Эгнор

Вадим Крабов, 2012

Среди бабушкиного хлама инженер-компьютерщик Егор отыскал старые записки репрессированного профессора-космополита об инициации в магии. Исследователь по натуре, он решает воспользоваться указаниями профессора, и ему удается инициироваться несколькими стихиями. Навыки оказались судьбоносными. Попав в жестокую переделку, Егор, спасаясь от пули, в панике уходит в астрал и попадает в Эгнор — средневековый мир с развитой магией. Здесь соседствуют две основные религии: вера в Спасителя и чернокнижие с мрачными ритуалами и человеческими жертвоприношениями. В Эгноре Егор находит верных друзей и погружается в изучение магии. Но предателей хватает и здесь. Чужака заметили, и вместе с ним в опале оказались друзья. И теперь, чтобы спастись, они вынуждены предпринять рискованную экспедицию в опасные и таинственные Руины, оставшиеся от Древних, откуда редко кто возвращается. Может быть, современный земной герой сумеет преодолеть многочисленные препятствия и разгадать скрываемые на протяжении веков тайны?..

Глава 5

Ехали долго. То галопом, то рысью, иногда шагом. Самое противное рысью — я матерился сквозь зубы и боялся разжать руки. Наконец запахло рекой, и через несколько минут мы вошли в воду и пустили коней шагом. Я осмелился и выпрямился и чуть не взвыл! Пришлось тут же поднялся на стременах — немного полегчало, но нужно было держать равновесие — не расслабишься толком. Так и ехал дальше: поднимаясь и опускаясь на стременах. Руками вцепился в гриву. Повод за длинный ремень был привязан к седлу Рона. Лошади тяжело дышали и норовили попить воды. Всадники их сдерживали. Ехали вдоль берега по мелководью вниз по течению. Река была спокойной и неширокой. Другой берег, правый, был крутой и заросший кустарником. Встречались песчаные обрывы.

— Рон! Если ты не объяснишь, что случилось, я не знаю, что с тобой сделаю! И не дай Спаситель, причина будет несерьезной! Из-за чего я должна бросать дом и менять свою жизнь?

— Из-за него. — Рон кивнул в мою сторону. Хоть это и так было ясно, но я вздрогнул от неожиданности и внутренне напрягся. — А если конкретно: я убил помощников Спасителя.

— Что?

— Сегодня утром ко мне прискакали три помощника, все в боевом облачении. Старший — главный пес епископа. Двое вошли, один остался у лошадей. Спросили, зачем мне понадобился лингвор. Я не нашелся что ответить и сказал, что они, видимо, ошиблись или их ввели в заблуждение. Старший объяснил, что мальчишка, сын почтенного купца Матвуса, на занятиях в храме похвастался перед приятелями, что держал в руках настоящий древний амулет. Служитель-преподаватель заинтересовался и оставил его после уроков. Тот служитель оказался помощником, они часто работают под видом обычных служителей или вообще нецерковников, и он выяснил, что мальчишка передавал мне по заданию отца амулет и что это лингвор. Уж очень характерно выглядит. Допросили Матвуса — тот подтвердил, это же не криминал. Я, конечно, просил сохранить все в тайне, но не осуждаю: если допрашивают помощники, это серьезно. Пусть даже без пыток. Что же он сам лингвор не привез, — с досады Рон стукнул кулаком по бедру, — эх, вечно у него дела!

Так вот. Старший опять у меня спрашивает, но теперь уже — где чернокнижник. Я испугался. Помнишь, я говорил, почему не сдал тебя графу? — обратился прямо ко мне и, не дождавшись ответа, продолжил: — Был у меня друг, тоже охотник. Разбогател, остепенился и зажил с семьей в Гаранде. Хороший особнячок купил рядом с графским замком. А тут епископ в силу вошел. Стал приглашать помощников со всех земель, а они отнюдь не аскеты, вот и решили под свою резиденцию этот особняк забрать. Родни влиятельной у друга не было, поэтому его просто объявили чернокнижником и сожгли вместе с женой, а детей — по монастырям. Я стоял в толпе на площади и смотрел, как их сжигали. Выл от бессилия! — Он сжал руками луку седла, аж пальцы побелели. — Если бы не Агна, натворил бы глупостей.

Агна грустно вздохнула и покачала головой. Рон замолчал на минуту, успокаиваясь.

— Испугался и молчу. И чувствую, как злость во мне закипает. А тот, видимо, любил людей пугать и страхом их наслаждаться, продолжил: «А знаешь, что положено за укрывательство чернокнижника?», медленно так произносит, мне в лицо смотрит и улыбается. И видимо, злость мою узрел. Отскакивает и кричит второму: «Вяжи!» Тут я почувствовал, как сила колыхнулась. А дальше уже не думал, заметил только, что второй в меня «сеть» из «деревяшки» кинул. Откатился в сторону, метнул второму кинжал в шею, старшего мечом второго зарубил. С третьим пришлось повозиться. И зачем он в дом забежал? Ну и дисциплина у них, совсем распустились. Его задача была ноги унести, если что не так, и доложить кому положено. Да, и «главный пес» поторопился, не узнал про меня ничего и поехал всего с двумя воинами и без мага. Амулетов даже не захватили.

Агна слушала молча и все больше и больше хмурилась.

— Эх, Рон, Рон. Что же ты наделал! Куда нам теперь? Помощники уже по всем соседям сообщили про тебя и про Егора!

— И про тебя, Агна. Слишком многие про нас знали. А если были у тебя с обыском, то наверняка поняли, что Егор у тебя скрывался. Наверняка помощники будут охотиться на нас троих.

Я был раздавлен. Из-за меня жизни Агны и Рона поломались, их рано или поздно ждет костер. Никуда не приткнуться, вечно в бегах. Быстрая связь, как я понял, здесь была, а церковь — межгосударственная. Может, сдаться местным магам? Пусть изучают, а самому выторговать у них защиту для Рона с Агной? Вполне здравая мысль, не вечно же мне у них камнем на шее болтаться. А смогут ли вообще маги защитить от церкви? И примут ли они какие-то условия от меня? Мне бы добыть что-нибудь для торговли с магами. Ничего я еще не знаю! А как неудобно перед Агной и Роном! Нянькаются со мной, и ведь не бросят.

Мое самоедство прервал возглас Агны:

— Так кони церковные, что ли?

— Дошло? — улыбнулся, наконец, Рон. — Не переживай, меток нет, я проверил. Нам скоро на ту сторону. — И показал рукой на удобный спуск к воде на правом берегу. Метров через двести.

Мне развязали ноги. Переправились без проблем и доехали до ближайшего лесочка на правом берегу. Если в графстве в основном были леса, то здесь уже лесостепи, а далеко на горизонте, в туманной дымке виднелись горы. На севере.

Привал! Я с удовольствием размялся и упал на траву. Ныло все тело. Особенно ноги и то, что пониже. Там же все и горело. Спина мокрая от пота, и, по-моему, напекло голову: голова слегка болела и кружилась. Агна смочила мне ее водой, стало полегче. Перекусили пирогами с грибами и запили водой. Отдыхаем. И мы, и кони — им ослабили подпруги.

— Чего такой смурной, Егор? — спросила Агна.

Я открыл глаза.

— А что, есть повод радоваться? Бежим вон куда-то…

— Да не переживай, Рон что-нибудь придумает. Я вот уже успокоилась… почти.

— Вот именно, что Рон! — Я рывком сел, не обращая внимания на боль. — Ро-он! — протянул с сарказмом. — У вас вся жизнь из-за меня наперекосяк, а я должен быть спокойным? И «Рон что-нибудь придумает», — передразнил Агну, — а я что, без головы? Или совсем маленький? Вы тут нянчитесь со мной, кормите-поите, постельку мягкую стелете, убиваете из-за меня, бежите из родных мест неизвестно куда, и я должен быть спокойным? Вы от каждого человека шарахаться станете! А я… спокойненько следовать за вами и прятаться за дядю Рона. Да я же просто свалился вам на голову и все поломал! — Выплеснул эмоции и упал обратно в траву. — Не надо было меня подбирать. Так было бы лучше для всех. — И закрыл глаза. До чего муторно на душе! И высказал не все, и не совсем то, и неохота больше ничего говорить. И думать. И действовать.

— Высказался? — спокойно произнес Рон. Я промолчал. — А теперь послушай меня. Я прожил долгую жизнь и повидал всякого. Ходил в руины. Встречался с чернокнижниками, убивал их. И я умею думать. Вся наша жизнь после древних застыла на тысячи лет, и нет просвета. Страны грызутся друг с другом, и знаешь из-за чего? Конечно, за власть и территории, но главное — за места силы. Нашим миром по большому счету правят маги, и это не плохо и не хорошо, это так есть. Есть еще чернокнижники. Они тоже маги, но используют не силу стихий, а силу человеческих душ и заемную от демонов. Что это за демонская сила, я не знаю, не встречался, но старые охотники встречались и рассказывали: люди падают беспамятные, а потом встают и идут убивать собратьев, и волны ужаса вокруг. Защиты почти не действуют.

Это у нас чернокнижников преследуют все кому не лень, и то их не становится меньше, а даже наоборот. А по ту сторону гор, — он махнул рукой на север, — не верят в Спасителя, и чернокнижники там процветают. А почему? Да потому, что они практикуют человеческие жертвоприношения и получают силу, и силу огромную. Пока наши стороны в равновесии, но скоро, боюсь, они пойдут сюда. Их силы ограничены только жертвами.

С демонами непонятно. Похоже, они пробивают порталы в наш мир, но только с нашей помощью, вернее, чернокнижников-демонологов, и делятся с ними силой. И им тоже нужны души. Возможно, демоны — наша главная опасность.

Рон попил из фляжки и продолжил:

— А кто идет в чернокнижники? Слабые маги, жаждущие силы, которым наплевать на других людей и которые не боятся продать свою душу. Таких много и у нас, а там, — Рон махнул рукой на север, — таких воспитывают.

К чему это я все? Однажды пробивается к нам портал из другого мира без всякого нашего участия. И появляется человек. Чужой, даже с соответствующим именем, — Рон усмехнулся, — но человек. По ауре — не маг, но со способностями мага Жизни и другими странностями. И меня вдруг поднимает что-то ни свет ни заря, и я еду спасать чужака. Заметь, я не люблю рано вставать, и особенно мне не хотелось помогать ищейкам графа, и я собирался даже задержаться. Почему же случилось так, а не иначе?

Рон встал.

— Я не верю в Спасителя, каким его объявляют церковники, но я верю в Бога Нашего Мира, чье имя забыто. И я верю, что ты пришел по Его воле, пускай ты сам этого не осознаешь, а значит, у НАС есть задача! Какая — узнаем в свое время.

Он сел.

— А помощникам я отомстил и душу отвел. И не жалею. Прости меня, Агна, я не ожидал, что все так случится. Ни в коем случае не хотел вмешивать тебя и подвергать опасности, но случилось то, что случилось. Это провидение, никто не виноват. И еще знай: я люблю тебя. — И после этих слов замолчал, как отрезал.

Мы все сидели и молчали. Каждый о своем. Лично я был просто ошарашен речью Рона. Никаких мыслей не было. Молчание прервала Агна. Тихо произнесла:

— Спасибо тебе, Рон. Я тоже ни о чем не жалею, — и уже громче, посмотрев на солнце: — Через три часа закат, где будем ночевать?

— Отъедем подальше от реки, во-он в тот перелесок. И поближе к дороге будет.

— А зачем нам дорога, разве не надо, наоборот, по лесам прятаться? — безразлично спросил я у Рона, подходя к коню и находясь еще под впечатлением сказанного.

— По дороге ехать быстрее, и лошади целее будут, а движение здесь небольшое, можем даже никого не встретить. Сейчас не осень. И страна уже другая — герцогство Бармат. Даже если местные помощники и получили разыскную на нас, то торопиться не будут: графских помощников Спасителя не любят и всю бюрократию запустят медленно. Искать, конечно, будут, но вяло. Так что проедем спокойно.

— И куда?

— Есть одно место в предгорьях, и мы с тобой пересидим там какое-то время, пока Агна не съездит кое-куда. — Все это время он подтягивал мне седло. — Надеюсь, без привязи доедешь? — И засмеялся. — До соседнего лесочка, не переживай.

Доехал я практически стоя в стременах. Разбили лагерь, Агна приготовила горячую похлебку из вяленого мяса. И стемнело. Спать готовились в накидках помощников.

— А что, дежурить не будем? — спросил я.

— Я раскину сторожку, — ответил Рон.

И я снова с восхищением смотрел, как создается заклинание: вокруг его рук закрутилось оранжевое облако и постепенно из него сформировалось кружевное плетение. Оно как бы вращалось вокруг сомкнутых рук и вдруг резко засветилось, тоже оранжевым, и Рон раскинул руки. Между ними из клубка развернулась сеть, поднялась и, расширяясь все больше, накрыла пространство метров двести в диаметре и, опустившись, почти погасла. Только зная, что она есть, можно было ее заметить. Все это произошло очень быстро, меньше чем за минуту.

— Ух ты! — восхищенно воскликнул я.

— Заметил? — удивился Рон. И я кивнул. — Пошли спать.

С рассветом встали, позавтракали чем бог послал, а бог послал: местный аналог чая — цурка (вкусный) с медом и сухарями, и начали меня переодевать. Рон, оказывается, собрал наиболее необходимые вещи от помощников, не только универсальные накидки — плащ-палатки. Кроссовки заменили на вполне подошедшие по размеру кожаные сапоги. Джинсы оставили, за неимением других штанов. Раздевать мертвецов Рон не стал, да и в крови они были. Поверх футболки надел на меня свою запасную рубаху навыпуск и перепоясал трофейным поясом с кинжалом и кучей всякой мелочовки в мешочках. Перевязь с узким мечом — стандартным воинским, сверху накидка и шляпа — серого цвета с небольшими полями из материала, похожего на фетр. Тоже вроде как обычная, универсальная. Зачем-то один из помощников возил ее с собой. И я готов. Вполне местный житель. Молодой, бедный, благородный, короче, д’Артаньян. Только лошадь не зеленая. А благородный, потому что десять классов на роже написаны, ну, примерно так мне Агна объяснила и подровняла немного бородку, которую успел отрастить. «Я же ни разу не смотрелся здесь в зеркало!» — подумалось само собой. И волосы длинные выросли.

Рон тоже «замаскировался», накинув на себя накидку, и стал учить меня ездить на лошади, вернее, объяснил основы и показал на примере. Я раза с третьего повторил все точно. Кстати, седалище за ночь зажило. Собрались и поехали.

Освоение теории не заменяет практики. Это я подтвердил собственным задом, пока ехали, но все-таки ехал сам! Хорошо, конь у меня смирный, хоть и гордой вороной масти. Через час выехали на дорогу и взяли курс на север легкой рысью. Я терпел и падать не собирался.

Никого не встретив, в полдень возле небольшой речки устроили привал. Пока Агна собирала перекусить, Рон начал учить меня фехтованию. Кхм, пока просто быстро выхватывать меч, ни в чем не путаясь. Оказалось, довольно сложно. Но вроде освоил. Я вообще быстро учусь в этом мире. Перекусив, прилегли отдохнуть в тени деревьев.

— Рон, а если просто сдать меня магам в обмен на вашу защиту от церковников? Пусть изучают. Докопаются до чего-нибудь и покажут чернокнижникам с демонами где раки зимуют! А?

Рон задумался, собираясь с ответом, Агна, со снисходительным выражением лица, мол, что взять с больного, качала головой.

— Видишь ли, ты не знаешь наших магов. Большинство из них, которые около власти, надутые индюки, упивающиеся собственной силой, и им наплевать на остальной мир, пока их самих не коснется. Другая часть — одержимые ученые, и им тоже наплевать на окружающее, но уже с другой стороны, и власти у них, естественно, нет. Есть умные политики, не князья, конечно, — церковь запрещает магу быть правителем, а советники, министры и т. д., — они бы да, с удовольствием заполучили бы тебя, но в основном чтоб другим не достался. В принципе их устраивает нынешнее положение дел. И заметь, ни при каких ситуациях лично тебе хорошо не будет. И нам тоже, успокойся! Конечно, я не один такой понимающий, есть и другие, — добавил он, немного приподнявшись, — в том числе и классические маги из академий, но власти у нас, к сожалению, а может, и к счастью — кто знает, нет. В любом случае с собой тебе разбираться нужно только самому. Я и другие маги тебе в этом поможем. Подожди немного.

Солнце катилось к закату. Мы не спеша продвигались по небольшому лесочку. Внезапно Рон остановился и поднял руку. «Стойте, приготовьте оружие», — прошептал он и стал заряжать арбалет. Я вытащил меч, Агна кинжал. Командир тронул коня и жестом велел следовать за ним. Я второй, Агна, соответственно, замыкающая. Над головой Рона возникла разворачивающаяся сеть, похожая на сторожевую, и разлетелась в глубь леса. «Черт, надо научиться всегда аурным зрением смотреть», — подумал я. Вокруг Рона большая, насыщенная аура. Она странно подергивалась и кое-где переливалась оранжевыми пятнами. Аура Агны поменьше и тоже странно подергивалась. Лес сверкал всеми оттенками ярко-синего цвета. На меня пахнуло спокойной и, пожалуй, солидной доброжелательностью. Как будто рассматривает добрый великан. «И тебе здравствуй! А что Рон так забеспокоился, не подскажешь?» Лес, разумеется, молчал. Вдруг слева полыхуло голубым, и судорога прошла по лесу, а меня окатило болью. Поперек дороги слева упало ветвистое дерево. Еще одна голубая вспышка — и мощный порыв ветра завалил нас на дорогу.

Я падал медленно и, уже привычно, стал предельно собранным и спокойным. Вытащил ноги из стремян, спрыгнул, перекатом погасил инерцию и увидел, что Агна падает медленно вместе с конем, пытаясь вытащить ноги из стремени. Я бросился к ней, продираясь сквозь неожиданно ставшим плотным воздух. Мелькнула мысль: «Придавит!» Схватил под мышки и потянул… Успел — конь упал в сантиметрах от ног Агны. Огляделся. К нам с двух сторон бежали люди, вооруженные кто чем: топорами, косами, насаженными вдоль древка, и два человека с мечами. Бежали медленно, и было их по шесть с каждой стороны. Рон стоял в центре дороги (и как он там оказался?).

От его руки отделился огненный шар и полетел в лес. Я глянул в направлении полета и увидел в лесу спрятавшегося за кустами человека. Шар, не долетая до него полметра, растекся по ставшей заметной голубой оболочке, но следом арбалетный болт, прорвав оболочку, вошел по самое оперение прямо в глаз разбойника. И все это меньше чем за секунду реального времени! Я отстраненно осознал это, а Рон уже бежал к нам с мечом в руке. Я поглядел на свои руки — меч где-то потерял, а сам стою возле Агны и жду, когда люди подбегут к нам. Первым подбежал высокий жилистый мужик с дикими глазами и разинутым ртом — видимо, что-то кричал и замахивался на меня длинным двуручным мечом. Я резко сместился в сторону и ударил его ребром ладони по запястьям, а другой рукой подтолкнул в спину. Крутанулся по инерции и едва увернулся от топора, опускающегося рядом со мной. Машинально оттолкнул топор дальше по ходу движения, и тот глубоко воткнулся в землю. Лицо у нападавшего было бледное и злое, в глазах — страх. «Да он боится!» — пронеслось в черепушке, и я пнул его в голень. Он начал заваливаться на землю, а я взвыл от боли! Отбил пальцы на ноге. И тут же резко развернулся, чувствуя опасность: Агна с кинжалом была почти беззащитна перед копьем из косы, которым пытался проткнуть ее еще один разбойник! Я прыгнул ласточкой, стремясь руками отвести копье в сторону, и успел это сделать. Упал плашмя, вытянув руки с зажатым в кулаках древком. Из меня выбило дух, но я поднялся, шатаясь, и тут вернулись звуки. Они звонко хлопнули по ушам.

Рон стоял рядом и ловко рубился: два быстрых удара, и два противника падают. Один с рассеченным горлом, второй с разрубленной вертикально грудью. Остальные побежали. Я бросил копье и опустился на землю.

Меня трясло. Болели грудь и нога, на лбу выступила холодная испарина, я тяжело и часто дышал. И внезапно пробрал смех. Я хохотал во все горло, пока Рон не надавал мне пощечин.

«Вот это отходняк! Никогда столько адреналину не набирался за такое короткое время. Как это я так ускорился, что словно время замедлилось?» Мысленно я был все еще взвинчен, но постепенно успокаивался. Дома после парка такого не было. Как неожиданно все произошло! И быстро, слава богу, закончилось, и жив остался, и сам никого не убил — тогда бы не смеялся».

Рон связал двоих оставшихся в живых бандитов и оттаскивал их на обочину. Агна успокаивала ошалевших коней. Я зачем-то стал собирать оружие и сносить в одну кучу. Нашел в придорожной траве и свой меч. Подошел к убитому магу. Он был в кольчуге, и я стал раздевать его. Если бы мне раньше сказали, что я буду раздевать труп, — плюнул бы в морду. А сейчас ничего, раздеваю. А что, крови почти нет. Только возле глаза. Неприятно, конечно. Нашел у него амулет: камень в оправе и на цепочке. Висел на шее, я его сразу себе в карман положил, решив потом разобраться. Забрал кошелек и кинжал. Отнес все в общую кучу.

* * *

— Господин! Демоны попутали! Не убивайте только, клянусь, больше никогда! Да я все, что угодно, для вас сделаю! — верещал невысокий, упитанный бандит. — Это все Гримис, маг проклятый.

А длинный мечник хмуро молчал и глядел на Рона с обреченной ненавистью.

— Кто надоумил на нас напасть? И зачем?

— Мы никого не убивали, господин, только грабили. А тут прибился к нам недавно маг, чтоб его демоны побрали, и убедил атамана, что можно еще и людей в плен брать и продавать язычникам. У него, мол, связи есть. Я против был, клянусь, но разве атаману слово поперек скажешь? Вмиг порешит! Вот и затаились здесь в засаде. А куда мне было деваться, добрый господин?

— А ты что скажешь? — Рон обратился к длинному.

— Хочешь убить — убивай, я каяться и умолять не собираюсь.

— Почему не стреляли? — Это опять к толстому «дровосеку».

— Так я же говорю, живые нужны были магу, на продажу. Он специально велел луки и арбалеты в лагере оставить. Говорил, с крестьянами и одиночками и так справимся. Мы раньше на другой дороге работали, торговой, а тут и делать в это время нечего, только крестьяне изредка по ней ездят, а какой с них навар? Простите уж меня, господин!

— И многих уже продать успели?

— Никого, клянусь! Впервые мы здесь, и засада эта первая. Как я благодарен, что Спаситель вас послал, от мага проклятого землю избавили! Теперь я честной жизнью зажить смогу, только не убивайте! В деревню вернусь, молиться за вас буду.

Связанный сосед презрительно посмотрел на толстяка и криво усмехался.

Рон повернулся ко мне:

— Твои пленники, ты и разбирайся, что с ними делать. Я бы их убил, заслужили.

— С чего это они мои? — удивился я.

— Был бой. Враг бежал, поле боя осталось за нами. Бились не в строю, а отдельными боевыми единицами. После схватки лично с тобой остались двое живых противников, по закону они твои, и ты волен распорядиться ими по своему усмотрению: хочешь — затребуй выкуп, хочешь — отпусти или убей. Я советую убить. Они же опять за старое примутся.

— Нет! Можно еще сдать нас властям! — отчаянно прокричал толстый. — На каторгу пойдем, молодой господин.

Рон ухмыльнулся:

— Можно и так. Тебе решать, — и с этими словами отошел, оставив наедине с пленными.

Я был в отчаянии. Что делать? Убить безоружных? Ладно защищаясь, но просто так, хладнокровно казнить? Может, действительно отвезти их в ближайшее селение? С этой мыслью подошел к Рону. Он ответил:

— И как ты себе это представляешь? До ближайшего трактира километров двадцать, у нас три коня. Думай. Пешком гнать — до ночи не успеем. Ночевать с ними в поле? А потом опять пешком?

— А может, ты их сам…

— А ты что? Я, между прочим, тоже не палач.

— Да не могу я! — почти закричал в отчаянии. — И не умею мечом махать, — привел последний довод.

— А кто же разбойников безродных мечом казнит, — засмеялся Рон, — их вешают! Веревка у нас есть, можно пожертвовать на такое дело.

— Молодой господин, — прервал нас толстый, — я клянусь вам, что ни за что и никогда не выйду больше на дорогу! Спасителем клянусь! Отпустите, пожалуйста. Деревенский я, разорившийся крестьянин, от нужды в лиходеи подался. Вернусь в деревню — в батраки пойду, но ни в жизнь больше на дорогу не выйду! Не верите? В монастырь уйду, буду грехи замаливать, Спасителем клянусь! — Он на коленях подползал ко мне. — Это Рухис, мечник — безбожник, ему человека убить, что муху прихлопнуть. Он наемником был. За мародерство из отряда выгнали, тогда еще чуть не повесили, вот он виселицу заслужил. А на мне крови нет, молодой господин! Отпустите меня, а?

— Заткнись! — Я лихорадочно думал. — Оставим их здесь, Рон, привяжем к деревьям рядом с дорогой и таблички на них — разбойники. Кто-нибудь проедет мимо, увидит и сам решит, что с ними делать. Как тебе?

— Дело твое. Мне все равно. — Но было заметно, как он вздохнул с облегчением.

Так и сделали. Я лично сделал две таблички из бересты и сам вырезал на них и промазал грязью: «Пни меня» — и крепко привязал их к пленникам. Отошел — со стороны видно хорошо, но сами надписи не видят.

— Егор, долго тебя ждать, уже темнеть скоро начнет, — раздался голос Агны. Они сидели на лошадях, кучка трофеев исчезла, а узлов явно прибавилось. — Нам еще до ближайшего трактира скакать придется.

— Уже иду!

Я побежал к своему коню. Сев на лошадь, все же обернулся: двое бандитов привязаны к деревьям с большими табличками на груди у каждого. Высокий что-то говорил низкому, отчего тот весь сжался. Надписи были видны хорошо, по крайней мере до первого дождя.

Скакали без остановки, пока, в уже сгустившихся сумерках, не добрались до трактира. Я с непривычки устал не меньше лошадей, которые были в мыле, но удержался в седле и был тем доволен. Долго колотили в дверь, пока не появился хозяин. После недолгих препирательств он нас пустил.

— Ужина нет, коней сами в конюшню пристраивайте. Комнаты наверху. Вам сколько?

— Две, одна с двуспальной кроватью, — ответил Рон.

— Устраивайте лошадей, и я провожу вас в комнаты. — С этими словами хозяин сел на ближайшую скамью и зевнул. — Конюшня во дворе, овес, вода и сено там же, найдете. Фонарь подайте, — обратился ко мне и показал рукой на «летучую мышь», стоящую на полочке рядом со мной. Поджег от горящей свечи и отдал зажженную лампу мне. — Побыстрее, пожалуйста, господа.

Свою комнату я не разглядывал. Помылся, разделся, с удовольствием лег на чистое белье, задул свечу и уснул. С рассветом осмотрелся. Комната небольшая, платяной шкаф, стол со стулом у окна, умывальник с зеркалом в углу. Удобства во дворе. Зеркало! Узнал себя с трудом: длинноволосый кареглазый брюнет с небольшой бородкой, требующей другую форму, на мой вкус. А лучше бы совсем сбрить, но не поймут. Челку мне Агна подстригла, но красивее было бы с кожаным ободком, пообещал себе приобрести. Успел умыться и сделать зарядку, когда раздался стук в дверь. Открыл. Мальчишка лет десяти сказал про завтрак внизу и убежал. Спустился сначала во двор и посетил удобства и только потом зашел в «трапезную».

Несколько столов с лавками, стойка, похожая на барную, за ней хозяин. За ним стеллаж с запыленными бутылками и кувшинами и дверь.

— Занимайте любой стол, ваших спутников позвали. — Он пристально меня разглядывал, явно оценивая платежеспособность и положение в обществе. На всякий случай выкал, но без подобострастия. — Что подавать?

— А что есть? — замешкался я, занимая угловой стол.

— Каша ячневая, масло, молоко. Можно яичницу с беконом пожарить. Горф (аналог кофе). Пива нет: посетителей мало, не сезон — скисает. Может, вина?

— Мне яичницу и горф. Спутники сами закажут.

— Матфа, яичницу с беконом на одного пока, — крикнул хозяин, — и горфа принеси!

Через минуту хлопнула дверь за стойкой, и оттуда вышла дородная девица, неся кружку с парящимся ароматным напитком, действительно напоминающим кофе. Из хлопнувших кухонных дверей вкусно пахнуло свежей выпечкой.

— А что за выпечка у вас? — поинтересовался у девушки.

— Булочки, — ответила и смутилась.

— Принеси одну, красавица, и масло.

Она еще больше смутилась, кивнула и пошла обратно на кухню. Хозяин сочувственно посмотрел на нее и покачал головой:

— Замуж ей пора, господин.

— Простите, это ваша дочь?

— Она, моя кровиночка. — Он подобрел и преисполнился нежностью и тут же строго: — Прынца ей подавай на белом коне. Всех женихов спроваживает, дура, — и сплюнул в сердцах.

Я удивленно поднял брови и проглотил вертящиеся на языке слова утешения, что, мол, похудеть сложно и т. д. «Однако вкусы, — но вспомнил вполне стройную Агну, — наверное, не везде, надо будет уточнить… а надо ли?» От размышлений меня оторвали пришедшие друзья и вкусный завтрак.

— Спасибо тебе, Егор, — медленно попивая горф, сказал Рон.

— За что? — Я искренне удивился.

— За Агну. Если бы не ты…

— Да что ты! И не выдумывай! Какая благодарность между друзьями?

— Все равно, — покачал головой, — и на будущее: никогда не оставляй за спиной живых врагов. В этот раз тебе повезло.

— А правда, что есть такой закон насчет пленных?

Рон засмеялся:

— В регулярной армии, конечно, нет, а у наемников — правда. И то если не по контракту с армией, а на криминал вообще законы войны не распространяются. Поймал с поличным — сдай властям, если нет возможности — делай что совесть подскажет, и никто не осудит.

— То есть и вора можно казнить?

— Да, если совесть позволит и если потом на суде не выяснится, что ты вполне мог сдать вора страже. Отговорки на собственные интересы, например, торопишься, судом обычно не принимаются, но тут уже все зависит от твоего влияния, сам понимаешь: что дозволено королю, не дозволено шуту. Тут, правда, уточняют — если шут не королевский, — он подмигнул, — или если ты маг с влиянием, тоже побоятся связываться. Но по насильникам и грабителям, если ты потерпевший и убил их, дела даже не рассматриваются. Так что не переживай за нас.

— Я и не переживаю, я по тем пленным — правильно ли поступил?

— Вот! Еще раз запомни: не оставляй врагов за спиной! А в целом… неправильно, но по заповедям Спасителя. Я тоже не люблю убивать безоружных. — И после паузы: — А ты быстро двигался. Я даже не замечал почти ничего. Тебе бы умения, но ничего, я тобой займусь. И магией тоже загружу, раз видел мои заклинания.

— Да, но не все. Очень интересно!

— Займемся. Вот приедем на полигон… Хозяин! Сколько с нас?

— За комнаты, коней и завтрак две серебрушки и пять медяков, — ответил с непроницаемым лицом быстро подошедший хозяин.

— Однако! Побойся Спасителя! Не сезон, если б не мы, вообще бы никого не было! Серебрушка и пяток.

— А белье стирать, а продукты? По миру пустите, господа… две серебрушки и не меньше! Имперских, вестимо.

— Это понятно! А вот есть у меня встречное предложение… оружие у нас купить. Пойдем-ка отойдем. — С этими словами Рон поднялся и, приобняв скорчившего брезгливо-недовольную мину хозяина, отошел с ним к стойке. Начали тихо шептаться и жестикулировать. Лицо хозяина менялось с недовольного на напряженно думающее. Рон продолжал его убеждать.

— Продуктами возьмем, — прервала молчание Агна, — деньгами бесполезно, не даст, а нам от лишней тяжести надо избавиться, — и с грустью добавила: — Продукты легче будут, а вам жить вдали от людей примерно месяц. Пойдем вещи соберем да в конюшню. Надеюсь, утром коней они накормили. Рон кого угодно уболтает, не волнуйся, подождем его во дворе.

Я не стал переспрашивать, уже поняв нежелание уточнять. Сами расскажут. «Друзья, тоже мне!» Стало глупо, по-детски обидно.

Выехали с постоялого двора с четвертой лошадью, вернее, мерином, загруженным продуктами. Рон выглядел недовольным.

— Ты чего недоволен? — спросила Агна.

— Три серебрушки пришлось за мерина заплатить, а вывозить надо.

— Так радуйся, это же дешево!

— Думал за три дня успеть, а проедем четыре минимум. Только к вечеру выйдем на тракт.

Так и ехали не торопясь: днем отдыхали в поле или роще, Агна готовила нехитрую еду, обедали и после короткого отдыха Рон гонял меня с час, учил правильно двигаться с оружием и без. Потом ехали дальше. Ночевали в придорожных тавернах — трактирах — постоялых дворах, которых попадалось много, едва мы выехали на большую дорогу Бармиус — Шелмиус^[2], в чем разница между этими ночлежками с общепитом в придачу, так и не понял. По дороге, по мере приближения к столице графства, все чаще встречались крестьяне с повозками и телегами и вельможи — кто верхом, кто в карете с охраной или без. Были и купеческие обозы — все с охраной. Я успел за эти четыре дня загореть и практически ничем не отличался от местного жителя. В кольчуге убитого Роном мага: она оказалась мне впору, и Рон заставил постоянно ее носить, привыкать, с армейским пехотным мечом, в узкополой серой шляпе, в армейской накидке — я был похож на наемника в отпуске или авантюриста. Даже джинсы не сильно выделялись среди местных походных штанов.

Не доезжая полдня до столицы, переночевали в постоялом дворе и на рассвете выехали. Свернули с тракта на давно не езженную дорогу по направлению к Северным горам. Предгорья начались еще два дня назад. Вдоль дороги холмы, все чаще и чаще, потом, после сворачивания с тракта и одинокие скалы. На севере виднелись уже кажущиеся такими близкими белые горы с вершинами в облаках.

Погода стояла пасмурная, хорошо без дождя. Вечером перевалили невысокий кряж и встали на ночь.

— Завтра днем должны быть на месте, — неуверенно произнес Рон и пояснил: — Я здесь ни разу не был. Мне про него знакомый охотник из этих мест рассказывал. Когда-то неподалеку были крупные необследованные руины, и, пока их зачищали, где-то неподалеку устроили учебный лагерь с полигоном для новых охотников. Потом руины удалось «зачистить», и охотники ушли.

— Когда это было?

— Не знаю, лет сто назад. У него это было вроде легенды, мол, вот как раньше учили, какие были дружные и «зачищать» могли полностью и все в этом роде. Но место точное указывал, с приметами.

— А сколько времени занимает полная «зачистка» руин?

— О! Это смотря каких. Охотники, как гильдия, хотя и неучтенная до сих пор — потому что сами охотники не хотят, существует почти тысячу лет, и занимаются они только руинами, и в основном на территории бывшей империи. «Зачистка» — это истребление тварей, защитников, снятие всех ловушек, изъятие всех артефактов, и в итоге остается чистое место силы. Потом на этом месте возникает обычно школа или академия магии. Ну, может, какой сильный маг, а то и архимаг захватит, охотникам это уже без разницы. Та страна, на чьей территории это место силы окажется, соответственно станет сильнее. Так вот, за эту тысячу лет удалось «зачистить» примерно половину руин в государствах, остались самые сложные, до сих пор исследуемые. Что там было у древних — неизвестно. Есть еще пустынные руины. К таким даже подобраться сложно. Что касается продолжительности «зачистки» — несколько лет. Поэтому и организовали лагерь.

— Ого, долго. А сейчас на месте тех руин что находится?

— Школа магии Земли в графстве Шелтон. — Рон вдруг вздохнул. — Тот лагерь, наверное, последним был. Больше крупные отряды не собирались. Так, таскаем амулеты потихоньку…

— Мальчики, давайте спать, успеете еще наговориться, пошли, Рон. Скоро мне уезжать.

Я тоже завернулся в накидку. От костра шло приятное тепло… и Агна недалеко, хоть и с Роном. И приснился мне эротический сон. Не буду говорить какой, но запомнился.

— Все высматриваем ориентир: две одинаковых скалы, похожие на конские головы, смотрящие в разные стороны, — распорядился Рон.

Уже перевалило за полдень, и, как назло, закрапал мелкий дождь. Видимость никакая, и мы ходили кругами. В конце концов разъехались в разные стороны. Я элементарно промок и замерз. Мой вороной был подавлен и тоже внимательно осматривал окрестности и недовольно ходил кругами.

Хотелось бросить все, соорудить шалаш, развести костер и просто согреться. Наконец послышался далекий голос Агны:

— Нашла коней! Сюда езжайте!

Вороной сразу сорвался в галоп по направлению голоса, без понуканий: «О, как скотина почувствовала! Там тепло и сухо, надеюсь», а конь не сомневался. В седле я сидел уже уверенно, по крайней мере, ни себе зад, ни лошади спину больше не набивал. С кольчугой тоже слился. По утрам сам напяливал, без понуканий: без нее голым стал себя ощущать. Я прискакал первым.

— Где?

— Во-он! — Махнула рукой в сторону, откуда примчался.

Оглянулся — точно. А с моей стороны была боком, поэтому не видел. Подлетел Рон:

— Где? — и тоже посмотрел туда. — Поехали.

Груженого мерина он вел в поводу. Пришлось объезжать несколько каменных завалов, и только через час открылась картина: каменная долина под невысокой горой с двойной вершиной в виде конских голов, с близкого расстояния совсем на головы не похожих.

— Под горой должна быть пещера, вход за кустами. Пошли искать. Надеюсь, ничего не изменилось за столько лет.

И мы поехали. После непродолжительных поисков нашли вход в пещеру. Воодушевленно кинулись расчищать кусты, стараясь не шуметь, пока вход не стал шириной и высотой с всадника. Рон поднял руку и зашептал:

— Когда я войду внутрь, ты, Егор, стоишь на входе чуть в стороне, чтоб меня видел, а тебя из пещеры не видели. Агна, останешься у входа и прижмешься к скале. Когда махну рукой, Егор, осторожно пойдешь ко мне, оглядываясь по сторонам. Как я тебя учил. Агна, ждешь, пока не позову. Приготовить оружие. — И с этими словами зарядил арбалет. В другой руке над ладонью заполыхал яркий огонек и плавно поплыл вглубь. Опять новое плетение! Огонек освещал пещеру, Рон медленно шел за ним, выкинув поисковую сеть. Шириной «вес тибюль» был примерно метров пять, длиной немного больше. Слева вбиты ржавые железные кольца, явно коновязь.

Далее коридор сужался и поворачивал вправо. Огонек нырнул туда. Вдруг Рон встал и приставил арбалет к плечу, направил его в сторону прохода и, прижавшись боком к левой стене, замер. Из-за угла раздался топот лап с постукиванием когтей, и через мгновение на Рона вылетел огромный зверь.

Для меня время замедлилось: с арбалета срывается болт и летит в пасть медведя. Он успевает немного наклонить голову, и болт бьет его в лоб, срывает кусок шкуры и рикошетит в потолок. На лбу появляется рана, и зверь приседает на задние лапы, мотает головой, шире раскрыв пасть. Наверное, ревет. Рон тем временем уже с мечом в правой и кинжалом в левой руке и, бросив бесполезный арбалет, задом отступает к выходу. Над его головой крутится создаваемое плетение, но как медленно! Медведь опять рвется вперед, приближаясь к человеку. Слюни выбрасываются из пасти в такт прыжкам и медленно оседают на землю. Очередной прыжок, и зверь настигает Рона, но тот ловким плавным движением уходит с траектории и рубит переднюю лапу. Медведь заваливается на подрубленную ногу, а Рон отпрыгивает к противоположной стене. Заклинание развеивается, не успев сформироваться. Зверь поднимается и, спотыкаясь, приближается к моему единственному другу и поднимается на задние лапы.

Я не выдерживаю и бегу через плотный воздух к почти застывшему животному, взяв меч двумя руками, и собираюсь поразить его колющим ударом в грудь. Рон опережает: шагает к медведю и вбивает двумя руками свой слегка согнутый меч в левую сторону груди почти по гарду! Пытается выдернуть, но меч застревает — не предназначен этот клинок для таких ударов, это я уже знал. Отпускает рукоять и выворачивается из-под опускающейся туши. Прямо в мою сторону! И еще успевает воткнуть кинжал в спину падающего зверя во время вращения. Я с трудом останавливаюсь и отвожу меч в сторону. Тишина резко сменяется звуками, и рев зверя просто оглушает, но вскоре он переходит в булькающий хрип. Рон поворачивается ко мне:

— У тебя был приказ ждать моего сигнала?

— Нет, но… тебя же медведь чуть не задрал! — закричал я.

— Неужели ты думаешь, что меня, охотника в руинах, может задрать простой пещерный медведь? Вот если бы он на тебя бросился, тогда, конечно, тебе пришлось бы себя защищать, причем не давая зверю выбраться наружу. Там Агна. Ты помнишь?

Я опустил голову. Стало стыдно. Ведь все мозги вылетели, я готов был сквозь землю провалиться! Рон хлопнул меня по плечу:

— Не переживай, я и не такие глупости совершал по молодости. Агна, посмотри — лошади не отвязались? И заходи сюда.

— А если еще кто-нибудь здесь есть? — спросил я, практически успокоившись.

— Пещерный медведь никого не потерпит. Никого здесь больше нет.

До темноты разделывали тушу. Завели коней, которые с опаской фыркали на запах свежей крови, нашли колодец в глубине пещеры, напоили коней, обмылись и рухнули спать, разведя костер. Там оказалась прекрасная вытяжка. Спали на свежих ветках, прижавшись друг к другу и поближе к костру.

Наутро Агна погнала коней пастись, я начал прибираться, а Рон доскреб шкуру, вывесил на улице сушиться и, соорудив коптилку, стал коптить самые нежные куски мяса.

Помещение оказалось небольшим, примерно пять на пять метров, округлое, с большим очагом посредине, вентиляционным ходом куда-то наверх и колодцем с чистой водой, но мусору! Мама не горюй. Дальше шел еще ход в большое помещение с истлевшими нарами и тоже кучей хлама, но мы решили ограничиться первым. Чего только я не вытаскивал: и гнилые ветки с гнилыми же листьями, и кости съеденных медведем животных, и разный человеческий мусор в виде истлевших тряпок, и, конечно, элементарную грязь. Целый день мы были заняты хозяйственными вопросами. Агна нашла неподалеку луг с отличной травой и маленькой речкой, Рон закончил с медведем, а остатки и весь мусор сжег. Я вычистил малую пещеру, набрал дров и соорудил лежанки из веток. Наконец, все сели ужинать.

— Агна, запомни, ты теперь Ванга Ростумен, купеческая дочь, вдова Свена Ростумена, и направляешься в королевство Асмар из герцогства Ривалон навестить свою замужнюю дочь.

— Про Ривалон я даже не слышала.

— Это далеко на юге, на границе Южных гор. Кстати, ты, Егор, будешь Егором ор’Кравес из одноименного баронства по соседству с тем герцогством. Младший сын и решил поискать счастья в охотниках в наших северных уделах. Я буду охотником Громом, «забывшим» свое имя, есть такие до старости лет романтики, и твоим учителем.

— Ванга, — мы все усмехнулись, я по понятному вам поводу, — заедешь в Шелмиус и из банка пошлешь сообщение в королевство Асмар, город Грунд, это столица, в школу магии Света и Воды «Лучистая волна» Агнару Лунису. Сообщение такое: Лис будет ждать тебя каждые четверг^[3] и воскресенье сентября в таверне «Все для путника», что в полудне от Шелмиуса по дороге на Бармиус.

— Ты, стало быть, Лис? А кто этот Агнар? — перебила Агна.

— Мой друг. Вместе и наемничали, и в охотники подались. Сейчас он в той школе должен быть, кем — не знаю. Два года назад общались в последний раз, и он говорил, что его дядя там проректор и обещал пристроить на теплое местечко. Не перебивай.

— А Лис? — продолжала она смеяться.

— Это мое прозвище у охотников. Будь серьезней. Так вот, дальше поедешь в герцогство Бармат в город Верный к купцу Гранду, там его все знают, и займешь от моего имени пятьсот золотых, он знает, что мне есть чем расплатиться. Даст. Может, помурыжит немного и даст сопровождающего, потому что повезешь наличные, соглашайся. Сама понимаешь, через банк лучше не пересылать. На всякий случай.

— Ого, а ты богатенький! Почему скрывал?

— Успокойся, Агна, скопил я немного, пока охотился. В банке лежит. Кто знал, что так получится?

— А в чем проблема-то? Сходишь и снимешь, — встрял я.

— Понимаешь, в банке проверяют корневую часть ауры, а ее подделать невозможно. Мой счет на имя Рона ор’Галара, а ты сам понимаешь, в каком мы положении. Конечно, Гонмусы, это банкирский род по всей империи, утверждают, что тайна абсолютная, но были случаи, когда людей находили именно через банки. Возможно, у меня паранойя, но не хочу так глупо подставляться.

— А сообщение как отправлять? — Я не сдавался.

— Эта услуга анонимная. Замучаешься всех проверять, да и конкуренты из магических гильдий тогда подсуетятся. Слушай дальше, Агна. С сопровождающим можешь приехать прямо сюда. И купи по дороге одежду и лук. Знаю, что не разбираешься, любой — Егора учить. Недели за две максимум должна обернуться. Если дольше, начну волноваться, а потом сам поеду искать, и с кем застану… смотри у меня. — Он шутливо погрозил кулаком.

— Ой-ой-ой, — Агна в ответ кокетливо покривлялась, — можно подумать, тебе не все равно.

Рон ласково потрепал ее по волосам:

— Пошли спать, завтра нам вставать рано. Я провожу тебя до тракта и сразу назад.

Они обнялись и пошли в пещеру. Я деликатно ушел ночевать в конюшню.

На самом рассвете Рон накладывал на меня отпугивающее хищников заклинание, пояснив, что поскачут быстро, а наездник из меня никакой, поэтому извиняй, оставайся здесь. Я не обиделся. В компенсацию он решил показать мне сложное заклинание. Я внимательно наблюдал и слушал объяснения.

— Идея простая: в ауру человека встраивается имитация ауры разъяренного пещерного медведя. Звери это хорошо чувствуют и стремятся убраться с его пути. Он самый свирепый хищник этих мест. Заклинание не требует большой силы, нужны только кропотливость и время, поэтому маги его не любят. Да им не особо оно и нужно. Я работаю только со стихией огня, но в принципе разницы нет. Смотри.

Рон вытянул руки в моем направлении. Вокруг них возникли легкие оранжевые облака, я уже выяснил, что оранжевый цвет вижу только я — для Рона они красные. Из них потянулись нити навстречу друг другу и начали скручиваться между собой. Уже толстая нить стала искривляться в пространстве, превращаясь в подобие иероглифа. Сформировавшись, иероглиф обретал объем и смещался в сторону. Вслед за ним формировался следующий знак и цеплялся за первый и так далее. Некоторые повторялись. Я насчитал двадцать их видов. В итоге перед руками висела сложная объемная структура, отдаленно напоминающая двойную спираль ДНК, сплетенная из кружев — иероглифы так хитро сцепились, что различить их между собой было довольно сложно. Я устал следить, по моим ощущениям прошло минимум полчаса, а с лица Рона стекали струйки пота. Наконец «спираль» полетела в мою сторону и «втянулась» в ауру, по-иному не скажешь, затем аура колыхнулась пару раз, и в ровном мягком свечении (для меня синем) появились рассыпанные оранжевые вкрапления. Я почувствовал лишь легкую щекотку по всему телу.

— Все. — Рон устало опустил руки.

Агна подбежала и вытерла пот с его лба.

— Сейчас кони заволнуются.

Словно в ответ на ее слова заржали и забеспокоились наши лошади.

— Ничего, скоро успокоятся рядом с людьми.

Я глянул на солнце — действительно, примерно полчаса прошло.

— Продержится примерно сутки.

— А почему оно развеивается? — спросил я.

— Нет подпитки силой, и аура вдобавок выталкивает все инородное.

— Ясно. И рассчитано на сутки, верно?

— Верно. Я выучил уже такое, суточное. Удобно тем, что не надо больше на него отвлекаться, а перед некоторыми руинами это плетение полезное.

Я вернусь завтра к полудню, мы действительно быстро поскачем. — Рон хлопнул меня по плечу. — Отдыхай пока, позже на это не будет времени, поверь мне.

Я обнял Агну. Неожиданно почувствовал ком в горле.

— Удачи. Я буду скучать. До скорой встречи.

— Я тоже, — обняла она меня в ответ, — да хранит тебя Спаситель.

Агна с Роном вскочили на коней и взяли с места в карьер.

Эти сутки я тупо отсыпался. Рон приехал, как и обещал, на следующий день в полдень.

Начались мои трудовые будни.

Примечания

2

Столицы герцогства Бармат и крупного графства Шелтон.

3

Луна Эгнора проходит те же фазы, что и на Земле, и тоже с семидневным циклом. Для удобства читателей дни недели приведены земные.