Воробей в пустой конюшне, или Исповедь раздолбая – 2

Борис Егоров

Эта книга – продолжение уже опубликованной «Исповеди раздолбая». Рассказы о моей нескучной и разнообразной жизни в разных уголках страны и всякой заграницы.

Шажок в сторону

И вот однажды приключился со мной ляпсус. Дело было под Костромой, в маленьком поселке. Совсем негородского типа. Мужики у магазина уже сообщили мне, что по поселку бродит бригада «охотников» из Костромы. Они ничего не выдумывают, нет у них никакого «прикрытия», просто заходят в дом, блокируют жильцов и снимают со стен иконы. Пакуют в сумки и уходят, не обращая внимания на женские крики и сопли-вопли. Кроме «досок», они ничего не берут. И что интересно — менты им не мешают. (Я сразу подумал — значит, настоящие братки.)

И вот. Стоял я у магазина и втолковывал очередному борцу с религией: «Ну, что ты мне принес, а? Специально ее коптил, что ли? Ничего же не видать на ней. Может, тут девки голые нарисованы, а ты говоришь — икона!» Мужик судорожно ударял себя в грудь кулаком: «Начальник! Провалиться мне… Эт еще с прабабкиных времен! Дом-то — прадедовский, вот эта деревяха и висела в углу, скоко помню!» Я махнул рукой, забрал доску и сунул ему рубль: «На, лечись.» Мужик тут же нырнул в магазин за плодово — выгодным вином, По девяносто две копейки. То-есть, я хотел сказать, плодово-ягодным.

И тут появились они. Конкуренты мои. Было их шесть человек. Все — «качки». А я таких никогда не опасался, Когда слишком много мяса — скорость маленькая. Так что главное — в объятия не попадать и смотреть, чтобы сзади по балде не приласкали. А остальное — пустяки.

Пока они подходили, я неспеша передвинулся к стене магазина и оперся на нее спиной. Где-то с минуту мы молча разглядывали друг друга. Потом один из них — видимо, бугор — по-блатному загнусавил: «Ну че, в натуре, фраер залетный? Че ж ты, не спросясь, по нашим делянам шастаешь?» А я гонял мысли в голове: «После них мне в этом поселке делать нечего. Возвращаться сюда когда-нибудь — тоже незачем. Так что терять-то мне…»

Я мягко оттолкнулся спиной от стены и двумя прямыми правой в голову уложил бугра и рядом с ним стоящего — на одуванчики. Сделав два быстрых шага, левой-правой снизу по корпусу вывел из строя еще двоих. Первая пара лежала без движения в глубоком нокауте. А вторая — оба корчились от боли в печени. Я был уверен, что третья пара, если не свалит отсюда, то уж никак на меня не полезет. Да… Ошибочка вышла. Только реакция спасла меня от неприятностей. Резкий сайд-степ — это в боксе шажок в сторону — и первая пулька из «Марголина» мимо пролетела. От души я этого стрелка достал правой боковым в голову. Явственно ощутил, как хрустнули под кулаком височные кости. Падая, он еще раз бабахнул из пистолета. В небо. Шестой качок окоченел, глядя на ярко-красную кровь, толчками текущую из виска кента, лежащего у его ног.

А этот «Марголин» — он хоть и малокалиберный, а бахнул, почти как настоящий. Любопытствующие зеваки стали подкрадываться к месту представления. Поэтому я счел за благо свалить оттуда по-быстрому.

Как я оттуда выбирался и следы заметал — долгая история и не очень интересная. И на попутках, и на товарняках, и приличный километраж пехом намотал. Выбрался.

Но ляпсус на этом не кончился. Как потом выяснилось, это были действительно авторитетные братки. А главное — тот, кому я жизнь укоротил — был сыном очень уважаемой бандерши — типа, тети Беси из Одессы. Она подняла хай-вай, началось выяснение — кто, что, зачем, почему. И вот тогда-то и прозвенел первый звоночек (на который, к сожалению, я внимания не обратил). Я имею в виду, что меня вычислили. А о моей поездке в те края знало очень мало людей

В общем, Шкиперу сделали «предъяву» — ультиматум. Он должен был отдать меня и отстегнуть бандерше хорошие бабки. Иначе у него забирают район, а сам — вали, куда хочешь, пока при памяти…

Шкипер вызвал меня к себе домой и там немногословно осветил ситуацию: «У меня кишка сейчас тонка — с ними воевать. Деньги-то я отдам. А вот тебя — нет! Хотя — надо бы!» Шкипер свирепо так на меня глянул: «Говорил я тебе — в одиночку не мотаться? Супермен… хренов!» Он с размаху хлопнул ладонью по столу и притих. Потом продолжил: «В общем, так. Вот бабки, бери и иди. Куда у тебя глаза глядят. Я и знать не хочу, куда ты подашься. И никому — ты понял! — никому даже не намекай! Откуда-то они узнали, что это ты там был, в деревне этой? То-то и оно.»

Особой благодарности к Шкиперу у меня не было. Я понимал прекрасно — если бы он меня отдал, то от него бы все разбежались, и никто бы больше не пришел. Такая информация быстро распространяется.

Вот такие пироги. С котятами. Ну, я долго голову не ломал — куда деваться. Я в свое время от армии откосил — купил себе типа порок сердца. А тут сходил в больницу, прошел медкомиссию — здоров! — и в военкомат. А там — милости просим! И — нету меня.

До такого наивного фокуса никто не додумался, как выяснилось. А еще в этой ситуации была такая сатира и юмор — через полгода учебки на Украине меня направили служить в… Кострому! Меня искали по всем закоулкам, даже зоны на всякий случай перешерстили, а вот подумать, что я в кирзачах и х\б расхаживаю у них по городу — до этого никто не смог допереть — ни свои, ни чужие.

Армия для меня прошла легко. Дедовщина эта, беспределы всякие — все мимо меня прошло. А вот рожу я себе там отъел — когда дембельнулся — меня никто не узнавал, даже подружки. Пища калорийная, ешь, сколько влезет; с утра до вечера в спортзале — то с гирями и штангой, то с мячиком и со скакалкой. Офицерня тоже мне жить не мешала — мы с замполитом спарринг-партнерами были.

В отпуск я внаглую поехал в Москву. Особо не светился, так — разузнал, что почем. Шкипер резко пошел вверх, а из старой команды никого почти не осталось — кто сел надолго, а кто — лег. Навсегда.