За день до
Зима — это такое время года, когда природа подкрадывается к человеку совсем близко. Можно выйти на улицу — и сразу, без подготовки, вдохнуть слишком много свежего воздуха. Тихий, заснеженный двор — это уже природа. Можно заблудиться в снегах. Там, где летом детишки ковыряют поверхность земли в поисках взрослого опыта, где весной и осенью в вечной луже валяются обломки цивилизаций, сейчас вырос сугроб — чужой, холодный и хрупкий. В этом углу давно уже ничего не растёт, даже репейник, а тут — надо же — целый сугроб. Может быть, по весне из этого сугроба вылупится какой-нибудь добродушный дракончик, который дунет, плюнет, прищурится — и превратит самый обычный земной двор в инопланетный оазис. А может быть, весна не наступит никогда.
Труднее всего поверить в весёлые ручейки, проворно бегущие по асфальту, когда и асфальта никакого нет, нет вообще ничего, белый снег — как белый лист, и только диковинные, загадочные, ювелирные снежинки всё падают и падают с неба. Их можно ловить ртом, а можно, раскинув руки в стороны, танцевать и вертеться волчком среди этой метели, совсем без смысла и пользы. Пускай потом голова закружится — просто с непривычки ты сделал слишком большой глоток Зимы.
Наташа не смогла удержаться от соблазна и пригласила метель на белый танец, прошлась с ней вместе в туре вальса до покосившегося особнячка Тринадцатой редакции и ловко открыла своим ключом входную дверь.
Это некоторые, не будем указывать пальцами на Шурика и Виталика, вечно опаздывают на работу, а опоздав, барственно тычут пальчиком в кнопку домофона, так что дверь открывается перед ними как бы сама собой. Дай им в руки ключ, так они полчаса перед дверью простоят, соображая, где тут замочная скважина и какое волшебное слово надо произнести, чтобы попасть внутрь. Ну, может быть, Шурик будет честно стоять, а Виталик плюнет, воровато оглядится по сторонам, да и полезет в свой кабинет через окно — всё равно он его никогда не закрывает, растяпа.
Наташа аккуратно вытерла ноги и взбежала по лестнице на второй этаж. Несмотря на не вполне рабочий, и, если уж начистоту, более чем воскресный день, в приёмной обнаружились Лёва с Гумиром. Ну, Гумиру можно — он тут живёт. А вот Лёва, интересно, что здесь забыл?
— Привет, ребята, я не помешаю? Или у вас секреты? — помахала рукой Наташа и, не дожидаясь ответа, направилась к гардеробу, чтобы повесить пальто.
— Не помешаешь. У нас так — общая трепология в ожидании трудовых подвигов, ничего секретного, так что присоединяйся, — вполне приветливо кивнул Лёва.
— Слушайте, вот вам же платят-то небось — мало! — обличительно сказал Гумир, видимо продолжая мысль, прерванную появлением Наташи.
— Ну и?… — потянулся за пепельницей Лёва. На стенах упреждающе затрепыхались плакаты, строго воспрещающие курение в приёмной, но Разведчик на них даже не взглянул.
— А вы на работу по воскресеньям ходите! — Гумир выложил на стол главный козырь, вытащил из-за уха папиросу, примял её и принялся нетерпеливо оглядываться в поисках зажигалки.
— Чья бы корова мычала! — покачал головой Лёва, протягивая ему огонь. — Тебе-то вовсе за работу не платят, а ты тут только что не живёшь. Вернее, живёшь. И работаешь день и ночь.
— Так это же такая работа?! Какая же это работа? Это песня! — блаженно улыбнулся Гумир и запыхтел своей папироской. Но тут же посерьёзнел, вскочил с места и двинулся к выходу. — Ладно, я с вами лясы точу, а у меня там уже всё, наверное, протестировалось. Придумал одну примочку, второй день об неё убиваюсь.
Гумир — компьютерный гений, мечтающий создать операционную систему будущего, которая затмит все прочие (особенно Windows), будет распространяться бесплатно, почти не занимать места на диске и иметь абсолютный иммунитет к компьютерным вирусам, даже к тем, которых ещё не изобрели. Вообще-то заветная мечта Гумира, как выяснилось при близком знакомстве, формулировалась следующим образом: не мешайте работать и дайте поесть. Поскольку его желание почти полностью совпало с требованием заместителя начальника Тринадцатой редакции, Константина Петровича Рублёва, — найти кого-нибудь, кто соображает в компьютерах, и чтобы ему можно было совсем ничего не платить, — то Гумир был аккуратно извлечён из ненавистного видеопроката, в котором он не работал, а только служил за весьма скромное жалованье, и препровождён в подвал, где из бывшей комнаты отдыха и релаксации соорудил себе весьма уютное логово. По служебной инструкции Гумир подчиняется Виталику — или, если называть вещи своими именами, относится к нему с особой симпатией и время от времени демонстрирует «начальнику» своё детище. Виталик трепещет от сознания того, что его, единственного в мире, подпускают так близко к этому чуду, поэтому требовать, чтобы Гумир выполнял свои должностные обязанности, ему уже потом как-то неловко. Зато самого Виталика в последнее время просто загоняли. Вот и Наташа с Лёвой тоже — нарочно приехали в воскресенье, чтобы лишний раз помучить несчастного Техника.
— У тебя тоже, что ли, носитель? — спросила Наташа у Лёвы, старательно ударяя пальцем о палец и устанавливая защиту. — Кофе будешь?
— Два раза угу, — отозвался тот.
— Что это на них нашло? До весны ещё жить и жить, а они разжелались тут. Я вообще к Катьке шла стричься, она же теперь мастер в дорогом салоне. Но не видать мне новой стрижки, потому что… ну, ты можешь представить.
— Могу, — кивнул Лёва. — Я всю ночь с однокурсниками пил — случайно встретились, ну и вот, решили накатить, вспомнить былое. Проснулся — муторно, холодно, хочется уснуть и проснуться заново лет этак через сто. А лучше даже родиться кем-нибудь другим — скажем, бабочкой. Но вместо того, чтобы уснуть и переродиться, я зачем-то решил стать всеобщим похмельным ангелом и сбегать в магазинчик за пивком. Ну, как ты догадываешься, там-то меня мой носитель и поджидал. Пиво я ребятам закинуть успел, а сам с ними сидеть уже не стал — помчался сюда, по дороге вызванивая Виталика.
— Ой, здорово, что ты его позвал. Я как-то не подумала, что он дома, а не здесь.
— Ну, сейчас-то он уже не дома, — злорадно потёр руки Лёва.
— Что он тебе сказал? — засмеялась Наташа.
— «Прости, дорогая, но эту звезду я подарю тебе в другой раз».
— Почему он называет тебя «дорогая»? И что это за звезда?
— Это он не мне сказал, а в сторону, мимо трубки. А мне сказал какое-то ругательство. Но потом одумался и пообещал скоро быть на месте.
— Пообещал — выполняю! — В дверях возник запорошенный снегом Виталик. Снял запотевшие в тепле очки — и на какое-то мгновение стал трогательным и беззащитным, как ребёнок, читающий в кругу родственников стихотворения собственного сочинения. Затем протёр очки рукавом куртки, нацепил их на нос — и снова стал собой. Бесцеремонно выхватил у Лёвы чашку кофе, не снимая верхней одежды, уселся на диван и поинтересовался, какого чёрта им двоим от него надо, и если им за каким-то дьяволом понадобился третий, то пусть сходят в подвал и выковыряют оттуда Гумира, а личную жизнь любимому коллеге портить перестанут.
— Да ты радуйся, чувак, что я тебе позвонил! — перебил его Лёва. — А то пришлось бы дарить какую-то звезду.
— Сказочный наивняк! Учу тебя, учу — никакого толку, — с жалостью протянул Техник. — Ладно, давай сюда датчик и не мешай профессионалу.
При слове «датчик» Наташа и Лёва, как по команде, вытащили из правого кармана джинсов (каждый из своего) по небольшому медному квадратику.
— Что, и ты тоже с уловом? Это меняет дело. Леди вперёд. Пройдёмте в мой кабинет, милочка, а Лёва пусть сообразит нам ещё кофейку. Чтобы лучше думалось.
— Я вот кому-то сейчас соображу кофейку за шиворот! — начал свирепеть Лёва, но Наташа успокоила его, сказав, что кофейку сейчас сообразит кофейный автомат, потому что, во-первых, он вполне сообразительный, а во-вторых, она его уже запустила, а в кабинет к Виталику они пойдут все вместе, чтобы никому не было обидно.
— Вам-то, может быть, и не обидно, а видели бы вы, какое сокровище я вынужден был покинуть ради того, чтобы расшифровать эти чёртовы показания! — простонал Виталик, принимаясь за дело. На самом деле не так-то уж сильно он был расстроен, а перспектива подарить звезду в какой-нибудь другой раз оставляла надежду на то, что сегодняшняя встреча с «сокровищем» не была последней. Ну а если всё же была, то не беда. Мало ли в Петербурге симпатичных девушек? А такая работа, как у Виталика, — одна, и они с нею идеально подходят друг другу.
Все сотрудники питерского филиала крупнейшего издательства «Мегабук» (кроме Гумира, который целыми днями отлаживает в подвале свою операционную систему) помимо основных профессиональных обязанностей выполняют ещё полезную общественную нагрузку. Хотя мало кто может с уверенностью сказать, какие обязанности у них основные, а какие — дополнительные: те, что связаны с книгоизданием, или те, что оторвали двух Разведчиков и одного Техника в воскресенье от самых приятных и любимых занятий.
В кабинете Виталика было холодно из-за открытой настежь форточки, но крепкий запах специй и ароматических палочек, который всех, кроме хозяина, настраивал на умиротворённо-лирический лад, не выветрился даже за выходные. Так что Лёва с Наташей примолкли, осторожно сняли с первых попавшихся стульев вороха неутверждённых (и утверждённых тоже) макетов, залитых кофе, запылившихся, захватанных жирными пальцами, аккуратно сложили их на пол и уселись в ожидании чуда. Которое очень скоро им и было продемонстрировано.
— Поздравляю тебя, красавица. — Виталик выдернул из принтера только что распечатанный листок и повернулся к Наташе: — Желание выполнимое, безопасное, носитель чистый — в смысле, никто его ещё не находил и хвоста на нём нет.
— И рогов на нём нет, и клыков на нём нет, — добавил Лёва. — Знаешь, тебе уже можно не на принтере, а на ксероксе данные распечатывать. По всем последним носителям — одно и то же. Как будто штампует их кто.
— Вы тоже заметили, как их в последнее время много стало? — обрадовался Виталик, приступая к обработке Лёвиного датчика. — А я думал, мне кажется. Ну, типа, перетрудился. Я даже со всеми вредными привычками решил распрощаться, потому что ну не бывает же такого! Просто по закону случайных чисел хотя бы. Должны попадаться и невыполнимые желания, и порченые носители. Знаете, я даже подумал — если никто, кроме меня, этого не замечает, то, может быть, я попал в параллельный мир, а у вас тут так и положено? Я даже к Цианиду присматриваться стал — и вроде показалось, что он тени не отбрасывает. А когда Гумир говорит — эхо образуется. Никто не слышал?
— Надо же, какой у нас мальчик впечатлительный, — повернувшись к Наташе, ухмыльнулся Лёва. — Но вообще мне дико повезло, что теперь нас двое. А то бы я один бегал по городу за всей этой бандой носителей.
— Ага, и мне повезло, — сказала Наташа. — Я думала, ты мне ещё долго не позволишь самой работать, будешь экзамены мне всякие устраивать, а тут получается, что я учусь прямо на настоящих делах!
— Ему только дай волю, — отозвался Виталик (он уже успел выпрыгнуть из-за компьютера и вновь переместиться к принтеру). — Только дай ему волю, и он на твои плечи взвалит всю свою работу, а сам будет сидеть, покуривать.
— Хочешь, я сейчас на твои плечи вот этот стол взвалю? С размаху? — вскочил с места Лёва, но Виталик вовремя почувствовал, что дело пахнет жареным, и примирительно помахал распечаткой у него перед носом:
— Смотри-ка, тебе сегодня повезло. У этого парня желание, не выполнимое ни при каких условиях. Считай, что зря сюда приехал. С другой стороны — порвал цепь совпадений, за что тебе от меня лично большой респект. Пожалуй, от некоторых вредных привычек я всё же не стану отказываться.
— Да ты обращайся, если что, — самодовольно улыбнулся падкий на лесть Лёва, — я кого хочешь порву.
