Опять 25

Вадим Федоров (2025)

Вадим Федоров — мастер коротких рассказов. Их сюжеты плотно вписаны в современную действительность; характеры персонажей и повороты человеческих судеб увидены зорким взглядом умного и насмешливого человека. Отличительная черта творческого почерка Вадима Федорова — ирония, — то легкая и теплая, то горьковатая, граничащая с сатирой. Сквозь дымчатый покров этой иронии ощущается, что автор любит своих героев. А уж если любить их совсем трудно, — до невозможности, — то понимает и прощает…

Предатель

Начало апреля 2020 года в Праге выдалось тёплым. Зима уходила. Набухали почки, пели птицы, девушки щеголяли в коротких платьицах. Была пятница.

Начальник чешской Службы безопасности и информации Вацлав Новак сладко потянулся в своём кресле и посмотрел на часы. Без десяти два.

— Можно и домой, насладиться парой кружек пива, — промурлыкал он себе под нос.

Рот сразу же наполнился слюной, а в носу появился дразнящий запах гуляша по-старочешски, который так мастерски готовила пани Новакова.

В это время раздался стук в дверь. Запахи и вкусы сразу же исчезли. Новаку вдруг стало тоскливо и неуютно, потому что если кто-то беспокоит начальника в пятницу после обеда, то это значит, что дело очень серьёзное и не терпит отлагательств.

— Войдите, — сказал он.

Дверь отворилась, и в кабинет проскользнул его помощник с ноутбуком в руке.

— Ну что у тебя? — раздражённо спросил Новак.

— Русские хотят отравить приматора Праги и старост Праги пять и Праги шесть, — полушёпотом доложил вошедший.

— Откуда информация? — поинтересовался начальник, помотав головой.

— От нашего источника из консульства русских, — ещё тише сказал помощник.

— Ты бухой, что ли? — прорычал Новак. — У нас нет источников у русских. За всё время даже уборщицу не удалось завербовать.

— Вот, послушайте сами, — вошедший открыл ноутбук и нажал клавишу. Из динамиков послышались голоса. Один принадлежал оператору из службы безопасности, второй — иностранцу, говорившему по-чешски со страшным акцентом.

Иностранец поведал, что в воскресенье в Прагу прилетает секретарь российского посольства и везёт с собой рицин, сильнодействующий яд, для устранения главы Праги и двух старост, отличавшихся антироссийской позицией.

— Где этот косноязычный чешский учил? — в сердцах воскликнул Новак. — Бе, ме. Кто это вообще такой? Вы мне теперь звонки всех сумасшедших будете на прослушивание притаскивать?

— Звонящий — это начальник отдела развития науки в пражском отделении Росдружбы, — сообщил помощник, пощёлкал по клавиатуре, и на экране возникло одутловатое угрюмое лицо мужчины средних лет, одетого в костюм. — Гордей Карасёв, сорок три года, женат, двое детей, проживает с семьёй в посёлке Ухонице.

— А откуда узнали, что это именно он? — злость из голоса начальника ушла, но в душе осталось сожаление о гуляше и пиве.

— Карасёв использовал старый АОН, допотопное устройство, ещё с девяностых, — неторопливо начал рассказывать подчинённый. — Звонил со стационарного телефона. Звонок был совершён примерно час назад. Я уже послал туда группу наблюдения.

— Молодец, — похвалил его Новак. — А кто у нас в воскресенье прилетает?

— А в воскресенье из Москвы прилетает начальник Карасёва — секретарь посольства и директор Росдружбы Константин Андреев, — усмехнулся помощник. — Его вызывали на консультации по поводу сноса памятника маршалу Коневу.

— У него дипломатическая неприкосновенность? — заранее зная ответ, уточнил Новак.

— Так точно, — ответил подчинённый. — Он три месяца исполняет обязанности директора Росдружбы в Праге. До этого руководил отделом культуры. Родом из Москвы. Тридцать пять лет. Закончил МГИМО. Вероятнее всего, офицер ФСБ. Женат. Детей нет.

— Ладно, — поморщился начальник, — собери мне досье на этих двоих и следи за Карасёвым и за женой Андреева, а я поеду, доложу премьер-министру и президенту.

— Лучше сначала президенту, — посоветовал помощник, — а то он к вечеру накидается и вообще никакой будет.

— Не учи учёного, — пробурчал Новак, но в первую очередь поехал к президенту, который жил в восточной области Стредочешского края, в небольшой деревушке.

Президенту доложили о приезде начальника Службы безопасности, который посидел минут тридцать в предбаннике, после чего был допущен в кабинет к главному, где коротко доложил о происшествии.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил президент, глядя куда-то в окно. За окном темнело.

— Собираем информацию. Дело туманное, — осторожно ответил Новак. — Русские любят использовать яды. Рицином был убит один диссидент ещё при Советском Союзе. Это очень сильный яд.

— Рицин? — переспросил президент.

— Рицин, — кивнул начальник. — Белковый яд растительного происхождения.

— Да про этот ваш рицин любой школьник знает! Он в касторку входит! — с пол-оборота завёлся президент. — И ты мне сейчас докладываешь, что русский шпион везёт в Прагу бутылку касторки, чтобы отравить… Кого он там хочет отравить?

— Приматора Праги и старост Праги пять и Праги шесть, — заглянув в блокнот, сообщил Новак.

— Этих не жалко, — вдруг успокоился главный. — Я бы их сам задушил, если бы возможность была. Только и умеют, что воровать и деньги клянчить.

— Так что нам делать? — растерялся начальник. — Поступил сигнал. Мы обязаны отреагировать.

— А от кого сигнал? — поинтересовался президент.

— От другого сотрудника посольства, — не называя фамилии, ответил Новак. — За ним ведётся наблюдение.

— Вот и продолжайте вести наблюдение, — президент встал, извлёк из комода два стаканчика и чёрную бутылку, на которой было написано «Грушовка», затем, покосившись на дверь, спросил у Новака: — Будешь?

— Да, — коротко ответил тот.

Главный налил по полстаканчика приятно пахнущей жидкости. Мужчины чокнулись и выпили.

— Продолжайте вести наблюдение, — повторил президент и спрятал выпивку в комод. — Идите и стойте на страже нашей Родины, Чешской Республики.

Начальник Службы безопасности по-военному развернулся и вышел из кабинета, стараясь не чеканить шаг. А через час он был у премьер-министра. Тот принял его в своём кабинете в Градчанах. Новак сделал доклад и положил на премьерский стол два листочка с краткой характеристикой на Андреева и Карасёва.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил премьер-министр.

— Ведём наблюдение, — вспомнив предыдущего собеседника, ответил Новак.

— У президента уже были? — словно прочитав мысли посетителя, уточнил премьер.

— Только что от него, — сообщил начальник.

— Бухает, небось?

— Да, — подтвердил Новак. — Пьёт «Грушовку» с чёрной этикеткой фирмы «Барон».

— Хороший выбор, — похвалил президентский вкус премьер-министр. — В общем, этих старост и приматора — под усиленную охрану. Прям вот под усиленную-усиленную, чтобы волос с головы не упал. И будем думать, какую гадость эти проклятые русские нам опять уготовили.

— Так это… — замялся Новак, — приматор-то того… лысый он. И староста пятой Праги тоже, но он с бородой.

— А при чём тут борода? — удивился премьер.

— Вы сказали, чтобы ни один волос не упал, — напомнил Новак, чувствуя себя идиотом.

Однако премьер-министр шутку оценил и, усмехнувшись, сказал:

— Чтобы ниоткуда волос не упал. Лично отвечаете за все волосы этих трёх государственных деятелей. Хотя кое-кого из них не мешало бы и травануть маленько, чтобы не болтал лишнего. Идите, обеспечивайте охрану.

Начальник Службы безопасности отдал честь премьер-министру и пошёл обеспечивать охрану троице, на которую пала немилость российского государства.

А российское государство, в лице одного из секретарей посольства в Чехии, о своих кознях узнало на следующий день, ближе к вечеру. По идее, доклад от агента, точнее, доклады от трёх агентов одновременно об одном и том же были готовы ещё утром, но в Праге почему-то сообщения передавались по старинке — через тайники и прочие вещи, оставшиеся ещё со времён Советского Союза.

Русский коллега Новака, по иронии судьбы носящий фамилию Новиков, собирался домой, где его ждал борщ с пампушками и рюмка холодной водки. Вдруг раздался стук в дверь, и помощник внёс в кабинет три конверта, аккуратно положил их на стол и опасливо посмотрел на хозяина кабинета. От этого взгляда во рту у Новикова растаял вкус пампушек, и он понял, что случилось что-то неординарное. Сразу три донесения, да ещё и в субботу вечером — такого не бывало никогда.

— Василий Александрович, может, сразу посла пригласить? — осведомился подчинённый.

Новиков вздохнул, взял первый конверт и прочитал содержимое. Потом проделал то же со вторым конвертом. Распечатывая третий, он задумчиво сказал:

— Посол болеет. Пригласи зама.

Помощник вышел.

Во всех трёх сообщениях рассказывалось о телефонном звонке в Службу безопасности и информации Чешской Республики и о предпринятых по этому случаю действиях. Все три источника были никак не связаны друг с другом.

Новиков пододвинул к себе чистый листок бумаги, набросал сообщение в Москву, вызвал помощника и протянул ему со словами:

— Немедленно зашифровать и отправить.

Подчинённый кивнул, взял листок и удалился. Тут же открылась дверь и в кабинет мягко ступил заместитель посла.

— Добрый день, Андрей Юрьевич, — поприветствовал его Новиков, протягивая руку. — Извините, ради бога, что я попросил вас ко мне зайти. Но когда вы прочитаете вот это, я думаю… В общем, почитайте.

Андрей Юрьевич — невысокий седой мужчина лет пятидесяти с круглым упитанным лицом — уселся в кресло и подвинул к себе донесения.

— Ваш помощник меня в дверях поймал, — сказал он добродушно. — Надеюсь, что много времени это не займёт, а то меня дома блинчики ждут. Василий Александрович, вы с супругой заходите на блинчики.

— Не до блинчиков сейчас, — поморщился Новиков. — Вы почитайте, чего мне сегодня доложили.

Андрей Юрьевич укоризненно посмотрел на коллегу, достал из кармана пиджака очки, водрузил их на нос и принялся читать. По мере чтения благое выражение на его лице исчезало, нос заострялся, а щёки куда-то вдруг пропали вместе с румянцем, обтянув твёрдые скулы.

— Это что, не шутка? — спросил заместитель посла.

В этот момент дверь открылась и в кабинете появился помощник с бумажным листком в руке. Он сообщил:

— Ответ из Москвы. Уже расшифровали.

На листке было напечатано всего одно предложение: «Вы там бухаете, что ли?»

— Это по секретной связи передали? — уточнил у подчинённого Новиков.

— Так точно, — ответил тот и покосился на Андрея Юрьевича. — Тут ещё донесение. С записью.

— С какой записью? — заинтересовался зам.

— При нём можно, — махнул рукой Новиков. — Весь сыр-бор из-за этого звонка. Давай послушаем.

— Тут такое дело… — замялся помощник. — Запись у курьера.

— И? — спросил Новиков.

— Он говорит, что ему десять тысяч обещали, — глядя куда-то в сторону, произнёс подчинённый.

— Десять тысяч чего? — уточнил Андрей Юрьевич.

— Крон, — сглотнув, ответил помощник. — А у меня с собой нет. Да и как это по отчётности провести?

— Ну хорошо хоть, не евро, — усмехнулся зам.

— У меня тоже налика нет, — Новиков со злостью взглянул на подчинённого. — Мне что, у заместителя посла денег просить?

— В консульском отделе спроси. Они всегда при деньгах, — посоветовал Андрей Юрьевич.

Помощник кивнул и убежал в консульский отдел. Вернулся он минут через десять с флешкой в руке и ноутбуком. Следом за ним вошёл человек из техотдела. Он поколдовал с флешкой, хмыкнул, воткнул её в разъём ноутбука и ушёл. Мужчины прослушали телефонную запись.

— Говорит Карасёв, — Андрей Юрьевич на секунду задумался. — Это он, точно, хотя пытается изменить голос и зачем-то в конце каждого третьего слова добавляет «бля».

— Может, он бухой? — Новиков покосился на телефонограмму из Москвы.

— Сто процентов бухой, — подтвердил заместитель посла. — Только какой бы ты бухой ни был, такие вещи вражеской разведке нельзя говорить даже в шутку. Ни одному нормальному человеку это в голову не придёт. Он вроде три года у нас служит. Откуда товарищ?

— Мажор он, — заскрипел зубами Новиков, — сын одного из мэров Владивостока вроде бы.

— Какого именно мэра? — поинтересовался Андрей Юрьевич.

— Да я откуда знаю, — вздохнул Новиков. — Там у них, в этом Владивостоке, мэра каждые два года меняют. Климат у них там какой-то дурной. Как кто садится в кресло, так через пару лет — на нары. Сменяемость власти в ускоренном режиме. А этого к нам сбагрили, когда его батя ещё не сел.

— Гордей Карасёв, заведует отделом развития науки в пражском отделении Росдружбы. Двое детей, жена. Проживают вместе с ним, — сообщил помощник, достав из папки бумажку.

— А этот, Андреев, он же вроде не эфэсбэшник? — спросил Андрей Юрьевич. — Он же вроде как в Росдружбе работает.

Помощник достал из папки другую бумажку и доложил:

— Константин Андреев, исполняет обязанности директора Росдружбы в Праге. Женат, детей нет. До нынешней должности занимался культурой.

— Он точно с ФСБ не связан? — уточнил заместитель посла.

— Да т-т-точно, — Новиков аж заикаться стал от волнения. — Нормальный т-т-толковый парень. Целыми днями у него то фестивали, то конкурсы. На прошлой неделе вон с писателем местным вечер проводил. Какое, на фиг, ФСБ? Какая разведка? Какой, в задницу, рицин?

Мужчины посидели ещё немного, посовещались. Результатом совещания стало решение послать к дому Карасёва кого-нибудь из сотрудников посольства. Послали.

Сотрудник приехал в посёлок Ухонице и на абсолютно пустынной улице недалеко от дома Карасёва обнаружил автомобиль БМВ, в котором сидели подозрительные люди в штатском. Об этом он немедленно доложил Новикову, в посольство.

В свою очередь сотрудники чешской Службы безопасности и информации, дежурившие около дома Карасёва, сообщили Новаку, что приезжал какой-то русский на автомобиле с дипломатическими номерами, долго ходил вокруг их машины, затем постучал в боковое стекло и на русском языке попросил закурить. Когда один из «наружки» на таком же чистом русском ляпнул, что они не курят, молодой дипломат спросил: «Ну хоть платят-то вам нормально?» И, не дождавшись ответа, сел в свой автомобиль и уехал.

Новак, услышав доклад о провале наружного наблюдения, позвонил премьер-министру. Тот посоветовал продолжать наблюдение. «Наружку» сменили на более опытных сотрудников, замаскировав их под газовщиков. Те выставили на улице знаки ограничения движения и под покровом темноты начали копать траншеи. Напряжение нарастало.

И тут пришла беда, откуда не ждали. Страшное известие принёс помощник Новака. Он ворвался без стука в кабинет своего начальника и трагическим то ли шёпотом, то ли воем сообщил:

— Информацию о рицине слили в СМИ.

— Кто? — спросил побледневший Новак.

— Любовница приматора. Он обещал её свозить на уик-энд в горы, в Крконоше, а мы его спрятали. Она его нашла, и он ей всё рассказал, — доложил подчинённый.

— А как она его нашла? — поинтересовался обалдевший начальник.

— Она позвонила жене приматора и прямо спросила, где ейный муж, — объяснил помощник.

— А жена что?

— Жена сказала где, и они вдвоём попытались побить приматора, — тяжело вздохнул подчинённый, как будто били его самого. — В общем, приматор всё им выложил, а они сразу в «жёлтую» газету позвонили. Там у них общая подруга работает.

— Каков общий объём утечки информации? — подумав минуту, спросил Новак.

— Сто процентов, — ответил помощник.

— В смысле — сто процентов? — удивился начальник.

— Запись телефонного разговора на онлайн-аукционе «Аукро» продаётся по цене пятьсот крон за минуту, — смущаясь, произнёс подчинённый. — Служебную проверку уже начали проводить.

В это время раздался телефонный звонок. Звонил премьер-министр. Потом позвонили из администрации президента. А затем пошли звонки из газет, журналов и интернет-изданий. Новак отключил телефон и лёг спать у себя в кабинете, дав наказ разбудить его в шесть утра.

Самолёт из Москвы прилетел ровно в восемь часов сорок пять минут. Он не причалил, как обычно, к терминалу, а был отогнан на край аэродрома. На лётном поле его встречали аж три машины с дипломатическими номерами. Обалдевший от такого внимания Андреев первым вышел из самолёта, спустился по трапу и подошёл к ожидавшим его товарищам по посольству и Росдружбе. В руках у него была дорожная сумка.

— Здравствуйте, товарищ Андреев! — приветствовал его Новиков. — Садитесь в мою машину. У вас ещё багаж есть?

— Нет, — ответил Константин. — А что происходит?

— Садитесь в машину, по дороге всё объясню, — Василий Александрович открыл заднюю дверь «мерседеса» и первым юркнул внутрь. За ним последовал Андреев.

Автомобили одновременно мягко тронулись, уступив место автобусам, поданным для остальных пассажиров московского рейса.

— Что у вас в сумке? — спросил Новиков.

— Личные вещи, подарки жене, лекарства, — перечислил Андреев.

— Покажите, — попросил собеседник.

Константин поочерёдно начал вытряхивать из сумки пакеты. В одном лежало нижнее бельё, в другом — коробка с зефиром, в третьем — лекарства.

— А зефира в Праге не купить, что ли? — придирчиво рассматривал содержимое сумки Новиков.

— Да тут просроченный продают, и немецкий, а я свежайший везу, «Ударницу», — смутился Константин. — А что, собственно, происходит?

— Яды никакие не везёте? — допытывался Василий Александрович.

— Не-е-ет, никаких, — протянул Андреев. — Только эти… карандаши с зелёнкой и с йодом. Тут такие не продают.

Новиков кивнул, отдал распотрошённую сумку владельцу, достал из своего кейса ноутбук и включил запись телефонного разговора.

— Это Карасёв, его голос, — прослушав запись до конца, сказал Константин. — Он у нас заведует отделом развития науки.

— Ну и как считаете, зачем этот научный сотрудник позвонил чешским спецслужбам? — глядя в окно, спросил Новиков.

— Не знаю, — Андреев на минуту задумался и произнёс: — Он на меня докладные писал несколько раз. Да вы знаете.

— Знаю, — кивнул Василий Александрович, — вчера вечером их перечитывал. Там он называет вас карьеристом и выскочкой и утверждает, что вы не достойны быть исполняющим обязанности директора Росдружбы.

— Да этому Карасёву пообещали место директора Росдружбы, вот он на меня и взъелся, — Андреев пожал плечами. — Я не просил меня назначать и. о. директора. Ну просто так получилось. Неужели он из-за должности вот это всё?

— Вот мы сегодня у него и спросим, — задумчиво сказал Новиков. — А вы, пожалуйста, на телефонные звонки не отвечайте, на вопросы корреспондентов тоже. Или отвечайте, но коротко. Мол, ничего не знаю, ничего не видел, а про рицин первый раз в жизни слышу.

— А рицин — это что? — поинтересовался Константин.

— Это яд, который вы якобы должны были привезти из Москвы, — ответил Василий Александрович и добавил: — Хватит вопросов. Вы сами скоро всё узнаете. Из прессы.

— Они в курсе?! — ужаснулся Андреев.

— А вы в окошко посмотрите, — посоветовал Новиков.

Кортеж как раз подъезжал к зданию Росдружбы. Узкая извилистая улочка была заставлена разномастными микроавтобусами, возле которых копошились люди с камерами и микрофонами. Тут были обе государственные телекомпании со своими смешными логотипами, несколько независимых вещательных компаний, и в самом пекле журналистов стоял длинный «форд» со спутниковой антенной на крыше и надписью «Новое время».

Автомобили под шум репортёров проехали в ворота, пассажиры вышли и быстрым шагом направились к зданию, стараясь не реагировать на возбудившихся при их виде журналюг. Лишь Андреев по привычке ослепительно улыбнулся толпе и помахал рукой. Но, услышав крики «убийца!», вздрогнул и скрылся за стенами родного учреждения.

Все собрались в кабинете у Андреева. Вызванная с утра секретарь принесла кофе и баранки.

— Карасёв приехал? — спросил Новиков.

— Никак нет, — ответил помощник.

— Твою же мать, перебежчик, — проскрипел зубами Василий Александрович. — Только этого мне не хватало.

— Не, пока не перебежчик, — успокоил шефа помощник. — Он из дома выехать не может. Там газовщики всю дорогу перекопали. Может, такси ему вызвать?

— Кто к нему вчера ездил? — уточнил Новиков.

— Сергей Рогозин, — сообщил подчинённый.

— Пусть сейчас же опять едет туда и привезёт этого идиота Карасёва, — распорядился Новиков. — Да и всю его семью, если получится.

Молодого дипломата Рогозина снова отправили в Ухонице, куда он ездил накануне. Он подумал, что со стороны Праги жилище Карасёва караулят папарацци и, сделав небольшой крюк, подъехал к его дому со стороны соседнего посёлка.

Улица действительно была перекрыта и перерыта. Сергей остановился около самой траншеи, чуть не столкнув в неё знак «Проезд запрещён». Вышел из машины. Рядом с траншеей стояло трое поджарых молодых людей в жёлтых спецовках. Он достал телефон, набрал Карасёва и сказал в трубку:

— Я жду тебя около дома 991 ровно пять минут. Через шесть минут пускаем газ и собак. Так что бегом!

— Каких собак? — спросил обалдевший Гордей. — Серёжа, это ты, что ли? Каких собак?

Конец ознакомительного фрагмента.