Это еще не все…

Вадимир Трусов

Каждый из нас обладает исключительным правом – быть самим собой. Но существуют ещё и предлагаемые жизненные обстоятельства, в коих осуществить это право совсем непросто, а порой и практически невозможно, ибо за такую привилегию приходится платить непомерно высокую цену. И даже стать самим собой удается далеко не всякому. Найти и не потерять себя в повседневной жизни, не окаменеть сердцем и душой, сердцем ощущать связь с родной землей, во многом именно этому посвящена поэзия Вадимира Трусова.

«Волчья тропа с понедельника до субботы…»

Волчья тропа с понедельника до субботы,

То есть до вечера пятницы. Путь с работы

Необязательно к дому и вспять с рассветом.

Краткие передышки на отпуск летом

(Если удачный график) плюс двое суток

Еженедельно. Не потерять рассудок —

Значит, сойти с ума (что по Свифту — благо),

Да и сорваться в штопор, с эпохой слада

Не находя. А впрочем, сие опасно,

Ибо у тел человеческих нет запаса

Прочности, достаточного для встречи

Даже с землёю вспаханной. Недалече

Встреча такая, когда не имеешь стажа

Чокнутого (в высшей степени) пилотажа

Вне общепринятых времени и пространства.

В лучшем итоге — траурное убранство

И некролог — от силы абзац петитом.

Людям нормальным якшаться с подобным типом

Обременительно (проще сказать — противно).

Маленьких радостей светская паутина,

Память шельмуя, покончит с фальшивой болью.

Но в гамаке не согрешить любовью

(Дело пытая или потехи ради!)

Вряд ли возможно. Сколь ни трещали пряди,

Сети целее новых. Народу — валом…

Жизнь, ведь ты не казалась мне карнавалом!

Так ли я глуп? Воистину мудрый возглас!

Вот он — его величество средний возраст

В тесном камзоле кухонной истерии.

Рухнуть бы в самые недра периферии

(Глубже теперешних), дабы леса, озёра,

Звери и птицы, коим не знать позора

Собственной слабости, ветра фальцет истошный,

Ярость буржуйки и котелок с картошкой

Мне помогли очнуться и вспомнить, кто я.

Время швыряет камни в ведро пустое

(Нет бы песок гонять и гонять в стекляшке).

Старятся и ломаются неваляшки,

Прежде удар державшие будьте-нате.

И принадлежность к местной служилой знати

Отягощает мерзостью очень скоро,

Голос употребивших на благо хора,

Сольное позабывших своё звучанье.

Волей-неволей скатываясь в молчанье,

И капитал сохраняешь и кстати чрево

В полном ажуре. Шляясь порой налево,

Правофланговые тонут в стакане мутном.

Знать бы, с чего это лезет на стенку утром

Солнечный зайчик, не опасаясь серым

Вновь показаться гражданам окоселым.