Чудовище Ивановой

Вадим Степанов, 2022

Непросто учиться в новой школе, когда тебя сразу после перевода невзлюбили одноклассники, а ты, вместо того, чтобы наладить с ними отношения, лезешь в драку. И вот начинаются проблемы с учителями, мамой, полицией, а ты пытаешься спрятаться от целого мира в уютном подвале, заваленном старыми книгами, но внезапно обнаруживаешь, что место занято. Там уже прячется беглый андроид, очень похожий на обычного подростка.

Глава 1

Географичка продолжала рассказывать о новом прекрасном мире, в котором предстоит жить поколению старшеклассников, где роботы будут выполнять грязную работу, а людям останется время для творчества и самосовершенствования:

— И это принципиально изменит экономику всего мира. Не будет бедности, голода, агрессии, а люди станут умнее и лучше… Что, Иванова?

— Екатерина Сергеевна, — сказала Аня, поднявшись, — а разве люди не отупеют вконец, если все будут делать роботы?

— Иванова точно отупеет, — язвительно заметила Семакина под дружный хохот одноклассников.

— Походу она уже, — согласилась с ней Кузнецова.

И класс снова одобрительно зашумел.

— Тише, дети, — попробовала успокоить учительница и обратилась к Ивановой:

— Аня, почему ты думаешь, что люди станут глупее из-за роботов? Наоборот, освободится время для учебы и саморазвития.

— А то сейчас у них нет на это времени, — проворчала Иванова. — Только и делают, что смотрят новости и в соцсетях залипают.

— «У них»? — удивилась учительница.

— А Иванова у нас не человек, — выкрикнула Кузнецова.

–Точно, — хохотнула Семакина, — она очкастый киборг-убийца.

— Да пошла ты, — не выдержала Аня.

— Что ты там вякнула? — сказала Семакина.

— Что слышала.

— Девочки, девочки, — вмешалась учительница.

— Еще поговорим, — пригрозила Семакина Ивановой.

И после урока на лестнице Аню действительно подловили одноклассницы.

— Ты не слишком борзая для новенькой? — угрожающе спросила Семакина.

— Отвали, — сказала Иванова и попыталась пройти мимо школьниц, которые преградили ей путь.

Но Кузнецова не дала ей пройти, а Петрова толкнула так, что Ане пришлось сделать шаг назад.

— Руки свои грязные убери! — огрызнулась Иванова.

— А то что? — ухмыльнулась Петрова.

— Вмажь ей, — подсказала Кузнецова Петровой.

— Только троньте! — выкрикнула Иванова.

— И что будет? — спросила Петрова и стала медленно приближаться.

— Отошла! — крикнула Аня, выставив перед собой канцелярский нож.

— И что ты сделаешь? — сказала Семакина и потянулась, чтобы выхватить нож.

В этот момент Аня дернула рукой, чтобы не дать Семакиной забрать нож, и случайно коснулась лезвием ее ладони.

— Ай, дура! — выкрикнула одноклассница и отдернула руку. — Ты меня порезала.

Петрова и Кузнецова сразу отступили от Ивановой, и той удалось проскочить мимо них.

— Бешеная! — выкрикнула ей вслед Кузнецова.

— Идиотка! — поддержала ее Семакина.

Но Аня уже мчалась по коридору к раздевалке. К счастью, география шла последним уроком и можно было отправляться домой. В голове шумело от адреналина и несправедливости. За что ей все это? Как же было прекрасно, когда они жили в Железногорске и она ходила в свой любимый А-класс первой школы, где остались все друзья и подруги. И зачем только маме пришлось переезжать в этот Курск?

Хотя, конечно, Аня понимала, что взрослая жизнь сложнее, чем кажется, и иногда взрослые поступают не так, как им хочется, а как требуют обстоятельства. Мама Ани, Ирина, тянула их маленькую семью на скромную зарплату эколога и, конечно, хотела для своей дочери только лучшего. Поэтому и согласилась на переезд, когда ей предложили работу по профилю с лучшими финансовыми условиями, но в другом городе. Обмен квартиры произвели быстро, не потеряв в площади и комфорте, только лишь в удаленности от центра, что было компенсировано продавцом наличием подвала, расположенного здесь же в доме.

Открыв дверь, она зашла домой и, убедившись, что мамы еще нет, пошла сразу в комнату, проигнорировав кухню, где на столе лежала записка с гневным — «Поешь!» Ей ничего не хотелось, только бы провалиться сквозь землю, пропасть, исчезнуть, раствориться или умчаться в свой любимый Железногорск, где остались все близкие и теперь потерянные подруги. Аня достала телефон и написала в школьный чат, что новая школа отстой и девочки просто идиотки. Но ей никто не ответил, возможно, потому что все еще шли последние уроки, а может быть, просто старые друзья уже вычеркнули ее из своей жизни. Обидевшись на весь мир, она надела наушники и включила любимый плейлист. В своем воображении она пела эти песни, выступая на сцене, а ее теперь уже бывшие друзья восхищались, удивлялись, плакали и сокрушались, что так несправедливы были к ней.

Незаметно она провалилась в сон, из которого выдернул ее голос мамы. Вернее, не голос — крик:

— Ты с ума сошла! Мне позвонили из школы. Ты что там устроила?

— Мам, я…

— Ты ведь знаешь, как непросто было тебя устроить в конце учебного года. Такая школа, лучший класс, а ты…

— Я не просила меня переводить.

— Да как ты вообще смеешь! — У мамы перехватило дыхание, и она устало опустилась на кресло. — Нам выпал такой шанс все изменить. Эта новая работа — большая удача. Мы с тобой больше не будем считать копейки, сможем позволить себе нормальные вещи, может, даже в отпуск человеческий съездим. А тебе всего и надо, что просто спокойно учиться в школе.

— Идиотская школа! — выкрикнула Аня. — Там одни придурки учатся. Они там вообще не уважают друг друга, называют кличками обидными, троллят, затыкают.

— Это не дает тебе право кидаться на девочек с ножом, — холодно заметила мама.

Аня обречено опустила голову.

— Так это правда? — в ужасе констатировала мама. — Господи, мой ребенок преступник. Почему ты таскаешь с собой нож? Кто тебя научил? Это твои железногорские приятели?

— Я не таскаю с собой ничего, — тихо проговорила Аня.

— Что?! Может, еще и не ты порезала эту девочку? Мне такие ужасы рассказали. У нее порез чуть ли не до локтя. Столько крови потеряла! Может даже, нерв задет, и теперь она не сможет нормально рукой шевелить. Ты понимаешь, что ты наделала? Ты ребенка инвалидом сделала! Мы теперь всю жизнь будем на нее работать, чтобы выплатить ущерб…

— Мама! — остановила этот поток слов дочь. — Какой нерв, какая кровь, там максимум царапина, и то потому что она сама рукой махнула и лезвие задела. Я лезвие канцелярского ножа даже на сантиметр не вытащила.

— Зачем ты вообще его доставала? — успокаиваясь, спросила мама.

— Они не давали мне пройти на лестнице. Я хотела их припугнуть.

— Ну почему ты не можешь, как нормальные дети, просто дружить с одноклассниками, не ссориться и не устраивать поножовщины?

— Они первые начали, — сказала Аня.

— Они начали, а ты закончишь. Завтра же извинишься перед этой Семеновой.

— Семакиной, — поправила Аня. — И я не буду извиняться. Они первые начали. Это они на меня напали, а я просто защищалась.

— И все равно, дочь, ты должна извиниться.

— Да почему я должна? — чуть ли не плача, спросила Аня. — Они же виноваты.

— Ты хоть понимаешь, что родители Семакиной собираются на тебя заявление в полицию написать. Тебя поставят на учет, как бандитку какую-нибудь, и все, вся жизнь пойдет под откос. Карьера, работа, учеба. Ты будешь как прокаженная.

— Ну и пусть.

— А обо мне ты подумала? А если на моей работе узнают? Я с таким трудом туда устроилась, столько характеристик собрала, и из твоей прошлой школы, кстати, тоже. Кто будет держать у себя мать рецидивистки? Ты не только себя, но и меня подставляешь!

— Ну ты же моя мама, — уже откровенно рыдала Аня. — Ты всегда должна быть за меня. Почему ты за них?

— Успокойся, Аня, я не за них, я за нас. Просто это взрослая жизнь и взрослая ситуация, за которую надо нести ответственность. Ты же уже большая девочка, все должна понимать.

— Я не хочу ничего понимать! Это несправедливо!

— Перестань реветь. Справедливость бывает только в твоих дурацких книжках, а в настоящей жизни все по-другому. Ну неужели ты хочешь, чтобы из-за этого инцидента разрушилась наша жизнь? Надо быть хитрее, дочь. Притворишься, извинишься, и будем жить дальше.

— Не хочу притворяться!

— Ну, дочь…

— Отстань! Вы все фальшивые, ненастоящие, как манекены, как роботы.

Аня выскочила из комнаты и стала натягивать кроссовки.

— Ты куда собралась? Мы еще не закончили.

— Подышать, — огрызнулась дочь, не глядя схватила с ключницы связку и выбежала из квартиры.

Выскочив на улицу, Аня поняла, что не знает куда идти. Друзей в этом городе не было, мест, где можно спокойно пересидеть, она не знала. К тому же на улице было необычайно холодно для апреля. Она плотнее застегнула куртку и сунула руки в карманы. Нащупав слишком большой ключ на связке, она достала его на свет.

— Это не мои ключи, — расстроенно проговорила она, разглядывая находку.

Похоже, она взяла не свою связку, а запасной комплект, оставленный старым хозяином. Мама рассказывала, что там жил какой-то дедуля, продавец в букинистическом отделе книжного. Он продал им свою квартиру и уехал к детям в Казань.

Они с мамой так и не удосужились посмотреть, что там за подвал такой, который им всучили как преимущество новой квартиры. Ана пожала плечами — раз идти все равно некуда, а домой не хочется, почему не исследовать закрома книжного червя. Вообще-то она любила читать, конечно, не те скучные книжки, которые им задавали в школе, а те, которые мама читать запрещала: ужастики, взрослые детективы и любовные романы. Читала их много и с удовольствием с телефона, но все же находила какую-то особую прелесть в листании бумажных экземпляров, часто облизывалась на них в книжных магазинах, где стоили они как десятая часть маминой зарплаты. Аня мечтала, что когда-нибудь разбогатеет, скупит себе все полки и не будет выходить из дома, пока все не прочтет. Возможно, в новом подвале будет что-нибудь интересное и не слишком потрепанное.

Она спустилась по ступенькам в темноту, включила фонарик на телефоне и медленно побрела по холодному и пыльному коридору вдоль труб. На некоторых дверях были номера квартир, и Аня очень надеялась, что их подвал так же маркирован. Свет фонарика выхватывал из темноты числа и наконец привел к нужной двери.

— Вот тебе раз, — проговорила Аня, заметив, что дверь не заперта.

Она потянула за ручку, открывая дверь, и вдруг из темноты открывшегося проема появилась рука и втащила ее внутрь. Аня хотела закричать, но жесткая ладонь закрыла ей рот.

— Не кричи, — услышала она металлический голос и от страха потеряла сознание.