Зюзя. Книга первая

Вадим Валерьевич Булаев, 2019

Здесь нет ни геройских героев, ни злодейских злодеев. Есть лишь человек и собака, идущие по практически пустому миру.

Пролог

Странно всё началось. Сначала состоялся так давно ожидаемый КОНТАКТ. Без приготовлений, сигналов и какой-либо мишуры в один прекрасный день прилетели ОНИ. Тихие, спокойные, мало похожие на нас существа просто сообщили людям, что теперь всё будет иначе. Что теперь у животных ровно столько же прав, как и у нас, и что убивать без крайней необходимости или кушать их от сего дня нехорошо. А потом улетели.

Если честно, никто ничего сначала не понял. На ток-шоу по всем каналам многоумные эксперты мусолили красивыми словами одну простую мысль: «Шо это было?» Правительства практически всех стран вещали о неких договоренностях о долговременном сотрудничестве с пришельцами, которых им удалось добиться. Много было пустословия. Но вышло всё куда как хуже.

Еще некоторое время жизнь продолжала течь своим чередом. Люди шли на работу и с работы домой, праздновали, горевали, рождались и умирали. Ну прилетели неизвестные из космоса, ну и толку от этого? Ничего же не поменялось, разве что вышло несколько красивых кинокартин с мировыми знаменитостями в главных ролях да интернет на пару недель взорвался постами и мемами на тему иномирян. Но изменения произошли, да еще какие.

По неизвестным никому причинам пришельцы дали животным РАЗУМ. Не поголовно, но многим — собакам, волкам, коровам и прочим четвероногим. Всем, кто смог принять этот дар в силу своего эволюционного развития. Зайцы, кроты или, к примеру, суслики всякие, не смогли — видимо, уровень интеллекта в их мозгах оказался слишком примитивен для этого. Так и живут по-прежнему, как и раньше, аж завидно…

Может ещё кому что перепало от щедрот космических — я не знаю. Но дело не в этом — не случилось с ними, получившими разум, контакта; не произошло единения. Их новообретённый рассудок был за гранью добра и зла; они мыслили совершенно другими категориями — мы им были не враги, нет. Помехой. Досадной, обнаглевшей и провонявшей запахами цивилизации помехой.

Сначала исчезли крысы. На это никто не обратил внимания, кроме биологов да санэпидслужбы. Не самые нужные человечеству звери, чего расстраиваться? Вышло несколько статей на профильных сайтах, кто-то из ученого люда оперативно подсуетился и написал на злободневную тему докторскую или кандидатскую. Наверняка ещё и гранты западные освоили под это дело.

А потом они вернулись. Ты хоть раз видел стаю крыс на охоте? Расскажу, мне не сложно. Это не движущаяся серая и пищащая масса, стремящаяся всё сожрать на своем пути. Это крысёнок. Один небольшой крысёнок. Он осматривается, принюхивается, стараясь не попадаться на глаза. Потом он уйдёт. А ночью тихо придет стая. Бесшумно. По разведанным мальцом днём лазам и отноркам, а кое-где и по шершавому бетону стены попадет к вам в дом. Матёрые крысюки лихо вскроют спокойно спящим сонную артерию, и стая насытится. Криков не будет, живых не будет, никто не услышит, не поможет и не помешает трапезе. Утром они все уже будут у себя в гнезде, сытые и счастливые. По первому времени сколько так семей повырезали — до сих пор никто не знает. Но вонь от останков в каждом подъезде была. Это потом все поумнели — и окна позакладывали, и канализацию замуровали, и вентканалы защитили. А тогда кто знал?

За крысами исчезли бродячие собаки и кошки. Просто ушли в леса и поля, и до времени затихли, как мы, горожане, думали. Заблуждались, распад начался именно с них. Сначала животные понемногу стали убивать грибников, рыбаков, и прочих мирных любителей природы. Потом дело дошло и до охотников. Тут преуспели коты. Понимая, что просто так нападать на вооруженного человека глупо, бывшие мурлыки освоили в совершенстве искусство прыгать с деревьев и выцарапывать глаза. Причём если человек был не один, то прыгали на всех одновременно. Затем их добивали собаки. Да, с появлением разума вечная вражда кошачьих с собачьими прекратилась и дала вот такие результаты. Думаешь, вру? Осмотрись вокруг. Видишь, вон мёртвый поселок, есть и мёртвые города. А еще десять лет назад ты в такое бы не поверил, сумасшедшим меня посчитал. Но слушай дальше, это была всего лишь прелюдия.

Мы, люди, оказались глупы, тупы и слепы. Не знаю, можно ли было это остановить, но мы даже не попробовали. Все делали вид, будто бы всё отлично, изо всех сил имитируя привычный жизненный ритм и уклад. А тем временем начали исчезать маленькие деревни. Их вырезали тихо и без суеты. Причем в подавляющем большинстве домашние животные присоединялись к напавшим стаям. Редко когда просидевший весь свой собачий век на цепи и умудрённый жизнью пес бросался на защиту. Хотя и такое бывало. Тогда его убивали вместе с хозяевами, но никогда не употребляли в пищу. Я долго об этом размышлял и чётко понял, что для многих наших питомцев мы были откровенным дерьмом. При этом даже без нападений, по своей воле те же коровы просто от хозяев уходили в поля; свиньи, вырвавшись из хлева, носились по опустевшим дворам и с упоением крушили всё, до чего могли дотянуться. Животноводство закончилось, мясо и молоко исчезли с прилавков.

Затем пропала связь на периферии. Любые коммуникации когда-нибудь начинают нуждаться в профилактике и мелкой починке. Посланные ремонтники и обслуживающий персонал не возвращались, на дорогах стало смертельно опасно останавливаться. Началась большая охота. Звери уже были на окраинах мегаполисов. К собакам, котам присоединились лесные хищники. Их было много. Даже не думал, что вокруг столько зверья. И поделать мы ничего не могли. Нападения среди дня стали обыденностью. Начались бунты, появлялись отряды самообороны. Но, как ни крути, это была лишь агония. Ну сам подумай — сколько может быть огнестрельного оружия в жилой многоэтажке? Одна, две, от силы три единицы. А людей? Вот то-то и оно. И каждый владелец своего оружия защищал прежде всего свою семью, на остальных плевать. Да, про крыс не забывай, они к этому времени осатанели от безнаказанности. Власти от большого ума ввели военное положение, катались солдатики на броне, но толку? Пока в столице рассуждали на тему о том, стоит ли раздать населению хоть какое-то оружие или, на всякий случай, ограничиться озабоченностью и парой новых законов — наступила полная ж…

Предприятия переставали работать, инфляция во всю пожирала имеющиеся у граждан накопления, вечные перебои со светом и топливом парализовали городскую инфраструктуру. Между тем твари резвились на улицах во всю, уже особо никого не стесняясь. Не вернуться домой, выйдя из квартиры, стало обычным делом. Население, подогреваемое неясностью своего положения, начало открыто демонстрировать недовольство. Сначала более или менее мирно, потом наступили массовые беспорядки. Ответка от слуг народных пришла незамедлительно. Полиция стала стрелять на поражение без всяких предупреждений, ввели военно-полевые суды по принципу сталинских троек, регулярно для разгона непонятливых привлекали военных.

Об армии нужно вообще говорить отдельно. Вот вроде бы и много было в стране военнослужащих, куча всяких суперсовременных железяк для убийства наделано, ан нет. Казалось, всё просто — оцепи военные города, протрави напалмом или ещё чем окрестные леса, красиво с вертолетов расстреляй стаи четвероногих в пределах видимости. Ура, ура и победим! Ну или прогоним куда подальше. Но это в теории. На практике войска быстренько отправили на усиленную охрану стратегических объектов, под определение которых попали и закрытые посёлки с «элитой» как центральной, так и на периферии. Именно служивые, прикрываясь военным положением и оружием, пока нас твари жрали, под руководством всевозможных уполномоченных из высоких кабинетов деловито и организованно вывозили по заранее организованным убежищам все необходимые для выживания товарно-материальные ценности. В городах оставили контингент так, по мелочи, чтобы народ под ногами не путался.

И самое дно ситуации в том, что это всё был не бардак, не грабиловка, а геноцид человечества. От нас зачищали планету и именно с нашей помощью у них почти получилось. Ни один зверь не убивает просто так. Но это случилось. Они поедали человечину конечно, но в основном мертвые гнили на улицах среди обожравшихся тварей. Да, тварей. Слово животные сейчас это воспоминание о милых домашних котиках, собачках с мячиком и потерянном нами мире. А мы в это время или прятались, или как хомяки макароны запасали. Надеялись, что пронесёт.

Знала верхушка страны, всё знала. И самоустранилась настолько талантливо, что невольно диву дашься. Именно когда началось неизбежное массовое дезертирство солдат срочной службы и повальный беспредел всяких вооружённых людей, она пропала. По телевизору и радио, в редкие часы подачи электричества, ещё неслись бравые репортажи о накосах и удоях, однако в них мастерски обходили темы с прямым участием правительства. Только общими словами говорили — мол работают, ночей не спят, о родине думают.

А затем иномиряне снова напомнили о себе. В один момент на планете умерла вся электроника. Все компьютеры, современные автомобили, датчики, да вообще всё стало кусками железа и пластмассы с ненужной начинкой. Про самолёты в воздухе, корабли, потерявшие управление фуры на трассах — лучше вообще не говорить. Человечество мгновенно оказалось в каменном веке.

Даже после этого оружие населению так никто и не раздал. Побоялись, уроды… Когда народ опомнился от законопослушания и кинулся по военным складам и всевозможным оружейкам, то увидел лишь пустое место. Ни-че-го. Эти властолюбивые умники, чтобы обезопасить себя от возможных осложнений в будущем, удумали интересную штуку. Что могли, вывозили составами по железной дороге к морю или крупным рекам, перегружали на баржи и топили, что не смогли — или взрывали, или выводили из строя, или перепрятывали так, что не вдруг найдёшь. Понятное дело, к рукам исполнителей много чего прилипло, но по нынешним временам кто же признается в таком богатстве? Это теперь попадает под категорию личное, можно даже сказать — интимное. Для себя, любимого, хранится. Как залог спокойствия и безопасности. Нет, не всё так грустно, конечно. Найти автомат в более или менее нормальном состоянии можно при небольшом желании, вот только что с ним делать? Большой боезапас на себе долго не поносишь, а патроны на улице не валяются. Вот поэтому я и пользуюсь охотничьим ружьишком. Практически в каждой деревне охотники были, так что с порохом, пулелейками и иным припасом проблем нет. Научился старые латунные гильзы снаряжать, не великая наука. Но даже это делаю не часто, как правило несколько упаковок с дробью и картечью удается найти регулярно.

Когда-то я читал книгу про жизнь людей после ядерной войны. Так там, по ходу сюжета, герои использовали для оплаты всяких бытовых покупок патроны. Ну вроде как эквивалент денег. Сейчас вспоминаю всю эту наивность и смеюсь. Ну не понятно мне, как можно верить в патрон, который до тебя побывал в неизвестно скольких руках? А если в нужный момент не выстрелит, что тогда? Претензию пойдешь высказывать, в письменном виде в трёх экземплярах на мягкой бумаге? Ну-ну… Но даже не это веселит меня — я не понимаю, как можно продать патрон не пойми кому вот так, запросто, как колбасу. Он ведь очень легко обратно может вернуться. Не весь, конечно, только пуля, но горе-продавцу и этого хватит. Проще говоря, твоим боеприпасом тебя и пристрелят, а потому всё барахло заберут на долгую память, причём совершенно бесплатно. Так что люди, намутившие тогда свой стратегический запасец, ни за что его без крайней нужды не засветят.

А, отвлекся я. Ты меня одёргивай, если начну мыслью растекаться. Так вот, власти нет, оружия нет, паника. Как следствие, повыскакивали секты, банды, эпидемия, мародерство и повальный беспредел — представь сам, вон какая у тебя голова большая. Умная, наверное… Чего скрывать, страшное время наступило. Люди ещё мягкотелые в своей массе были, а обстановка требовала немедленных решений, жёстких.

Ну так вот, с эпидемией интересно получилось. Ученые в конце концов выпустили какой-то тайный и секретный вирус, который должен был животных вытравить, а людей нет. Но фигня вышла, всё пошло через одно место. Поумирали как звери, так и люди. И таких неудачников, я думаю, процентов девяносто девять с весьма приличными десятыми на этой грёбаной планете. Планета Кладбище она стала, а не Земля. Выжить смогли только те, кто по разным причинам оказался в очень длительной изоляции от мира. Ты удивляешься, почему я так спокойно об этом говорю? Не знаю… Привык, наверное.

Мы, люди, развалили себя сами. Говорят, первый форт построили на месте старого аэродрома где-то в под Владимиром только через год после того, как чудом оставшиеся в живых стали разбегаться из городов и создавать подобие общин. Им, наивным, казалось, что в деревне отсидеться можно. А деревень — то уже и нет. И есть нечего. Огородничеством на свежем воздухе заниматься смертельно опасно — сожрать могут, да и семенам свежим откуда взяться? Спасли старые запасы в мёртвых домах — крупы там всякие, сахар. Прибавь к этому, что из городских в принципе редко кто понимал, как печь правильно растопить и дрова нарубить. Все же креативные, амбициозные, полные свежих идей, а тут такое… Вот так народ и закалялся, через не могу и собственные ошибки. Не сразу, постепенно поняли, что выживут только те, кто сбивается в относительно крупные группы и имеет хоть какое-то оружие. Твари ведь не делись никуда. Да, их стало в десятки, если не сотни, раз меньше, но они всегда рядом, неподалёку. И если хочешь жить и дальше, то нужна постоянная защита, присмотр друг за другом.

Знаешь, я тебе это сейчас рассказываю, а складывается ощущение, что у доски отвечаю учителю тему «Образование родоплеменного строя» из учебника «История древнего мира» за 5 класс. Даже смешно стало… И жутко до одури.

Ты спрашиваешь, откуда мне всё это известно? Так частично видел, частично слышал, от основного убежал. Мне вообще жутко повезло. Я в столице трудился, гастарбайтером. С утра до ночи на работе, вечером пришел и спать без снов в вагончике. Ни телека, ни радио, ни газет. Упашешься так, что кажется, будто ложка тонну весит. Ничего не интересовало, кроме зарплаты. И вот в одно прекрасное утро в соседней бытовке нашли восемнадцать человек, всех обглоданных крысюками. Ну, полиция приехала, сразу приступили к розыску убийц — проверили у нас регистрацию и разрешение на работу, а потом увезли к себе в отдел. У меня документы в порядке были, потому дань платить не стал, да и нечем. Я заработок родне переводил сразу, как получал. Себе крохи оставлял, чтобы соблазна тратить не было.

В общем, посидел у полиции в гостях, поскучал ночку, а на следующий день был изгнан на свежий воздух, только вот паспорт мой при этом вернуть забыли. Очень рекомендовали им штраф уплатить в частном порядке. Как я уже говорил, наличности у меня не было и до зарплаты не предвиделось, так что поплёлся обратно на стройку, у прораба клянчить в долг. Прихожу — а там все работяги стоят в ряд, вдоль них бегает какой-то вояка в чине подполковника и смутно знакомый мужик в дорогом костюме. Потом вспомнил его — директор всей этой стройки, видел пару раз издалека. Так вот, некоторых вызывают и предлагают в стороне постоять. Увидели меня — сразу спросили гражданство и документы. Пришлось честно рассказать о местонахождении моего паспорта. К удивлению, подпол кому-то сразу позвонил и через двадцать минут хмурый полицейский сержант вручил мне отобранное. Я такое в первый раз видел — чтобы вояка смог нагнуть так быстро не подведомственного ему силовика. Затем отобранных строителей, включая меня, посадили в автобус, и военный весьма вежливо разъяснил, что все мы в добровольно-принудительном порядке дружно подписываем контракты с дочерней от министерства обороны фирмой, после чего бодро едем строить военный объект куда-то под Вологду. Надо признать, что контракты были весьма приличные и с достойной зарплатой для таких бесправных существ, как мы. Не обманули, и деньги с начала платили, и кормили хорошо. Но это я вперед забежал.

Всего ехало около сорока человек. Все друг друга знали, так что не боялись, да и мобильные никто не требовал сдать. Военные нас отбирали по принципу: славянин, паспорт в порядке, разрешение на работу имеется — молодец, годен. Азиатов не было.

В Вологде одного каменщика высадили, объявив, что не прошёл спецпроверку. Наверное, из-за судимостей не взяли. Он нам как-то рассказывал о своих похождениях и что за них ему было. И вот тут я приуныл. Куда же нас везут, на какой засекреченный объект, если в течение дня ухитрились всю подноготную нашу выведать? Мы же из бывших братских республик все, не местные. Выберемся ли? Или в конце зачистят, чтобы лишнего не болтали?

Как я потом понял, никто зла нам не желал. Просто действительно нужны были строители, своих не хватало и в верхах приняли решение привлечь гастарбайтеров. А чтобы не хватать первых попавшихся — ввели определенные критерии. Да и спецпроверка — у спецслужб все данные на граждан сопредельных государств давно скопированы и рассортированы.

Так вот, привезли нас куда-то в глухие леса. Даже смутно не предполагал где мы. Там оказалась странная военная часть. Солдат почти не было, всё больше прапорщики да офицеры. Два взвода спецназа, несколько радиолокационных станций и ещё какие-то хитрые антенны, спрятанные в деревьях. Строили мы боксы для техники и ни в чём не знали отказа. Чтобы стройматериалы не подвезли или задержали — и не упомню. Всё как часы работало, до сих пор приятно вспоминать. Кормили трижды в день — не слишком вкусно, но сытно. В жилом помещении (ещё одна странность — казарм не было, все военные жили в маленьких двухэтажных домиках, а холостые в весьма комфортабельном общежитии) переделанном под нас из пустующего актового зала, был телевизор, по которому мы по вечерам узнавали новости. Именно тогда я узнал о протестах и волнениях в городах. Четыре с лишним месяца длилась эта относительно спокойная жизнь, а потом всех нас, и рабочих, и военных с семьями, неожиданно перевели на закрытую территорию. Был там такой огороженный по всем правилам военной науки периметр с вышками, заборами в четыре метра, контрольно-следовой полосой и ещё Бог знает чем. В тот же день привезли детей — их насильно собрали по окрестным деревням, так что ор со слезами стоял ещё тот. Вечером к нам вышел командир части, полковник Коробов. Духовитый человек. Если бы не он, никто бы не выжил. Точно тебе говорю.

Он нам и рассказал о выпущенном боевом вирусе, о том, что творится в мире. По его приказу всем запретили выходить за периметр, было введено военное положение. Успокоил — с продуктами проблем не ожидается, от голода не умрём. Под землёй оказались склады НЗ с запасом лет эдак на тысячу. Вода, канализация, автономное освещение — всё работало без сбоев. Сложилось впечатление, что Коробов ждал чего-то подобного и готовился. Слишком переселение гладко прошло, отлаженно, что ли… И по нам решение явно принял заранее.

Как только объявили о запрете покидать территорию, мужики забузили. У всех есть родня, все переживают, волнуются. Мобильная связь не работает. В общем, бунт среди нас начался. Не дрогнув ни единым мускулом, полковник согласился с требованием предоставить с утра транспорт желающим покинуть часть и даже согласился дать продукты в дорогу. Удовлетворённые, мы все пошли спать в бомбоубежище, которое нам отвели как временное жильё и уже (когда только успели) оборудованное кроватями. А утром — фигушки! Двери оказались заперты снаружи. В углу сложены ящики с харчами и записка, что никто никуда не едет и куковать нам тут до особого распоряжения. Что я пережил за полтора месяца взаперти — страшно вспомнить. До драк с убийствами чудом не дошло, но двое умом тронулись. Бесило всё. Койка, окружающие меня люди, я сам. И только раз в день по громкоговорителю звучали новости. Нам методично зачитывали все радиограммы и прочие сообщения, касающиеся обстановки в окружающем мире. Вот оттуда я и узнавал обо всём. Не верил поначалу. Совсем не верил. Однако постепенно проникся, обдумывал услышанное, вспоминал, что видел своими глазами. И не я один. Мужики понемногу успокаивались, впадая в депрессию. Ну сам подумай — в течение полутора месяцев в запертом, провонявшем потом помещении слушать о смерти мира, в котором живет твоя семья. Тут бы руки на себя не наложить…

И, наконец, нас выпустили. К нам опять обратился Коробов и попросил по человечески его понять. Мы бы по-другому не выжили — тут я с ним согласен. Да и знал полковник больше, чем говорил. Думаю, он там руководил каким-то секретным узлом связи и общался напрямую с другими подобными узлами и с правительством в том числе. Знаю, что с Новосибирском контактировал постоянно — от них, наверное, и узнал про особенности вируса. Эту всю боевую погань, как правило, в тех краях разрабатывали. Тогда же, очень спокойным голосом, он и рассказал, что ждет нас шесть лет карантина, что до ближайшей жилой деревни никто не знает сколько, потому что связи в стране фактически нет. Слушали мы его вяло — сломал он нас, добился своего. Так мы стали рабами. Нет, в слух это слово никто не произносил. Ну а как ещё назвать людей, которые работают за еду, живут взаперти и передвигаются только под усиленной охраной? Постоянные обыски, регулярное повышение нормы выработки; говорить можно было только в бомбоубежище, где мы жили или по разрешению часового. На нас лежало фактически стопроцентное обеспечение жизнедеятельности базы — чистка сливных коллекторов, всевозможные хозяйственные работы, обеспечение дровами мини-котельной. Вдобавок летом под автоматами мы возделывали поля, зимой валили лес. Семь лет жизни в таком ритме прошло. И не было ни одного дня, когда бы я не задумывался о побеге. Вот только бежать куда? Оружия нет, вокруг лес со снующим диким зверьем. На первом году пребывания дважды нападали твари по лету — четверых наших порвали наглухо, охрана оба раза еле отбилась. Как ни крути, однако повеситься проще и гуманнее по отношению к себе. Некоторые так и делали. За это время от приехавшей сюда строительной бригады осталось двадцать два человека.

Ещё и детки подросли. Те самые, которых мудрый Коробов по деревням позабирал. Спасти хотел, зная о том, что со дня на день произойдет. Вот только воспитали их гнусно — в глубокой уверенности в том, что они воины, а все остальные дерьмо и добыча. Спецназовцы постарались. Они вообще под себя потихоньку всё подминали. Полковник это видел, однако поделать ничего не мог. Так и ждали, когда переворот будет. Повода ждали.

Не знаю, специально или по дури, но один из бывших деревенских малолеток, семнадцатилетний двухметровый кабан-переросток, проходя у ворот, просто так ударил в висок тихого и худосочного Андрея из Винницы, чистившего двор. Ударил при всех, при охране, полковнике, прочих. А потом ещё и помочился на лежавшего в обмороке человека. И улыбался, радостно гыгыкая. Он же воин, ему можно по праву сильного. Разбора этого происшествия мы не увидели. Нас быстренько загнали обратно, заставив забрать с собой Андрея — медик даже не подошёл. А ночью пришёл Коробов. Он вывел остатки бригады за периметр и сказал: «Валите. Оружие в пятистах метрах по дороге». Никто со стен не поднял тревогу, не выстрелил в спину нам. Думаю, полковник тогда сильно рисковал, отпуская нас. Власть его над остальными вояками была более чем сомнительная к тому времени. Спасибо ему за это. Ну это я сейчас так говорю, а тогда я его ненавидел, сильно ненавидел… В общем, свалили мы с той базы, чтобы ей пусто было…

Ты не понимаешь, почему я о полковнике хорошо отзываюсь? Попробуй осознать — он делал всё, чтобы вверенные ему люди выжили. Как умел. Я видел много плохого от него. В ту ночь, когда мы стали свободными, каждый из нас был бы счастлив пустить ему кровушку, возможности просто не представилось. Но благодаря ему я жив. Если бы у нас тогда, в самом начале, получилось всё-таки ломануться на родину — смерть была бы неизбежна. Сколько по дорогам останков таких же умников валяется — не счесть. И именно из-за Коробова все эти эпидемии, разборки, грабежи и всякое нехорошее, творившийся в первые годы после заражения — всё прошло мимо меня. До сих пор живой, хотя ненавидеть не перестал. Сумбурно объясняю, ты уж прости, тут больше эмоции, чем здравый смысл.

Странное чувство — свобода. Это одновременно весь мир и ничего. Как сейчас помню — нашли мы в кустах оружие, что подарил нам наш теперь уже бывший хозяин, и стоим дураки дураками. Вот хочется бежать, прыгать, воздух пьянит! И одновременно понимаешь, что совсем никакой конкретики нет. Куда бежать? Где мы вообще находимся? Что в мире делается? Да и страшно стало — срослись мы с этим местом.

Ладно, отбросим лирику. Да что же меня все куда-то заносит не туда! Задолбал я тебя, наверно, своей тонкой душевной организацией?! Молчишь, интересно? Ну, слушай тогда дальше, если не устал от моей болтовни.

В общем, выбрались мы к людям. Не скажу, что сразу, однако дошли. По дороге еще семерых потеряли. Не поверишь, но твари тут ни при чём! Видели мы и их следы, и вой ночью слышали. Но не пересеклись ни разу. Повезло, чего тут рассуждать. Двое грибов с голодухи нажрались, да ещё сырых, быстро умерли. Один ногу порвал о ржавую железяку, когда в пустом поселке шарили по домам. Заражение крови у бедолаги пошло, тоже не спасли. Четверых же из засады кто-то метко из винтовки уложил, даже понять ничего не успели. Сами балбесы — кучно перли, стадом. Ну кто ж знал! Пока прятались, пока стрелка искали, его уже и след простыл. Думается мне, что на еду их подстрелили. Места там лесные, но по нынешним временам особо в них не поохотишься. А тут мы — мишени этакие, смело прём по дорожке! И как всё верно рассчитано! Понимал охотник, что не потащим мы мертвяков с собой, там оставим. Да и слышал я потом неоднократно о таком вот способе добычи мяса насущного.

Когда выбрались к форту, что на Рыбинском водохранилище отстроился, от счастья плакали. Приняли местные нас хорошо, обогрели, откормили чем смогли. Спасибо этим людям, от чистого сердца спасибо. Мы, как умели, старались отработать и еду и кров. Подправили несколько домишек, обновили общественные строения, ну и так, всякое по хозяйству… К сожалению, здоровье я подорвал на той военной базе сильно и ухитрился в августе свалиться с воспалением лёгких. Пока суть да дело, наступила осень, а когда полностью очухался — выпал первый снежок. Да, долго болел. Так и больницы по близости не было, и из медперсонала один фельдшер с подорожником и зверобоем. Выздоравливал естественным путем, так сказать. В общем, зимовать кроме меня еще двое остались, остальные в конце лета дальше пошли. Больше я о своих товарищах ничего не слышал, однако не перестаю надеяться, что хоть кому-то из них улыбнулась удача.

Два года. Именно столько я там прожил. Сошёлся с женщиной — хорошей, хозяйственной. Не по любви, а скорее по уму, ну и взаимной симпатии. Как обычно сходятся двое взрослых, умудрённых жизнью людей, боящихся одиночества. Крепкий получился союз, вот только деток не было. Наверное, в моем случае это даже хорошо. Не смог я там жить, не устраивало меня горбатиться по теплу в полях, а по зиме безвылазно сидеть у печи и вглядываться в огонь. И так светило обывательствовать год за годом, без особых вариантов. Одноклеточное существование. Понимаешь, росло во мне с каждым прожитым днём какое-то беспокойство, тяга к движению. Я долго думал, как выразить, объяснить самому себе это непонятное чувство. И понял — домой хочу, на родину. Знаю, что похож на полного идиота. Знаю и о том, что шансы дойти мизерные и ещё меньше застать живыми родных, но по-другому не могу. Надо мне туда, очень надо…

Поначалу долго мимохожих купцов выспрашивал про тварей на дорогах — как один божились, что мор повыбил их, не видно почти. Вот тогда и осмелился — собрался, попрощался и рванул в неизвестность.

Понимаю, что у тебя полно вопросов, но у меня нет всех ответов. Одно скажу — безумно рад только одному — ядерная война не началась. Хотя и без нее катаклизмов хватило. Пожиже, помельче, зато полной ложкой. Нет больше промышленности с наукой, тёплых сортиров, да ничего вообще нет, и особенно веры в людей. В один момент вместо того, чтобы объединиться и попытаться хоть что-то сделать, все всё бросили и побежали спасаться да ролики для интернета снимать. Потешно, да…. А теперь как возродить? Умирает цивилизация, библиотеки на растопку с подтирками пускает. И ведь не осудишь — особого выбора нет, выжить бы. Конечно, ты прав, в некоторых фортах есть и мастерские, и больницы, и даже свет — но только в фортах. А туда ещё попробуй попади! Да и ненадолго это, дичаем-с.

Ладно, не нервничай. Как нас учит история, человеки такая гадость, что при любых раскладах если не подохли, то выкрутятся обязательно. Так что покоптим ещё небушко, потопчем землю, главное не сдаваться! Не веришь? А ты верь! Обязательно верь, иначе всё зря. В общем, держись, ушастый. Всего тебе….