Поэзия на все времена

Вадим Юрьевич Шарыгин (2024)

Эта книга — простой отчёт о сложной работе, отчёт одного из лучших поэтов нашей современности, земного небожителя о счастливом пропадании пропадом посреди добрых и злых обывателей всех мастей и оттенков. Для стихов этой книги практически не осталось читателей: тихо скончались, громко отмучились, сгинули в пучине цивилизации грабежа и разбоя. В этом смысле, эта книга — символ сиротства поэзии, тихого исхода её значимости и тайного очарования из жизни людей. Вместе с тем, эта книга — прямое подтверждение сохранения высоты русской поэзии и своеобразный призыв к оставшимся гражданам поэзии «Держать строй!», идти в будущее, лежащее не вовне, но внутри самого себя. В книгу вошли произведения поэта за период с октября 2023 по декабрь 2024 года.

Цикл «Февраль»

1.

Как гуща звёзд, ночующих над веком,

Обожжена молчанием моим —

Души безветрие — цыганский взмыв Алеко*

Над плоской плотью скучных пантомим —

Так груда мыслей, жадных и ослепших

От пламени свечи — кромешный вид:

Идут сгоревшие надежды пеших,

Дымами пепелищ простор обвит —

Сошла на нет, умолкла, прекратила

Доверие к реальности, свелась

К мерцаниям, как будто сжёг Аттила

Упавший облик Рима, будто связь

Земли и неба, догорев, исчезла:

Опоры нет, сорвался в высоту

Мятежный взгляд, из-под удара жезла —

Сноп искр! Я древом древности расту

В пространстве: без углов, без форм, без розни,

Где всё условно, будто облака.

В разгар улыбки делаясь серьёзней,

Не ведая что значит далека

Любая суть иль образ сути, стану

Великой оторопью, обмороком, сном:

Будто фонтан, взметнувший струй султану,

Будто вода, вдруг, ставшая вином,

Прозренья всплеск — всё в наших силах в этом

Обычном дне в начале февраля!

Я возношусь, шагнув в окно, поэтом,

Листаю ночь крылами журавля —

Высокий воздух… Я скликаю словом

В чертоги слов — всех потерпевших ввысь,

Счастливых, обживаясь в небе новом,

Вдруг, вижу как, откуда ни возьмись,

В глубокой высоте витает что-то

Такое… мы зовём это полёт?

Февраль. Второе. Ночь. Москва. Суббота…

Вновь Пастернак чернила в стих прольёт:

Вот-вот уже, нависла, с чувством риска,

Строка и потускневшее перо

Выводит, будто грани обелиска,

Трагичное, как голос у Пьеро,

Признание — лирически истошно:

–Мы все погибнем здесь! Искать! Найти

Иные берега! Расслышать можно

Как гаснет вскрик в кромешности пути…

*Алеко — Суть трагичности, на мой взгляд, образа главного героя поэмы “Цыганы” А.С.Пушкина, в его несоответствии окружению.

2.

Это никогда не кончится! —

Голос шарахнулся эхом и сгинул… — Что ты,

Заточивший душу в тело, разинул рот!

Ветра февральского конница

Высвобождает: уста, усталость, зевоту,

Завывает в спину, бьёт по лицу народ.

Это на ступенях корчится

Нищий денёк немощи старой, пережила

Молодое счастье, веру в людей даже.

Вьюжит, как воркует горлица.

Ты! — теперь смерти ждёшь, как избавленья от зла,

Взглядом провожающая… ночь со стажем.

3.

Приносит ночь февральская украдкой

Едва угаданную свежесть, молодую —

Ещё морозную весну, на счастье падкой

Жизнь оказалась, бродит по′ двору, задую

Звезду заветную, свечу — дыханьем речи —

Созвучной звёздам, долгожданною такою,

Пусть снежной нежностью и немощью перечит

Метели — брезжущее утро и с тоскою

Пусть провожает взгляд былое — сколько веры

В придуманного страхом бога из легенды!

Ростов: в шеренгах по четыре, офицеры…

Сантьяго: в флаг обёрнутый, застыл Альенде.

И мальчик плачет на бегу в Семьдесят третьем —

О будущем, в котором прошлое случится.

И каждый может стать мальчишкой этим,

Бегущим, сквозь тысячелетия и лица,

По мраморным ступеням вниз к высотам слова,

В каком-то феврале, что в ночь украдкой

Приносит с ветром свежесть вешнего укора

И звук, в котором скачет карусель лошадкой;

Пусть белые, как снег последний, станут скоро

Забыты в снежной круговерти карусели,

Февральская весна клокочет, рвётся в окна:

В которых детские печали обрусели.

Покой, как будто только что гвоздь в крышку вогнан…

Безумствуя, дрожит похмелье поколений:

И гибель ждёт проснувшиеся рано ветки.

Охвачен снегом зиккурат, в котором Ленин

Вдыхает трудно запах тлена, злой и едкий…

Приносит утро тишину, если не тронешь.

Никто, ничто не изменилось, только громче

Воронами, о, mon ami, богат Воронеж.

И в Мандельштама тычет пальцем Кормчий!

Но что-то есть во всём — далёкое, как птицы,

Взмывающее, вешнее и выше неба!

Февральскими снежинками простор толпится.

О вышнем не забыть, о вешнем мне бы…