Сон и явь. Перепутье

Брук Лин, 2023

Как справиться с водоворотом событий, когда прошлое, настоящее и будущее закручиваются вихрем в твоей голове? Когда сон переплетается с явью и ты разрываешься на перепутье между ними?Марианна потеряла всех, кого любила. Но встретила того, кто готов стать для неё всем. Сумеет ли она дать себе шанс быть счастливой? И к кому потянется её сердце, когда всё в её жизни вновь перевернётся вверх дном?

Глава 1

Мою жизнь поставили на паузу. Два года я существую, словно овощ. Работаю, чтобы прокормить себя, и много сплю, чтобы не оставаться наедине со своей душевной болью. Какой дурак сказал, что время лечит? Я продолжаю умирать изо дня в день и не вижу этому конца и края. Никакие походы к специалистам не помогли мне выбраться из личного ада. Я продолжала и продолжаю гореть.

Если в первые месяцы после смерти родных, я пыталась избавить себя от мучений, делала все, чтобы покончить с болью и наложить на себя руки, то сейчас я свыклась со своими страданиями, приняла их в надежде, что жить мне придётся недолго. Меня клали в лечебницу, когда я пыталась покончить с собой. Но результат был одинаковым — как только я выходила, через время снова попадала в больницу. Целый год я проходила реабилитацию. Со мной разговаривали десятки специалистов. Я понимала, что они хотят донести до меня, слышала их, но ничего не могла с собой поделать. Всегда презирала таких людей, как я. Не понимала, как можно так легко распрощаться со своей жизнью, не ценить её. Поэтому, когда они говорили со мной, я осознавала, что они хотят от меня, что хотят донести до моего сознания. Но как только оказывалась один на один с собой и вспоминала, что осталась во всем мире одна: ни родителей, ни сестры, ни жениха, с которым мы должны были так скоро пожениться, я срывалась. И лишь однажды, когда мне приснилась мама, я успокоилась. Она горько плакала, обнимала меня, умоляла остановиться, говорила, что ей больно. Я понимала, что это всего лишь сон, но он подействовал на меня лучше любых психологов и препаратов. Теперь, каждый раз, когда я задумывалась о том, чтобы что-то с собой сделать, я вспоминала слёзы мамы, и все мысли как рукой снимало.

Весь этот год за мной ухаживала подруга мамы. Они вместе выросли в детском доме, и эта женщина прекрасно понимала, что такое — остаться одной. Она приняла меня в свою семью, и не смотря на весь ужас, который ей приходилось со мной переживать, продолжала за мной ухаживать. Если бы не она, возможно я бы умерла от обезвоживания и голода. Я не ухаживала за собой, сутками на пролёт смотрела в одну точку и выла от боли, которая выворачивала меня наизнанку.

Когда, спустя год, я начала приходить в себя, когда вдруг у меня появились вновь потребности в еде, питье и прогулках на свежем воздухе, Елена — подруга мамы, предложила мне заняться фотографией. Она была фотографом и зарабатывала на этом хорошие деньги.

После смерти родителей, у меня ничего не осталось. Мы жили небогато. Снимали небольшой дом на побережье, папа с мамой работали, обеспечивали нас и оплачивали обучение в университете. Я была на втором курсе юридического, когда произошла авария, и после случившегося больше не появлялась в стенах учебного заведения. Да и появляться там больше не планировала. Во-первых, у меня не было финансовой возможности обеспечить себе обучении, во-вторых, юрист — это была не сбывшаяся мечта моей мамы. Поэтому, когда Елена предложила мне такой способ заработка, я обрадовалась. Мне нужна была лишь практика. Люди не требовали от образования, чтобы нанять тебя для фотосессии, и это было большим плюсом. Женщина отдала мне свой старый фотоаппарат и начала брать меня с собой на съёмки. Я работала бесплатно, обучалась у неё навыкам владения фотоаппаратом, а по вечерам училась обрабатывать фотографии. И в этой суете дней, я не заметила, как пролетели ещё полгода моей жизни.

За это время у меня появились свои клиенты, они рассказывали про меня своим друзьям, те — своим. Когда сарафанное радио стабильно заработало, и я начала зарабатывать деньги, я поблагодарила женщину и её семью за колоссальную помощь, которую они мне оказали, а после съехала от них. Сняла на окраине комнату у старушки за небольшие деньги. Женщина оказалась душевным человеком. Я любила сидеть с ней по вечерам на балконе, смотреть вдаль, где за крышами домов скрывалось море, и говорить обо всём на свете. Она тоже потеряла сначала мужа, потом дочь и осталась совсем одна. Две разбитые души нашли друг друга. Только наше отличие было в том, что она продолжала улыбаться, и находить в жизни вещи, которым могла радоваться. И я старалась у неё этому научиться. Но не получалось.

Прошло полгода, как я у неё жила. Я работала, оплачивала комнату, покупала продукты и копила деньги на новый хороший фотоаппарат. Купила себе лишь однажды два платья и кеды. И то только для того, чтобы презентабельно выглядеть перед клиентами.

— Леди, — так ко мне обращалась миссис Лоран. — На соседней улице открылся бар, где можно послушать живую музыку и потанцевать. Я приглашаю.

— Спасибо, но я не танцую.

Раньше танцевала, обожала всей душой, но вот уже как два года я невольно держу траур. Я пыталась пару раз сходить с Еленой повеселиться, но мне становилась так дурно, что уже через полчаса я сбегала из заведения.

— Тогда послушаешь музыку. Не отказывай старой женщине. Тем более, я могу напиться и заблудиться. Ты же не хочешь, чтобы я заблудилась?

— Не хочу, — смотрю на неё с умилением. Она такая живая, невероятная и свободная. Завидую ей.

— Тогда собирайся, я жду тебя через десять минут у выхода.

Я отключаю компьютер, купленный мной с рук парнишки, которому срочно нужны были деньги, накидываю на себя лёгкий кардиган и выхожу из комнаты.

Уже через пятнадцать минут пешей прогулки, мы оказываемся перед тем самым баром, о котором говорила миссис Лоран. Сквозь окна я вижу задорно танцующих людей возраста моей спутницы. На душе становится теплее. Сев за свободный стол и сделав заказ, я удобнее устраиваюсь на диване, а старушка тут же бежит на танцпол. Наблюдаю за всем с приятным привкусом на душе, а мыслями возвращалась ко дню, когда мы познакомились с Лукасом.

Мы с сестрой гуляли по набережной, как всегда, заливались смехом, так как Лиана в очередной раз над кем-то весело подшутила. Вдруг мы услышали музыку — двое ребят принесли колонки и включили их посреди дороги. Они начали зазывать всех танцевать, и мы с сестрой были одни из первых, кто выбежал на так называемый танцпол. Не знаю сколько времени мы кружились в танце, но в один миг кто-то поймал меня за руку и развернул к себе. Так я и встретилась с Лукасом. Он сказал, что наблюдал за мной весь вечер и больше не мог терпеть и хотел познакомиться. Его зелёные глаза обаяли меня с первых секунд, я улыбалась, хоть и пыталась сделаться скромнее. Я назвала ему своё имя, он — своё. И оставшийся вечер, они вместе с братом гуляли вместе с нами.

Почему-то сейчас, смотря, как парочки в пожилом возрасте танцуют под джазовую музыку, я вспомнила именно этот вечер. Вечер, когда закрутились отношения, которые делали меня самой счастливой на свете. Я чувствовала себя окрылённой, влюблённой. И даже спустя год отношений, это чувство никуда не исчезало. Мне кажется, если бы не трагедия, моё счастье с ним длилось бы ещё долгие-долгие годы.

Возвращаемся мы домой с миссис Лоран под утро. Как и предполагалось — она хорошенько выпила и всю дорогу веселилась, шатаясь из стороны в сторону. Сложно объяснить своё восхищение этой женщиной. Смотря на неё, я думаю лишь об одном — если мне суждено дожить до старости, то хочется только до такой, как у неё. Оказавшись дома, я укладываю её спать, иду в душ и ложусь спать. Завтра меня ждёт волнующий день. Благодаря мужу Елены меня пригласили фотографом на открытие новой выставки. Засыпала я в предвкушении этого момента, так как в последний раз была на выставке в детстве с мамой. И это были прекрасные воспоминания о ней.

Днём я просыпаюсь полная сил, перекусываю в спешке бутербродом с арахисом, надеваю лучшее повседневное платье из тех, что у меня есть, и собираю свои рыжие волосы в пучок. У выхода смотрюсь в зеркало, сухо прохожусь взглядом по своему лицу. Не увидев ничего привлекательного, лишь зачахшие глаза и впалые щёки, отворачиваюсь от себя с отвращением и выхожу из квартиры.

Выезжаю я за два часа до начала, так как на общественном транспорте нужно сделать три пересадки. Можно было бы заказать такси, но выходит дорого. А я стараюсь экономить на всем. Научилась этому ещё при жизни семьи, когда вместо того, чтобы тратить карманные деньги на свои нужды, я откладывала все сбережения для хорошего подарка на дни рождения близким людям. Мама всегда удивлялась, когда я дарила ей золотые украшения, туфли её мечты или небольшие туры на двоих им с папой куда-нибудь в горы. Она ругала меня, говорила, что это она должна исполнять мои желания, но не наоборот. А я, видя блеск в её глазах, видя, как она потом светится изо дня в день и радуется им, понимала, что для меня нет более чудесного подарка, чем её улыбка. Мне казалось, что у нас с Лианой ещё вся жизнь впереди, и мы обязательно успеем насладиться каждым её мгновением. А родители, к сожалению, не молодели, и во многом ущемляли себя ради нас с сестрой, работая в поте лица, чтобы обеспечить нам достойное будущее.

Я всегда восторгалась своей семьей. Родители являются для меня примером настоящей любви. Папа отказался от всего ради мамы. Оставил семью, которая была против девушки-сироты, у которой не было ничего, кроме её имени. Оставил миллионный бизнес, наследство, друзей, что встали на сторону его родителей, и ушёл с любимой в никуда. Ему твердили, что она с ним ради денег, что бросит его, как только он останется ни с чем. Но мама не бросила, и первые годы только она зарабатывала деньги и тянула их двоих на себе, так как папа попал в аварию и долгое время был недееспособен, а когда пытался устроиться куда-нибудь, ему отказывали, несмотря на образования и опыт. Его отец перекрывал им кислород, не давал жизни, в надежде, что таким способом сможет вернуть сына в семью. И не смог ему простить того, что тот землю грыз, но никогда больше не ступил на порог его дома. Дедушка так и не понял, что стояло на первом месте у моих родителей. Не понял, как можно было променять беззаботную богатую жизнь на бедность в маленькой каморке с сиротой, у которой не было ни рода, ни племени. И даже, когда ему сообщили о смерти его единственного сына, он не пришёл к нему на похороны, сказав тому, кто сообщил новость, что у него нет сына.

Мама выхаживала папу, помогла встать на ноги, нашла ему работу у своих знакомых, и первые годы так они и жили, складывая копейка в копейку. Они вспоминали эти времена с улыбкой, говорили, что это был чудесный период их брака. Рассказывали, как грелись в объятиях друг друга, как делили один хлеб на двоих, но были счастливы от того, что они есть друг у друга.

Папа иногда хотел переехать в мегаполис, чтобы устроиться на более высокооплачиваемую работу, и начать лучшую жизнь, по его мнению. Но мама останавливала его, зная, как много значил для него этот город. Она знала, что он бежал отсюда не от того, что город ему претил, а лишь от безысходности. Среда, в которой он вырос, давала о себе знать, и периодами ему казалось, что деньги и статус имеют значение. Мама убеждала его в обратном, что они не будут счастливы вдали от города, где родились, где встретили друг друга и были счастливы вместе. И она была права.

За пару лет до аварии, папа сорвался, собрал нас, и мы переехали в столицу. Он устроился на престижную работу, снял просторную красивую квартиру. И вроде всё было хорошо, но стало холодно. Он редко проводил с нами время, потому что работал вдвое, а то и втрое больше. Мы перестали гулять всей семьей по вечерам вдоль набережной, есть мороженое и безудержно смеяться. Уставшие от городской суеты и пробок, прятались каждый в своей комнате в поисках потерянного покоя и тишины. Тогда папа до конца осознал, что счастье нашей семьи заключалось далеко не в деньгах, что живя на юге страны, в маленьком городе у моря, мы были в разы счастливее. Поэтому, ещё раз обсудив всё, они с мамой решили вернуться обратно. Я была рада принятому ими решению. Мне было тяжело в большом городе, я задыхалась, но молчала, потому что видела, как горел изначально папа. У него будто крылья за спиной выросли, когда он понял, что способен подарить нам, как ему казалось, достойную жизнь. Но со временем эти крылья опустились и глаза перестали блестеть.

Мы переехали обратно, и они с мамой решили арендовать помещение и открыть продуктовый магазин на деньги, что собрали в столице. Бизнес только начал приносить доход, когда случилась авария. И всё полетело прахом.

Всё это только закрепило в моём сознании, что счастье — это встретить человека, которого ты полюбишь всей душой, с которым будешь проходить все испытания судьбы бок о бок, держа друг друга за руки. Счастье — семья, которая всегда обнимет и согреет, когда на душе холодно, и устроит праздник, когда на душе тепло.

Своё счастье я упустила. Потеряла из-за одного звонка. И изо дня в день терзала себя мыслью, как бы сложилась моя жизнь, если бы в тот день я не попросила Лукаса передать мне телефон.

Я не замечаю, как доезжаю до назначенного места. Вхожу в помещение и начинаю испытывать неудобство. Я оказываюсь в дорогом помещении, среди"дорогих"людей. Всё здесь кричит о высоком статусе и престиже. И я, исхудавшая, стоя в своём поношенном платье, чувствую себя белой вороной среди этого лоска. Я не презираю богатство, но сторонюсь и боюсь его. Всегда, когда мне приходится сталкиваться с ним, чувствую себя робко.

По горькому опыту мамы, кажется, что сейчас меня окинут презрительным взглядом и высмеют. Но никто не обращает на меня внимания, и я выдыхаю с облегчением. Нахожу управляющую, представляюсь ей, и она принимается показывать мне помещение, чтобы я не потерялась в лабиринте из стен, увешанных картинами современного художника, которому был посвящён этот вечер.

Я расслабляюсь и проникаюсь атмосферой. В голове уже вырисовываются красивые снимки гостей, которые потом им захотелось бы пересматривать, а не закинуть в"дальний ящик"или чего хуже — удалить.

В течении часа помещение наполняется гостями. Среди ярких, красивых и дорого одетых женщин и девушек, я стала кем-то вроде моли. Никто меня не замечает, я растворяюсь в пространстве. И если раньше это показалось бы мне унизительным, ломало бы моё женское самолюбие, то теперь я рада такому исходу.

Погрузившись с головой в работу, я и вовсе перестаю воспринимать что-то. Для меня существуют только человек в объективе моей камеры и моё желание поймать запоминающийся кадр, который смог бы передать настроение этого дня.

Не всегда это удавалось сделать, поэтому я работаю втрое усерднее, чем другие фотографы на этом мероприятии. Только по тому, как уверенно они держатся в этом обществе, с какой лёгкостью делают снимки и ведут разговоры с гостями, становилось понятно, что они опытны и давно в этом деле. От того я чувствую ещё большую ответственность. Не хочу подводить мужа Елены, который поручился за меня и за качество моей работы.

— Если вы хотите получить удачный кадр и поймать красивый свет, встаньте правее и возьмите ракурс ниже.

Услышав голос позади себя, я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с мужчиной лет тридцати-тридцати пяти. Первое, что мелькает в голове — это дикое желание сфотографировать его. Высокий, харизматичный мужчина, одетый с иголочки в чёрную водолазку и плащ, а на глазах — очки с прозрачными линзами в чёрной оправе. Очевидно, что они лишь для поддержания образа. Он выглядит так, будто сошёл с обложки мужского журнала GQ. Всё моё нутро горит желанием поднять фотоаппарат и запечатлеть его в кадр, но я сдерживаю себя от такой сиюминутной слабости, понимая, как нелепо буду выглядеть в его глазах.

Проанализировав его слова, я молча следую совету. Сделав пару снимков и посмотрев на них, понимаю, что это именно то, что я представляла в голове, но никак не могла реализовать. Я с благодарностью смотрю на него. Понимаю, как ещё неопытна.

— Спасибо большое, — произношу искренне.

— Покажете?

Я киваю и протягиваю ему фотоаппарат. Он смотрит на фото, улыбается, а после спрашивает разрешения пролистать другие фотографии. Отказать ему мне не позволяет моё смущение.

— Вы молодец, — возвращает обратно камеру, когда просматривает несколько снимков с этого вечера. — Где-то обучались фотографии?

— Думаю, вы мне льстите и сами видите, что я без профессионального образования.

Он достаёт из внутреннего кармана плаща визитку и протягивает мне.

— Всегда можно это исправить. Если захотите, позвоните по этому номеру, скажите, что вы от Итана Майера.

Приняв её, читаю выгравированный текст: «PHOTO SCHOOL SUNSET». Вновь поднимаю на него взгляд:

— Мне, к сожалению, пока не по карману обучение в данной школе, — возвращаю визитку. — Я уже звонила туда.

— Позвоните ещё раз. Представьтесь и скажите, что вы от Итана Майера, — игнорирует протянутую мной карточку, и я опускаю руку.

— Мне достаточно назвать ваше имя?

— И своё.

К нам подходит один из фотографов, тянется к мужчине и что-то говорит ему на ухо. Тот сразу делается серьёзнее. Говорит молодому человеку, что он сейчас подойдёт и решит проблему, и, как только парень отходит от нас, снова обращается ко мне:

— Мне уже пора. Надеюсь, вы воспользуетесь ей, — взглядом показывает на руку, держащую визитку.

— А что им даст моё имя, если я вам даже не представилась? — подозрительно смотрю на него.

— И не нужно. Я уже знаю всё, что мне необходимо знать о вас, Марианна, — и пока я стою, пытаясь переосмыслить услышанное, он касается моего плеча и, попрощавшись, уходит.

Я озадаченно смотрю ему вслед, пытаясь вспомнить, встречались ли мы с ним ранее, и откуда ему известно моё имя. Но так и не нахожу ответы на свои вопросы.

Весь оставшийся вечер я чувствую на себе пристальный взгляд нового знакомого, но посмотреть ему в глаза не хватает смелости. Я испытываю смущение и волнение внутри. Боюсь сделать что-то не так, зная, что за мной наблюдают. И это не вспыхнувшее сердечное влечение к мужчине, скорее, чёткое осознание того, что этот человек может изменить ход моей дальнейшей жизни, и я не хочу упасть перед ним в грязь лицом.