Черная Призма

Брент Уикс, 2010

Финалист премии Дэвида Геммела. Финалист премии Гудридс. Номинант на премию Endeavour. Гэвин Гайл – Призма. Он первосвященник и император, сила, ум и обаяние которого – все, что удерживает хрупкий мир от разрушения. Тем не менее, призмы не вечны, и Гайл точно знает, сколько ему осталось жить. Когда Гайл обнаруживает, что у него есть сын, родившийся в далеком королевстве после войны, которая привела его к власти, он должен решить, какую цену он готов заплатить, чтобы защитить секрет, способный разорвать его мир на части. В мире, где магия жестко контролируется, самый могущественный человек в истории должен выбирать между своим королевством и сыном. «Брент Уикс так хорош, что это начинает выводить меня из себя». – Питер Бретт «Уикс обладает стилем, который непосредственностью и подробностями безжалостно втягивает читателя в историю. Он не позволяет тебе отвести взгляд». – Робин Хобб «Я был загипнотизирован от начала и до конца. Незабываемые персонажи, непредсказуемый сюжет, безостановочное действие и такое глубокое повествование, которое заставляет меня восхищаться работой писателя». – Терри Брукс «Уикс действительно занял свое место среди великих писателей эпического фэнтези нашего времени». – British Fantasy Society «Уиксу удается играть новые мелодии на старых колоколах фэнтези, позволяя глубоко прорисованному фону медленно раскрывать свои секреты и представлять своих персонажей реалистично ущербными и человечными». – Publishers Weekly

Глава 19

— А, — прокашлялся Гэвин.

Мальчик вздрогнул, затем резко сел. Наверное, проснуться под «хочу убить тебя» не лучшее, что может случиться после того, как твой город вырезали. Гэвин поднял бровь, глядя на Каррис. Тебе правда хочется сделать это прямо сейчас?

Она выдохнула и отвернулась, пока мальчик со стоном потирал голову. Он прищурился и посмотрел на нее, но она повернулась к нему спиной. Она занялась луком — сняла тетиву и спрятала его. Мальчик обратил взгляд своих васильковых глаз на Гэвина. Интересно сочетается с его светло-бронзовой кожей и курчавыми волосами. Синие глаза потому и синие, что они глубже остальных, то есть лучше всего чувствуют свет и легче всего его собирают. Это отнюдь не единственный критерий, но людей с синими глазами было больше всего среди самых могущественных извлекателей. Больше света, больше силы.

Прямо сейчас эти яркие глаза сузились от боли. Наверное, после удара Гэвина у парнишки болела голова.

— Вы спасли меня, — сказал Кип.

Гэвин кивнул.

— Кто вы? — спросил мальчик.

Прямо под дых, да? Каррис обернулась увидеть, что скажет Гэвин. Скрестила руки на груди.

Гэвин перестал грести.

— Это госпожа Каррис Белый Дуб, которая, несмотря на это, представляет собой довольно забавное сочетание фамилии, цвета кожи и звания, поскольку является бойцом Черной Гвардии. — Бешенство во взгляде Каррис не угасло ни на волос. Наверное, старые шутки уже не были смешными. — А я… — Он представил Каррис первой, чтобы дать себе немного времени подумать. Не помогло. Осталось пять лет и пять целей, Гэвин. Это может быть твоим последним шансом.

Мальчик был без сознания, когда Гэвин заявил о своем отцовстве. Он ничего не знал. И не обязан знать. И лучше бы ему не знать. Но все будет лучше, чем узнать об этом от Каррис во вспышке гнева. Этот мальчик не был его сыном, но без войны Гэвина и Дазена — Войны Призм или Войны Ложной Призмы, смотря на какой стороне ты сражался, — никто из детей Ректона и сотни других городков не был бы сейчас безотцовщиной. Гэвин снова представил, как он рассказал бы Каррис о том, чего она не знала, и будь что будет. Но Каррис не поверила бы частичной правде и не справилась бы со всей правдой.

Как минимум эта ложь даст сироте отца. Она вернет потерявшему все ребенку хотя бы что-то одно. Гэвина это не должно было беспокоить, но беспокоило.

— Я Призма Гэвин Гайл. Я… ты мой сын.

Мальчик посмотрел на него так, словно не понял слов Гэвина.

— Великолепно, — сказала Каррис. — Почему бы не вывалить на него все сразу? Почему ты не думаешь головой, Гэвин? Могу поклясться — ты импульсивен, как Дазен.

Импульсивен, я? Оба хороши. Гэвин пропустил слова Каррис мимо ушей, глядя только на мальчика. Он только что признался, что много лет назад обманул ее, лгал ей потом, а затем — всего час назад — солгал ей снова. Ее переполняло холодное бешенство, а это не подходило ей. Жгучая ярость была больше в ее стиле.

Мальчик посмотрел на нее, смущенный ее гневом, затем снова на него. Он все еще морщился, хотя Гэвин не мог сказать, от удара ли по затылку или от светоболезни после извлечения и насколько он сбит с толку в результате такой быстрой перемены обстоятельств.

— Вы… кто? — спросил Кип.

— Ты мой сын. — Почему-то было тяжело сказать «я твой отец».

— И вы пришли сейчас? — спросил Кип с болезненным отчаянием на лице. — Почему не вчера? Вы бы могли спасти всех!

— До этого утра я не знал о твоем существовании. И мы прибыли быстро, насколько это в человеческих силах. — Вообще, быстрее. — Если бы твой город не горел, мы не знали бы, куда идти.

— Ты не знал обо мне? Как ты мог? — жалобно спросил Кип.

— Хватит! — рявкнул Гэвин. — Сейчас я здесь! Я спас твою жизнь, возможно, ценой войны, которая осиротит еще десятки тысяч. Чего тебе еще?

Кип поник и сжался.

— Поверить не могу. Ну ты и скотина, — сказала Каррис. — Ты обрел сына и первым делом орешь на него! Ты отважный человек, Гэвин Гайл.

Все это было настолько нечестно, что кулаки Гэвина сжались сами собой. Справедливость и несправедливость и безумие избранной им жизни хлынули через край.

— Хочешь просветить меня насчет отваги? И это женщина, сбежавшая из благородного дома, чтобы стать гвардейцем? Пытаться угробить себя, изнуряя работой или перегружаясь магией — не отвага, Каррис, это трусость. Чего ты хочешь от меня? Вернуть твоих мертвых братьев?

Каррис отвесила ему пощечину.

— Не смей, — сказала она. — Никогда не смей…

— Говорить о твоих братьях? Твои братья были гадами. Все вздохнули свободней, когда Дазен убил их. Это было лучшее, что он сделал, а лучшее, что сделали они — сдохли!

Глаза Каррис стали красными, на ее коже мгновенно заклубился люксин. Гэвин ощутил укол страха — не за себя. Он был в силах остановить все, что она могла вот так метнуть в его сторону. Но каждый раз, когда человек извлекал слишком много, он ускорял свою смерть. И их цвет обретал все большую власть над ними. Когда он впервые встретился с Каррис, в ее нефритовых глазах были лишь крошечные рубиновые звездочки. Теперь, даже когда она отдыхала, даже когда она не извлекала, эти рубиновые звезды были ярче зеленого.

Но Каррис не атаковала. Она сказала:

— Я учусь медленно, но в конце концов усвоила. Ты в последний раз предал меня, Гэвин. — Она чуть не выплюнула его имя. — Я…

— Как можно быть такой упертой?! Я люблю тебя, Каррис, и всегда любил.

Она на миг словно сдулась. Красный люксин ушел из ее пальцев. Затем, когда Гэвин уже начал было надеяться, она сказала:

— Ты смеешь? Ты невероятен… ты… ты… Гэвин Гайл, ты принес мне только страдания и смерть. Все кончено! — Она схватила сумку и спрыгнула за борт.

Гэвин был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-нибудь. Он следил, как Каррис плывет к берегу, выбирается из воды и вытаскивает сумку. Она могла бы, конечно, добраться до Гарристона без него и все равно бы прибыла раньше, чем ее ждал связной. Конечно, были еще бандиты, а одинокая женщина легко становится мишенью для нападения.

Если бандиты будут неосмотрительны, то им повезет просто выжить. Но всем приходится спать время от времени. Каррис была на взводе, но какая разница. Это ненадолго. Именно потому Белая старалась устроить так, чтобы его не было рядом, когда она узнает о бастарде. Он мог бы пойти за ней, но это было бы бесполезно. При ее нраве это лишь усугубило бы ситуацию.

Пять целей, а я даже не рассказал всей правды.

Кип свернулся у борта лодки, стараясь казаться маленьким. Он поднял глаза и на миг встретился взглядом с Гэвином.

— На что ты смотришь? — рявкнул Гэвин.