Халифат

Борис Владимирович Вельберг, 2023

Вы стреляли по людям?.. Придётся научиться, если хотите выжить… Обычный чувак силою случая оказывается в Сирии в роли шпиона-недоучки. Явки провалены… он потерял мобилу, деньги и документы… ему не перейти границу обратно. Смерть идёт за ним по пятам. А он совершает ошибку за ошибкой. Или он научится шпионить, или его убьют.Последний контакт – российская разведчица. Вроде бы помощь? Нет! Им слили дезу. Они попадают в ловушку. Любовь, когда каждый день может быть последним. Жили когда-нибудь так?

Турция — Стамбул — базар

Широкая длинная улица с булыжной мостовой, идущая вниз к причалам… невысокие особнячки… разноцветная мозаика на стенах и потёртые двери затейливой резьбы… запаркованные машины… кое-где деревянные лотки у стен… и Босфор вдали внизу… такой синий и просторный… но сейчас не до него… где-то здесь… где-то здесь должен быть базар (на уроке географии в разведшколе вдолбили).

— (Николай, себе): учила предупреждал… не рынок и не «базар», а «пазАр»… или на худой конец «баз-аар», если хочешь скосить под англа, который ещё и сакс… а тут не просто «пазар»… а «пазар» с каким-то весёлым именем… помню — ЧаршАмба!⁶…вишь ты, выходит, не все твои мозги уплыли на закат… ЧаршАмба!.. магическое восточное слово… заговор, наговор и приговор… под него хочется танцевать… и не просто танцевать, а враскоряку, размахивая двумя саблями… ЧаршАмба!.. ЧаршАмба!

Ниже лавки начались… с натянутыми над ними парусиновыми тентами… улица плавно переходит в базар… Николай спускается и засматривается на панораму гавани… скрытно оглядывается — хвоста нет, он ушёл.

Некое подобие входа на базар отмечено поперечными рядами прилавков с лотками… усердной толкотнёй… и непередаваемым смешением восточных говоров, образующим что-то вроде птичьего клёкота.

Шофёр, открыв дверцу, сидит на кресле водителя ногами наружу… читает газету… уличные продавцы-разносчики… их громкие настырные призывные крики, пронизывающие общий гомон… наркоман спит в тени за кустами у забора… два старика на скамейке играют в нарды… опять же с гриля продают жареное мясо… эти упоительные запахи!.. подкожные, нутряные… особенно если с утра не жрал… дальше по улице сплошные прилавки… и плотная голосящая толпа… накал живости… напряг усилий… театр чувств, страстей, темпераментов… решительности, настойчивости, деловой хватки, смётки, чутья… узел Шакти… смысл жизни… меня б тут легко надели, кинули, бросили и сделали бедным… Господи, ну почему я абсолютный лапоть в любом народном бизнесе!.. они все как-то могут… причём с детства.

Николай останавливается у входа… и вдруг слышит русскую речь…

— (Пётр, в мобильник): ребята, отбой… он сам ко мне прибежал… нет-нет… разбор потом… идите в отель… утром — отлёт.

Николай резко оборачивается… Пётр сидит недалеко от входа в тенёчке под деревом у забора… на пакете спрессованных картонных коробок… рядом лежит газета, которую, видимо, читал… валяется пара пустых бутылок из-под воды… Пётр выключает мобильник и с усмешкой поворачивается к нему:

— больно долго возился… всё!.. пошли жрать.

Он встаёт, хлопает Николая по плечу… тот недовольно качает головой и разводит руками:

— не, ну скажи, откуда ты мог знать, что я сюда приду?!

Пётр кивает на густую толпу народа на рынке… иронически улыбается:

— после долгой беготни ты, конечно, пойдёшь под горку… и к ближайшему базару… поскоку здесь толпа… а в ней лучше всего уйти от слежки… ведь так? — Пётр насмешливо и испытующе смотрит на него и переходит уже на серьёзный тон: — а вот и нет!.. никогда не иди в самые лучшие места и не выбирай самые разумные ходы… будь нежданным и негаданным… не иди под горку — ползи вверх из последних сил… поскольку внизу тебя будут ждать неправильные люди.

Николай отворачивает голову в сторону, якобы глядя на гавань… на его лице разочарование… на простой мульке лоханулся.

— (Пётр): с другой стороны — хвосты ты отрубил, а они ушлые ребята… в целом — тройка с плюсом.

Уходят от базара… сворачивают на другую улицу… идут вниз к Босфору мимо старых каменных домов с застеклёнными лоджиями, галереями, верандами… верёвки с бельём тянутся поперёк улицы от балкона до балкона на высоких этажах, чтоб шпана палкой не достала… а там за бельём… над бельём… в просветы между бельём видна гавань… и море, расплывшееся во все горизонты… синим миражом обнимающее всю Землю… в нём столько свободы… не только когда ты ходишь по нему, а просто когда видишь — оно шепчет про побег, про вольные просторы… наполняет душу безбрежным размахом… качкой… яростным свистом ветра… бурей!.. а ты ковыляешь себе зажатый домами в оврагах узких улиц… уже запродан… подписан и должен по уши крутым браткам… и все твои шаги предписаны наперёд… а тут вдруг — море!.. выход из тупой земной игры в другое измерение… если уж удирать, то только туда… на земле найдут… а в море — никогда… злая волна может найти, когда будешь спать в лодке… но это уж от Бога… с Ним не поспоришь… Ему видней когда и как тебя кончить.

Уютное кафе под балконом… стенки вокруг расписаны граффити… потускневшими от ярко выраженных тщетных попыток их выскрести… бедные хозяева, консерваторы чистых стен, стирали и соскрёбывали эту мазню много раз, а неуёмные творцы-граффоманы записывали по новой… и ещё раз по новой… и в двадцать восьмой раз по новой… интересно, на чьей стороне был бы Белинский?.. всё же фамилия обязывает.

У витрины кафе стоит диван и рядом с ним — кальян… пожилой хозяин любезно приглашает присесть и покурить… Пётр отрицательно машет головой… они заходят в кафе.

***

Примечания

6

Çarşamba (тур.).