Хроники Нетесаного трона. Последние узы смерти

Брайан Стейвли, 2016

Двое братьев и сестра, потомки правящей династии, разобщены и растеряны, в то время как будущее Аннурской империи находится на острие клинка: к столице приближаются орды диких кочевников. Адер, провозгласившая себя императором, не сможет долго сдерживать их наступление без помощи гениального, нечеловечески жестокого полководца – кенаранга Рана ил Торньи. Но что, если он снова предаст Адер? Сумеет ли она противопоставить свою волю и разум его чудовищному интеллекту?.. Ее брат Каден, который должен был унаследовать Нетесаный трон после смерти своего отца от руки убийцы, отрекся от престола в пользу республики. Кадену известно, какая угроза исходит от кенаранга. Но ни один из советников принца не хочет поступиться своими амбициями ради общего дела… Валин, брат Кадена и Адер, воин элитного подразделения, считается погибшим в схватке, хотя о том, что случилось на самом деле, знают только сестра и еще один свидетель. Она желает одного: чтобы эта правда никогда не выплыла наружу… Принадлежать к династии правителей означает принять на себя весь груз истории. Тому, кто желает властвовать, придется сделать неоднозначный выбор: умереть ради империи или разрушить ее, чтобы спасти. Впервые на русском!

Brian Staveley

THE LAST MORTAL BOND

Copyright © 2016 by Brian Staveley

Map by Isaac Stewart

© Г. В. Соловьева, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

* * *

Моим друзьям, которые не так быстры, как кеттрал, не так смиренны, как хин, не так рассудительны, как кшештрим, но при этом вдохновили меня на все это

Пролог

Собаки настигали.

Акста закрыла глаза, расплела стягивающийся узел звуков на отдельные пряди собачьих голосов: три десятка псов в четверти мили от нее. Она мысленно проверила все изгибы и препятствия на пути — более полусотни, — по давней памяти сравнивая изгибы местности и представление о том, как распространяется на ней звук.

— Заглотили наживку, — сказала она. — Четыре группы.

Она указала в ту сторону, откуда они пришли: за расколотые валуны, за плотные и высокие ельники, за обомшелые стволы рухнувших могучих сосен.

— Там и там. И там, и там.

Сос не обернулся. Он не отрывал взгляда от просвета между деревьями, от надвое рассекавшей небо блестящей башни. Если Акста правильно расставила силки, охранять подножие осталось менее сорока смертных, а за спинами смертных внутри немыслимого сооружения укрывались их запертые в людских шкурах боги.

В ветвях над ними четырежды прострекотала сойка — и смолкла.

Акста натянула лук, приготовила последние стрелы. Знай она заранее, что произойдет, знай она, что людские боги сойдутся в одном месте в одно время, наладила бы ловушку понадежнее. Но откуда ей было знать? Они с Сосом — выйдя совсем по другому делу — случайно наткнулись на охрану. Не было времени возвратиться и известить жалкие остатки кшештрим. Не было времени даже заготовить побольше стрел.

— Ты атакуй, а я прикрою, — сказала она. — Но у них тоже луки.

— Я пройду между стрелами, — кивнул Сос.

Звучало это неправдоподобно, но Акста такое уже видела. Она лучше его брала след, лучше командовала войсками, лучше двигала фигуры на доске, но в лабиринте битвы никто не мог сравниться с Сосом. Он в одиночку перебил целый людской гарнизон в Пальян-Кваре. В темном лесу затянувшейся на целую зиму битвы у Первой Сосны он держал весь западный фланг кшештрим — скользил между стволами и тенями, день за днем, неделю за неделей прореживая силы людей, пока изнуренный враг не обратился в бегство. Сос вел сражение, как картограф следует собственной идеальной карте в мире слепых, растерянных, заблудших.

Два его меча выскользнули из ножен — Акста проследила лунные дуги их взмахов.

Сос, единственный из кшештрим, дал оружию имена. Один меч он назвал Ясностью, другой — Сомнением. Когда-то, тысячи лет назад, она видела, как он с этими самыми клинками выстоял против трех неббарим.

— Как ты их различаешь? — спросила она (мечи казались одинаковыми).

— Один тяжелее, другой острее.

В двух шагах от нее на резной лист папоротника опустилась бабочка, сложила иссиня-черные крылышки. Тысячу лет назад Акста уделила столетие изучению бабочек. Такой в ее каталоге не было.

— Который где? — спросила она, вновь повернувшись к воину.

— Я не решил.

— Странно: ты допускаешь существование имен без связи с миром?

Сос пожал плечами:

— Такова речь.

Акста уделила часть сознания размышлению над его словами. Будь у них больше времени, она бы поспорила с Сосом, но время кончилось. Сквозь собачий лай она слышала людей с оружием. Акста снова повернулась к башне.

— Если мы сегодня убьем их богов, то победим. Так считает Тан-из. Вместе с ними мы вырежем из мира гниль, испортившую наших детей.

Сос кивнул.

Бабочка сорвалась в полет.

— Что ты станешь делать, если война закончится? — спросила она.

Мечник никогда не занимал долгие годы жизни описанием бабочек.

— Готовиться.

— К чему?

— К новой войне.

Акста склонила голову к плечу, удивляясь, как он упустил из виду такой простой факт:

— Если мы сегодня победим, людей не останется.

Сос оглядел древние клинки, как оглядывают чужую вещь, изделие неведомого назначения — может быть, орудие земледельца или ремесленника.

— Война будет всегда.

Он мгновенно прорезал ошеломленный кордон людей, ступая из безопасности в безопасность, словно заранее изучил план битвы, словно неделю обдумывал свой курс сквозь кровавую схватку. Акста следовала за ним: перерезала горло женщине, подсекла колени бородатому мужчине — и вот они внутри.

Конечно, кшештрим изучили башню. Долгие годы до войны она стояла полой: несокрушимая сияющая скорлупа из неведомого историкам прошлого. Теперь она не пустовала. Люди застроили внутреннее пространство прочными деревянными лесами, врубая в лапу могучие сосновые бревна, а в их клети провели уходящую выше и выше к свету грубую винтовую лестницу.

За спиной Аксты в дверь хлынули солдаты — завывали, орали. Сос убивал их выверенными движениями работающего над шедевром мастера. Акста стала подниматься. Где-то наверху в ослепительном сиянии скрывались боги: Хекет и Кавераа, Эйра и Маат, Орелла и Орилон, чьи прикосновения загрязнили ее народ, чья порча обратила кшештрим в животных наподобие тех уродливых созданий, что теснились сейчас внизу, бились в оборону Соса, напарывались мягкими шеями на его клинки.

Акста ползла вверх, словно увязшее в солнечном янтаре насекомое, — казалось, ее непрерывное движение было равно неподвижности. Она не представляла, зачем собрались здесь боги, не знала, зачем люди так долго трудились над постройкой лесов и винтовой лестницы. Ее горячее сердце разгоняло кровь по жилам, а разум взвешивал вероятности. Рассудок пасовал перед преградой. Отказывали и логика, и дедукция. Знание только и может расти из корней факта, и потому она продолжала подъем.

Достигнув вершины, Акста шагнула из света в свет. Сос отставал от нее на шаг. Тучи затянули небо гладкой синей бронзой. На широкой верхней площадке боги — все шестеро: могучий, как бык, исполосованный шрамами Хекет; тонкий, как змеиное шипение, Маат; Орелла с Орилоном, одна белее кости, другой темнее бури; Кавераа с длинными ногтями; пышноволосая, хрупкая, как девочка, Эйра — лежали неподвижно, закрыв глаза.

Ветер порезался о нагие лезвия Соса.

Акста не шевельнулась.

Наконец мечник вложил один из клинков в ножны и, встав на колени, коснулся пальцем горла Хекета, а затем и других.

— Мертвы, — заключил он, вставая над трупами.

Мертвы… Акста поворочала в сознании эту мысль, испытывая ее, как весенний лед. Десятилетиями эти боги, избрав для себя человеческие оболочки, ходили по миру. Тан-из сумел захватить и убить двоих, но остальные выжили и не давались в руки. Благодаря этому выжили и смертные.

— Нет, — сказала Акста.

Сос вопросительно выгнул бровь.

— Это человеческие тела, — пояснила Акста, — жившие в них боги ушли.

Воин убрал в ножны и второй меч.

— Куда? — спросил он.

— Туда, откуда появились. — Она всмотрелась в безжизненные хрупкие тела. — Странно. Ведь они почти победили.

— Нет, они не почти победили, — покачал головой Сос.

Акста повернулась к нему:

— Они захватили все главные крепости, держат все дороги. Нас осталось несколько сотен. Кто-то из людей научился даже использовать кента.

— Они не почти победили, — сказал Сос. — Они уже победили. Вот почему ушли их боги.

Они победили.

Акста искала доводы против и не находила.

Уродливые тела у ее ног, носившие этих уродливых богов, просто мясные туши, уже подгнивали на ярком солнце.