Нэй. Сердце Сошо

Вадим Альфредович Вятсон, 2020

Ну что ж, продолжим. Каракрас остался на месте. Межевой Вал также протекает по середине мира. А Королевский Лес все также притягивает к себе всех, кто ищет аккумы и приключения. И Нэй Вейн не исключение. Он отслужил. Он вырос. Он достиг многого, к чему стремился. Встретил новых друзей и новых врагов. И он влюбился! Мы те, какими нас делают демоны наших душ, но демонам наших сердец это безразлично. Потому что любовь правит миром… Это вторая книга из цикла "Нэй".

3. Эльфы, служба и одиночество

О!

Легок на помине…

Двери трактира «У Столпа» распахнулись, и на пороге…

И снова захотелось бухнуться перед ними на колени. Ну, никак от этого не уйти. Это же эльфы! Их красота, их яркость, их сила и могущество были всегда так прекрасны и величественны, что только…

Нет. Не упали на колени. Но встать — встали. Все, кто был в зале трактира. Все до единого!

Их было пятеро. Впереди Леомираис с длинными мраморными волосами (отрастил их, заявив, что его миссия на Турнире завершилась, но сам Турнир продолжился, просто эстафету принял другой Мастер эр’каты — Самуилей асто вис Ромей, но это уже другая история), рядом с ним вроде его жена Интариэль с красной копной волос. Да, точно она, по волосам только и узнал. Как и любому человеку, эльфы казались Нэю все на одно лицо (правда, Леомираис говорил, что Нэй неплохо разбирается в эльфийских лицах, льстил, наверное).

Нэй тоже встал, а потом медленно так, хотя хотелось бежать от радости, хм, или на колени бухнуться, двинулся навстречу этой величественной группе сверкающих великолепием эльфов.

Он видел в глазах Леомираиса смешинки, которые никогда раньше не замечал, и очень древнюю жизнь, если не вечную, как в тот день, и радость. От встречи?

Нэй старался, чтобы и эльф в его глазах увидел радость. А он был очень рад!

Леомираис был, как и все эльфы, высок — пять обычных футов и восемь с половиной дюймов (сто девяносто девять сантимов). На голову выше Нэя.

К чему о росте?

К тому, что всегда очень сложно обниматься с любым разумным, эльфом или человеком, который выше тебя на голову. Как-то глупо начинаешь себя чувствовать. Впрочем, Нэй не стал утыкаться носом в грудь эльфа. Они просто показали намерения, дотронувшись до плеч, оставшись на небольшом расстоянии друг от друга:

— Здравствуй, друг мой! — очень громко и величественно проговорил Леомираис.

Нэй, кажется, покраснел. В ответ чуть склонил голову:

— И я приветствую тебя, Великий! — самая малость этикета не помешает.

Эльф усмехнулся, в глазах сверкнули озорные нотки:

— Думал, не приду?

— Была такая мысль.

— Ну, это было бы слишком. Перед Уходом и не оторваться по полной — это было бы оскорблением жизни!

Нэй понимающе кивнул, развернулся, указывая рукой на ту часть зала трактира, где были сдвинуты столы, за которыми сидели его гости и он сам:

— Все, что захочешь!

— С удовольствием! Но для начала прими подарок от моего сердца, — эльф повернулся к двери…

Среди людей эльфы никогда не носили ничего, тяжелее меча. Не пристало им таскать тяжести. Королевский лес — это место особое, тут не до капризов, и никто за тебя таскать твою поклажу не будет. Поэтому в Лесу гонор эльфы сбавляют и многое из черной работы делают сами. Но вне Леса никаких тяжестей и только высокомерие!

Вот и сейчас в дверь вошла еще одна процессия: шесть мужчин, людей, по парам, каждая из которых несла довольно большой ящик. Неужели н’рийское вино? И сам же Нэй замотал головой, опровергая столь богатую фантазию.

— Три ящик н’вийского вина! — проговорил эльф, и по залу трактира пронесся вздох удивления и невозможного нетерпения. А вдруг?

Хм… Н’вийское? Тоже подарок с королевского плеча. Правда, что-то многовато его. Как знал Нэй по рассказам все того же Леомираиса — эльфы не любили в одном подарке дарить вино разных урожайных годов. Только один год, даже если его мало. Но тут было слишком много.

— Не много ли?

Леомираис усмехнулся:

— Это урожай тысяча триста семнадцатого года.

Нэй вскинул бровь. Уже в свою очередь усмехнулся. Он знал историю этого урожая. По какой-то причине в тот год весь виноград — н’рийских, н’вийских и н’лийских сортов — собрали в один чан. Не было разделения, поэтому получилось очень много вина. Отличного вина, но эльфы никогда не считали его высшим н’рийским. Впрочем, эту историю Леомираис поведал Нэю под большим секретом, никто из людей не должен ее знать! Правда, причину, по которой случился единый чан, он так и не рассказал.

Но вино и в самом деле отменное, хотя просят за него эльфы Дома Сорвилион (Восточный анклав Странных эльфов, который расположен южнее Аркета и рядом с Арной), где произрастает виноград, из которого это вино и производится, всего-то тысячу дукатов за бутылку, дукатов на триста меньше, чем за н’вильское вино других урожайных годов, ссылаясь на то, что у него несколько иной, менее ароматный вкус. Люди верят и раскупают даже этот год с руками и ногами, когда оно появляется у купцов. Как сказал когда-то Леомираис: «подвалы просто забиты бутылками этого года!»

Нужно что-то с этим делать!

Выпить, сейчас и немедленно!

Нэй повернулся к стойке, за которой так же, как и все вокруг, истуканом стоял Томас Маркур, хозяин этого трактира и по совместительству глава Гильдии Свободных Искателей Мальвинора.

— Томас! — Нэй своим голосом оживил эту немую сцену. — Прими в дар ящик н’вильского для гильдийных нужд! — и оглядел зал трактира, куда на запах веселой пьянки набилось уже достаточно много народу.

Это за сдвинутыми столами было довольно просторно. Тут сидело всего-то двадцать человек гостей плюс еще пять эльфов. Нэй надеялся, что они не откажутся присесть, а не только Леомираис.

Так и произошло. За стол сели все пятеро. Правда, Интариэль шепнула Нэю, что эти трое совсем молодые эльфы, лет под…хм… лучше не упоминать их возраст, но это их первый выход в люди! Вот так вот! Столько лет живут, а к людям первый раз! Да, если на них посмотреть, то какие-то они зажатые, и глаза мечутся по сторонам, и в них такое удивление и даже непонимание, что даже любопытно становится, откуда Леомираис выкопал этих эльфов, молодых да глупых? И становится понятно, что мудрость книжная без практики бессмысленна. А у эльфов, говорят, много мудрых книг. Вот только настоящих Учителей с большой буквы явно маловато.

А вот за свободными столами зал обширный, собралось уже достаточно много народу. Нэй на это только усмехался. Все люди одинаковы, ну кто откажется от бесплатной выпивки?

Ну, а он никого не гнал. Пришли и пришли, всем хватит и выпить, и закусить. Как он знал, Томас нанял на этот день две дополнительных кухонных команды, еще с десяток девчонок-официанток и разжег две дополнительных печи для приготовления пищи. В общем, праздник кипел вовсю:

— Откупоривайте бутылки! Всем налить вина по полному бокалу!

Трактир весело загалдел. Бутылки из ящиков пошли по кругу, но разливались честно. без обмана.

И мало кто заметил, как Нэй вдруг оказался на небольшом возвышении, почти головой упершись в потолок. Потолки в трактирах высокие почти везде, чтобы и орчи пройти могли, вот в этом случае его рост оказался в самый раз:

— Друзья! — проговорил он, не прокричал, а именно сказал, и зал медленно успокоился. Не сразу, но наконец стих. А Нэй просто стоял на этом постаменте с бокалом в руке и ждал тишины:

— Друзья! — вновь проговорил он, подняв бокал с вином чуть выше. — Друзья и товарищи дней моей службы! Я хочу выпить, — сделал небольшую паузу, улыбнулся и дальше без всякого пафоса: — За друзей!

За товарищей, которым я не один раз доверял свою спину и еще доверю не раз и не два! За друзей, которые уже мне доверяли свою спину. За товарищей, с которыми мы делили одну крышу, одну службу, один Лес! За друзей, с которыми мы устраивали знатные пьянки, знатно проводили время и знатно обнимали и целовали женщин. За товарищей, с которыми я готов пойти в огонь и в воду! За друзей, у которых я всегда могу попросить помощи, и я уверен, никто мне в ней не откажет. За товарищей, которым и я никогда не откажу в помощи и поддержке. Где бы мы ни находились и чтобы мы ни делали.

И главное — за Граничный патруль, который дал мне, нам всем столько друзей, что я даже представить себе не мог, что в мире есть столько благородства и силы, мудрости и доблести! За вас, друзья. За всех! До дна! Ура!

Зал взорвался криками ободрения. Кто-то закричал: «За тебя, Нэй!», кто-то: «За друзей!». Кто-то просто кричал: «Ура!»

А Нэй спустился с импровизированного возвышения и сел на первое попавшееся место. И оказался рядом с Леомираисом:

— Хорошая речь, Нэй.

— У меня были хорошие учителя.

Минута в тишине прошла, все закусывали и просто размышляли о бренности мира…

— Ты прости за вино, — чуть виновато проговорил эльф, нарушив наконец эту молчаливую паузу.

Нэй с удивлением посмотрел на Леомираиса:

— С чего это?

— На самом деле, год тысяча триста семнадцатый не считается особо ценным, хоть и стоит у людей дорого. Просто старейшины встали в позу, они никак понять не могли, как я могу общаться с каким-то людским сошо, это же вообще даже не грязь под ногами, это у них в понимании, — вздохнул, — хотя и в моем когда-то тоже… В общем, с таким трудом выбил этот год, что до сих пор злюсь на дядю Антарииса. Уже тысячу лет к людям не выходил, скоро мхом покроется.

А Нэй сидел чуть ли не с открытым ртом. Чтобы эльф извинялся? Только бы Лето Сигизмунда не исчезло никуда, а то жутко подумать, придется ведь заставить эльфа взять извинения обратно! Почему-то эта мысль вызвала улыбку:

— Но! — как-то таинственно начал Леомираис, и из полы его зеленого, дорогого, но уже потрепанного временем камзола (среди людей эльфы одевались как люди, без свободных одежд и балахонов), выпросталась рука, а в ней, как она там оказалась непонятно, бутылка, уже очищенная всевозможными карманами при переноске, но пыль хранения чувствовалась. — Я прихватил вот эту прелесть! — и протянул Нэю.

Тот бережно взял в руки бутылку, прочитал эльфийские цифры, и у него сперло дыхание:

— Тысяча триста третий год? Ты обалдел! Ты же говорил, что их всего три осталось! Один из лучших урожаев всех времен! Она же стоит состояние!

— Пфи! — фыркнул эльф, выхватил у Нэя из рук бутылку и ловко выдернул пробку, пока его друг в себя приходил. — Это мои личные запасы. Могу я друга угостить?

— Ты спятил! — это воскликнула уже Интариэль, оказавшаяся слева от Нэя, и от которой муж явно скрыл факт этой бутылки.

— Именно! Но это того стоит! — и он радостно стал разливать вино.

Интариэль вздохнула, наклонилась к Нэю и проговорила очень тихо, чтобы больше никто не слышал:

— Знаешь, почему мы Уходим в свой мир на самом деле?

— Нет.

— Не потому, что мы бессмертные, а вы смертные. Не потому, что не хотим давить на вас своей вечностью. А просто-напросто потому, что мы превращаемся в вас! В людей! — она усиленно закивала головой на удивленный взгляд Нэя. — Да-да, представь себе! Ваши привычки становятся нашими привычками. Ваши желания становятся нашими желаниями. Вы, люди, смертны, отчего сила вашей жизни столь огромна, что мы просто-напросто забываем себя! Мы даже ругаться начинаем как люди! И транжирить невозможное.

— Это плохо?

— Это прекрасно! — уже Леомираис проговорил. — Просто мы не можем стать людьми в силу того, что мы эльфы! Мы рождаемся эльфами и должны быть эльфами! Но люди так забавны и так удивительны, что просто невозможно ни проникнуться вашей силой и вашими желаниями! Поэтому нам и нужно уходить, чтобы оставаться самими собой. А потом по новой познавать вас и снова уходить! И так великое множество раз, целую вечность! И это прекрасно!

— Но Высокие эльфы никуда не уходят!

— Ну, они же Высокие эльфы, — Интариэль почему-то усмехнулся, ехидно так. — На самом деле, они уже давно превратились в людей. Живущих долго, можно сказать, вечно, но людей. Им просто кажется, что они Боги, им нравится играть в Богов, но привычки и действия-то у них человеческие! Уже не эльфийские! Даже мы не помним, какими были настоящие эльфы на заре нашей цивилизации. А Высокие эльфы и подавно. На самом деле именно люди правят этим миром, а эльфам просто кажется, что это их мир. Поэтому мы и уходим, чтобы сохранить себя хотя бы еще на одно столетие!

— Это как-то грустно, — отчаянно проговорил Нэй.

— Но это жизнь, — Леомираис вздохнул, вроде хотел еще сказать что-то, но…

— Нэй, можно тебя на пару минуток? — возле стола появился Томас.

Нэй положительно качнул головой, как-то извернулся, и вот он уже на другой стороне стола.

При этом было заметно, как Леомираис вздохнул с некоторым облегчением.

А Интариэль неожиданно толкнула мужа в бок:

— Ты ему так ничего и не скажешь?

Леомираис вздохнул, отложил вилку, на которую уже нанизал прелестный на вид соленый гриб, приосанился, и от его пьяного вида не осталось и следа, но он ничего не нюхал:

— Все слишком сложно, Инта. Ты же знаешь…

Послышался чей-то бас, справа, провозглашающий очередной тост за Нэя. Зал загудел, и дальнейшие слова эльфа потонули в этом радостном многоголосом шуме.

Нэй, конечно, не слышал и начала разговора двух эльфов, немного странного и непонятного, потому что его озадачил Томас уже своим разговором, слишком деловым:

— Я открыл ящик, а в нем двадцать бутылок тысяча триста двадцать первого года! Это очень хорошее н’вийское вино! Тысячи полторы за бутылку! И это слишком дорогой подарок!

Нэй мотнул головой. Тысяча триста двадцать первый год? Леомираис нарушил принцип эльфов? Впрочем, Томас неплохо разбирался в эльфийских винах. И мог знать о тысяче триста семнадцатом годе, несмотря на тайну. Вот же! Нэй мог оказаться в глупом положении, а эльф, можно сказать, его спас. Именно ведь этот ящик Леомираис подтолкнул к Томасу.

Нэй посмотрел на серьезно говорившего что-то своей жене эльфа. Вот же чертов эльф! И усмехнулся:

— И что ты предлагаешь?

— В общем, я приму этот подарок только с условием, если ты примешь в ответ мой подарок!

— Да? И что ты придумал?

— Я открою счет на твое имя и перечислю туда половину стоимости каждой бутылки! А когда ты вступишь в Гильдию, и даже если и не вступишь, ты всегда им можешь пользоваться! По рукам?

— Нэй, за тебя, друг мой! — эльфы, когда нужно, бывают громкоголосыми, и этот тост был громким, и зал его громко подхватил.

А у Нэя в руке, как по волшебству, появился стакан с первухой, который он тут же и опрокинул. Выдохнул.

Занюхал — рукавом.

***

Вопрос, что он будет делать после службы, мучил Нэя уже несколько натир, и чем ближе приближался день дембеля, еще натира осталась, один патрульный выход в лес, тем чаще этот вопрос возникал в его голове.

Было понятно, что Томас мягко так подталкивает его к вступлению в Гильдию Мальвинора. Вот и счет откроет, и повод даже есть!

И Нэй задумывался об этом, ну, чтобы стать Свободным Искателем. Но все же спешить не торопился, то есть давать обещаний кому бы то ни было он еще не был готов.

Во-первых, по традиции, закончившие службу в Граничном патруле не сразу вступали в какую-либо Гильдию Свободных Искателей. Считалось, что Лес должен немного подзабыть уволившегося со службы муляр-таша или идущего, чтобы те не потеряли удачу и терпение Леса. Шесть месяцев — не менее. Но и тянуть с этим решением считалось перебором, год — не более, чтобы Лес не стал капризничать. А как он это мило умеет делать, всем известно, и переживать Нэю такие моменты не хотелось.

Но вступление в Гильдию, это, во-вторых, давало не только права, пусть ты сошо, но за тебя встанет вся Гильдия, если что, а со Свободными Искателями ссориться не любят даже Короли, но и обязанности. Это определенный план действий, очередность походов в Лес и обязательные взносы в казну Гильдии. То есть назвался груздем, полезай в кузов.

Единственная возможность самому ставить условия — это своя собственная команда, а не пришлые со стороны, с которыми неизвестно как работать.

Ну, первый, точнее, второй член команды был известен — это Файнс. Но остальных членов следовало искать.

Артур не мог по причине необходимости в Королевском дворце. На самом деле он просто сбежал в очередное путешествие. Но больше, чем на пару натир ускользнуть от обязанностей ему никогда не удавалось. Обязательно все начинают беспокоиться, даже если знают, где он может находиться. И Мальвинор или любой другой город, стоящий на ушах, Артуру был совершенно не нужен. Но если будет возможность, он на все плюнет и присоединится к команде Нэя. Но это пару годков — не меньше.

Алисия тоже порывалась войти в команду. Правда, это было в письмах двухлетней давности, а в более свежих посланиях она рассказывала только о сыне, своем настроении и новой беременности. Странным образом изливала душу человеку, который умел слушать, но ничем помочь не мог. Хотя, может, это и было нужно Алисии?

В общем, лучший муляр-таш всех времен и народов Граничного патруля был на странном распутье своих дальнейших действий.

Про «лучшего» не он говорил, а о нем говорили другие (и он краснел, как девица) и сравнивали с великим Королем леса, и тоже сошо в рождении, но достигшим в вассальной клятве Королю Локии графского титула и основавшего новый дворянский род — Кевина Броса.

Нэй как муляр-таш мог привести команду в нужную точку Леса. Вернуться на старое место, хотя все знают, что Лес постоянно меняется, и старых мест в принципе не может существовать, но в этом и заключается одно из высших качеств муляр-таша.

Избежать встреч с опасными тварями Леса. Нэй чувствовал гнезда гирахнидов и всегда обходил их, если в задачу не входило их уничтожение. А если это в задачу входило, то умело прятал команду, когда нужно было избежать столкновения с преследовавшими тварями. Старался вывести из Леса всегда недалеко от точки входа. Мог привести команду вот сюда, в Мальвинор, преодолев несколько тысяч верст за несколько часов.

Но ко всему прочему, он научился делать то, что было еще неподвластно, или просто было не нужно первому Королю леса. Он научился водить, как он сказал, а все подхватили — «паровозик». Встречать в лесу еще две команды, благодаря открытию возможности встречи в Лесу, и вести их за собой, до нужной точки. Он пытался вести больше трех команд, но оказалось, что как бы лишние команды теряются. Вот вроде они рядом, а отворачиваешься на секунду, а повернув голову, уже не видишь никого! И даже «единый камень» не помогает…

Поэтому только пятнадцать человек он водил паровозиком. Вот и сюда на отвальную привел пятнадцать человек. Друзья-товарищи, кто решил отметить отвальную Нэя в Мальвиноре. Впрочем, Нэй знал, что за право погулять в Мальвиноре несколько дней весь форт и граничный авангард и равнинники, а это человек пятьсот, даже офицеры, ну, кроме полковника, тянули жребий для того, чтобы выбрать девять счастливчиков (у Нэя в команде было одно место свободное из-за отказа эльфа погулять). Девять, потому что муляр-таши, два счастливчика на четырнадцать человек тянули жребий отдельно.

Еще пятеро уже были в Мальвиноре в это время. Вот поэтому и двадцать человек. И еще сейчас пять эльфов добавилось.

А почему трактир «У Столпа» выбрал?

Это был один из пяти трактиров, принадлежащих Гильдии Свободных Искателей, и самый большой из всех. Как уже было сказано, Нэй не давал обещаний, но все же эта Гильдия была ближе всего к Нэю по духу, и, скорее всего, он с ней и собирался связать свою судьбу…

Не продолжать же службу! Годы в Граничном патруле — это прекрасные годы, но военная служба Нэя не прельщала. Не было у него тяги к службе, поэтому он уходил без сожаления, так, с небольшим осадком, если вспомнить старшего сержанта. Поэтому и в стражу Орсы не собирался.

Конечно, пенсион звания давал некоторую свободу, но это так, с голоду не умереть. Что бы он вообще делал, если бы у него не оказалось наследства Учителя?

И снова мысли о деньгах.

О себе думать нужно. Что ему делать? О чем думать?

И вообще…

Он же один остается! О!

Разговор не о друзьях, их много. Нэй и представить себе не мог, что может быть столько друзей!

Разговор о жизни после службы. После дембеля.

Всю жизнь ведь его кто-то направлял! Подталкивал к тому или иному действию. И в это время у Нэя хоть и был выбор и лень, но над ним всегда кто-то был.

В детстве — дядюшка Отой. Несмотря ни на что, даже этому человеку Нэй был благодарен. Хотя бы за крышу над головой.

В отрочестве — Учитель. Это ведь столп несокрушимый, а не человек! Сколько всего он вбил, нет, не вбивал, а обучал, сколько знаний Нэй постиг в учении, а сколько пришло через память Учителя в голову Нэя. А главное: он научил жить. Но тогда он всегда был рядом…

В молодости, но впереди еще много лет — Граничный патруль. Думать приходилось и часто, но наверху всегда были отцы-командиры, которые хоть и чудили порой, но всегда были надежны, и к ним всегда можно было прийти за помощью и за советом.

Но служба скоро закончится, и над ним никого не станет, кроме Скирии Великого и его самого. Но бог хоть и подсказывает, но он далеко, поэтому только на себя вся надежда.

Эти мысли одолевать Нэя стали месяца за два до дембеля. Даже возникла мысль принять предложение о вассальной клятве Артуру. А что? Чем плохой сюзерен?

А еще у него была мысль остаться на службе. Служба, да, не прельщала, но эта паника одиночества и мысли о том, что ему делать в большом мире, тянули его к желанию продолжить службу…

Хм… Но на самом деле Нэй лукавил в своих мыслях и думах.

Ему нравилась служба, и в самом начале у него было желание, закончив первые десять лет, начать новый контракт! А что, Граничный патруль всех как бы уравнивал, создавал возможности и никого не давал в обиду. Нэя никто не дискриминировал, не третировал, не давил, не насмехался.

Только по прошествии времени Нэй стал понимать, что равенство даже среди граничников не такое уж и ровное. Что его кровь и происхождение не дадут ему подняться выше той планки, которая отмечена в табели о крови. Все менее талантливые, но с воссиянием довольно скоро опередили Нэя и по чинам, и по должностям. Он был талантлив, он был Королем Леса! Но он был сошо, и этим все было сказано. И только повторив судьбу прошлого Короля Леса, великого Кевина Броса, Нэй мог что-либо достигнуть.

Но Нэю претила вассальная клятва, он отказывался от нее как мог. Хотя предложения сыпались не только от полковника, но и еще несколько знакомых королевских кровей предлагали клятву. Как говорится, иметь в вассалах отличного муляр-таша это многого стоит. Это же аккумы — для магии вещи незаменимые! И в свободной продаже довольно дорогие, а тут свой человек в какой-нибудь гильдии Свободных Искателей, а значит, неиссякаемый поток этих самых аккумов своему сюзерену. Поэтому и конкуренция, и страх высокородных, что Нэй выберет кого-нибудь из них.

Как между молотом и наковальней.

Как девица на выданье.

Ему, конечно, хотелось подняться повыше, но не потерей своей независимости. Хотя в какой-то момент он все же был готов присягнуть своему сюзерену! И это был не Артур.

Это был Лорд-Маршал Граничного Патруля!

А если быть точным, то — Одиннадцатый Лорд Маршал Граничного Патруля — Принц Крови, Ном-Урбан, Симон асто вис Лонгбарди! Кровь и Власть в одном лице!

К этому моменту Артур уже давно дембельнулся и был погружен с головой в интриги Королевского Мирминора (так в письмах писал), полковник больше не давил, а другие куда-то пропали. А Нэя стала пугать перспектива одиночества. Как страшный сон, стала преследовать эта мысль, а что делать-то в большом мире? Ну, да, можно сразу в гильдию Свободных Искателей, чтобы кого-то, главу Гильдии, заполучить над головой, но это не выход. Если Нэй не сможет преодолеть комплекс большого мира, то ему и в Свободных Искателях делать нечего. Вот же мысли в его голове странные, а страх реальный! Даже самому не верилось, но давило сильно…

В общем, где-то месяц назад до этой отвальной Нэй получил приглашение на обед к самому Лорд-Маршалу! Для сошо это большой прорыв! Но только все оказалось не так радужно, как Нэй себе представлял.

Было понятно, что эта аудиенция сделана по протекции полковника, который совершенно не хотел терять такого отличного муляр-таша и не хотел его отставки. И поэтому и петиции по поводу старшего сержанта он долго не давал хода.

Как говорится…

Нэй прибыл к дому Лорд-Маршала в Мальвиноре вовремя. Вот только провели его в дом не через парадный подъезд, а по лестнице слуг, что уже показывало отношение к нему.

Но дальше…

Можно было бы посмеяться, если бы не было так грустно.

Весь обед в семнадцать персон за огромным дубовым столом, Нэй простоял, как истукан, возле кресла Лорд-Маршала, хоть и вольно, но во фрунт.

И все семнадцать персон время от времени смотрели на молодого человека, как на какого-то зверька при хозяине. Шептались, причем лишь в звуках столовых приборов. Нэй мог слышать все шептания и разговоры гостей Лорд-Маршала.

На самом деле, это большая честь! Вот так стоять, что-то отвечать на тебе задаваемые вопросы. Но, несмотря на свою кровь и общественное положение, Нэю было жутко противно от этого. На нем был парадный сержантский камзол, золотые пуговицы и петлицы, даже фуражка к нему прилагалась и белые тонкие и очень дорогие перчатки. И сапоги из кожи ярха. Но эта форма не возвышала его, а наоборот, еще сильнее показывала, кто он на самом деле!

«Никто» среди этих великосветских аристократов! И «никак»!

Может, для кого-то это и большая честь… вот капитан Орской стражи Форк ди Миск точно обалдел бы от счастья, но Нэй возненавидел эти минуты и, продолжая стоять, ждал мгновения, когда может уйти, наконец, с этого пиршества глупости и великосветского высокомерия.

А еще ему хотелось, выйдя отсюда, сорвать с себя форму и выкинуть, а лучше сжечь и больше не вспоминать об этих минутах. И больше никаких мыслей о продолжении службы и тем более о вассальной клятве! Он был прав, говоря с полковником о питомцах. Как в воду глядел.

Но, как это ни удивительно, но Лорд-Маршал осознал свою ошибку. Он хотел предложить Нэю дальнейшую службу с определенными правами и полномочиями и был уверен, что вот такое приглашение на обед будет для Нэя знаком большого внимания и большой чести для неблагородного человека. Но оказалось, что Нэй создан из другого теста. Для него этот обед тоже честь, но и достоинство было унижено. Слишком долго он карабкался наверх, чтобы вновь оказаться внизу. Точнее, ему было жутко неприятно, когда его в новенькой парадной форме ткнули носом в грязь и указали его место.

Лорд-Маршал понял, что нужно было действовать по-другому. Но понял это поздно, когда Нэю было уже бесполезно что-либо предлагать.

Хотя обед все-таки был. Нэй так и не понял, был он запланирован или Лорд-Маршал пытался загладить свою вину вот таким вот извинением. Извиняться напрямую не стал. А вот так…

Они часа три обедали тет-а-тет в кабинете Лорд-Маршала. Слуги привезли все смены блюд в кабинет, и Лорд-Маршал с Нэем сами себя обслуживали.

Говорили обо всем. О службе, о Граничном патруле. О женщинах. Об Аркете и Орсе. О Мальвиноре. О прошлом Нэя. О Королевском лесе.

Обо всем.

И ни слова о продолжении службы.

А в конце этого обеда или, скорее, уже ужина Нэй получил от Лорда-Маршала рекомендательное письмо, дающее ему возможность неплохо устроиться в большом мире. И еще: Нэй узнал об этом чуть позже, когда вернулся в форт. Именно этой ночью Лорд-Маршал подписал приказ о присвоении Нэю звания старшего сержанта.

Так что дембель оказался неизбежен, как…

Интересно, что такое империализм (в воспоминаниях Учителя как-то скомкано и не совсем понятно)? И вообще, с чем его едят?

В общем, желание служить дальше себя изжило как факт, как окончание великосветского обеда…

Именно так.

Именно с обеда Нэй и стал готовиться к дембелю. Теперь к полному и окончательному…

Все эти мысли — секунды…

***

— Да? И что ты придумал?

— Я открою счет на твое имя и перечислю туда половину стоимости каждой бутылки! А когда ты вступишь в Гильдию, и даже если и не вступишь, ты всегда ими можешь пользоваться! По рукам?

— Нэй, за тебя, друг мой!

Выпил, занюхал. Ответил:

— По рукам, Томас. Но я ничего не обещаю. Я о Гильдии.

— Будет день, будет и пища, — Томас улыбнулся, хлопнул Нэя по плечу и отошел. Кто-то его позвал.

Нэй снова сел на первое попавшееся место. Прикрыл глаза, улыбнулся.

Хорошо-то как!

Вздохнул.

Вот только страх одиночества никуда не делся.