, потираю пальцами губы. Она ловит взглядом мой жест, зрачки расширяются, вижу, как взволнованно задышала, облизав губы. Влечение между нами вполне ощутимо, реально. Не будь мы на разных берегах жизни, не сидели бы сейчас за столом возле панорамных окон. Квартира на Кутузовском давно ожидает меня и мою спутницу.

— Ты мне нравишься. — Диана вздрагивает, изумленно на меня смотрит, хлопая ресницами, чуть приоткрыв ротик. Сглатываю слюну, перед глазами мелькает картина нашего поцелуя, а потом мои потаенные желания.

— Вы мне тоже интересны, — шепотом признается, мило краснея. — Но мне запретили с вами общаться.

— Но ты почему-то здесь. — Насмешливо приподнимаю брови, а в груди клокочет неистовая ярость на Щербакова. Я еще с ним поговорю, пусть держится подальше от моих отношений с его дочерью.

— Я не всегда слушаюсь папу, — приподнимает подбородок, встречаясь глазами, — ведь запреты существуют, чтобы их нарушать.

— И как далеко ты готова пойти, нарушая запреты? — Задерживает дыхание, зачарованно уставившись на меня. Знаю, знаю, что сейчас выгляжу змеем-искусителем. Нагибаюсь в ее сторону, медленно опускаю взгляд на губы, прикусывая свою. Шумно втягивает в себя воздух, грудь приподнимается, я понимаю, что она без бюстгальтера. Это открытие шарахает меня в спинной мозг подобно молнии. Член мигом каменеет.

«Я хочу… хочу тебя трахать, трахать так сильно, чтобы ты стонала, кричала мое имя, плакала от восторга. Хочу тебя спереди, сзади, сбоку, сидя, стоя. Хочу и днем, и ночью».

— Я хочу с тобой встречаться. — Пусть мои порочные мысли будут завернуты в эту красивую для девчачьих ушей фразу.

— Это… это так неожиданно. — Ее глаза приобретают неестественную синеву, теребит свои тоненькие пальчики, волнуется. — Я должна подумать. Так много всего «против»…

— Я понимаю. — Мне жизненно важно прикоснуться к ней, поэтому накрываю ее нервные пальцы ладонью, нежно поглаживая кожу. — Я подожду твоего решения сутки. — Эта фраза дается мне с трудом. Не хочу давать девушке время для размышлений. Ничего хорошего не происходит, когда человек начинает все взвешивать, расписывать плюсы и минусы отношений. У нас будут преобладать минусы, это и младенцу ясно.

Смотрю на наши руки. Смуглая кожа, белоснежная кожа — кофе с молоком. Голубые глаза, карие глаза — небо и земля. Темные волосы, белые волосы — демон и ангел. По законам жанра мы не имеем права быть вместе, но законы нужно нарушать, чтобы не было скучно, поэтому ее ответ завтра будет «да».