Черная Призма

Брент Уикс, 2010

Финалист премии Дэвида Геммела. Финалист премии Гудридс. Номинант на премию Endeavour. Гэвин Гайл – Призма. Он первосвященник и император, сила, ум и обаяние которого – все, что удерживает хрупкий мир от разрушения. Тем не менее, призмы не вечны, и Гайл точно знает, сколько ему осталось жить. Когда Гайл обнаруживает, что у него есть сын, родившийся в далеком королевстве после войны, которая привела его к власти, он должен решить, какую цену он готов заплатить, чтобы защитить секрет, способный разорвать его мир на части. В мире, где магия жестко контролируется, самый могущественный человек в истории должен выбирать между своим королевством и сыном. «Брент Уикс так хорош, что это начинает выводить меня из себя». – Питер Бретт «Уикс обладает стилем, который непосредственностью и подробностями безжалостно втягивает читателя в историю. Он не позволяет тебе отвести взгляд». – Робин Хобб «Я был загипнотизирован от начала и до конца. Незабываемые персонажи, непредсказуемый сюжет, безостановочное действие и такое глубокое повествование, которое заставляет меня восхищаться работой писателя». – Терри Брукс «Уикс действительно занял свое место среди великих писателей эпического фэнтези нашего времени». – British Fantasy Society «Уиксу удается играть новые мелодии на старых колоколах фэнтези, позволяя глубоко прорисованному фону медленно раскрывать свои секреты и представлять своих персонажей реалистично ущербными и человечными». – Publishers Weekly

Глава 26

К полудню следующего дня Кипу уже не пришло бы в голову подшучивать насчет быстроты лодки. Они летели по волнам с немыслимой скоростью, и Гэвин накрыл их судно куполом из люксина, бормоча что-то о той женщине и ее идеях, так что, несмотря на скорость, они могли разговаривать.

— Значит, ты использовал зеленый, — сказал Гэвин, словно для него обычным делом было, сильно наклоняясь вперед с полностью красной кожей, с ногами в стропах, вцепившись руками с бугрящимися мышцами в прозрачные голубые рукояти, запускать в воду огромные заряды красного люксина, обильно потея. — Хороший цвет. Зеленые извлекатели всем нужны.

— Мне кажется, что я еще могу видеть жар. И мастер Данавис сказал, что я суперхромат.

— Что?

— Мастер Данавис был у нас в городе красильщиком. Иногда я ему помогал. Ему было сложно подбирать красные оттенки так, как нравилось мужу алькадесы.

— Корван Данавис? Корван Данавис жил в Ректоне?

— Д… да…

— Стройный, лет сорока, висячие усы, немного веснушек и волосы с красным отливом?

— Усов не было, — сказал Кип. — Но все остальное сходится.

Гэвин тихонько выругался.

— Вы знали нашего красильщика? — не веря своим ушам, спросил Кип.

— Можно и так сказать. Он сражался против меня на войне. Но мне интереснее то, что ты видишь тепло. Расскажи, как ты это делаешь.

— Мастер Данавис учил меня смотреть краем глаза. Иногда, когда я так делаю, люди светятся, особенно открытая кожа, подмышки и…

— Чресла?

— Ну да, — кашлянул Кип.

— Чтоб я ослеп! — сказал Гэвин. Хохотнул.

— Что? Что это значит?

— Позже увидим.

— Позже? Когда, через год, через два? Почему все взрослые говорят со мной как с дурачком?

— Справедливое замечание. Ты, скорее всего, если не окажешься настоящим уникумом, несмежный бихром.

Кип заморгал. Что-что?

— Я сказал, что я не дурак, но необучен, а это другое дело.

— А я имел в виду «позже сегодня», — сказал Гэвин.

— А.

— В извлечении есть два особых случая — ну, много особых случаев. Да Оролам меня побери — я никогда не пытался обучать начинающих. А тебе никогда не приходило в голову, что ты единственный реальный человек в мире, а все остальное — твое воображение?

Кип вспыхнул. Дома он даже пытался перестать воображать Рама, надеясь, что тот просто перестанет существовать.

— Ну вроде.

— Верно, это одно из первых детских заигрываний с эгоизмом. Без обид.

— Я и не обиделся. — Поскольку все равно не понимаю, что ты сказал.

— Это заманчиво, поскольку обосновывает твою собственную важность, позволяет тебе делать все, что пожелаешь, и это невозможно опровергнуть. Обучение извлечению сталкивается с той же проблемой. Предполагаю, что ты все же считаешь, что остальные люди существуют.

— Конечно. Я не забываю читать себе мораль, — сказал Кип. Он усмехнулся.

Гэвин прищурился и посмотрел на горизонт. Он соорудил две линзы, разделенные длиной руки, и водрузил их на люксиновый купол, чтобы осматривать море. Наверное, он что-то увидел, поскольку резко повернул лодку направо.

Пока они возвращались на прежний курс, он, похоже, пропустил колкость Кипа.

— О чем бишь мы? А. Проблема при обучении извлечению в том, что цвет существует — отдельно от нас, — но мы узнаем это только через наш опыт. Мы не знаем почему, но некоторые люди — субхроматы — не могут отличить красного от зеленого. Другие субхроматы неспособны отличить синего от желтого. Естественно, когда ты говоришь человеку, что он не может видеть цвет, который он никогда не видел, он может тебе и не поверить. Если кто-нибудь скажет ему, что красный и зеленый — разные цвета, он может подумать, что над ним жестоко шутят. Или ему придется признать существование чего-то, чего он никогда не увидит. Есть теологические обоснования этому, но я не буду тебя утруждать. Проще говоря, если существует лишенный цвета человек — кстати, это почти всегда мужчины, — то почему бы не быть и человеку, особо чувствительному к цвету, то есть суперхромату? Оказывается, что такие есть. Но это почти всегда женщины. Вообще, почти половина женщин потрясающе умеют различать цвета. Среди мужчин такой один на десять тысяч.

— Минутку, так что, мужчины проигрывают по обоим статьям? Чаще слепы к цвету и куда реже хорошо их различают? Это нечестно!

— Но мы можем поднимать тяжести.

Кип хмыкнул:

— А еще мочиться стоя.

— Очень полезное качество в соседстве с ядовитым плющом. Раз был я с Каррис на одном задании… — присвистнул Гэвин.

— Но она же не может, — в ужасе сказал Кип.

— Думаешь, там на реке она взъярилась на меня? Ну, в чем-то это была и моя вина, — осклабился Гэвин. — Ладно, возвращаясь к теме, большинство из нормальных могут видеть нормальный спектр. Хмм, тавтология.

— Что? — спросил Кип.

— Слишком далеко уйдем от темы. Просто различать цвета не означает, что ты можешь извлекать их. Но если ты не можешь видеть цвет, ты будешь плохо его извлекать. Так что мужчины не настолько четки при извлечении определенных цветов, как женщины-суперхроматы, которых половина. Воля может исправить большую часть ошибок, но лучше с самого начала их не допускать. Это становится жизненно важным, когда ты пытаешься возвести люксиновое здание так, чтобы оно не рухнуло.

— Они строят люксиновые здания?

Гэвин пропустил его слова мимо ушей.

— Особые случаи, с рассказа о которых я начал, — субкрасные и суперфиолеты. Если ты можешь видеть тепло, Кип, то есть хороший шанс, что ты сможешь его извлекать.

— То есть я могу вжик! — и зажечь?! — Кип сделал широкий жест рукой.

— Только если в это время скажешь «вжик!», — рассмеялся Гэвин.

Кип снова вспыхнул, но смех Гэвина не был издевательским. Он не заставлял Кипа чувствовать себя тупым — просто наивным. В этом человеке было много пугающего, как порой в мастере Данависе. Но он никогда не казался злонамеренным. Дурным.

— И это было бы весьма странно, — сказал Гэвин, — поскольку ты извлекал зеленый. — Он словно пытался понять, как чему-то Кипа научить. — Ты когда-нибудь видел радугу?

— Раду… чего? — с невинным взглядом спросил Кип.

— Это был риторический вопрос, умник. Цвета идут в следующем порядке — суперфиолетовый, синий, зеленый, желтый, оранжевый, красный, субкрасный. Обычно бихром просто охватывает более широкую дугу. Потому они извлекают суперфиолетовый и синий, или синий и зеленый, или зеленый и желтый. Полихром — куда более редкий — может извлекать зеленый, желтый и оранжевый. Извлекатель, который вытягивает не соседствующие цвета, редок. Такова Каррис. Она извлекает зеленый — но не желтый, не оранжевый, а большую часть красного диапазона и субкрасный.

— Так она полихром.

— Близко к этому. Каррис не может извлекать устойчивый субкрасный — то, что называют огненным кристаллом. Огненные кристаллы долго не живут в любом случае, поскольку реагируют на воздух, но — не бери в голову. Короче, она почти полихром, и только это имеет значение.

— Готов поспорить, она прям счастлива, — сказал Кип.

— Ну, будь она полихромом, ее не допустили бы в Черную Гвардию, полихромы слишком ценны, — и постоянно давили бы, чтобы она рожала детей. Как бы то ни было, она редкость, и это называется изолированный бихром. Изолированный потому, что дуги ее радуги не соприкасаются. Бихром потому, что их две. Понял? В извлечении все логично. За исключением нелогичностей. Вроде такого: видеть субкрасный — значит видеть тепло, значит видеть суперфиолет значит видеть холод, верно?

— Ну да.

— Но нет.

— О, — сказал Кип. — Ну, думаю, это имеет смысл. — Только это было не так.

— Мне ужасно хочется взъерошить тебе волосы, — сказал Гэвин.

Кип хмыкнул:

— Так как же это работает?

— Есть один островок, который мы используем в качестве артиллерийской батареи. Оттуда в Хромерию идет туннель, который настолько секретный, что если ты расскажешь о нем кому-то, Хромерия будет за тобой охотиться, пока не уничтожит. — Он сказал это весело, но Кип не сомневался, что он серьезно.

— Тогда зачем вы мне это рассказали? — спросил Кип. — Я же могу проболтаться.

— Потому, что я уже открыл тебе секрет, который считаю куда более важным, — существование этой лодки. Однако если ты выдашь этот секрет нашим врагам, Хромерия ничего не сделает. Но если ты предашь нас намеренно, ты также расскажешь о потайном туннеле. Так что если ты предашь меня, ты предашь и всю Хромерию. И за тобой придут и убьют.

Кип ощутил холод. Этот человек был привлекательным, приятным. Кип не сомневался, что Гэвину он нравится, но в кругах Гэвина ты можешь любить кого-нибудь и все равно убить его. Та легкость, с которой Гэвин готовится к вероятному предательству Кипа, говорила, что его предавали и прежде, и врасплох. А Гэвин был не из тех, кому дважды надо давать тяжелый урок.

— Я намерен причалить на том островке и переправить тебя на ялике на главный остров. Я пошлю кого-нибудь из Черной Гвардии отвести тебя в Трепалку. Через несколько дней ты отправишься со мной туда, куда я решу, и я начну учить тебя извлекать.

Но Кип едва мог поверить последним словам.

— В Трепалку?