Избранное

Борис Бурмистров, 2010

Сборник стихов поэта Бориса Бурмистрова

80-е годы. «Дороги, долгие дороги»

Библейский мотив

Забываем: кто мы и откуда

Наши корни, стволы и листва?

Не расслышать средь страшного гуда

Наших предков святые слова.

Не расслышать средь грохота пушек,

Как шуршит и метет листопад.

Вновь глаза сердобольных старушек

На восход боязливо глядят.

Что взойдет там за серою далью?

Что так долго в округе темно?

Воздух полнится пылью и гарью,

Черный ворон стучится в окно.

Снова дети уходят на битву,

Унося свою душу и плоть,

Вслед читают старушки молитву:

«Сохрани и помилуй, господь!

Не убий и убитым не будешь,

Не кради у голодного хлеб,

Если заповедь эту нарушишь —

Разорвется сплетенье судеб.

Все вы нам одинаково любы,

Погоди же, сыночек, погодь, —

Тихо шепчут старушечьи губы, —

Сохрани и помилуй, Господь!».

Тобольск, 1989

Подгорный город. Веет стариной

От деревянных рубленых строений —

За древнею, кремлевскою стеной,

Как призрак бродит позабытый гений.

Он по утрам звонит в колокола,

Но этот звон не каждый в мире слышит.

Колокола? — пустые купола

И временем простреленные крыши.

Внутри соборов… господи, прости!

Не дай мне впредь узреть еще такое!

Неужто честь сегодня не в чести,

А совесть в состоянии покоя…

Глядят церква глазницами эпох.

Тяжелый взгляд на мне остановился.

Не по себе мне — будто смотрит Бог.

Немой вопрос: а ты зачем явился

В подлунный мир — творить иль разрушать?

И что уже ты сотворил на свете?..

Глядит в окно стареющая мать.

Глядит, глядит и что мне ей ответить?

«По часовой, по часовой…»

По часовой, по часовой

Вращается пропеллер.

И душу леденящий вой

Подхватывает ветер.

По круговой, по круговой

По вековому счету

Ворочается шар земной,

Расплескивая воду.

По верстовой, по верстовой

Мороз-наждак по коже.

Стрелою жизнь по часовой —

В обратную не может.

По часовой, по верстовой

То смех, то плач, то жуткий вой.

«Я играл трагическую роль…»

Гул затих. Я вышел на подмостки…

Б. Пастернак

Я играл трагическую роль,

Падал на разбитые колени,

И принцесса плакала на сцене,

Но на сцене властвовал король.

Я играл трагическую роль,

Погибал, как водится, в финале,

Но меня с подмостков поднимали —

После смерти кланяться изволь.

Я вставал и говорил: «Позволь!

Сколько мне играть такую роль».

Подливали в кубок мне вино:

«Воскресать не каждому дано».

Я играл трагическую роль —

Где моя, а где чужая боль?

Монолог ребенка, погибшего от голода

И надо ж было мне родиться

В голодном, вымерзшем году —

Прийти. Увидеть злые лица

И снова кануть в темноту.

И снова ждать тысячелетья,

И к свету вновь искать пути,

Но дай мне Бог — не в лихолетье,

А в год достатка в мир прийти.

И дай мне Бог не заблудиться —

Вернуться к вам сквозь смерть и тьму,

Увидеть ласковые лица

И улыбнуться самому.

И дай мне Бог умом постигнуть,

Что этот мир не так уж плох,

И дай по имени окликнуть,

Хотя бы раз, тебя, мой Бог.

Памяти сына

I

Осиротел мой дом,

Душа осиротела,

Лишь тень в углу пустом

От маленького тела.

Тяжелый скрип дверей

И прошлых звуков — звуки…

Я глажу тень кудрей

И вздрагивают руки.

Я слышу пустоту

И звон пустой посуды.

Уходят в темноту

Прошедших дней минуты.

Я слышу их шаги,

Они все глуше, глуше

И тень моей руки

Меня за горло душит.

Пунктирный след во мгле

И ничего нет кроме…

И пусто на земле,

И пусто, пусто в доме.

II

И замер день, и вечер не настал,

В снегу следы — из никуда дорожки.

И капелька дождя, зажатая в кристалл,

Никак не тает в крохотной ладошке.

Печаль моя, моя любовь, мой сын,

О, сколько звезд лежат в моей ладони.

А я один, среди людей один,

Куда идти? В округе ветер стонет.

Вернуться в дом? Тебя уже там нет,

А во дворе в снежки играют дети

И дворник хмурый разгребает след —

Твой след, сынок, на этом белом свете.

Прости, малыш, безумный этот мир,

Его не в силах я переиначить.

Мой дом отныне одинок и сир,

А мир смеется, негодует, плачет.

Прости, сынок, за все меня прости,

Моей душе нести такую ношу,

Моей душе такую боль нести…

Я эту тяжесть до конца не сброшу.

«Хороним мальчиков своих…»

А. Каткову

Хороним мальчиков своих,

Любимых мальчиков хороним.

Наотмашь бьет судьба под дых

И мы от боли адской стонем.

Какая сила держит нас?

Тебе и мне пред кем виниться?

Вокруг метели — дикий пляс

И чей-то плач, и чьи-то лица.

Пред кем колени преклонить,

Кого просить, кому молиться?

Но поздно, поздно — рвется нить

И нет узла, чтоб зацепиться.

Чтоб удержать в руках ту нить…

Скользит, скользит меж пальцев время.

И как теперь нам дальше жить,

И как нести такое бремя?

За что же, господи, за что?

Ответа нет, и не дождаться…

В прихожей к детскому пальто

Мое пытается прижаться.

«С горем смириться нельзя…»

С горем смириться нельзя,

С радостью можно поладить.

Трудная эта стезя —

В путь мой уложена память.

Только ступлю на порог,

Плачет земля подо мною.

Если б увидеть я смог,

Что за моею спиною.

Кто за моею спиной

Шепчет о чем-то невнятно?

Ливни сплошною стеной —

Нету дороги обратно.

Память, лишь память одна

Шепоты ловит и звуки.

В прошлое шаг и… стена

Ткнется, ударится в руки.

«Есть светлые, есть темные стихи…»

Есть светлые, есть темные стихи.

В одних — наивность, а в других — грехи.

Мир поделен на темноту и свет

Иных, поверьте, сочетаний нет.

Мне возразят: а полумрак еще

И полусвет ты не берешь в расчет.

Полутона и есть полутона,

В них только часть от целого дана.

«Опять несет меня волна…»

Опять несет меня волна.

И так вся жизнь течет волнами,

Я заплатил за все сполна

Любовью, кровью и словами.

За все заплачено, и все ж

Кровоточит сквозная рана,

И пуля — в тело, в душу — ложь

Из одного летят нагана.

Земля моя, мой отчий дом,

Я знаю жизни этой цену.

Земля кругла, но за углом

Вновь чей-то глаз прильнул к прицелу.

«Ходил, бродил по свету…»

Ходил, бродил по свету,

Все подбирал по цвету:

Рубаху, женщину, пиджак.

А вслед кричали: «Вот чудак,

Ему не нравятся цвета!

И то — не то, и та — не та.

Неповторимый ищет цвет,

Его, быть может, вовсе нет».

Я улыбался им в ответ —

Нашел единственный тот цвет.

Не зря бродил по свету —

Все подобрал по цвету:

Улыбку, волосы, пальто

И эта — та, и это — то.

Короткие встречи «Из цикла»

1

Дом. Окно. Задернутая штора.

На пол сброшен ситчик голубой.

Ты меня забудешь очень скоро,

Я тебя забуду очень скоро,

А потом забудут нас с тобой.

А пока целуй меня, красотка,

А пока, бедовая, пляши,

У меня в кармане полусотка,

На столе шампанское и водка,

Что еще нам нужно для души…

Кончен бал, распахнуто окошко,

Что не так, как водится, прости,

Для меня ты ласковая кошка,

Для тебя я Борька или Гошка…

Все равно. Пора уже идти.

2

Разъезжаются, кончен сезон,

Не должно быть для грусти причины.

Скоро, скоро в объятия жен

Попадут удалые мужчины.

Вот уже в чемоданы летят

Полотенца, носки и пижамы…

На вокзале с рассвета стоят

В карауле курортные дамы.

Провожать они вышли «своих»,

Хоть и временных, все же хороших,

Ни судить, ни оправдывать их

Не могу, да и вряд ли кто сможет.

Разъезжаются, кончен сезон,

Проводницы в вагонах судачат…

Покидая дождливый перрон,

Одинокая женщина плачет.

«Наши судьбы так долго блуждали…»

Наши судьбы так долго блуждали,

Средь никчемной земной суеты.

Где мои долго мысли витали?

Где бродила, задумавшись ты?

По дорогам бетонным и пыльным,

По проселкам, по трактам стальным,

По распадкам, по травам ковыльным

Мы дышали дыханьем одним.

Как же долго, о боже! Как долго

След топтало ворье-воронье,

Среди бабьего спора и толка

Я услышал вдруг имя твое.

Я услышал, узнал и поверил

Предсказаньям, счастливой судьбе.

Сколько верст по дорогам измерил,

Чтоб тебя отыскать на земле.

И теперь вот стою на пороге,

Двери настежь — свершилось, сбылось.

Две судьбы, две звезды, две дороги —

Все в понятьи едином слилось.

«Не лги себе и ближнему не лги…»

Не лги себе и ближнему не лги,

Ложь, как болото, заведет, затянет,

От пустозвонства душу береги,

Во лжи душа невольницей завянет.

Понять себя и ближнего понять,

Найти слова и в радости, и в горе…

Не торопись друзей своих менять,

Лишь потому, что с ними в краткой ссоре.

Вначале душу выслушай свою,

А мысли придержи, чтоб не мешали.

Не лги другим, — себе я говорю, —

Чтоб и они в ответ тебе не лгали.

«Светлое слово «люблю»…»

Светлое слово «люблю»,

Теплое слово «жалею».

Горькое слово «терплю»,

Грустное слово «старею».

Страшное слово «умру»,

Жуткое слово «забвенье»,

Доброе слово «дарю»,

Вечное слово «рожденье».

«Вот и вытолкал воз на дорогу…»

Вот и вытолкал воз на дорогу

И куда эту рухлядь теперь?

Повернулся спиною к востоку,

За спиною заплакала Дверь.

Оглянуться, вернуться? Нет мочи…

Слышать жалобный поскрип петель.

Впереди кто-то дико хохочет,

То ли зверь, то ли ведьма-метель.

Кто? Когда? По космическим фазам

Бытие приукрасил мое?..

Оглянуться, примериться глазом

И пустить поточнее копье,

Чтобы выбить из прошлого разом

То, что сердце бедой обожгло.

Для чего человеческий разум:

Конец ознакомительного фрагмента.