Культура духа

В. И. Мурашов, 2020

Эта книга о жизни на основе культуры духа, который есть то, чем и из чего создано все. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Предисловие

Уважаемый читатель! Фактическим материалом настоящей книги являются стати, опубликованные в журналах «Школа духовности» и «Культура здоровой жизни» в мою бытность их главным редактором. Статьи объединены единой темой, культура духа, которая и сегодня не менее актуальна, чем десятилетия назад, а по отношению к существующей государственной политике и материально ориентированному сознанию все так и остается гласом вопиющего в пустыне. Утешение, правда, в том, что современный разрыв Хлеба и Духа, в силу их собственной диалектики, завершится объединением фундаментальных противоположностей человеческой жизни, особенность которой состоит в том, что она есть жизнь самосознательного духа. Но это произойдет только тогда, когда исполнится время. Когда дух народа обратится к самому себе и собственным усилием выработает в качестве истины, красоты, свободы и их огненного эквивалента — духовного света, свою психоэнергетическую, интеллектуально-чувственно-волевую культуру, которая и есть творческая, самоопределяющаяся, а потому подлинная основа индивидуальной и общественной жизни, тогда как антикультура духа — это источник духовного разложения человека, его физической деградации, материального и организационного распада социального мира, а также геополитических конфликтов, техногенных катастроф и планетарно-экологических бедствий вследствие тотального невежества по отношению к тому, чем и из чего создано все.

Раскрыть понятие этого абсолютного феномена природного и общественного бытия, его культуру мышления, чувства и воли как универсального ресурса-самоцели преобразования России в соответствии с ее национальной идеей мне в полной мере не удалось по объективным и субъективным причинам. Так, до сих пор проводимая государственной властью либеральная политика — антитеза культуры духа-жизни — вызывала у меня соответствующую реакцию, которая не способствовала логической чистоте и последовательности изложения предмета, находящегося под эмоциональным (нефилософским) воздействием «злобы дня». Последняя практически в каждой статье отражалась рефреном, наподобие призыва Катона Старшего: «В остальном полагаю, что Карфаген должен быть разрушен».

При рассмотрении культуры мышления, всеобщей основы культуры духа, передо мной встала противоречивая задача: объяснить обычному, нефилософскому сознанию то, что составляет самое суть философского мышления, его понятийный способ, в основе которого находится логическая структура понятия — истина предмета, постигаемая понятийным мышлением и не доступная в своей полноте рассудочному, обыденному сознанию. И вот, вместо того, чтобы подняться до логически конкретного, философского мышления, «простой человек» начинает упрекать автора (который предлагает ему в мышлении выйти из рассудка и войти в разум) в непонятности и заумности, советует быть проще и доступней широким массам. Объективно (по существенному содержанию) это невозможно, ибо логическая культура и понятийная структура мышления — синонимы. Это закон духа, и обойти его еще никому не удавалось. Субъективно (по форме изложения) это возможно и нужно, но при условии, если не будет искажена истина (понятие) предмета. Поэтому выход из указанного противоречия один: преодолеть обыденное сознание философским, преобразовать логически разорванное мышление в целостное.

Но не тут-то было. Отклики читателей показали, что стороны остаются при своем мнении. Понятийный способ мышления, да еще утяжеленный длинными предложениями, посредством которых автор стремится наиболее полно развернуть мысль и тем самым быть понятнее (второй вид противоречия — проблема уже самого автора), в деле привлечения рассудка на свою сторону и логического преобразования его потерпел поражение. И это несмотря на то, что с упорством дятла, пытаясь преодолеть заскорузлую кору однобокого мышления, я настойчиво, раз за разом, повторял структуру понятия, принцип культуры мышления, которое в своей логической простоте сводится к способности духа мыслить противоположные стороны предмета (явления, процесса) в их взаимообусловленном единстве, где одна из диалектических противоположностей выступает и стороной отношения, и всем отношением в целом, что, собственно, и оказалось камнем преткновения для рассудка. Этот философский камень и есть понятие, к которому сводится высшая форма классической философии.

Предполагаемый добродушный читатель может сказать: «Да пес с ним, с этим понятием. Стоит ли так убиваться из-за того, что его не понимают, если даже открывшего это понятие до конца не понимали и не понимают до сих пор?» Добрый человек, не понимать понятие, абсолютный принцип природы и духа, бытия и мышления, — это значит, не понимать истину, на которой держится жизнь, и не обладать адекватным способом ее познания. «Но разве выдающиеся достижения в области естественных наук, высоких технологий добыты с помощью неестественного для человека понятийного мышления?» — спросит необремененный понятием читатель. Во-первых, на какой бы высоте находилась «точная» наука, жизнь людей, их мировоззрение, если бы с помощью «неестественного» способа мышления дух и материю понимали как единый ноумен-феномен в его различных состояниях и формах, образующих макро — и микрокосмос, и не отделяли бы природную и социальную материю от духа, имеющего потенциально абсолютную власть над всякой плотью? Во-вторых, в каком бы состоянии находилась общественная жизнь, если бы ее дух, как альфа и омега, был субъектом-объектом самосознания и самоуправления в соответствии со своим понятием, а основой жизни считалась бы не экономика, как думает логически одностороннее, разрывающее себя и жизнь сознание, а культура духа, то есть та же экономика, но только истинная и свободная, разумная и нравственно-правовая, понимаемая не в качестве самоцели, а в виде материального средства ее осуществления?

Может быть, тогда Хлеб (природно-социальное бытие) и Дух (интеллектуально-сердечно-волевая культура народа) предстали бы в их динамическом единстве, в котором культура Духа есть сущность Хлеба, а последний — ее социальное явление? Эта мысль может выглядеть следующим образом. Дух, как творец, творчество и творение, в своей сущности есть идеализированный (познанный), погруженный культурой мышления в свое понятие (истину) Хлеб, а потому предстает в виде различенного единства себя и своего иного. И наоборот, Хлеб есть реализованный общей и профессиональной культурой воли, овеществленный, опредмеченный, материализованный Дух — живое единство себя и своего общественного бытия, что в действительности означает социально справедливую жизнь в ее исторически возможной полноте. Такова жизненная ценность теоретической культуры мышления, практической культуры воли, культуры духа в целом.

Поскольку дух есть человеческая жизнь, а она есть дух, постольку ради ее сохранения и улучшения необходимо усвоить не только логическую, но и психоэнергетическую культуру духа-жизни, так как по своей стихийной природе дух есть пространственный огонь, космическая энергия, пронизывающая все сущее и неотторжимая от мысли, чувства и воли, качество которых определяет качество их огненной субстанции, а следовательно, и состояние макро — и микрокосмоса. В этих целях и публикуется учебный курс «Наука духа».

Пожирающая время и силы суета, связанная с возобновлением производства журналов, а также необходимость переключения на другие темы — все это и многое другое не способствовало разработке и публикации наиважнейшей формы культуры духа, культуры чувства (духовного сердца), тем самым данное ранее обещание не было выполнено. Что же касается культуры воли, то в своих существенных чертах она отражена в статьях, посвященных свободе, труду и национальной идее.

В свое время в одной из работ (Национальная идея: Патриотизм. Государство. Идеология. — М.: Издательство ИТРК, 2020, с. 6) я дал два определения идеи нации: национальная идея духовно-нравственной и здоровой жизни и культура как национальная идея. Первое определение наиболее развернутое, поскольку выражает как сущность, так и явление национальной идеи, ее идеальную и реальную природу, человеческую жизнь как самоцель в ее космически-социально-индивидуальной, религиозно-общественно-государственной, духовно-душевно-телесной целостности, соответствующей общечеловеческому и национальному смыслу. Второе, краткое определение национальной идеи, указывает на существенное содержание человеческого духа как творческой субстанции жизни в ее национальной особенности. Третье, государственное название национальной идеи — патриотизм — единосущно двум первым. Как высшее состояние духа-жизни содержит их в себе и потому — по своей национальногосударственной выразительности, историчности и политической актуальности — превосходно. Ничего более значительного в области идеологии в новейшей истории государства властью не было высказано. Официально признан сам факт существования национальной идеи. Все адекватные себе названия национальная идея содержит в самой себе и, будучи абсолютной социальной тотальностью, ни в каком названии не нуждается. Однако в процессе своего самораскрытия она выдвигает на первый план свои исторически необходимые моменты-названия.

В заключительной части настоящей работы рассматриваются государственная культурная политика и государство как социальная действительность культуры духа народа, которая и есть культура жизни, соответствующая своему национальному смыслу и эволюционному назначению.

И последнее. Встречающиеся повторы мысли, за исключением мыслей-принципов, пронизывающих публикуемые статьи, есть следствие восходяще-расширяющейся спирали идеи культуры духа. Кроме этого есть и фактические повторы как необходимые составляющие самостоятельных статей. Ведь это не монография как таковая, а сборник с присущими ему особенностями.

* * *

Культура духа, не являющаяся в наше материально-товарное время предметом исследования, — это Ключ к истине и свободе человеческой жизни. Этот Ключ в качестве понятия (познанной закономерности) жизни, размыкает ее замок и открывает дверь в сверхчувственный, умопостигаемый мир сущего путем сознательно-волевого соотнесения его явлений с их сущностью. При их совпадении (тождестве) дух входит в мир истины, которая и делает его свободным, культурным духом как полнотой человеческого бытия.

Творческое соотнесение феномена (внешнего) с его ноуменом (внутренним) исследуемого предмета, установление их диалектического равенства — это и есть Ключ к пониманию содержания данной книги.

Название этого Ключа к истине, красоте и свободе духа-жизни — ИДЕЯ как динамическое единство понятия (идеального) и его бытия (реального) к чему сводится подлинность жизни и ее научное отражение в мысли.