1. Книги
  2. Стихи и поэзия
  3. Вадим Юрьевич Шарыгин

Поэзия на все времена

Вадим Юрьевич Шарыгин (2024)
Обложка книги

Эта книга — простой отчёт о сложной работе, отчёт одного из лучших поэтов нашей современности, земного небожителя о счастливом пропадании пропадом посреди добрых и злых обывателей всех мастей и оттенков. Для стихов этой книги практически не осталось читателей: тихо скончались, громко отмучились, сгинули в пучине цивилизации грабежа и разбоя. В этом смысле, эта книга — символ сиротства поэзии, тихого исхода её значимости и тайного очарования из жизни людей. Вместе с тем, эта книга — прямое подтверждение сохранения высоты русской поэзии и своеобразный призыв к оставшимся гражданам поэзии «Держать строй!», идти в будущее, лежащее не вовне, но внутри самого себя. В книгу вошли произведения поэта за период с октября 2023 по декабрь 2024 года.

Автор: Вадим Шарыгин

Жанры и теги: Стихи и поэзия

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Поэзия на все времена» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Введение в Мандельштама

«В хороших стихах слышно, как шьются черепные швы, как набирает власти (и чувственной горечи) рот и (воздуха лобные пазухи, как изнашиваются аорты) хозяйничает океанской солью кровь»

Осип Мандельштам

1.

Как разлеглось — успокоение, дымятся

Останки баснословных партитур —

Соитья медных шорохов и наций

Басы расколотые гипсовых скульптур —

Сметает дворник в кучи — балаганы

Цыганской вольницы, цветастый ход плечей —

Всё прах и тлен и даже говорок поганый

Отговоривших приговоры палачей…

Всё ссыпалось расстрельной штукатуркой,

Вернулся окрик, смерть в затылок не догнав;

Сапог, в ступень вдавивший дым окурка,

Протопал в сад магнолий и агав.

Века спустя, я тычусь в стенки слепо.

Курка слепая воля взведена

В висок на Чёрной речке…Пилит слепок

Подручной памяти Кремлёвская стена.

2.

Лоб в лоб лучи сошлись в невольной схватке:

Лучистый холодочек «воронков»

И беглый лучик зеркальца, карманный.

-Ты здесь ещё? Живёшь? Ты кто таков? —

Сбивает с ног вопрос, худой и хваткий.

И Томас М а н н, в Б а с м а н н о м, вместо м а н н ы

Небесной — усложняет всё и вся…

Хозяйки чувств на противень гуся

Кладут, стекает жир обеда.

Дородным бюргерам салфеткой промокнуть:

И сочность губ, и суточность победы,

И осени стекольчатую муть…

3.

Роскошна грива благом веющего сада,

Куда свободно залезает пятерня —

Волнообразна, восковая, волосата,

Между полуночью пробившей и тремя…

Какой-то странствующий плотник вторгся лихо

В ночной гармонии прерывистый мираж.

Лишь звякнул бёдрами обмякший ключник, тихо

Упавший замертво…Потом стране отдашь

Дланью прореженные: лежбища сказаний,

Осоловевшие угодья сонной мглы,

Чтобы дожди, от Эривани до Рязани,

Воссоздавали пядей пятые углы.

4.

Как крупна близость! Хищный взор натуралиста:

Из недр воздуха, из веток крючковатых,

Молниеносно высекая топот твиста,

Под колокольный звон подставить слов ухваты!

В захолодавшей простыне, во тьме чулана,

В мясистом ухарстве по локоть продавца —

Узреть зигзаги гроз на карте Магеллана,

Пересыпая — схваченное на живца

В часах песочных — ожиданье, к чувствам тягу

Озвучив гимнами, под сводом ада Дант(а),

Услышать искр высокоструйную ватагу

Над прахом русского под горло эмигранта.

Как близок берег! Речи струнные глубины

Потопят всех прямоходячих и тогда,

Вдаль восходящий трепет крыльев голубиный,

Воздвигнет в небе взгляд, разбудит города!

5.

Повальные панельные домины:

Рубашки на балконах сохнут, блузки,

Просвечивают кухонные сгустки

Насквозь интеллигентных разговоров

Сквозь тюля волновой узор многоэтажек.

Точильщики ножей, не то чтобы гонимы,

Но кончились ножи и мысль, одна и та же,

Выказывая милосердие и норов,

Ведёт, как бы под ручку, помогая,

Дорогу перейти… Вдруг, Улагая

Лавиной конница, Орёл к полудню взяли…

Но это всё. И ветер ноет в зале

Пустой гимназии, и впору скрипкам плакать

Вдогонку армии, пить под шагами слякоть,

В которой с кровью грязные бинты,

Листочки с почерком и шоры с глаз сняты —

За кухонным столом, на табуретках

Внимают, перекашливаясь редко,

Бездомным, безотчётным, из горнила

Столетней гибели явившимся строка′м…

И вечер, прислонившись к старикам,

На всем пространстве от Тифлиса до Игарки

Доносит колобродный, колкий, яркий

В кромешности басов речитатив…

И только утро, шёпот кухни прекратив,

Гостей разводит по каморкам снов и на панели

Выходит солнца тень и стрелки Спасской онемели…

Грохочет лифтом в недрах этажей —

Облезлый день, очередной, и надо же

Такому среди бела дня произойти:

Жить дальше некуда…

И больше некому…

И не к кому идти —

Оставшимся за кухонным столом

Поэтам, поделом им, поделом!

Хотели что-то значить в этом мире,

В состарившейся кухне, в той квартире,

В которой нынче режут лебедей,

Напоминающие внешностью людей,

Прямоходящие с глазищами приматы…

И плоскость крыши крыта благим матом!

Грохочут костылями мыслей шатких

Цветные деревянные лошадки

И плоские панельные домищи…

Все на панель пошли!

И жизнь давно не ищет —

Ни прошлое своё, ни нас самих…

Роняет дождь с лица поэта —

Ночь и стих.

6.

Сиюминутный зырк читающего взгляда

На обнажённую просроченную суть

Строк, захлебнувшихся в потоке звукоряда…

Как будто бритвою по горлу полоснуть —

Произносимое, как вскрик о смерти, бахнуть оземь,

В себя вобравшее распятых дочерей и сыновей,

Превозмогающее слово вскрикнуть: Осип, осень.

И тишина в руках, как навсегда умолкший соловей.

И чтоб на всю судьбу — оставшуюся всуе —

С лихвой хватило двух минут или пяти,

Потраченных на стих, вниз, в пропасть вознесу я

Порыв мятежный что дряхлеет взаперти:

Вдрызг несогласие, всей кровью сердца — ни с утратой,

Ни с коченеющей по городам и весям пустотой.

Как рюмка об пол, вдребезги, как навсегда Паратов,

Жизнь брошена… И выстрел в сердце не бывает холостой.

Здесь в пропасть взлёт — всем существом, напропалую,

В один конец билет — готовы всем рискнуть?

Я на руках несу, я мёртвого целую,

Целую жизнь роняя ввысь, в бездомный путь!

7.

С изящной деловитостью рубанка

Снимает столяр стружку с той округи,

В которой выше камня — суть огранка

И вьюжной ночи звончатые дуги;

И взгляд в нутро разлуки негасимый,

И в горле ком от взгляда на неё;

И пепел в лёгких в створе Хиросимы;

И чёрное средь бела дня бельё…

С тяжёлой невесомостью полёта

Горит к земле аэроплан и даже,

Увидев, рассказав, как струйка пота

Смешалась с кровью, суть, одна и та же:

Горящим словом обжигаясь, веря

В богатство арсенала языка,

Лишь шлейф смертельный, не сама потеря

Останется на день иль на века.

С последнею надеждой на земное

Провозглашение горящей кромки,

–Все, кто в паденье ввысь, вперёд, за мною! —

Сгорает в небе эхо нёба громко…

О книге

Автор: Вадим Шарыгин

Жанры и теги: Стихи и поэзия

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Поэзия на все времена» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я