Зюзя. Книга первая

Вадим Валерьевич Булаев, 2019

Здесь нет ни геройских героев, ни злодейских злодеев. Есть лишь человек и собака, идущие по практически пустому миру.

Глава первая

Я помахал зайцу рукой и вышел из гаража. Кто-то подумает, что я псих — с зайцами разговариваю, и будет отчасти прав. Четыре месяца я в дороге. Месяц уже ни одного нового лица. Да что там, вообще без лиц. Лишь иногда глаз из бойницы форта или фортика мигнёт перед тем, как в ответ на моё «здрасссьте» матом обложат. Но это редко. Всего два раза. В остальных трех поселениях и говорить не стали, на подходах сразу послали куда подальше, да ещё пристрелить обещали. Не стал проверять — врут или нет. Убежал. Спасибо, что патроны экономили. А мне давно жутко хотелось пообщаться со случайным знакомым, как в прошлой жизни. Как в поезде. Помните? Встретились в одном купе, выговорились, а утром разошлись жить дальше. И я его нашёл в заброшенном гаражном кооперативе, где стал на ночёвку. Заяц. Огромный, плюшевый, розовый. С большими глазами и застывшей улыбкой, от которой сразу стало светлее, как в песне. Не молодой, видавший виды и порядком грязный. Скорее всего он тут остался случайно — застрял по пути от дома к свалке. Знаете, раньше часто ненужную вещь, прежде чем выкинуть, несли в гараж — традиция такая была. Вроде бы как она там лежала на всякий случай некоторое время. Потом всё равно на свалку попадала. Но этот мягкий товарищ ухитрился остаться. Вот и болтал я с ним о разном, отводил в общении душу, и неожиданно позавидовал плюшевому. Сколько всего случилось, а он сидит в тут безвылазно и не знает ничего. Всё мимо пронеслось. Вот тогда воспоминания и нахлынули…

Пробежался взглядом по снаряжению — вроде бы ничего не забыл. Мешок, арбалет, ружьё, фляга с котелком, нож, куртка в скатке — всё на месте. Всегда перед выходом проверяюсь, есть такой пунктик. Раньше вот утюг и печку проверял на предмет отключения перед уходом на работу, теперь шмотки с оружием. Итак, пошагали…

Посёлок был безликий, как и тысячи других посёлков. В центре несколько непонятно зачем построенных пятиэтажек с гаражами, где и я ночевал, а вокруг немаленький частный сектор. Людей тут нет, тварям делать нечего. Вышел на маленькую площадь, отыскал взглядом местный торговый центр, бывший ранее Домом Колхозника или Дворцом Культуры, и пошел прибарахлиться. В таких местах много полезного можно найти. К примеру ткань для портянок. Не всегда получается постирать, а таскать вонючую тряпку не хочется — я лично вообще их выкидываю, если нет возможности привести вещи в порядок. Или рыболовная леска. Ценнейшая штука. И удочку сделать без неё никак, и силки поставить. Но это из крепкой только.

Зашёл внутрь. В отделе бытовой техники пусто, кучи мусора. В продуктовом такая же картина. Повсюду запустение, серые потёки неизвестных субстанций по стенам. Любая деталь отделки, хоть немного блестящая и ценная, оторвана и вынесена неизвестно куда; на полу следы от костра. Я поискал глазами отдел с одеждой и постельным бельём. Ага, вот он. Тоже ничего нового внутри — остатки вещей традиционно свалены в кучу и основательно замызганы. Причём могу поспорить — в куче только женские халатики из синтетического шёлка, и всякая, ненужная даже в то, спокойное, время, декоративная мишура вроде газовых шарфиков. Остальное, более или менее ценное, давно вывезено хозяйственными крестьянами и тщательно сложено в огромные стопки. Даже в разгар мора эти странные люди, не отвлекаясь ни на что, методично тянули всё, что плохо лежит, в любимые сараи и погреба. Доводилось находить дома, в которых комнаты, кладовые, любые хоть немного свободные помещения до самого потолка были забиты всевозможными благами умершей цивилизации. Жадность безразмерна и безмозгла, что тут ещё сказать.

Осмотрел на удачу подсобку — там тоже не нашёл ничего ценного. Облом вышел. Ну ладно, не страшно. Зайду за тряпками в какую-нибудь квартиру или дом и выберу себе что нужно. Мне уже давно не стыдно и не отвратительно обирать мёртвых и пользоваться их вещами. Привык. И даже благодарен им. Консервация, найденная в кладовках и погребах, спасала от голода не раз. Да и где сейчас ещё варенье найти или маринованные помидоры? Спасибо нашим женщинам, которые из года в год закатывали овощи с ягодами в гигантских масштабах. Без их запасов выживать было бы гораздо труднее.

Так, отдел охоты и рыбалки. Тут повезло. В почти пустом помещении, традиционно замусоренном, обнаружились три коробочки с рыболовными крючками. Небольшие, но мне и такие сойдут. Для обмена или оплаты. Встречусь же я рано или поздно с людьми, которые захотят со мной поговорить! Слово за слово, поторгуем, а там, глядишь, и общие моменты найдутся. Или к каравану через взятку прибьюсь — да, сейчас так, без рекомендаций даже в носильщики не попадёшь; или постой оплачу. Обрадованный, я закинул находку в заплечный мешок и пошел к выходу. В углу перед самым выходом была еще дверь. Почему нет? Проверю, что там. Оказалось, что это зоотовары с поправкой на сельскую жизнь. По оставшимся, выцветшим ценникам на пустых полках стало понятно, что основной ассортимент магазинчика представляли собой комбикорма всех видов и подкормки для птицы. И лишь в углу сиротливо стоял стеллаж, на котором были пыльные поводки, корма для рыбок, вискас… Ура!!!! Вискас!!!! Он вкусный! Повезло-то как! Кошачьему и собачьему питанию сейчас цены нет. Лёгкое, питательное, не портится. Но кошачье при этом в разы вкуснее. Это не подванивающие костной мукой всякие Педигри, которые разбухают только в желудке и которые без большого количества воды в себя не засунешь. Это для котов делалось. А эти паразиты в то время жрали лишь первоклассную еду, остальным брезговать изволили.

Не веря собственному счастью, я начал сгребать с полок кошачий харч в свой мешок. Ого! Тут, в уголке, бонусом стоит три некрупных упаковки собачьего корма! Мне этого недели на две, если экономно пользоваться! Я не привередливый, проглочу. Плевать на вес — такая ноша не тянет, а радует. Можно будет какое-то время не охотиться и не мародёрить по пустому жилью. Если в аптеке местной так же повезёт найти хоть что-то полезное — спляшу! Честное, благородное слово, спляшу! Но это я уже совсем зарвался. Не бывает столько счастья сразу — и еда, и аптека с лекарствами.

Завязав покрупневший мешок и уже предвкушая питательный завтрак, собрался было идти к выходу, как вдруг у меня за спиной прозвучало:

— Дай!

Я застыл. Наверное, надо было красиво прыгнуть в сторону и полёте метко выстрелить на звук. Потом небрежно встать, с превосходством глядя на поверженного врага, и, задумчиво глядя вдаль, свалить в закат. Но я так не умею. И не знаю никого, кто мог бы такое исполнить. Ну разве что кроме героев канувшего в лету Голливуда. Потому мне, как совсем не герою, пришлось подчиняться.

Сказать, что было страшно — значит ничего не сказать. Это был Ужас именно с большой буквы. В наше время человек человеку волк, хоть эта поговорка и несколько потеряла свой первоначальный смысл. Стою тут, радоваться собрался, с кормом, крючками, ещё и в приличных сапогах. Как есть кретин. Сейчас убивают и за меньшее, чем жратва и обувь. Да просто так убивают, чего перед собой миндальничать. На всякий случай могут вальнуть, чтобы воздух не портил и не шлялся где не надо. А оружие у меня, у дебилушки тупохряпой, за спиной.

— Дай!

Не поворачиваясь, чтобы не спровоцировать говорящего, я медленно отпустил вещмешок на пол. Странно. Ни тебе «Руки в гору», ни «Оружие на пол, руки за голову, на колени». И что делать? Чего давать? Да и голос откровенно странный, он словно сразу в голове раздавался, минуя уши, и был какой-то… механический, что ли. Вот как будто компьютер читает. Вроде бы все слова правильно произносит, а жизни в голосе нет. А, была не была…

— Что тебе нужно? Что дать?

— Еда. Дай. Мне.

Очень медленно присев, я начал доставать только что добытое питание из мешка. Жалко корм было до слёз, а что делать? Теперь от голода не подохну, попросту не успею. В то, что удастся уйти живым, не верилось. Вот-вот получу удар прикладом в затылок. А почему нет? Общечеловековых моралей в наши дни не найти, а поэтому раз на тебе есть мясо — значит ты продукт питания. Консервы на ножках. Что же так глупо всё? И в бога я не верю, и молитв не знаю. Вот чем страх прогонять? Вон, сектанты из-под Тулы — красавцы! Смерти радуются, медведю — праотцу молятся, трупы на суп пускают. Да всё с песнями весёлыми делают, с улыбочками счастливыми. А ещё пляшут хорошо. Пересекался с ними в начале весны, на Базаре. По одному — милые люди, все вместе — смерть всему живому. Хорошо, что тогда мозгов хватило к каравану пристать. Пробились с большими потерями. Караванщик рассказывал, что в каждую ходку нападают. И плевать им, что у него охрана с ружьями есть — лезут в бой с радостью. Всё равно потом и своих, и чужих сожрут, так что в убытке не бывают.

Чёрт, чёрт, чёрт! Что за чехарда из мыслей в голове? Сконцентрируйся, идиот! Кое-как собрался, прикинул варианты — попробую потянуть время, а там видно будет. Заодно можно аккуратно и незаметно достать нож из-за голенища. Чуть-чуть повернулся, опустил руку к голенищу… Есть!

Почувствовав в руке свою верную финку, служившую мне верой и правдой почти год, я немного успокоился и решил всё же попытаться повторить кинематографический прыжок в сторону, правда без стрельбы.

— Миска. Еда.

Чего? Это что такое? Непроизвольно обернулся, порушив тем самым все свои героические планы, и обалдел. В дверях стояла тварь, причем странная. Раньше её называли собакой. Она была высокая, черно-коричневая, с острыми ушами, вытянутой мордой и антрацитовыми глазами. А ещё очень худая и явно слабая. Так, а где говорящий? Не знаю. Вокруг не видно никого, хотя прятаться особо ему тут негде.

В это время тварь высоко подняла морду и засопела, принюхиваясь. После очень внимательно посмотрела мне в глаза.

— Дай. Дай. Голод. Дай.

Как ни странно, но до меня дошло, кто со мной говорит. Тварь. Поэтому и голос странный, и слова как отрубленные. Я не понимал, как у неё это получается, ведь речевой аппарат собаки не приспособлен для разговоров вообще. Не отвлекаться! Потом проясню сей феномен, если оно будет конечно, это потом.

Наверное, мне стоило удивиться, задать массу вопросов и убедить себя в том, что это не галлюцинация. Вот только некогда глупостями заниматься. Вот я, вот тварь. Она говорит — пусть, всякое случается… Главное — она смертельно опасна и, возможно, в здании не одна. А еще я её где-то видел. Нет, не именно её, скорее ей подобных. Давно, не помню…

Не приняв никакого решения, я взял пакет с сухим Педигри и ножом вспорол его. Может, наестся и уйдёт. Со спины же не напала. Неподалёку валялась и миска. Когда-то она была красивой, блестящей, с нарисованной косточкой. Теперь блеск облез и осыпался, покрывшись пятнами ржавчины. Медленно, чтобы не провоцировать, поднял эту ёмкость, пересыпал в неё корм, и очень аккуратно подвинул еду к твари.

Посмотрев на меня ещё некоторое время, словно раздумывая о том, с должным ли почтением подана трапеза, она медленно, с достоинством подошла и принялась есть. Всю агрессию у меня как рукой сняло, а на лице образовалась глупая улыбка. Как будто и не было всего этого десятилетнего ада. Я кормлю собаку. Не тварь — собаку. Как когда-то в детстве.

Не знаю, что на меня нашло. Нельзя расслабляться. Красивые картинки воспоминаний в голове хороши в тепле и безопасности, под чай с сушками. Вот так размечтаешься — и всё, сожрут. Воспоминания — это опасный враг. Они уводят в прошлое, подсовывая ложное счастье и забвение от реальности. Переключают мозг на спокойную волну. И вся эта бездна между той жизнью и этой становится только глубже и больнее. Путает, подменяет тебя сегодняшнего тобой прошлым.

Мысленно выдав себе подзатыльник за мягкосердечие, я повторно осмотрел незваного визитёра. Опаньки, а вместо хвоста у твари обрубочек, пупочка эдакая. Ну точно где-то видел таких. Вспомнил! На выставке собак, куда как-то ходил, прогуливая пары в институте. Про них ещё тупой анекдот рассказывали, что мол это собака с еврейской фамилией. Доберман! Ну точно, доберман. Откуда здесь такое чудо? Причем явно чистокровное, без сторонних примесей. И хвост с ушами, тут я вспомнил умное слово, «купированы». По-простому — обрезаны.

Зверюга ела, хрупая кусочками старого корма и вроде бы не отвлекалась, но я чувствовал, что она контролирует каждое моё движение. Так… Раз больше никто кроме неё на пожевать не явился, значит тварь тут одна. Можно отделаться с минимальными потерями. Прикинул, как повалить стеллаж, куда рвануть и уже приготовился к доброй драке, когда тварь просто развернулась и вышла из магазинчика. Посмотрел — в миске пусто. У меня челюсть отвисла от удивления. Вот так, покушала и пошла! И всё! Даже спасибо не сказала. Но так не бывает, уже давно не бывает и не может быть! Я ничего не понимал, постоянно вслушивался в окружающий меня кусочек мира и ждал. Вот поцокали по плитам у входа и стихли, удаляясь, когти этого в высшей степени странного существа, вот подвывает ветер, вот стучит мое сердце…

Мозг сторонне отметил, что пол её женский, мужских причиндалов нет. Ну вот какая мне разница, сука она или кобель?!!

Простояв так минут десять, я решил выходить из здания и идти дальше своей дорогой. Ну не жить же здесь, ожидая неизвестно чего! Заново увязал мешок, вернул на место нож, взял ружьё в руки, традиционно проверился. Мысленно перекрестился и, стараясь не шуметь и аккуратно, внимательно выбирая чистые, без мусора, места, зашагал наружу. Ну его, этот посёлок. Тут недалеко, на сколько я помню «Атлас автомобильных дорог», что сейчас где-то под кормом на дне сидора лежит, ещё один есть. Второй раз так может и не повезти.

На улице на меня накатила эйфория от того, что после такой смертельно опасной встречи остался жив. Я не мог надышаться воздухом, нарадоваться солнцу, хотелось петь и дурачиться. Непередаваемое ощущение, наркотик, да и только. В тот момент мне действительно казалось, что весь мир радуется вместе со мной, что всё будет хорошо и на моей улице скоро перевернется телега с колбасой. Вот только дойти до моей улицы осталось… три локтя по карте.

Я сначала осторожно, с оглядкой, а потом бодрее и бодрее зашагал по дороге с местами изломанным свежими побегами кустарника асфальтом, попутно прикидывая, сколько мне топать до следующего ненаселённого пункта. По всему выходило, что часов шесть, а значит ночь в дороге не застанет. Успею и ночлег хороший найти, и нормально обустроиться. Уже на самом выходе из посёлка я услышал:

— Вова?

Голос опять раздался у меня в голове. Нет, нет, нет — второй раз сталкиваться с тварью в мои планы совершенно не входило. Одной встречи за глаза хватит. Прыгнул в сторону, перекатился, принял позицию для стрельбы с колена и стал осматриваться, сторожко держа ружьё наизготовку. Дорога, канава, какие-то мелкие кустики, редкие деревья. До ближайшего строения метров двадцать по прямой. И никого.

— Вова?

— Да что тебе от меня надо?! — проорал я. — Чего привязалась? Уходи! Я тебя не трогаю, ты меня не трогаешь, расходимся!!! Убью, только покажись!

— Вова. Дима ждать. Долго. Плохо. Звать ты.

Торчать хоть и с оружием, но посреди дороги, да вдобавок не видя противника, не удобно и глупо. Мишенью себя ощущаешь. Однако и бежать некуда. Так вот и ждёшь, у кого нервы первыми сдадут. Или тварь со спины набросится, или ты её ухитришься заметить первым да успеешь картечью приголубить. Третьего не дано.

— Стрелять нет. Я идти. Ты видеть. Нет опасность. Помощь.

Да пусть выходит! Пусть! Так даже легче и лучше. Когда увижу, то уж точно не промахнусь. А потом уйду навсегда из этой мёртвой дыры и поем спокойно вискаса. Для одного дня с впечатлениями явный перебор, не надо мне столько адреналина в крови. Хорошо хоть штаны сухими от таких встрясок остались…

Прямо в трёх метрах от меня, из кустов у канавы, медленно показалась худая четвероногая фигура, и я выстрелил.