Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть

Вадим Головин, 2022

Что, если вам нужно отыскать человека из своих снов или отомстить шумному соседу? Частный сыщик Вадим Головин к вашим услугам. Любую самую странную задачу он превращает в еще более загадочный план действий. Благодаря книге Вадима Головина вы почувствуете себя помощником детектива и увидите изнанку одной из самых необычных профессий. Кто приходит в кабинет сыщика и о чем его просят эти люди? Что руководит ими? Какие методы использует частный детектив в своей работе? За банальным происшествием может скрываться что-то очень значительное, а то, что выглядит мистическим, не всегда оказывается таковым на деле. Одно расследование может напоминать триллер, а другое – обернуться полнейшим фарсом. Кто-то пытается исправить ошибки, совершенные в прошлом, кто-то хочет вернуть любовь, кто-то ищет смысл жизни. Эта книга открывает темную сторону большого города, в которой прячутся человеческие тайны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

3. Лучшая ученица

Стабильно пару раз в месяц Максиму снился ребенок. Неизвестный мальчик почему-то звал его папой. Сны были тяжелые и оставляли после себя всяческие вопросы, поэтому беспечный холостяк понемногу стал загоняться. От психологов он узнал про внутреннего ребенка и даже всерьез пытался с ним говорить. Но вовремя проявил мужскую рациональность и решил искать не черт-те что бессознательное, а реального мальчика. С этой просьбой Максим обратился ко мне.

— Вам надо на шоу про экстрасенсов, — говорю ему, — а я вынужден отказать. Сон разума, сами знаете, рождает всяких чудовищ. Бегать за ними — дело неблагодарное.

Клиент проявил настойчивость:

— Давайте попробуем по-другому. Представьте, что ищете реального человека. Что для этого нужно?

— Личные данные, несколько фотографий, описание ситуации, то есть когда пропал и при каких обстоятельствах.

— А если такой информации нет?

— Значит, вашего мальчика не существует.

Клиент выложил деньги. Все это напоминало дурацкий розыгрыш, когда героя снимают на скрытую камеру, а потом зовут в студию для дальнейшего издевательства. Куда позорнее для меня в нынешних обстоятельствах было отсутствие денежных средств. Так что я согласился.

— Ладно, — говорю, — можно составить словесный портрет.

— Знаю точно, что мальчик.

— И все?

— Сон сразу же забывается, понимаете? В голове сейчас просто образ. Особых примет не вспомню.

— Ну, записывайте тогда. Желаю спокойной ночи.

Получив свой аванс, сам не зная за что, я принялся посматривать на часы. Близился бизнес-ланч, опаздывать на который было бы легкомысленно.

— Подождите, а что записывать? — уже на пороге спросил клиент.

— Важна каждая мелочь.

— Так мы не скоро встретимся.

— А куда вы, Максим, торопитесь? Примерно треть своей жизни человек спит. Впереди еще много всего интересного. Приятных полетов в космос!

Я завис над крем-супом, и думалось, что в Москве люди совсем оторваны от реальности. Или это реальность оторвалась от них.

ДАЖЕ ПОВЕРИТЬ СТРАШНО, ЧТО, МОЖЕТ, ВСЕ МЫ С РОЖДЕНИЯ СПИМ ПО СВОИМ ЯЧЕЙКАМ, А ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ КАРТИНКОЙ ТРАНСЛИРУЕТСЯ В МОЗГ.

Максим был уверен, что его сон не просто игра воображения. Поэтому он пошел не по эзотерикам, а сразу отправился к детективу с конкретной целью. Что, если ко мне в агентство явился новый пророк, а сам ребенок — не кто иной, как?.. Тут мне сменили блюдо, и мысли ушли к желудку.

Клиент объявился среди недели. Честно сказать, надеялся, что не придет вообще. Все эти рыцари печального образа почему-то не вызывают во мне сочувствия. Может быть, потому что гляжу в этих людей, как в зеркало, а жалеть самого себя дело скверное.

Клиент протянул тетрадку:

— Можем начинать поиски.

Страницы были исписаны криво и неразборчиво. Таким же инопланетным почерком я списывал в школе химию.

Я принялся читать вслух:

— Глаза большие, зеленые, с хитрецой. Губы тонкие, улыбается редко…

Он писал все это, словно любящий папа. Словесный портрет занимал полторы страницы. Дальше в свободном стиле шло описание интерьера, звуков и прочих тонких вибраций.

Я отложил рукопись.

— Всего за пару ночей. Как это удалось?

— Ходил на сеанс гипноза.

— Боже праведный, что с вами там делали?

— Я принес то, что вы просили. Не терпится начать поиски.

Низко ты пал, Вадим. Бегаешь за фантомами ради денег. Не так тяжело искать, как заставить себя поверить. И даже не в свой, а в чужой сон. Ладно, стерпим и это. Всяко лучше, чем зарабатывать на долгах или краденых иномарках. За это все мне свечку не поставят.

— Итак, — говорю, — вы тут пишете: на вид лет пять-шесть. Прекрасная отправная точка. Значит, когда родился?

— В две тыщи двенадцатом. Может, раньше…

— Поздравляю, ищите женщину.

Булки Максима сжались.

— Тоже думаете, внебрачный?

— Считаю, что это сон, но за деньги играю по вашим правилам.

Клиент порывался опять пойти на гипноз. Пришлось всерьез отговаривать: неизвестно, что снова ему втемяшится. А мне бегать искать потом.

— Не советую часто теребить подсознание, — говорю. — Материя тонкая. Порвется в два счета, и останешься в мире снов.

— И как же тогда искать?

— Элементарно! Пользуясь дедуктивным методом и наблюдательностью.

Как оказалось, секс-коуч Макс Безрук нередко переходил от теории к практике. В попытке закрепить пройденное перед ним снимали трусы лучшие ученицы. Тренер долго не мог понять, брать ли деньги за стажировку. Точный ответ подсказал КоАП, в котором заработок на сексе представлен маленькой, безобидной, но все же статьей. Поэтому коуч принимал желающих в своем гостиничном номере бесплатно, в рамках благотворительности.

По базам билетов я собрал все его секс-туры: список поездок и перелетов за последние шесть лет. Меня интересовали не отправления и прибытия, а то, что происходило между. Понемногу пробелы заполнялись. Максим не солгал, сказав, что объездил со своими лекциями всю страну. Не был разве что на Кавказе, поскольку не любил и не умел извиняться. Мы двигались слева направо по заданной временной шкале. Позади оставались отели, девушки, города. Примерно на полпути грифель карандаша ткнул в «Домодедово — Кольцово».

— Вот и до Ебурга добрались, — подвел мысленную черту Максим.

— У вас, — говорю, — каждый город — Ебург.

Клиент углубился в воспоминания.

— Там живет моя лучшая ученица Рита.

— Каковы оценочные критерии?

— Такие же, как у вас.

— С квартирой и без детей?

— Пришла ко мне в номер. Села на край кровати. Чувствую, что хочу, а она не дает. Так и проговорили всю ночь.

— Влюбились?

— Наутро билет свой сдал. Остался из-за нее. В Москву предлагал поехать. Не согласилась. Как и все, богатого жениха искала.

— Прямо скажем, нехарактерное поведение для такого секс-гуру.

Максим вдруг совсем раскис.

— Ничего бы у нас не вышло. В моем бизнесе любви нет. Какая девушка станет борщи варить, пока я других глотать учу?

— И где теперь эта ученица, — спрашиваю, — до сих пор стажируется или уже устроилась?

— Понятия не имею. Одно время в подписчиках у меня болталась.

Клиент полез в телефон. По экрану понеслась лента: бесконечные аватарки с задницей вместо лица.

КУЛЬТ ЯГОДИЦ — КАК УТЕХА В ЭПОХУ ПОЛНЕЙШЕЙ ЖОПЫ.

Посреди фейковой жизни внезапно возникла фотография мамы с мальчиком. Возле искусственной новогодней елки они выглядели живыми и настоящими, как и все мы в старых семейных альбомах.

— Не зря училась. Видите, родила, — как-то не слишком уместно сострил Максим.

— И, кстати говоря, мальчика.

Ребенок позировал без улыбки и явно не был в восторге от натянутого против воли галстука. Озорные глаза выискивали пути отхода. Планировался побег. Так часто бывает, когда взрослые заставляют фотографироваться. Подпись к снимку гласила: «Приз тому, кто поможет мне сфоткать Мотю».

Социальная сеть дала мне подсказку.

С собой в Екатеринбург я взял только ручную кладь и старенький «Кэнон». Погода позволила мне занять наблюдательный пост возле подъезда Риты. В рейтинге самых тупых занятий наружное наблюдение должно лидировать: попробуйте целый день безотрывно смотреть на входную дверь. Хотя охранникам и вахтерам это запросто удается.

Вижу: вышли. Я — следом за ними, на ходу расчехляю камеру.

— Девушка, извините, это ваш мальчик?

— Мой.

— Я фотокорреспондент. Делаю снимки для журнала. Хотел спросить разрешения сфотографировать малыша.

— Попробуйте, если не убежит.

Матвей задумчиво мерил глубину лужи, и мне удалось поймать пару удачных кадров: выручили репортерские навыки. Девушка с интересом заглянула в дисплей.

— Попался все-таки, надо же. Он с фотографами не дружит.

— Потому что позировать заставляют у всяких дурацких елок.

— Точно.

Сую мамаше листок бумаги:

— Подпишите согласие на публикацию. Такие правила. За себя закорючку и от имени папы тоже.

Мне уже было известно, что в свидетельстве о рождении мальчика стоит прочерк в графе «отец». Любой секрет, который можно купить за деньги, сразу перестает быть таковым. Настоящие же тайны сыщику приходится раскрывать самому. Обычно я пробую разговорить человека. Вот и сейчас отца я приплел нарочно, чтобы вывести девушку из равновесия.

— Обойдемся моим автографом, — отрезала Рита, возвращая мне документ.

— А если отец мальчика в суд подаст?

— Поверьте мне, не подаст. Он умер.

— Соболезную. И давно?

— Еще до рождения сына.

— Значит, кольцо на пальце ввело меня в заблуждение.

Собеседница напряглась.

— Кстати, а что у вас за журнал?

— «Максим», — придумал я на ходу.

— Интересно… Какая же тема номера?

— Отцы и дети.

Я развернулся и медленным шагом направился к автобусной остановке. Это была чистейшая провокация.

— Стойте! Какие еще отцы? — крикнула она вслед.

— Обманутые, конечно.

— Сволочь! Напишешь — в суд на тебя подам!

— Судом нас не напугаешь. Вы подписали согласие на публикацию.

Рита внезапно загородила мне путь.

— Ты делаешь зло не мне — моему ребенку. Матвея воспитывает другой мужчина. Если смелый, иди разбирайся с ним.

— Вы правда наврали сыну, что родной папа умер?

— Больше ни слова. Потом еще напишете: «яжемать скрыла свою беременность».

Я вытащил из кармана письменное согласие — его обрывки вскоре пустились по ветру.

— Успокойтесь, статьи не будет. Я частный сыщик. Работаю на Максима.

— Вы оба мне омерзительны.

— Знаете, вы… Не оставили человеку шанса стать хорошим отцом.

— Сложно представить отцом насильника-педофила.

Рита пыталась сдержаться, но в итоге заплакала. Матвей пребывал на своей волне. Он подметал асфальт сухой веткой, словно хотел замести невидимые следы.

— Максим показался мне интересным парнем, — объяснила она, — но рожать от него я точно не собиралась. Сама была как ребенок в двадцать. После той лекции мы пошли погулять по городу. Он меня напоил и затащил в кровать.

— Тащат обычно силой.

— Мне было ужасно плохо. В таком состоянии я не могла показаться дома. Осталась у него на ночь. Потом всю неделю он как ни в чем не бывало гулял со мной.

— Значит, вы ему отомстили?

— Я не хочу его больше знать. Теперь у нас, видимо, будет суд.

— Не будет, если я ему не скажу.

— О чем?

— Что он папа Матвея. Пока это гипотеза.

Напоследок Рита мне рассказала, как застала сына перед иконой. Подражая своей богомольной бабушке, Матвей, как умел, крестился и что-то шептал под нос. Оказалось, заупокойную. Я слушал и представлял себе эту троицу. Максима, Матвея и, наверное, Святого духа. Последний — тот самый сон.

Мы постояли еще немного. Потом я прыгнул в такси и поехал сразу в аэропорт. Вслед мне махало ладошками чужое семейное счастье.