Прекрасная леди

Бренда Джойс, 2006

Казнь пирата на главной площади города взбудоражила всех обитателей Ямайки, и, кажется, никому нет дела до его юной дочери Аманды. Волею судеб о Дикарке, как кличут девушку все вокруг, начинает заботиться красавец и богач, потомок знатного рода, один из известнейших каперов Клифф де Уоренн. Он не только берется переправить Аманду в Англию к давно потерянной матери, но обещает превратить Дикарку в настоящую леди. Долгое морское путешествие сближает Аманду и Клиффа, но девушка не желает связывать графа невоплотимыми обязательствами.

Глава 4

Сон упорно ускользал от него.

Он был в плену огромных миндалевидных зеленых глаз. Копна светлых волос обрамляла такое необычное, экзотическое и при этом красивое лицо. Длинные непокорные пряди струились вдоль ее полных грудей, отчетливо различимых под тонкой хлопковой рубашкой. И как ее угораздило появиться в общедоступных комнатах его дома в столь интимном, откровенном одеянии?

Клифф резко дернул бедрами, пытаясь снять напряжение. Он подумал, что ведет себя как школьник, который не занимался этим лет с двенадцати, и чувствовал себя пристыженным из-за того, что только подумал о мастурбации. Как это вышло, что он был так увлечен дочерью пирата? Несмотря на то что теперь Клифф знал ее имя, он отказывался думать о ней как об Аманде. Нет, в мыслях ее следует называть или Дикаркой, или дочерью пирата, или даже мисс Кэрр — так ему будет проще бороться со столь безудержным влечением.

Клифф повернулся на живот, стараясь не обращать внимания на неистовый прилив крови в чреслах. Он ни на секунду не должен забывать, что она очень молода, до смешного молода… слишком молода. И она не относилась к его типу женщин! К тому моменту, как Клифф сбежал из дома в четырнадцать лет, он уже успел соблазнить дочерей отцовских друзей. Он всегда выглядел старше своих лет и мог выбирать из множества красивых, элегантных, взрослых аристократок. И когда приходилось делать выбор между полевым цветком и тепличной розой, он всегда предпочитал последнюю.

Но Дикарка отличалась ото всех, кого Клифф встречал прежде. Чтобы понять это, ему достаточно было вспомнить о том, как она ворвалась в Королевский дом с заряженным пистолетом или неслась на своем каноэ по бурлящим волнам. Потом улыбка исчезла с лица де Уоренна, и он с досадой поежился, вспоминая, на каком языке она изъяснялась в гостиной. Но мгновение спустя он уже тихо посмеивался, думая, как она выгнала мисс Делингтон из его дома. Неожиданно мысли Клиффа понеслись совсем в другом направлении. Он вскочил с кровати, чтобы налить себе выпить.

Интересно, а Дикарка еще сохранила невинность? Она определенно знала, что предлагала ему. Учитывая обстановку, в которой росла дочь пирата, можно было предположить, что она вряд ли была неопытной. Иначе почему она с такой легкостью делала собственное тело предметом торга? Конечно, это была старинная уловка женщин, обделенных властью или состоянием. У Дикарки не было ничего другого, что она могла бы предложить в обмен на услуги. Это сильно тревожило и печалило Клиффа. В его душу постепенно закрадывалось отчетливое ощущение страха, связанного с их совместным путешествием в Англию.

Клифф знал, что может контролировать и скрывать свою страсть. Это будет неприятно и трудно, но он слыл дисциплинированным человеком. К тому же она была слишком юной! Ему просто нужно постоянно напоминать себе об этом. Поскольку Клифф перенес дату отплытия, сократив время пребывания дома, ему придется взять детей с собой. Алекси уже плавал с ним близ островов и с тех пор настойчиво требовал взять его в «настоящее» путешествие. Ариэлла то и дело намекала насчет круиза, и Клифф знал, что дочь хочет побывать за границей и своими глазами увидеть достопримечательности, о которых столько читала. Он отчетливо понимал и то, что дети помогли бы ему отвлечься от мыслей о Дикарке, стать своеобразной буферной зоной.

Клиффа волновало и кое-что еще. Он уселся в темноте с бокалом коньяку. По слухам, Родни Кэрр когда-то служил на Королевском военно-морском флоте. Интересно, это правда? Если молва не врет, мать Аманды могла быть благородного происхождения. И это его сильно беспокоило.

У Дикарки не было ни малейшего чувства такта, ни капли стыда и вообще никакого понятия о хороших манерах. Если ее мать окажется женщиной благовоспитанной, их воссоединение грозит обернуться катастрофой.

В то же время Клифф не хотел, чтобы она нашла мать и выяснила, что та — шлюха или рябая ведьма. У дочери пирата была нелегкая жизнь, ему не нужно было знать подробности, чтобы быть абсолютно уверенным в этом. Она заслужила свою частичку роскошной жизни и нуждалась в прекрасной семье и заботе со стороны матери.

За шесть недель путешествия дочь пирата наверняка смогла бы приобрести некоторые пристойные манеры и подобающую скромность — этого было бы вполне достаточно для того, чтобы не шокировать окружающих. Анахид могла бы обучить ее всему, что требуется. И все-таки Клифф сомневался в своем плане. Он не был уверен даже в том, что Дикарка пожелает брать уроки этикета, к тому же он всего лишь согласился переправить ее к матери, а не взялся превращать ее в юную леди. И, в конце концов, это было совсем не его дело.

Клифф окончательно бросил тщетные попытки заснуть. За окном брезжил рассвет, а ему предстояло пуститься в серьезное морское путешествие. Багаж его детей был собран прошлой ночью, де Уоренн надумал взять в поездку и учителя словесности. Это решение он принял после долгих размышлений о мисс Кэрр.

Де Уоренн наверняка чувствовал бы себя так, словно ему на голову свалился еще один ребенок, если бы не вспоминал о соблазнительной Дикарке в откровенной ночной рубашке.

Осушив бокал коньяку, Клифф оделся. Окрасившееся в цвет фуксии небо висело над морем оттенка индиго, когда он вышел из своих личных покоев. Клифф тотчас же направился в детское крыло дома. Дверь комнаты Алекси была открыта, а он сам был уже одет и стоял у раковины, чистя зубы. Мальчик обернулся и улыбнулся отцу, его рот был полон воды. Сердце Клиффа смягчилось, и он бросил сыну полотенце.

— Твоя сестра тоже готова?

— Я слышал, как она жаловалась Анахид, что надо так рано вставать. Папа, сегодня хороший ветер, как раз нам в дорогу.

Клифф подмигнул:

— Я знаю. Не спеши. Мисс Кэрр наверняка еще спит.

Он оставил сына и остановился перед дверью в комнату дочери.

— Ариэлла? Анахид?

Спустя мгновение армянка открыла дверь. Клифф почувствовал, что она улыбается под своими шелковыми покровами.

— Милорд?

Он посмотрел мимо гувернантки и увидел, что Ариэлла все еще в ночной рубашке и с сонными глазами. Она прижимала к груди книгу.

Клифф улыбнулся:

— Доброе утро. Не волнуйся, Анахид упаковала для тебя множество книг. И если ты сумеешь осилить их все, у тебя всегда есть моя Библия.

Ариэлла зевнула.

— Мы спустимся вниз через десять минут, милорд, — спокойно сказала Анахид.

Клифф оставил комнату дочери, поспешил вниз и прошел в большой зал, ощущая хорошо знакомое приятное волнение. Когда де Уоренн поднимал паруса, не было человека счастливее его на целом свете. Все демоны, терзавшие его этой ночью, исчезли. Всего через два часа ветер будет дуть Клиффу в спину, перед ним окажется открытое море, а его дети будут рядом. Жизнь едва ли могла быть лучше, подумал он.

Слуги зажгли настенные бра, и зал был частично освещен, несколько утренних теней играли на мраморных полах. Неожиданно Клифф заметил свою гостью, сидевшую на мягком испанском стуле недалеко от парадных дверей. Естественно, он и не рассчитывал на то, что Дикарка уже встала. Увидев его, она вскочила, ее глаза распахнулись.

Де Уоренн приблизился к мисс Кэрр, его шаги замедлились. Клифф старался не вспоминать, о чем думал всего час назад.

— Доброе утро. Едва рассвело. Неужели вам не спится?

Несмотря на то что Клифф разок прошелся мимо ее двери прошлым вечером и слышал плач гостьи, на ее лице не было ни малейшего признака того, что ночь она провела ужасно. Он приказал выстирать одежду Дикарки, пока она лежала в забытьи, и теперь на ней были надеты свободная рубашка и бриджи. К своему обычному наряду дочь пирата добавила толстый золотой шнур, который выполнял функцию пояса. Выглядело так, словно она позаимствовала завязку для портьеры.

— Мы ставим паруса этим утром, — улыбаясь, ответила Дикарка. — С какой стати мне оставаться в постели?

Клифф чувствовал, что должен успокоить гостью. Ее волнение, несомненно, объяснялось грядущей встречей с матерью. Разумеется, она не ощущала столь неодолимой притягательности моря, как он.

— Путешествие займет шесть недель. Пройдет некоторое время, прежде чем вы сможете возобновить свои отношения с матерью.

— О чем вы говорите? Я знаю, сколько продлится путешествие. — Дикарка была вне себя от нетерпения. — Ветер свежий, сильный. Мы поднимем паруса прямо сейчас?

Неужели она и в самом деле чувствовала то же волнение, которое всякий раз ощущал Клифф, ступая на палубу судна?

— Вы так уставились на меня, будто я — неотесанная деревенщина! — возмутилась мисс Кэрр. — Ну почему мы готовимся к отплытию так долго?

Сгорая от нетерпения, она стала переминаться с ноги на ногу.

— Разве есть какая-то причина для задержки? Из своего окна я видела, как ваши люди подняли парус. Де Уоренн… я имела в виду, капитан… я должна почувствовать, как качается палуба под моими ногами, как сильный ветер треплет мои волосы!

Клифф стоял, во все глаза глядя на Дикарку, — безмерно удивленный, он чувствовал, как все его тело напряглось. Потрясенный, он быстро отвернулся, чтобы гостья не заметила, как его тело отреагировало на ее волнение. Совершенно точно, он никогда еще прежде не был так возбужден.

— Де Уоренн? То есть капитан, мы готовы отправляться, не так ли?

Клифф не ответил. Перед ним вырисовывалось нелегкое шестинедельное плавание. То, как откликалось его тело на присутствие Дикарки, было просто недопустимым. Обязанность Клиффа как капитана судна заключалась в том, чтобы защищать пассажирку и благополучно доставить ее к месту назначения, не погубив в момент безрассудной страсти.

«Слава богу, я решил взять в это путешествие свою семью!» — пронеслось в голове Клиффа.

— Вам плохо? — прямо спросила она, дергая его сзади за камзол.

Перед тем как обернуться, Клифф удостоверился, что окончательно успокоил свои страстные желания. Он посмотрел на Дикарку:

— Я беру в это путешествие детей, они вот-вот спустятся вниз. Как только они соберутся, мы отправимся.

Ее глаза заблестели.

— Я начала плавать с отцом, когда мне было шесть, — объяснила она. — Наверное, вашей дочери примерно столько же?

— Да.

Зеленые глаза Дикарки с недоверием сузились.

— Вы ведете себя так странно! Что-то не так?

Клифф, скрестив руки на груди, пристально смотрел на нее:

— Когда вы последний раз были в море? Я имею в виду не ваши прогулки на каноэ.

— Это было короткое путешествие на Барбадос — у отца там были дела, вполне законные. Прошлой весной.

Клифф подумал о том, что умер бы, проведи он без настоящего морского путешествия так бесконечно много времени.

— Похоже, вы сегодня в прекрасном расположении духа, мисс Кэрр.

— Вы хотели сказать «Аманда». — Она немного успокоилась. — Я не забыла об отце, если вы именно это имеете в виду. Почти всю прошлую ночь я провела, думая о нем. У меня не осталось в запасе ни единой слезинки.

И Дикарка вдруг просияла улыбкой:

— «Прекрасная леди» — мое любимое судно. Мысли о ней просто не дают мне покоя! Все знают, что это самый быстрый корабль пятого ранга в открытом море — и это, конечно, ваша заслуга. А еще вы никогда не проигрывали сражение! Я могу помочь с орудиями. Ваш парусный мастер — португалец, верно? Отец говорил, что он один из лучших в мире.

Сердце Клиффа неистово колотилось в груди, не давая сказать ни слова.

— Я могу открыть вам тайну? — покраснев, с усмешкой спросила она. — Я мечтала о том, чтобы путешествовать, стоя на палубе «Прекрасной леди», и мчаться с ней по ветру. Это одно из самых сильных моих желаний!

Дикарка рассмеялась, отбросив волосы, которые даже не потрудилась уложить.

Клиффу пришлось снова отвернуться, почувствовав, как натянулись бриджи от болезненного напряжения в паху. Она мечтала о его судне. Может быть, мечтала и о нем самом?

— Я просто жду не дождусь! — не унималась Дикарка.

Де Уоренн думал о том, что мог бы уступить этому безумному вожделению, он грезил, как повернется, прижмет ее к своей груди, жарко прильнет к ее губам, станет целовать… Он уже буквально чувствовал, как проникает языком все глубже и глубже…

И тут Клифф услышал детские шаги на лестнице, до него донеслась радостная, оживленная болтовня. Появление любимых детей принесло и большое облегчение, и горькое разочарование. Он вздохнул, заставил себя улыбнуться и повернулся к детям:

— Ну вот, теперь все в сборе. Значит, пора на катер.

Аманда схватилась за леера палубы и закрыла глаза, подставив лицо солнцу и ветру. Кингстон остался далеко позади, и лишь тусклая полоска белого песка, обрамленная поросшими зелеными джунглями горами, выделялась на фоне бирюзовой воды, напоминая о маячившем вдали острове. А впереди мягко колыхались волны. Де Уоренн задействовал почти все свои паруса, и теперь огромный, величественный фрегат несся на скорости пятнадцать узлов — «Прекрасная леди» бежала так резво, как только можно было разогнаться при таком приятном бризе. Аманда открыла глаза и с искренней радостью рассмеялась.

Именно так она и представляла себе путешествие на любимом корабле, ведь верно? Аманда почувствовала приятное волнение и обернулась, чтобы рассмотреть капитана судна на квартердеке. Он стоял у штурвала со своим сыном, которому, как она выяснила, было восемь лет, помогая мальчику править кораблем. Де Уоренн казался еще выше обычного, его плечи выглядели шире, а раздуваемые ветром волосы еще больше отливали золотом. От одного беглого взгляда на него у Аманды перехватило дыхание.

Впрочем, она не придала этому особого значения. Впереди было целых шесть недель — шесть лучших недель ее жизни.

Аманда не хотела думать о будущей встрече с матерью — нет, по крайней мере не сейчас. Де Уоренн оглянулся на нее через плечо. Он улыбнулся, явно наполненный тем же радостным предвкушением странствия, что и она, но его улыбка померкла, стоило их взглядам встретиться. Капитан перевел взгляд на нос корабля, его лицо приняло серьезное выражение.

Аманда подумала, что де Уоренн ведет себя странно со вчерашнего дня, с тех самых пор, как она вмешалась в его амурные планы. Ох, да ладно… Теперь это уже не имело значения. Солнце стояло высоко, в небе плыли легкие кучевые облака, и парочка дельфинов резвилась у левого борта фрегата. Не в силах бороться с собой, Аманда, будто марионетка на веревочке, обернулась, чтобы снова уставиться на капитана.

Ни он, ни его сын не обменялись ни словом, но мальчик был явно поглощен управлением судном. Он, казалось, находился в тени могучей фигуры своего отца. Аманде стало грустно: она вспомнила, как отец помогал ей дотянуться до штурвала. Когда она была совсем маленькой, ему приходилось поднимать ее на руки, чтобы удобнее было схватиться за рулевое колесо.

Потом взгляд Аманды скользнул к дочери де Уоренна, которая сидела недалеко от них. Девочка, выглядевшая принцессой, которой она, вероятно, и была, одетая в красивое кружевное белое платье, читала лежавшую на коленях книгу.

Отец дал ей бархатную подушку, на которой она и сидела, чтобы не запачкать свои отделанные рюшечками панталоны. Дочь де Уоренна была прехорошенькой, избалованной и явно не имела ни малейшего понятия о мореплавании, она ни разу не подняла глаза от своей книги.

Аманда и представить себе не могла, каково это — быть богатой маленькой девочкой. Подумать только, дочь де Уоренна умела читать — а ей ведь всего шесть!

Аманда почувствовала, как зарделись ее щеки. Ах, как жаль, что она опрометчиво призналась де Уоренну в своей неграмотности! Уж не считает ли он ее глупой? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: капитан обожал свою дочь, эту маленькую сказочную принцессу, и явно гордился ею. Они все добирались до судна из доков, расположенных ниже Уиндсонга, на шлюпке. Пока они гребли к фрегату, Ариэлла сидела на коленях отца, прижимая к груди книгу. Брат спорил с ней, убеждая, что книга должна быть упакована в одной из ее сумок. Ариэлла за словом в карман не полезла, тут же обозвав брата дураком, который едва ли умеет читать на латыни. Начавшуюся ссору прекратил де Уоренн, сказавший сыну, что Ариэлла может брать с собой столько книг, сколько хочет, а ему действительно стоит получше освоить латынь к окончанию путешествия. Пока родные выясняли отношения, армянская служанка хранила молчание.

Когда споры утихли, де Уоренн взглянул на Аманду и улыбнулся:

— Моя дочь читает лучше многих взрослых мужчин.

Он обернулся к девочке:

— Что ты сейчас читаешь, дорогая?

— Историю фараонов, папа.

Аманда понятия не имела, кем были эти фараоны. Она неосознанно ревновала капитана к дочери, хотя не должна была чувствовать к нему ничего, кроме благодарности. А еще Аманде так хотелось, чтобы капитан позвал ее на квартердек, как своих детей, но он этого не сделал… У нее не было ни малейшего повода для разговора с де Уоренном, а значит, не нашлось и предлога, который позволил бы ей пойти наверх и попросить разрешения подняться на палубу — священное для каждого моряка и капитана корабля место. Возможно, до окончания плавания де Уоренн еще попросит ее присоединиться к нему. А может, и нет.

Странно, но сейчас Аманда думала о прекрасной ночной рубашке из хлопка и кружев. Де Уоренн не забрал ее. Так полюбившийся Аманде предмет туалета находился в ее маленьким мешке вместе с крестом отца, цепочкой и пистолетом. Кинжал был спрятан в ее левом ботинке с внутренней стороны икры, а шпага — под подушкой на ее койке в каюте.

— Папа, что-то мне нехорошо, — неожиданно пожаловалась Ариэлла.

Обернувшись, Аманда увидела, что маленькая девочка стоит, сжимая свою историческую книгу. Она смотрела тем особенным взглядом, по которому Аманде сразу стало все ясно: у ребенка началась морская болезнь.

— Я могу пойти вниз и лечь вместе с Анахид? — спросила Ариэлла.

— Это худшее из того, что ты можешь сделать. — Де Уоренн огляделся, его взгляд скользнул по Аманде, и он, казалось, застыл в нерешительности.

Аманда подумала, что понимает, чего хочет капитан. Она горела желанием хоть чем-то выразить ему свою благодарность и тут же вскочила и понеслась к Ариэлле. И в самом деле, разве она не может помочь с детьми? Аманда ничего не знала о детях, но была многим обязана де Уоренну, к тому же это наверняка было совсем нетрудно.

— Де Уоренн? Я прогуляюсь с ней по палубе.

Его сосредоточенный взор смягчился.

— Вам не составит труда сделать это, мисс Кэрр? Мне кажется, Анахид сейчас внизу, готовит детские каюты.

Аманда улыбнулась ему:

— Не волнуйтесь. Я не позволю ей упасть за борт.

Лицо капитана дрогнуло.

Она рассмеялась:

— Я пошутила, де Уоренн!

— Это не смешно, — без улыбки ответил он.

Аманда прикусила губу. Де Уоренн становился таким серьезным, когда дело касалось его дочери! Эта маленькая принцесса, наверное, лила слезы ведрами, когда он ее шлепал. Аманда вздохнула и подала девочке руку:

— Пойдем со мной.

Ариэлла улыбнулась ей, протягивая свободную руку и по-прежнему прижимая к себе книгу другой рукой. Аманда помогла ей спуститься на три ступеньки вниз, к главной палубе.

— Ты будешь чувствовать себя намного лучше через несколько дней, когда привыкнешь к морской качке.

— Правда? — Ариэлла улыбнулась, но вдруг вся позеленела.

Аманда помогла ей свеситься через леер палубы, и как раз вовремя: девочку тут же стошнило. Аманда поддерживала дочь капитана, пока приступ не закончился, а потом вдруг поняла, что Ариэлла вот-вот заплачет. Она почувствовала отвращение: эта девочка, похоже, была бесхарактерной тряпкой!

Де Уоренн поднял дочь на руки, неожиданно материализовавшись позади них.

— Ты почувствуешь себя лучше через несколько дней, — сказал он. — Обещаю.

Ариэлла боролась с подступающими слезами:

— Я в порядке, папа. Опусти меня вниз.

— Ты уверена? — уточнил он.

Девочка кивнула:

— Я хочу прогуляться с мисс Кэрр. Мне стало лучше, правда.

И она выдавила из себя слабую улыбку.

Капитан плавно опустил Ариэллу на палубу, и она взяла Аманду за руку. Дочь пирата ощущала себя чужой, ее ревность к маленькой девочке росла, но тут де Уоренн обернулся к ней:

— Благодарю вас за то, что вы были так добры к моей дочери, — сказал он, и синие глаза скользнули по ее лицу.

Этот взор был полон ласки. Аманда не могла ни улыбнуться в ответ, ни сдвинуться с места, но она прекрасно понимала: если хочет нравиться капитану, все, что нужно делать, это ладить с его детьми. А она хотела ему нравиться — очень хотела, если быть честной.

Аманда облизнула губы и попыталась улыбнуться:

— Скоро она привыкнет к качке. В конце концов, она — ваша дочь.

Де Уоренн бросил на нее взгляд, красноречиво поведавший: он не так уверен в том, что Ариэлла привыкнет к морю, а затем вернулся на квартердек.

Аманда посмотрела ему вслед. И не могла не удивиться, как ему удается сохранять одежду такой чистой, опрятной. Сейчас от капитана больше, чем когда-либо, пахло морем, но этот аромат по-прежнему смешивался с запахом манго и азиатских специй.

— Вам нравится папа.

Аманда вздрогнула от неожиданности. Она потянула девочку вниз по палубе, туда, где их никто не смог бы услышать.

— Де Уоренн так добр ко мне, и он везет меня к моей матери.

— Я знаю. Он рассказал нам. Она в Англии. — Глаза Ариэллы были проницательными и чересчур любопытными для шестилетнего ребенка.

— Моя мама — самая настоящая леди, — похвасталась Аманда. — Очень красивая, к тому же живет в большом великолепном доме с розарием.

— На самом деле? — задумчиво отозвалась Ариэлла. — Ваш папа действительно был пиратом? — серьезно спросила она, когда они уже прогуливались по палубе, взявшись за руки.

Аманда колебалась, не зная, что и ответить. А потом решила, что ни за какие коврижки не признается девочке, и солгала:

— Его ложно обвинили в преступлении и повесили за то, чего он не совершал. Он был плантатором и настоящим джентльменом. Но, — добавила Аманда, решив сказать хоть немного правды, — много лет назад он был офицером на британском флоте.

Ариэлла притихла, и Аманда поняла, что она что-то напряженно обдумывает. Какая странная девочка! Дочь де Уоренна наконец-то нарушила молчание:

— Почему вы не рады тому, что скоро увидите свою маму? Это потому, что ваш папа умер?

Аманда остановилась как вкопанная. Сейчас ей хотелось стукнуть любопытного ребенка, сующего нос не в свои дела, но она заметила, что де Уоренн наблюдает за ними с квартердека. И заставила себя улыбнуться:

— Я счастлива, что скоро встречусь со своей матерью. Последний раз мы с ней виделись, когда я была младше тебя.

Сказав это, Аманда почувствовала, как внутри все предательски сжалось. Если бы только она могла быть уверена, что мама будет вне себя от радости, когда ее увидит!

— Правда? — Ариэлла улыбнулась, но вдруг вспомнила о чем-то и погрустнела. — А моя мама умерла. Ее убили, когда я родилась.

Теперь настал черед Аманды проявить любопытство:

— Она была принцессой?

Глаза Ариэллы изумленно распахнулись, и она рассмеялась:

— Нет. У иудеев нет королевских особ.

— Она была еврейкой? — отозвалась Аманда, безмерно удивленная. Ну конечно, она ведь встречала евреев прежде — как-то она была на Кюрасао, этот остров был населен главным образом евреями. Отец говорил, что евреи перебрались туда много лет назад, из Испании.

— Папа влюбился в маму, и у них появилась я. Но это было запрещено, поэтому князь Берберии приказал ее убить. А вы знаете, где находится Берберия?

Аманда в растерянности смотрела на девочку. Она не могла не чувствовать сострадания к ребенку, но была и очень встревожена, узнав, что де Уоренн любил ее мать. Если Ариэлла пошла в нее, эта женщина была очень красива.

— Так знаете?

— Да. — Аманда потянула девочку за руку, и они продолжили свою прогулку по палубе.

— А папе вы тоже нравитесь, — вдруг выпалила Ариэлла.

Аманда споткнулась на ровном месте:

— Что?

Ариэлла улыбнулась ей:

— Он все время смотрит на вас и краснеет. Обычно он никогда не краснеет, кроме тех случаев, когда вы находитесь в комнате.

Аманда не верила своим ушам:

— Сомневаюсь, что кто-нибудь или что-нибудь может заставить твоего отца покраснеть.

— Вы заставляете его краснеть. Я видела, это было утром, когда мы вышли из дома, а еще он краснел на катере.

— Было слишком жарко, — с раздражением бросила Аманда. Ей не хотелось обсуждать Клиффа де Уоренна с его избалованной дочерью, у которой было слишком живое воображение и которой нравилось читать взрослые книги. К этому моменту они уже целиком обогнули палубу, приблизившись к левому борту, и теперь стояли недалеко от предмета их беседы.

— Мне стало намного лучше. Я хочу прилечь, — зевнув, сказала Ариэлла.

Она повернулась, выпустив руку Аманды, и толкнула дверь капитанской каюты.

Аманда не возражала: она была уверена в том, что Ариэлле позволено ходить взад и вперед по судну, туда, куда ей заблагорассудится. Аманде же категорически запрещалось входить в каюту отца без стука — он частенько принимал там проституток. Аманда всегда считала, что все отцы одинаковы, но теперь она начинала убеждаться в том, что де Уоренн относился к своим детям совсем по-другому, не так, как отец — к ней. Отца никогда не беспокоило то, что Аманда не умеет читать, он никогда не обнимал и не баловал ее так, как де Уоренн Ариэллу.

Между тем девочка уже понеслась в каюту. Аманда не могла больше сдерживать свое любопытство. Она сделала шаг в глубь каюты и теперь могла украдкой оглядеть личную комнату капитана, притворяясь, будто следит за его дочерью, как и обещала.

В интерьере каюты преобладал красный цвет. Стены были выкрашены в темный оттенок оранжево-красного цвета, на полу лежали три алых ковра — один тибетский, один китайский и еще один, изысканный, тонкий обюссонский. Аманда разбиралась в этом и понимала разницу — ковры, которые они с отцом награбили за эти годы, были самой ценной их добычей. У стены стояла огромная кровать из черного дерева с четырьмя толстыми, искусно вырезанными стойками. Балдахин был сделан из красной с золотом парчи, кровать застелена простыней из красного шелка. Золотисто-красные подушки с бахромой и большими пышными кисточками лежали у огромной передней спинки кровати.

В центре комнаты стояли великолепный английский стол с изогнутыми ножками и четыре стула, обитые бордовым бархатом. Под несколькими иллюминаторами располагался еще один стол, огромный, заваленный картами и чертежами. Комната была полна несметных сокровищ — арабских сундуков с замками и ключами из меди, африканских масок, ярких, украшенных замысловатыми узорами марокканских ваз, уотерфордского хрусталя, золотых подсвечников… И еще в каюте был книжный шкаф, битком набитый сотнями книг. Аманда вздрогнула.

Она только что вошла в личное прибежище де Уоренна. Оно являло экзотический вкус мужчины, его эротичную натуру, его ум, силу и храбрость. «Не стоило заходить сюда», — невольно подумалось Аманде.

Вдруг кто-то схватил ее сзади.

— Что это вы здесь делаете?

Аманда инстинктивно среагировала, но в тот самый момент, когда она выхватила кинжал и приставила его к груди нападавшего, ее ошибка стала очевидна.

Глаза де Уоренна расширились от изумления. Аманда застыла на месте, ее сердце неистово забилось, стоило ей осознать, что она оказалась в его объятиях.

— Что это? — с ледяным спокойствием, не сулившим ничего хорошего, спросил он.

Капитан стоял, прижавшись к Аманде почти вплотную, и она невольно подумала, какие же у него твердые, мускулистые бедра.

— Это кинжал, — выдохнула она. — Мне очень жаль… я уберу его подальше, но вы должны отпустить меня.

Они посмотрели друг другу в глаза. Де Уоренн освободил дочь пирата, но она ясно ощутила его возбуждение. Аманда едва не задохнулась от волнения и буквально впилась взглядом в лицо капитана.

Он вспыхнул до корней волос. Оказывается, его дочь права, подумала ошеломленная Аманда. Или она сама обезумела, как и маленькая Ариэлла?

Де Уоренн отступил, помрачнев:

— Никому не позволено входить в эту каюту без разрешения.

Он наполовину отвернулся, потом отошел к иллюминатору и глубоко вздохнул.

Но было уже слишком поздно. Аманда успела отчетливо увидеть, что он возбужден. Она медленно вложила кинжал в ножны, торчавшие из ее сапога.

Он хотел ее. Это было очевидно, но Аманда терялась в догадках: почему? Возможно, это был лишь короткий миг безумия, желание показать свою силу. Все моряки, которых она знала, получали несказанное удовольствие после кровавой битвы.

— Папа, это моя ошибка. Это мне захотелось сюда войти, — прошептала Ариэлла откуда-то с кровати.

Де Уоренн обернулся и улыбнулся дочери. Выражение его лица тем не менее оставалось напряженным.

— Даже тебе стоит спрашивать у меня разрешения, прежде чем войти сюда.

Девочка кивнула, ее распахнутые глаза внимательно следили за Амандой и отцом, взгляд метался туда-сюда.

Аманда попыталась восстановить ровное дыхание.

— Простите. — Она бросила на капитана осторожный взгляд, не в силах разобраться в собственных чувствах. Теперь он, казалось, контролировал свою любвеобильную натуру, а Аманда не могла понять, что ощущает по этому поводу — облегчение или разочарование.

Де Уоренн недовольно скривил рот. Он жестом дал понять обеим незваным гостьям, чтобы они вышли из каюты, и сам направился за ними. Когда они оказались на палубе, капитан рявкнул:

— Мисс Кэрр! Задержитесь, пожалуйста.

Аманде не понравился его тон, но она кивнула, надеясь, что он не станет наказывать ее за беспардонное вторжение. Именно так поступил бы отец, он как минимум влепил бы Аманде оплеуху. В ожидании пощечины внутри все неприятно сжалось. Отец считался крупным человеком, но де Уоренн был более высоким и мускулистым, а еще намного моложе. Ладно, если он ударит, она даже не содрогнется! И тогда он поймет, какая она сильная и смелая — достойная того, чтобы отец ею гордился.

— Ариэлла, я рад, если тебе стало лучше. Но тебе еще рано спускаться вниз, это не самая лучшая идея. Я позвал Анахид. Вы вместе можете почитать на той скамье.

— Да, папа, — прошептала девочка.

— Иди. — Де Уоренн улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

Ариэлла просияла и умчалась к Анахид, которая ждала ее в отдалении.

В душе Аманды все оборвалось в ожидании наказания, она с тревогой наблюдала, как напряглись плечи капитана, прежде чем он обернулся. Де Уоренн сделал неопределенный жест рукой:

— Вы бы не хотели…

Аманда ловко увернулась от его ладони.

Капитан застыл на месте, его рука повисла в воздухе между ними.

— Что вы делаете?

Дочь пирата вспыхнула. Она нарушила его правила и теперь должна была храбро принять наказание.

— Ничего. Я имею в виду, что больше не буду уклоняться от удара.

Его глаза чуть не вылезли из орбит.

— Что?

— Давайте просто сделайте это! Я заслужила, я не повиновалась вашим приказам.

— Так вы думаете, что я хочу ударить вас? — Он опустил руку.

Аманда насторожилась:

— Разве вы подняли руку не для этого?

Де Уоренн сделал шаг в сторону Аманды, и она забыла о своем намерении стоически принять удар. Он резко остановился, она тоже застыла на месте.

— Мисс Кэрр! Я не бью женщин, — все еще не отойдя от изумления, промолвил он. — Я никогда в своей жизни не поднимал руку на женщину и никогда не стану делать этого впредь.

Аманда не была уверена, что ему стоит доверять.

— Это что, какая-то шутка?

Перед тем как ответить, де Уоренн немного помедлил в задумчивости. В его глазах мелькнула жалость.

— Я пытаюсь пригласить вас поужинать со мной сегодня вечером, — наконец произнес капитан.

— Вы хотите со мной поужинать? — переспросила Аманда. Нет, дело здесь явно нечисто, это наверняка какая-то хитрая уловка…

Он кивнул:

— Я подумал, что мы с вами могли бы поговорить.

Аманда снова насторожилась. Мужчинам от женщин требовалось лишь одно — и это явно была не беседа. Ее сердце гулко стукнуло. Так вот оно что — он передумал! Он все-таки решил затащить ее в свою постель…

— Вы принимаете мое приглашение?

Аманда не знала, что и думать. Неужели он в конце концов решил позволить ей расплатиться за путешествие в постели? В сознании дочери пирата вдруг всплыл смутный, но пылкий образ окутанного золотистым ореолом любовника из ее мечты, и внезапно оказалось, что этот мужчина больше не был безликим. Вместо него появился де Уоренн, нежно ласкавший ее тело, заставлявший ее ощущать приятное покалывание и пульсацию кожи.

Возможно, Аманда и не возражала бы против того, чтобы оказаться в постели капитана. Все вокруг твердили, что он великолепный любовник, она слышала, что леди с острова только и говорили о нем. Некоторые из них, те, что когда-то делили с ним ложе, хвастались об этом своим подругам. Неизвестно почему, но Аманда была уверена в том, что эти слухи верны.

Теперь ее тело покалывало, будто она попала в одну из своих тайных грез, но на сей раз эта сладостная боль была глубже, сильнее. Аманда вздохнула и кивнула:

— Мы можем поужинать… и поговорить.

Его глаза с подозрением сузились.

— У меня самые благородные побуждения.

Но она не верила ему ни на мгновение.