Исчисление времени

В. П. Бутромеев, 2020

Владимир Бутромеев – современный прозаик. Родился в 1953 году, в 1986 году в издательстве «Молодая гвардия» вышел первый сборник рассказов «Любить и верить», удостоенный литературной премии имени М. Горького. Пьеса «Страсти по Авдею», написанная по одной из глав романа «Земля и люди», в постановке Белорусского Академического театра вошла в число классических произведений белорусской драматургии, в 1991 году была выдвинута на Государственную премию СССР. В Белорусском Академическом театре была поставлена и часть трилогии Владимира Бутромеева «Театр Достоевского». («Один судный день из жизни братьев Карамазовых», «Преступления бесов и наказание идиотов» и «Вечный Фома»). Роман-мистификация «Корона Великого княжества» в 1999 году получил премию журнала «Дружба народов» как лучшая публикация года и вошел в шорт-лист премии «Русский Букер». Бутромеев живет и работает в Москве, он создатель многих известных издательских проектов, таких как «Детский плутарх», «Древо жизни Омара Хайяма», «Памятники мировой культуры», «Большая иллюстрированная библиотека классики», отмеченных международными и российскими премиями. Во втором романе цикла «В призраках утраченных зеркал» – «Исчисление времени» автор, продолжая традиции прозы Гоголя и Андрея Платонова, переосмысляя пророчества и предвидения Толстого и Достоевского, создает эпическое произведение, в котором, как в фантастическом зеркале, отразилась судьба России XX века.

IX. Первая мировая война

Сталину очень не понравился тон Троцкого и все его замашки. Но оказалось, этот Троцкий как в воду смотрел. Разразилась Первая мировая война. Русско-германский фронт протянулся от Балтийского до Черного моря, почтовое сообщение со Швейцарией прервалось. Деньги, награбленные Сталиным, перестали доходить до Ленина. А цены на продукты и на пиво выросли в несколько раз.

Сталин, по совету Ленина, пробовал посылать деньги с голубями, так когда-то это делал банкир Ротшильд, чтобы поддержать войска англичан, воевавших в Испании против Наполеона. Но теперь из этого ничего не вышло. Фронт установился сплошной, война стала окопной, солдаты в окопах и траншеях голодали и сбивали голубей из винтовок и пулеметов.

Голубя бросали в суп, а деньги тратили — русские на водку, а немцы на проституток, они, по душевному порыву, валом валили ближе к фронту, потому что в Германии уже начался голод. Немецкие солдаты тоже целыми днями не видели корки хлеба, но при случае предпочитали платить проституткам, а не покупать съестное, такой уж у немцев страстный характер и малообъяснимая душа, воспетая еще Шиллером и Гете. У русских с продуктами было более или менее терпимо и с душой все понятно, как божий день, вот только водки не хватало, потому что какой-то очередной большой умник придумал объявить сухой закон и водка сильно подорожала. А в окопах — грязь, сырость, вши, скука, без водки ну никак.

До Ленина в Швейцарию долетел только один голубь, и тот не с деньгами, а с письмом от Сталина. Сталин писал, что деньги он отправляет исправно, но они все уходят на проституток для немецких солдат и на водку для русских. Ленин прочел это объяснение, в сердцах обозвал Сталина кавказским идиотом и поехал к немцам в генштаб.

Он рассказал одному немецкому генералу, что когда Россия воевала с Японией, японцы не поскупились заплатить, и Ленин с сотоварищами устроил в Москве баррикады (как это раньше делали в Париже), вывел на них рабочих, раздал им оружие, и они вместо того чтобы работать на заводах, отстреливались от солдат, казаков и полиции несколько дней, а боевиков, в отличие от рабочих хорошо владевших револьвером и бомбами, не могли переловить целый месяц. «Я вставил в задницу царизму такую занозу, что большая Россия проиграла войну маленькой Японии. За приличные деньги и кружку хорошего пива могу сделать то же самое и для вас, и царю уже будет не до того, чтобы воевать против Германии», — хвастливо заявил Ленин.

Но генерал отказался.

— Я не хочу, чтобы какой-то проходимец марал своими грязными плутнями победы грозного немецкого оружия, — сказал он и брезгливо приказал одному полковнику схватить Ленина за шиворот и вытолкать вон.

А этот полковник служил в контрразведке. Он для вида вышвырнул Ленина из кабинета генерала, но в коридоре помог ему подняться с пола, крепко взял под локоток и проводил в тайную комнату, где обычно ночевали шпионы, и на всякий случай дал Ленину немного денег и пообещал присылать каждый месяц. Денег этот полковник выделил Ленину мало, Ленин остался недоволен, но взял столько, сколько ему дали, потому что никогда не мог отказаться от денег, если уже видел их или хотя бы слышал хруст купюр или звон монет. А полковник всякий раз, когда отправлял Ленину денежки, записывал сумму в тетрадочку.

Война затянулась — и год, и два, и три. Немцам пришлось совсем туго — русский фронт с востока, французы и англичане с запада зажали их, как мышь под веником, хлеба нет, патроны заканчиваются, одним словом, хоть в голос кричи, никакого спасения. Тут-то генерал в генштабе и вспомнил про Ленина:

— Эх, — говорит, — дал я маху, сейчас бы и с этим подлецом, Лениным, готов поцеловаться, только бы он помог, а то ведь пропадем ни за понюшку табака.

А полковник тут как тут и рассказал ему, что за Лениным далеко ходить не нужно, и деньги он получает регулярно, хотя и понемногу, и коли он нужен, то отказаться никак не сможет. Генерал обрадовался и спросил, сколько, мол, этому Ленину уже выдали денег.

— Больше миллиона марок, и все золотом, — ответил полковник.

— Ну, деньги не маленькие, — сказал генерал, — пора и отрабатывать, хватит ему в Швейцарии прохлаждаться. Отправьте этого негодяя в Россию, пусть фронт разваливает, народ мутит. Заставим Россию подписать сепаратный мир, авось и французам и англичанам накостыляем как следует.

Полковник явился к Ленину и говорит ему: так, мол, и так, надо вам в Россию собираться. А Ленин, продувная бестия, ни в какую.

— Обстановка давно уже изменилась, в России тоже голод, а я привык к щвейцарским ресторанам. Ко всему еще дезертиров и прочей швали везде полно, того и гляди зашибут и не заметят. А самое главное, денежки-то ваши я давно проел, нету их, и что ж получается, я задаром должен в Россию ехать? Нет уж, лучше я это неспокойное время в Швейцарии пересижу.

А полковник ему под нос тетрадочку с записями выплат.

— Как задаром? А это что?

Ленин видит, дело плохо, против немецкой аккуратности не попрешь, это тебе не Сталин, тот деньгам, которые Ленину отсылал по своей кавказской гостеприимности никогда учета не вел. Тогда Ленин решил обдурить полковника.

— Я, конечно, поеду в Россию. Долг платежом красен, но чуть позже, потому что пишу очень важное сочинение о неисчерпаемости атома, сейчас никак не могу прервать работу. Вам, как всякому солдафону, наверное, и невдомек, что такое атом? — сказал Ленин и поднял вверх указательный палец.

Полковник посмотрел вверх и задумался, он в самом деле про атом раньше ничего не слышал. А Ленин тем временем прыг в окошко и бежать.

Полковник, хотя и не знал, что такое атом, но в контрразведке служил давно и оказался очень предусмотрительным. Под окнами он заранее расставил часовых, они схватили Ленина, связали по рукам и ногам, для острастки дали кулаком в морду, посадили в вагон и отправили в Россию. Ленина очень возмутило бесцеремонное обхождение немецкой военщины. Он так кричал, так ругался, визжал и плевался, что немцы испугались и не стали развязывать Ленина, опломбировали двери и окна вагона и подцепляли его не к пассажирским составам, как собирались делать это сразу, а только к товарнякам.