Связной

Борис Штейман, 2008

Ненависть и вражда царят среди обитателей одного дома в небольшом курортном местечке. Чтобы распутать этот клубок, надо вернуться в то далекое военное время, когда они состояли в группе сопротивления. Для этого и нужен "человек со стороны", связной. На старом велосипеде он едет в полное опасностей прошлое, откуда может и не вернуться. Непредсказуемый сюжет с неожиданной развязкой не даст заскучать читателю. Мягкая ирония и юмор придают повествованию особую тональность.

Первая ночная поездка

Что-то тихо стукнуло во дворе, и Виталий Петрович проснулся. Проклиная себя: «Да что я, в конце концов, нанялся что ли?!», он медленно, стараясь не разбудить жену и дочь, встал. «Спим на одной кровати, а платим каждый по два пятьдесят. Вот она высшая справедливость», — подумал он, подходя к окну. «Темень кромешная… Но во дворе кто-то есть», — определил он, быстро оделся и неслышно отворил дверь.

Коридор показался ему гораздо длиннее, чем днем. Да и поворотов было явно больше. Он больно ударился коленом о какую-то железку. Тихо выругался: «На самый проход поставили, гады! Совершенно не думают о людях!» Пощупал рукой — велосипед. Прошел дальше, толкнул какую-то дверь и… очутился в комнате. На диване спала женщина. Слева слабо тлел ночник. Одеяло сползло. Ночная рубашка была явно коротковата. «Притворяется… Не спит… Нарочито соблазнительная поза… Похоже на ловушку… Где же тогда дверь во двор?» — понеслись в голове обрывки мыслей.

— Прошу простить… Оплошность… Такое время… Совершенно ненароком… То есть просто абсолютно… Да и двери… Размножились к ночи… Да-да. Прошу покорно… — на всякий случай залепетал он.

Ему показалось, что женщина чуть-чуть насмешливо улыбнулась. «Ну, это уже просто подначка. Хотят поставить в глупое положение», — предположил он. И вдруг обнаружил, что рядом с дверью у ночника сидит одетый в костюм мужчина и, низко нагнувшись, сосредоточенно читает книгу.

— Слона-то я и не приметил. Рад познакомиться, — также тихо пробубнил Виталий Петрович и, пятясь, прикрыл за собой дверь.

Бросился вперед, толкнул в отчаянии еще какую-то дверь, не исключая, что снова окажется в той же гостеприимной комнате, и, чуть не слетев со ступенек, выскочил во двор. Глаза быстро привыкли к темноте. Двери сарая были открыты. Из него медленно, стараясь не шуметь, хозяин Оскар выкатывал свой БМВ. «В моем распоряжении пара минут. Около дома заводить не станет», — прикинул Виталий Петровичей и вспомнил про велосипед. Хозяин, все также медленно толкая мотоцикл, скрылся за воротами.

Виталий Петрович быстро вынес из дома велосипед. Проверил колеса. Шины были надуты отменно. Да и седло оказалось поднято в самый раз. «Хорошо, когда о тебе заботятся», — тепло подумал он и вспомнил, что всегда сам разогревает себе обед, а пуговицы пришивает теща.

За воротами вообще не было видно ни зги. «Направо или налево?» — засомневался Виталий Петрович. Откуда-то сверху зафыркал мотоцикл. «Вроде не было никакой горы?» — подумал он и потащил наверх велосипед. Из-под ног шурша посыпалась щебенка.

Наверху оказалась отличная шоссейная дорога. Виталий Петрович вскочил в седло и помчался вслед удаляющемуся красному огоньку мотоцикла. Луна стала просвечивать сквозь облака. Он ехал мимо каких-то заброшенных строений, бараков, полуразвалившихся домов. «Похоже, что бомбили», — предположил он. Из одного дома его неожиданно обстреляли из автомата. «Глупо погибнуть, не выполнив задания», — мелькнуло в голове.

Вскоре он выскочил на узкую улочку. «Надо поосторожнее, — решил он. — Возможно, комендантский час». Мотоцикл хозяина он потерял из вида. Слабо горели уличные фонари, вяло рассеивая бледный свет. Виталий Петрович доехал до угла, повернул обратно. Мимо пронеслась машина с потушенными фарами. Он свернул налево и увидел небольшой ресторанчик. Прочел название: «Забытый приятель». Чуть наискосок в проулке стоял хозяйский мотоцикл. Виталий Петрович прислонил неподалеку свой велосипед к стене. Толкнул стеклянную дверь. Тренькнуло. И он очутился в довольно просторном помещении. Почти все столики были заняты. Между ними в табачном дыму одиноко и плавно скользил старик-скрипач. В глубине на невысокой сцене два других старичка подыгрывали ему на фортепьяно и контрабасе.

— Давненько у нас не был, приятель! Давненько! — Радушно встретил Виталия Петровича крупный пожилой мужчина в несвежей белой куртке. — Как раз держу для тебя очень уютный столик. Именно то, что ты любишь. Не близко от оркестра, но и не далеко. Да и из зала не будут мешать! — Он проводил Виталия Петровича к дальней стене. — Надеюсь, с документами у тебя порядок? А то повадились, черти, с этими проверками. Люди и так издерганы, хотят тихо, уютно провести вечерок, поболтать о том о сем. Так нет! Что ни вечер — проверка. Скоро люди вообще не захотят выходить на улицу. Будь как дома, приятель! — неожиданно закончил он.

Невдалеке сидел хозяин Оскар. Он пил пиво и разговаривал с соседями по столу. Оскар безразлично посмотрел на своего постояльца. «Делает вид, что не узнает, — подумал Виталий Петрович. — Есть два способа, — стал размышлять он. — Или подлаживаться, менять самого себя в зависимости от обстоятельств, или нет. В первом случае можно испытать кое-что вовсе тебе и не предназначенное от природы, твоему собственному искреннему „я“. И в этом малопочтенном, на первый взгляд, способе многое соответствует обычной человеческой приспособляемости. Во втором же случае легко превратиться в крайне тяжелого человека или неприятного гордеца. А если ты человек удачливый и сильный, заставить приноравливаться других, что может привести к обычному насилию…» Виталий Петрович стал вспоминать о том, что его легко принимают за своего в любых социальных слоях, как он легко находит нужную тему, уровень и, главное, тональность общения с самыми разными и даже иногда весьма неприятными людьми. Вот и сейчас в этом кабачке он чувствовал себя весьма непринужденно.

— Вы так славно задумались, — вывела его из оцепенения официантка. — Что прикажете принести? Есть пиво, сосиски и кофе. Вы не поверите, натуральный бразильский!

— Рюмку водки… — задумался Виталий Петрович. — Нет, пожалуй, грамм двести и что-нибудь закусить. На ночь наедаться вредно. Ведет к раннему атеросклерозу! — пояснил он свое решение.

— Сейчас можно и не дотянуть до своего склероза, — мудро заметила официантка. — У вас документы-то в порядке? — поинтересовалась она. — А то каждый вечер проверки! Вчера троих взяли.

«Больше подлаживаться не буду!» — мужественно решил Виталий Петрович.

— Мой паспорт или, ну как его там, аусвайс на прописке. Хозяин может подтвердить, — кивнул он в сторону Оскара.

Официантка одобрительно рассмеялась:

— А вы с юмором! Теперь многие языки прикусили. Шутят только те. А вы вроде не из них… Сейчас мигом все принесу!

Она нарочито медленно повернулась, продемонстрировала отличную грудь и, покачивая бедрами, неспешно удалилась.

«Она не бука и очень недурна… Да и глаза лукавые», — констатировал он одобрительно.

За соседним столиком сидела молодая элегантная женщина. Она нервно теребила сумочку и изредка поглядывала на Виталия Петровича. «Как все-таки мило раньше одевались. И какое породистое красивое лицо. Точеная шея… Надо выбирать. А нравятся обе. Ну надо же, как не повезло…» — огорчился он. Виталий Петрович начинал физически недомогать, когда приходилось делать выбор. Он даже симпатизировал из-за этого армейской жизни… иногда.

Женщина поглаживала рукой зеленую скатерть. Он неожиданно поймал на себе неодобрительный взгляд хозяина Оскара. «Интересно, здесь танцуют или нет? — засомневался Виталий Петрович. — Ладно, раз решил не подлаживаться, значит все!» Он встал и не торопясь подошел к женщине:

— Вы позволите вас пригласить?

— Куда? — испугалась она. — Ах, это… — засомневалась незнакомка. — Но здесь, кажется, не танцуют.

— Виталий Петрович, — представился он. — Приехал на отдых, в отпуск.

— Отпуск, отдых… Неужели сейчас кто-нибудь ездит отдыхать? Так странно звучит. Прямо из прошлой, такой нереальной жизни. Раньше мы каждый год ездили на воды.

— Разрешите присесть?

— Да… пожалуйста. Я тут жду одного знакомого, а его все нет и нет. Я даже начала беспокоиться. Вдруг с ним что-то случилось? — Она вопросительно взглянула на Виталия Петровича. — Есть люди, которые всегда что-нибудь забывают. — И она погладила рукой скатерть. — Я сама всегда что-нибудь забываю и очень расстраиваюсь потом.

— А я практически никогда ничего не забываю, — ответил он очень серьезно. — И это, как мне кажется, нехорошо.

— Почему? — мягко улыбнулась незнакомка.

— Раз человек забывает, значит или ему надо много о чем помнить, и тогда он, естественно, что-нибудь да забудет, или у него богатый внутренний мир и ему не до разных бытовых мелочей. А человек, который ничего не забывает, скорее всего, педант, сухарь. От него трудно ждать неожиданных душевных порывов. В общем, как говорят, без полета.

Официантка принесла заказанное и строго сказала:

— У нас пересаживаться нельзя! Извольте сесть за свой столик! Иначе я обижусь!

«Ревнует…» — довольно отметил Виталий Петрович.

— Я думал, что раньше не было так строго, — смиренно произнес он. — Я сейчас пересяду, если вы так настаиваете.

— С этим всегда было строго, — оживилась официантка. — Я этот вопрос специально изучала. В библиотеке. Даже в средние века было строго. Все всегда сидели только на своих местах. А тем более сейчас, когда каждую минуту может быть проверка. Я не хочу, чтобы мне из-за вас попало.

Виталий Петрович вспомнил один из своих старых, уже изрядно потрепанных от частого употребления, снов… Вокзал. Проверка документов. А он только приехал с дачи. Немцы в серых мундирах и касках, с автоматами, цепью выстроились на перроне. Он понимает, что попался. Да еще в руках дурацкие корзины с яблоками, которые почему-то из-за жадности он никак не может выбросить. Кругом паника. Народ мечется. Все пропитано ужасом, страхом и безнадежностью. Какие-то счастливчики уже по ту сторону цепи спокойно расхаживают. А у него документы в совершеннейшем беспорядке. В паспорте на фотографии он с огромными усами. То есть совершенно другая личность. В общем, дело пахнет керосином. Он бегает по каким-то запасным путям. Решает снова ехать на дачу и там схорониться. Забить окна, двери. Ибо осень. Падают листья. Запустение. Вроде бы и не живет никто… Но электрички в обратную сторону отменены. Никак не вырваться. Его чуть было не затянули в очередь на проверку документов. Но удалось в последний момент выскочить. Наконец он бросил корзины и каким-то чудом по крышам багажного отделения выбрался с вокзала.

Конец ознакомительного фрагмента.