Сокровища Замка Тамплиеров

Вадим Иванович Кучеренко, 2020

В романе «Сокровища Замка Тамплиеров» читатель снова встретится с героями, знакомыми ему по роману «Замок тамплиеров». Бывшая московская журналистка Ульяна уже давно живет в Испании, в старинном замке, она богата и счастлива. Ей кажется, что пережитые страдания в прошлом, а в будущем – только безмятежная жизнь, радостные заботы о сыне и муже. Но неожиданно прошлое напомнило о себе. И ее дни и ночи снова наполнились страхом за жизнь близких людей и смертельными опасностями.

Глава 2.

Когда она вышла из зала Тузе, к ней снова подошел Ален.

— Не желаете ли поужинать, мадам Ламиани? — спросил он, глядя на нее с плохо скрытым сочувствием. Он уже знал о ее огромном проигрыше. — В нашем ресторане сегодня подают восхитительное стокафи. Это сушеная треска с томатным соусом, Скажу вам по секрету, князь Монако предпочитает его всем остальным национальным блюдам. Впрочем, если вы желаете французскую или итальянскую кухню…

— Кто я такая, чтобы пренебрегать предпочтениями княжеского дома Гримальди? — усмехнулась мадам Ламиани. — Стокафи так стокафи. Мне доводилось есть кое-что и похуже сушеной трески…

Но в ресторане, пройти в которой можно было, не выходя из здания, мадам Ламиани заказала не стокафи, а фугасс, пирожки из апельсина с орехами и семенами аниса, и бутылку шампанского «Perrier Jouet Belle Epoque Blanc de Blanc». Это было самое дорогое в мире шампанское, но вкуса его она не почувствовала, несмотря на то, что выпила всю бутылку. Съела она без аппетита только половину пирожка. Все остальные блюда, которые она заказала позже, уступая настойчивости официанта, так и остались на тарелках нетронутыми.

Она пила шампанское и смотрела злыми глазами на веселящихся и смеющихся посетителей ресторана. Ее мучили жажда и раскаяние. Но раскаивалась она не в том, что пришла в казино, а в том, что не послушалась своего внутреннего голоса и не села за столик, за которым играли в покер или блэк джет. Сейчас ей казалось, что она обязательно выиграла бы в карты. Тому, кто сказал бы ей сейчас, что ею владеет болезненная страсть к игре, лудомания, она рассмеялась бы в лицо, а то и вцепилась бы в него ногтями, норовя выцарапать глаза. Иногда в мадам Ламиани, прорвавшись сквозь заслон благоприобретенных аристократических манер, просыпались привычки ее детства и бурной юности.

— Ставки сделаны, ставок больше нет, — передразнивая крупье, произнесла она. Криво усмехнулась и одним глотком опорожнила бокал с шампанским. С убеждением произнесла: — Просто мне не везет в последнее время. Но эта черная полоса скоро закончится. Я это точно знаю. В следующий раз мне обязательно повезет. Главное, не отчаиваться, детка!

Убедив саму себя, что было не так уж и трудно, она повеселела. Щелкнула пальцами, подзывая официанта. Когда тот спустя мгновение подошел, сказала:

— Запиши на мой счет, как обычно.

Но официант, вопреки обыкновению, возразил:

— К сожалению, мадам Ламиани, сегодня вечером у нас нет кредита. Вы можете расплатиться наличными или банковской карточкой. Вот ваш счет.

Мадам Ламиани возмущенно фыркнула, но все-таки протянула ему банковскую карточку, достав ее из крохотной сумочки-клатча, инкрустированной бриллиантами. На счет она даже не взглянула. Официант взял пластиковую карту и ушел.

Вернулся он быстро и с растерянным выражением лица.

— Мадам Ламиани, — почти виновато произнес он. — Простите, но ваша карточка пуста или заблокирована. У вас нет другой?

Женщина с удивлением воззрилась на официанта, словно не понимая произнесенных им слов.

— На вашей карточке нет денег, — повторил официант уже решительнее, так и не дождавшись ответа. — Если у вас нет другой карточки, не могли бы вы расплатиться наличными?

Мадам Ламиани заметила, что на них уже оглядываются другие посетители ресторана. И потому, усилием воли преодолев желание гневно закричать, сдержано сказала:

— Это какая-то ошибка. Я ваш постоянный клиент. Разве ты не знаешь меня, Лео?

— Я хорошо вас знаю, мадам Ламиани, — вежливо ответил официант. Но по его глазам было видно, что он прекрасно осведомлен и о сегодняшнем проигрыше в казино. Поэтому не намерен уступать. — Но это ничего не меняет.

Она испугалась возможного скандала и примирительно повторила:

— Я ваш постоянный клиент, Лео. Неужели нельзя ничего сделать?

Это прозвучало так беспомощно, что официант невольно сжалился над ней.

— Я спрошу у метрдотеля, мсье Бернарда, — сказал он и ушел.

Вернулся он через несколько минут с видом, не оставляющим никаких надежд.

— Мсье Бернард говорит, что вы должны заплатить, — сказал он, понизив голос, не желая, чтобы его услышали за соседними столиками. — Уже продолжительное время вы ужинаете в нашем ресторане в долг. Накопилась слишком большая сумма. Мсье Бернард говорит…

— А почему он сам ко мне не подошел и не сказал всего этого? — перебила его женщина. И повелительным тоном приказала: — Позови его, Лео! И мы уладим с ним это пустяковое недоразумение.

Но официант только пожал плечами, никуда не собираясь идти, видимо, получив на этот счет строгие указания от метрдотеля. Сообразив это, мадам Ламиани сникла. Она поняла, что ей никто и ничто не поможет, и придется либо заплатить, либо… О том, что будет, если она не заплатит, мадам Ламиани даже не хотела думать. Возможно, полиция, в которой она могла оказаться, была бы наименьшим из зол. Но по некоторым причинам она не хотела иметь дела с полицией.

Мадам Ламиани сняла с себя жемчужное ожерелье и бросила его на столик.

— Надеюсь, у мсье Бернарда достаточно ума, чтобы понять, что это ожерелье стоит намного больше, чем этот ужин в ресторане, да и весь мой долг, — презрительно произнесла она. — Скажите ему… Впрочем, ничего не говорите. Просто отнесите. И спросите, в расчете ли мы.

Официант взял ожерелье и ушел. Вернулся он уже без ювелирного украшения и проявлял прежнюю почтительность.

— Мсье Бернард говорит, что счет оплачен, — сказал он почти торжественно. — И он надеется, что это маленькое недоразумение никак не отразится на вашем, мадам Ламиани, отношении к нашему заведению.

— Черта с два, — зло буркнула мадам Ламиани. — А чтобы его не мучили сомнения, передайте ему от меня еще вот это.

Она вложила в руку растерянного официанта недоеденный пирожок и вышла из зала ресторана с гордо поднятой головой походкой извивающейся в траве змеи.

Когда она вышла из здания казино, в небе висела луна, почти не видная из-за того, что и само здание, и вся площадь были залиты искусственным золотистым светом. Мадам Ламиани глубоко вздохнула, ощутив вкус и свежесть ночного воздуха. Она едва сдерживала слезы. Но еще больших усилий ей стоило сдержать свой гнев, который почти ослеплял ее разум. Однако злилась она не на сотрудников казино или ресторана, а на весь мир, который был к ней всегда беспощаден. Она понимала, что так будет и впредь. Несколько лет перемирия, которые она отвоевала себе путем преступления, закончились — вместе с деньгами, которыми с ней расплатился заказчик убийства. И надо было начинать все заново. Снова пробивать себе дорогу к богатству и обеспеченной жизни. Но к этому она была не готова. Слишком изнежилась. И, главное, отвыкла от унижений и обид, с которыми ей придется неизбежно столкнуться на этом пути.

Едва она спустилась с лестницы, как к ней подъехал бледно-зеленый ролс ройс. Из автомобиля вышел Пьер Моро. В искусственном освещении красные обшлага его пиджака пугали, казалось, он по локоть запачкал свои руки в крови.

— Ваши ключи, мадам Ламиани, — сочувственно произнес он. Разумеется, главный парковщик также уже знал о ее проигрыше, а, возможно, и об инциденте в ресторане. Слухи среди сотрудников казино распространялись стремительно. — Надеюсь, вы в порядке?

— У меня все хорошо, Пьер, — зло усмехнулась она. — Жаль только, что я не смогу дать вам на чай. Если только вы не захотите, чтобы я расплатилась с вами этой машиной. Или предпочитаете мое тело?

— Что вы такое говорите, мадам Ламиани, — почти испуганно произнес Пьер Моро. — Господь с вами!

— Ты прав, старик, — сказала госпожа Ламиани, садясь за руль автомобиля. И произнесла на непонятном языке: — Est modus in rebus.

Пьер Моро не понял эту фразу, которая в переводе с древнего, для людей давно уже умершего, языка означала «всему есть предел». Но его напугал тон, которым она была произнесена. И долго еще после того, как ролс ройс скрылся из вида, он провожал его взглядом, полным страха и сострадания.

Княжество Монако было невелико по размеру. Уже через несколько минут бледно-зеленый ролс ройс остановился на высоком, скалистом берегу, с которого открывался прекрасный вид на Лигурийское море, огражденное с севера и востока Альпами, надежно защищающими Монако от холодных северных ветров. Легкий морской бриз освежал воздух, нагретый днем солнцем. Мадам Ламиани вышла из автомобиля и подошла к краю скалы. Всего один шаг отделял ее от бездны. И она собиралась его сделать.

Но внезапно чайка с протяжным криком, словно жалуясь, что она заблудилась во тьме, пролетела перед ее лицом. Женщина отшатнулась, невольно вскрикнув. А когда она снова встала на край пропасти, решимость уже покинула ее.

— Я не хочу умирать, — произнесла она вслух, словно пытаясь убедить саму себя.

Чайка летала над ней, жалобно крича. Внизу тихо плескалось теплое море. Воздух был свеж и сладок на вкус. Жизнь стоила того, чтобы бороться за нее.

И когда она поняла это, ей в голову пришла мысль, которая показалась весьма разумной и вызывала удивление только тем, что она не подумала об этом раньше. Это был единственный выход из создавшегося положения. И она имела право им воспользоваться.

Она достала из сумочки мобильный телефон и набрала номер, который старалась забыть все последние годы. А также все, что было с ним связано. Но оказалось, что это был только самообман. Когда появилась такая необходимость, она все сразу вспомнила.

Голос, который отозвался на ее звонок, был густой и сочный, словно не полностью прожаренный бифштекс с кровью. Даже не зная, можно было догадаться, что его обладатель любил вкусно покушать и был, что называется, чревоугодником.

— Мартин Крюгер слушает. Кто это?

Мадам Ламиани помедлила, словно собираясь с духом, а затем тихо сказала:

— Это я, Ламия. — И с надеждой спросила: — Ты помнишь меня?

Ей ответили не сразу.

— Что тебе надо? — спросил Мартин Крюгер, не скрывая своего недовольства.

— У меня закончились деньги, — честно призналась Ламия. — И я не знаю, что мне делать.

— Утопись, — хмыкнув, сказал Мартин Крюгер. — Или прыгни в жерло вулкана. Это сразу решит все твои финансовые проблемы.

— Мне не до шуток, — дрогнувшим голосом сказала Ламия.

— А кто тебе сказал, что я шучу? — непритворно удивился ее собеседник. — Ты, кажется, забыла, что пять лет тому назад я запретил тебе звонить и напоминать мне о себе.

— Но после того, что я для тебя сделала… Я рассчитывала… — залепетала Ламия.

— А что ты такого сделала? Подложила взрывчатку в самолет, в котором летел один мерзкий тип, вздумавший меня шантажировать. Кажется, его звали Альк, если я не забыл. Так за это я расплатился с тобой сполна. Если бы ты не транжирила деньги, их с лихвой хватило бы на всю твою жизнь. Кстати, Алька ты тоже ненавидела. И с радостью согласилась его убить. Или ты действительно все забыла? Не заставляй меня напоминать. Не то я могу рассердиться.

Мартин Крюгер говорил лениво, не повышая голоса, но каждое произнесенное им слово как будто било женщину наотмашь, вызывая слезы на глазах. Она почувствовала отчаяние.

— Я на грани самоубийства, — сказала она, пытаясь вызвать у своего собеседника жалость. — Ты должен мне помочь.

— Почему? — деланно удивился Мартин Крюгер. — Назови хотя бы одну причину.

— Хотя бы потому, что я могу тебе еще пригодиться.

— Не можешь, — возразил он. — И вообще, ты мертва. Тебя не существует. Для всех ты также летела в том пропавшем самолете. И разбилась вместе с ним. Так что не советую тебе восставать из могилы. У Алька много сородичей. И они мстительны, как все рароги. Они обязательно захотят узнать, как ты, стюардесса, сумела выжить в той авиакатастрофе. Но ты не сможешь ответить на этот вопрос. И знаешь почему?

— Почему? — глухо переспросила она, зная ответ.

— Потому что ты будешь уже мертва. Действительно мертва. Ты меня понимаешь?

— Понимаю.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно произнес Мартин Крюгер. — Я всегда знал, что ты умная девочка, Ламия. Поэтому сделай одолжение и мне, и себе — не звони больше. Никогда. И если я говорю никогда, то это значит — никогда. Исключения быть не может даже в том случае, если ты позвонишь мне с того света, чтобы сообщить о своем самоубийстве.

Раздалось пыхтение вперемежку со взвизгиванием. Это Мартин Крюгер смеялся над собственной шуткой. Затем в телефоне зазвучали короткие гудки.

— Проклятый гном! — злобно прошипела Ламия.

Она с ненавистью посмотрела на свой телефон, как будто он был в чем-то виноват. Но Ламия знала, что Мартин Крюгер не шутил, предостерегая ее от еще одного звонка. И, чтобы оградить себя от искушения в будущем, она, не откладывая это на потом, удалила из телефона его номер. Несмотря на отчаяние, Ламия очень хотела жить.

Но не в нищете.

Разговор с Мартином Крюгером невольно воскресил в ее памяти события пятилетней давности. Она не жалела о том, что по приказу Крюгера заложила в самолет взрывное устройство, в результате чего погиб Альк и еще несколько человек. В прошлом на ее совести были деяния и похуже. Но ее не оставляло сожаление в том, что она не сумела использовать шанс, который ей представился, когда она работала на личном самолете Анжело Месси стюардессой.

Анжело Месси часто летал, устраивая свои дела. Это привело к тому, что однажды в полете он перепил коньяка и в пьяном угаре грубо овладел ею. Она восприняла это без истерики, как само собой разумеющееся. После этого он стал ее любовником, иногда даже брал с собой в принадлежащий ему замок тамплиеров, когда у нее были выходные дни. Их связь длилась долго, пока он не умер. И если бы не его русская пассия, случайно забеременевшая от него и родившая ему ребенка, то, не исключено, он сделал бы именно ее, Ламию, своей женой и законной наследницей. Помимо денег он владел недвижимостью, которую приобретал, порой весьма хаотично, по всему миру. Все это баснословное состояние могло бы теперь принадлежать ей.

Эта мысль вызвала гнев Ламии. В приступе злобы она даже зашипела, словно змея. Ламия уже забыла о том, как в свое время предала Анжело Месси, согласившись на предложение Мартина Крюгера шпионить за ним. Они были компаньонами, и Крюгер, опасаясь за свои деньги, хотел знать о нем как можно больше, каждый его шаг. Во всяком случае, так он ей объяснил. И она поставляла ему эту информацию. А он щедро платил. Он был намного щедрее Анжело Месси, который чаще всего пользовался ее услугами бесплатно. И это оправдывало Ламию в собственных глазах.

И теперь она думала, что это несправедливо. Они обе, она и Ульяна, удовлетворяли похоть Анжело Месси. Но ей — ничего, а другой — все. Так не должно быть. И потому так не будет.

Мысленно произнеся это, Ламия с облегчением рассмеялась. Решение, которое пришло к ней, не вызвало ни малейшего сомнения. Она села в автомобиль. Выехала на шоссе, ведущее в сторону Испании. Увеличила скорость. Ей предстояло проехать тысячу с лишним километров. И она рассчитывала преодолеть это расстояние за ночь.

Там, в Испании, недалеко от городка Леон, находился древний рыцарский замок, в котором она не раз бывала раньше, когда еще был жив его прежний владелец. Теперь там жила его вдова с сыном. Но это ничего не меняло. Она, Ламия, также была его вдовой, пусть и не официальной. И имела право на свою долю в наследстве.

Мадам Ламиани считала, что нынешние обитатели замка должны оплатить счет, который она собиралась им выставить.

И она была уверена, что они оплатят.

— Antiquo more, — повторяла и повторяла она, разжигая в себе первобытную ярость. — Повинуясь старинному обычаю.

Ночь становилась все темнее. И автомобиль, которым управляла Ламия, казался хищной птицей, пролетающей над шоссе со злобным клекотом и сверкающими от ненависти глазами.