Любовь и разум

Борис Петрович Наумов, 2018

Мыслетрон – прибор для управления энергией мысли – используется авторами в мирных целях и в борьбе с криминальными элементами. Налаживается тесная связь землян с представителями высокоразвитого общества планеты Гениании. Эта связь осуществляется на глобальном, межпланетном уровне и в сфере частных взаимоотношений жителей Земли и Гениании. Но, не всё гладко происходит в жизни авторов разработки. Им приходится преодолевать явления криминального характера и глубоко трагические события в личной жизни. Любовь и разум не всегда по жизни идут бок о бок, наоборот, часто вступают в противоречия, принося героям неудачи и горе.

Глава 3

Братья-близнецы в очередной раз помирились. Больше не было причин для возникновения споров между ними. Общие дела и планы объединяли Сергея и Володю. Они стали чаще проводить время вместе, обсуждать текущие дела и планы на будущее. Вот только увлечение кафедральной девочкой значительно изменило поведение Серёжи. Он теперь меньше общался с Анастасом, хотя не раз приходилось отвечать на вызов друга и обсуждать с ним заочно те или иные проблемы.

— Серёжа, надо сходить сегодня к Анастасу, мы уже давно там не были и не знаем, чем он сейчас занимается, — обратился Володя к брату.

— Да, Вовчик, я согласен с тобой. Давненько мы не виделись с Анастасом и Светланой, хотя мысленно я общаюсь с ним и в курсе всех его дел, — согласился Сергей с предложением брата. — Но, сегодня я не могу — у меня встреча с Катюшей.

— Ты стал больше времени проводить с Катей, чем со мной или с нашими общими друзьями, — высказал Володя недовольство словами брата.

— Может быть, ты прав, Вова. Но, она мне нравится и мне интересно с ней бывать. Она такая умница и красавица. Да, что я тебе объясняю, ты и сам видел её и знаешь про неё многое. Кажется, я люблю её.

— Кажется? Ну, тогда перекрестись, — повторил Володя слова мамы, которая всегда говорила этот сомнительный совет людям, если они были в чём-то не уверены.

— Крестился, Вова, крестился. Всё равно мне кажется.

Серёжа, действительно, старался быть вместе с Катюшей, как можно чаще и дольше. Они на работе были рядом, общались, трудились, смеялись, радовались. Но, этого им было мало, и в свободное время они также не расставались. Их отношения и дружба были похожи на раннюю совместную жизнь Анастаса и Светланы. Единственное отличие было только в том, что Серёжа несколько раньше, чем Анастас, испытал нежные чувства к своей сотруднице. Ну, что ж — новое поколение, новые темпы жизни.

— В таком случае, я сегодня пообщаюсь с Мишей, — продолжал разговор Володя. — Как-то не получалось нам поговорить с ним по-настоящему после его посещения Гениании.

— Правильно, не надо забывать старых друзей, — поддержал брата Серёжа, — а то, с подачи Анастаса, вовлекли мы его в свои сомнительные дела и оставили наедине со всеми новыми заботами.

— Ты же говорил, что Анастас с Михаилом общается и знает обо всех его начинаниях.

— Да, вроде бы так. Но, я ничего не знаю об их беседах и о Мишиных делах.

— Потом я всё расскажу тебе, — пообещал Володя.

Михаил уловил вызов Володи и сразу же с радостью отозвался.

— Привет, Володя, рад тебя слышать. Куда ты исчез?

— Привет, Михаил. Я тоже рад. И никуда я не исчезал, а всё время нахожусь здесь. Только заботы, заботы.

— Ох, ты маленький трудяга! Весь в заботах.

— Да, да, я и сам не знаю, чем занят, но времени свободного совсем нет. То учёба, то работа.

— Ты работаешь уже?

— Да, я сначала помогал Серёже в школе, потом он пригласил меня поучаствовать в его институтских делах на кафедре.

— Какие вы молодцы. Совсем не похожие на моих однокашников.

— А ты что, тоже где-то начал учиться? — удивился Володя.

— Не начинал я, Вова, а всё ещё продолжаю осваивать свою «академию», и однокашники у меня всё те же. Да все такие «умные», неподдающиеся.

Разговор проходил путём передачи мыслительной энергии. И Вова, и Михаил уже давно обладают таким потенциалом, что без труда могут вызывать друг друга на разговор.

После посещения Гениании и многократных общений с Анастасом, Михаил не только получил колоссальные изменения своего энергетического мозгового потенциала, но и коренным образом изменил свои мировоззрения. Он в жизни всегда был лидером и любым способом старался быть первым во всех делах, которые касались его. Ему удавалось подчинять своей воле каждого человека, контактирующего с ним, будь то на воле или в условиях содержания под стражей. Иногда с трудом удавалось такое действие, но сам он никогда, ни под кого не подстраивался. Сильного духом человека — Лютого — он тоже старался подчинить себе, но на этот раз у него ничего не получилось. И, только воспользовавшись общениями с Анастасом и полученной возможностью влиять на мозговые поля и волю находящихся в контакте с ним людей, Михаил избавился от соперника Лютого. Теперь он считал себя единоличным паханом в тюрьме и человеком, способным изменить не только порядки в этом заведении, но и переделать сознание и мировосприятие находящихся там людей, как заключённых, так и всех служащих.

Временами Михаила посещали мысли, похожие на раскаяние или сожаление по поводу «ухода» Лютого. Как — никак, он был таким же изгоем, как и Михаил, и также ненавидел тех, кто был по ту сторону закона и невидимой борьбы за тёплое место в этой нелёгкой жизни. И здесь, в застенках, хоть Михаил и Николай вели между собой негласную борьбу, но, по сути, они были единомышленниками, только шли параллельными путями, толкаясь локтями, пытаясь, сбросить друг друга в пропасть.

Михаил не знал, отчего в его голове возникали чувства жалости к Лютому. Может быть, он подсознательно ощущал отсутствие человека, который был целью, объектом борьбы, смыслом существования Михаила. Или, в результате перестройки его мышления, перемены главных жизненных целей, он воспылал жалостью к исчезнувшему Лютому, как к существу, потерявшемуся в этой жизни и достойному теперь внимания и помощи со стороны Михаила.

Однако, такая слабость, сожаление и раскаяние в своих поступках посещали Сапушкина не часто. Больше всего он сейчас хотел заняться «переделкой мира», или, хотя бы, того круга людей, которые были рядом с ним по ту или иную сторону разделительной стены. Михаил видел полное несовершенство тех и других. Он раздумывал и планировал сделать что-то такое, чтобы их мысли, чувства и взаимные отношения были другими. Он мог бы теперь без труда сделать так, чтобы на «законных» основаниях заключённые вышли на свободу, а весь управленческий и контролирующий персонал, за ненадобностью, нашёл себе другую работу. Изъян в этих размышлениях Михаила был в том, что такое мероприятие было бы разовое, искусственное, а в головах, в мыслях этих людей изменений бы не произошло и, рано или поздно, они снова вернулись бы к прежней деятельности. Анастас вместе с братьями Умаровыми плотно поработали над мозгами Михаила, и теперь он уже с полным убеждением начинал задумываться над просветительской или меценатской деятельностью.

Бывший напарник Михаила по лазарету, Константин Семёнович — мужичок-дохлячок — уже давно вышел на волю, но не мог до сих пор осознать суть происшедших с ним перемен. Он потерялся в новой реалии, не знал, как здесь существовать, что делать, как заботиться о себе, о сегодняшнем и завтрашнем дне. Он видел спешащих куда-то людей, его толкали на улицах прохожие, а он на всё смотрел широко раскрытыми, безразличными глазами. Долгие годы, проведённые Константином в застенках, так исковеркали его душу, его восприятие этого мира, что уже никакие внешние воздействия и установки Михаила не смогут направить его на правильную дорогу человеческой жизни.

Сам Михаил, так же, как и Константин Семёнович, мог бы спокойно на «законных» основаниях выйти на свободу и забыть о годах, проведённых в застенках. Но, для себя он не хотел таким образом получить освобождение. Он почувствовал, что должен остаться здесь и сделать так, чтобы люди, получив свободу, сами осознанно и уверенно строили свою жизнь.

Порядки в тюремном заведении, где добровольно оставался Михаил, изменились в лучшую сторону. Нельзя было узнать в нём прежнего авантюриста, привыкшего жить за чужой счёт и, стремящегося унизить и подчинить своей воле любого человека.

Анастас, в связи с новым положением Светланы и ожиданием двойни, временно ослабил интенсивность своей деятельности. Сегодня он решил ещё раз пообщаться с Михаилом и узнать результаты своего воздействия на его мозг.

— Миша, появись завтра у меня. Есть необходимость поговорить по поводу общих наших дел. Может быть, заглянут к нам Серёжа с твоим другом Володей. Что-то давненько мы не собирались вместе.

— Хорошо, Анастас, буду в пять часов у тебя. Я и сам думал об этой встрече. Надо бы ещё раз обсудить направление моей деятельности в нашем заведении. Да и в более широком смысле хотел бы услышать от вас советы.

— Лучше в шесть тридцать, раньше у меня не получится, — уточнил Одинцов, — работа.

Никогда ранее и ни к кому Михаил не обращался за советом. Да и форма самого обращения к Одинцову не была свойственна прежнему Михаилу. Ни единого жаргонного слова! Предложения построены по казённому лаконично, но культурно.

На следующий день точно в назначенное время Михаил появился в квартире Одинцовых. Анастас его ждал. Светлана хлопотала по хозяйству, вполголоса напевая какую-то мелодию. Она заметно округлилась, несколько потеряла свою свежесть и красоту, но по-женски была очень привлекательна.

–Что ты хочешь обсудить с Михаилом, дорогой? — понимая мысли мужа, несколькими минутами ранее спросила Светлана. — Не задумал ли снова какую-нибудь авантюру для него?

— Во-первых, авантюры — это не моё амплуа, Светочка. А во-вторых, так как я скоро буду очень и очень востребован здесь, дома, и времени на другие дела у меня не будет, то я хочу с Мишей обсудить его будущее, в котором я буду уже меньше принимать участие.

— Ты сможешь оставить своё дело ради наших будущих деток? — удивлённо и несколько наигранно спросила Светлана.

— Неужели я давал тебе повод сомневаться во мне?

— Нет, конечно, дорогой. Я верю тебе и очень ценю твоё решение.

–Здравствуйте, Анастас и Светлана, — приветствовал Михаил сразу после прибытия к Одинцовым. — Я не вижу, то есть не нахожу здесь братьев Умаровых.

— Здравствуй, Михаил, — ответил за двоих Анастас, — Володя скоро прибудет, а Серёжа занят на работе, и приехать сюда сегодня не может.

— Жалко, я бы хотел пообщаться со всеми сразу.

— А вот и Владимир, — сообщила Светлана. — Проходи, проходи, Володя, тебя ждут.

— Всем привет, — совсем, как со своими сверстниками, поздоровался Вова. — Я уже здесь.

–Мы видим. Привет, привет, — двусмысленно ответил Михаил.

–Что предстоит обсудить или решить высокому собранию? — снова по-взрослому и чуть, иронично-официально спросил Вова, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

— Вот Анастас сейчас нам всё объяснит, — не зная, что ответить по существу, Михаил перевёл вопрос на хозяина.

— Да, да, я сейчас всё расскажу, — ответил Анастас. — Во-первых, я очень рад видеть и чувствовать вас здесь. Мы могли бы пообщаться и на расстоянии, но, большая моя практика проведения совещаний показывает, что обсуждение с коллективом каких-либо вопросов лучше делать, глядя каждому в глаза, ощущая дыхание и чувствуя пульс биения сердца и мысли.

— Вот как, Володя, — уже научившись у Одинцова ироничной манере разговора, обратился Михаил к Владимиру, — сейчас ты будешь смотреть мне в глаза, а я постараюсь проверить пульс биения твоего сердца.

–Не шути, Миша, — прервал его Анастас, — У меня есть важное сообщение для вас, и хочу услышать ваше мнение.

— Хорошо, мы слушаем тебя, Анастас, — Вова был настроен менее игриво, чем Михаил, хотя по возрасту и своему статусу он бы более подходил для такой роли.

— Я нужна вашей компании? — подала из кухни свой голос Светлана.

— Да, Светочка. Лучше было бы, чтобы ты находилась здесь, с нами, — мысленно ответил ей Анастас.

— Чтобы тоже заглядывать мне в глаза?

— Глядя в твои глаза, у меня лучше работает голова, — решил немного польстить жене Анастас.

Как-то не совсем уместно говорить про этот коллектив, что он теперь в полном составе находится в одной комнате. Но, пожелание Анастаса вынуждает сказать: «теперь все они рядом и могут начинать совещание».

— Я хочу с вами поговорить о нашем общем деле, — начал беседу хозяин.

— Мы уже давненько не беседовали о наших делах, — вступил в разговор Володя, — и я, честно говоря, сейчас не совсем представляю, о чём идёт речь.

— Я напомню вам об этом, — Анастас на минуту замолчал, обдумывая, как лучше приступить к обсуждению. — Все мы, ребята, так или иначе, в разное время и разными способами подверглись позитивному и полезному энергетическому воздействию сверх развитых пришельцев с планеты Гениании. Мы, в результате этого воздействия, стали «белыми воронами» в нашем земном сообществе. Мы не такие, как все жители Земли. Мы, как бы частичка связующего звена между Землёй и Генианией.

— Стасик, ты, слишком издалека начинаешь разговор, нам всё это известно уже давно, — прервала жена торжественную речь Анастаса, — Давай более конкретно и менее возвышенно. Как на совещании у директора. Ты же прекрасно знаешь, как там это происходит.

— Хорошо, хорошо, Светочка. Однако, без напоминания о том, кто нас привёл к сегодняшней ситуации и какие цели мы поставили себе, я не могу чётко сформулировать то, зачем я сейчас всех пригласил сюда.

— Да, видимо, серьёзное дело задумал Анастас, если всё начинается так торжественно и загадочно, — ни к кому конкретно не обращаясь, прокомментировал Михаил начало выступления своего «учителя».

— Нет, Миша, я ничего нового не задумывал. Всё это мы уже обсуждали неоднократно и решали, как нам вести себя в сложившейся ситуации. А сейчас я хочу ещё раз всё обговорить только потому, что я в новых обстоятельствах на некоторое время отойду от наших дел. Вы будете действовать самостоятельно, без меня.

— Что же это за обстоятельства, которые смогли заставить тебя, Анастас, нас бросить? — с некоторой долей растерянности спросил Вова.

— Нет, Вовочка, я не бросаю вас, и главное своё дело не оставляю. А причина в том, что у нас в семье, как вы знаете, намечается прибавление, и я не могу допустить, чтобы наши, ещё не рождённые, как в своё время Анюта, дети подвергались воздействию сильных энергетических полей. Я бы не простил себе, если бы у нас снова родились полуземные-полугенианские дети.

Светлана, молча, сидела и благодарно смотрела на своего мужа, понявшего, наконец, её беспокойство и принявшего конкретные действия для сохранения их будущих детей. Она ничего не говорила ни в поддержку Анастаса, ни против прекращения его контактов с ребятами.

Она прекрасно понимала, что Анастас не сможет полностью оставить без помощи своих друзей, которых сам же привлёк к задуманному им и, поддержанному генианцами, делу. Кроме того, Светлана понимала и то, что даже если Анастас и не будет часто общаться с друзьями и работать с мыслетроном, это всё равно не исключит энергетического воздействия на деток сильными мыслительными полями Анастаса и её, Светланы, матери, в утробе которой эти детки зародились и теперь развиваются.

— Почему ты говоришь, Анастас, «наши, не рождённые дети»? — не мог понять Вова смысла только что сказанных слов.

— Потому, Вовочка, что у нас будет двое деток, — помогла Светлана Анастасу ответить на поставленный вопрос, — мальчик и девочка.

— Вот это да! — произнёс, наконец, молчавший до сих пор Михаил. — Как же это? Что же теперь будет? Ну, вы молодцы.

Совсем, обалдевший от такого сообщения, пробубнил какие-то глупые фразы Миша. Он, считавший себя докой во многих жизненных вопросах, но, никогда не имевший, ни семьи, ни детей, не смог понять простого, природного явления — рождения детей, которое оторвало бы Анастаса от главного своего предназначения — от переделки людей и мироустройства в целом.

Вова громко захлопал в ладошки, одобряя, сказанное Светланой. А Миша, ещё не признав важности предстоящего в семье Одинцовых события, решил поддержать Володю увеличением своих энергетических сигналов. Анастас и Светлана, засмеявшись, дружно зааплодировали. Напряжённая до сих пор обстановка разрядилась.

— Теперь опять по делу, — снова вступил в разговор Анастас, — всё, что мы намечали здесь раньше, должно продолжаться и далее без моего участия. Ты, Михаил, будешь в своём заведении завершать полную реорганизацию. Я понимаю, что сознание таких людей, какие обитают там у вас, быстро переделать невозможно. Они годами, а некоторые десятилетиями, формировали свой образ жизни, извращённое восприятие мира. Переделка их — дело нелёгкое, но оно не должно занимать много времени. Да и тех, кто был на начальственных должностях, и даже служащих охраны и контроля, тоже сложно превратить в гуманных, адекватных людей. Так что, Михаил, если ты раньше времени не захочешь выйти оттуда, тебе предстоит сложная, но благородная работа.

— Мы уже обсуждали не единожды этот вопрос, Анастас, — ответил Михаил на деловую речь Одинцова. — Я твёрдо намерен довести начатое дело до конца. Не такой я человек, чтобы отступать от своих намерений. Никогда я этого не делал, не изменю своим привычкам и сейчас.

Присутствующие здесь Анастас, Светлана и Володя, одобрительно переглянувшись, улыбнулись. Им, в отличие от Михаила, это сделать было легко. Они свои эмоции и чувства могли выражать мимикой, гримасами или улыбкой. Михаил этого не видел, но почувствовал некоторое увеличение положительного потенциала.

— Прекрасно, Миша, — продолжал Анастас, — в отличие от тех людей, о которых мы сейчас говорили, сам ты быстро перестроился и окончательно решил заниматься переделкой нашего несовершенного мира.

— Михаилу было легче измениться, ведь он попал под непосредственное и мощное воздействие твоего, Анастас, энергетического поля, да ещё и усиленного мыслетроном, — высказал своё мнение Володя.

— И пребывание на Гениании закрепило все эти изменения, — поддержала Светлана.

— Да, это так, — согласился Анастас, — но, мы не должны терять надежду на успех Михаила в его благородной миссии.

— Не волнуйтесь, друзья мои, я буду настойчиво и усердно работать, — подвёл итог этой части разговора Михаил.

— Теперь главное, для чего я вас пригласил сюда, — Анастас не мог избавиться в разговорах от деловой манеры, которую он неоднократно слышал на совещаниях у директора, и применял в своём отделе в беседах с сотрудниками. — Как я уже сказал, до рождения наших детей я не буду включать свой мыслетрон. Поэтому все заочные разговоры отменяются и, только в самых экстренных случаях, я могу подключиться к решению того или иного вопроса. Это будет происходить не здесь, у меня дома, а где-нибудь в другом месте. Ты, Михаил, будешь обращаться ко мне только через Володю или Сергея. И тогда, если возникнет необходимость, мы встретимся на другой площадке. Ты меня понял, Миша?

— Да, мне всё ясно, — ответил Михаил.

— А ты, Вова, будешь помогать Михаилу, как своему лучшему, закадычному другу, — съязвил Анастас. — Расскажешь о нашем разговоре Серёже, чтобы он тоже был в курсе всех наших дел.

— Я понял тебя, Анастас, — согласился Володя.

— И снова к тебе, Михаил, — продолжил Одинцов развивать начатую тему, — задачи которые мы поставили на прошлых наших встречах, остаются теми же. Аккуратно, но настойчиво, продолжай воздействовать на мозги находящихся рядом с тобой людей, чтобы они, всё происходящее с ними и вокруг них, воспринимали как естественный ход событий. То же самое касается и руководящего персонала. Сколько человек на сегодняшний день с твоей помощью покинули тюремное заведение, или, оставаясь там, изменили своё поведение и образ мышления?

— Вышли из нашей компании по «амнистии» двое: мой сосед по палате — старенький и больной человек, и ещё один корешок — дружбан Лютого, — совсем молодой, и, ещё не до конца испорченный казённой жизнью, парнишка. Он, после исчезновения Лютого, слетел с катушек и стал вытворять необъяснимые поступки. То он набросится на своего сокамерника, пытаясь проучить его за прошлые дела, но, будучи ещё слабосильным, сам получал «на орехи». А однажды он на прогулке решил прикончить конвоира и сбежать, но, как вы понимаете, это ему не удалось.

— Как его звали? — спросил Володя.

— Митяй, кажется. Да, Митяй.

— И что с ним стало потом? — снова поинтересовался Володя.

— Освободили его «по амнистии». С моей помощью. Да и немного ему оставалось оттрубить, но пожалел я его. Совсем молодой. Хотелось бы человека из него сделать.

— А где он теперь?

— Не знаю. Я настроил его на учёбу.

— Неплохо было бы проследить и далее за его судьбой, — Анастас, как всегда, старался свои дела доводить до конца. — Может быть, ты, Вова, попробуешь узнать что-нибудь о нём?

— Конечно, Анастас, я знаю, где он живёт. Попытаюсь выяснить, как у него обстоят дела на свободе.

— Вот и хорошо. Теперь далее. Наше произведение — мыслетрон пока включаться не будет. Если нужна будет помощь, как я уже говорил, связь со мной — только через Володю или Серёжу.

— Я уже понял, — согласился Михаил, — здоровье будущих детей — прежде всего.

— Именно так, — подтвердил Анастас. — А ты не задерживайся со своими делами. Ведь и тебе там оставаться не совсем сладко.

— Мне не привыкать. Да и условия у меня теперь другие. Меня переселили с лазарета в общую камеру, но доктор приходит ко мне два раза в день. А заодно и здоровьем моих сокамерников интересуется. Питание у нас сейчас, как в санатории, хотя я там никогда не бывал и ничего об этом не знаю, — речь Михаила теперь совсем не была похожа на ту, которая раньше звучала из его уст, хотя, время от времени, и проскакивали некоторые блатные словечки.

— Ко времени появления на свет моих близнецов у тебя должно быть всё закончено. На месте вашего «достопочтенного» заведения должен быть тот самый санаторий. Вот тогда ты и узнаешь, как питаются люди в таких учреждениях, если захочешь, — Анастас посчитал, что все основные рекомендации он уже выдал и можно завершать встречу единомышленников. — Кажется, всё обговорили, можно и расходиться. Есть ко мне вопросы?

— Вопросов нет, только одно пожелание: чтобы всё у вас прошло благополучно, и детки родились здоровенькими.

— Да, это главное, — поддержал Михаила Володя.

— Передавай Серёже привет и наше полное уважение.

— И от нас персональный привет брату, — наконец, высказалась Светлана.

— Спасибо.

На этом встреча закончилась. Михаил, попрощавшись, мгновенно удалился, и Володя направился к выходу.

— Я тебя не узнаю, милый. Это на тебя не похоже, — обратилась Светлана к мужу. — Ты теперь до конца будешь мой? Мой, и наших будущих детей? Наконец-то, я дождалась от тебя полного внимания. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — скромно, но очень к месту признался Анастас, обняв Светлану.

— Будут у нас детки, и счастье снова поселится в нашем доме.