Клык на холодец

Борис Батыршин, 2020

В фантастических чащобах, тридцать лет назад поглотивших гигантский мегаполис, главное – оставаться человеком. Как остались им егерь по прозвищу «Бич», непревзойдённый знаток Московского Леса, и его напарник Егор, по прозвищу "Студент". Им предстоит нарушить планы Порченого Друида, ставящего эксперименты над людьми. Столкнуться со вниманием могущественных внешних сил , проявляющих к Лесу повышенный интерес. И вместе с о своими единомышленниками – помочь беглым узникам "спецсанатория" присоединиться к обитателям Московского Леса, тем, кто издавна живёт его ценностями – простыми, доступными, понятными любому, хоть фермеру, хоть детям Леса, аватаркам, хоть безбашенным партизанам-барахольщикам. Вот эти ценности: Нож. Друг. Фляга с водой. И ещё одна, самая главная: ЛЕСА ХВАТИТ НА ВСЕХ!

II

Июнь 2054 г.,

г. Пушкино.

Малый конференц-зал, расположенный на третьем этаже здания с неприметной вывеской «РИИЛ» на фасаде, именовался «Бункер». Неофициально, разумеется. Окон здесь не было, как и вентиляционных каналов, связанных с общей системой кондиционирования. Электропитание — автономное, от генераторов, находящихся в строго охраняемом помещении этажом ниже. Микро — и наногаджеты отсекались с помощью мощных стационарных сканеров — внутрь Бункера вообще не допускались устройства, содержащие электронные компоненты. Проектировщики сделали всё, чтобы кто-нибудь не в меру любопытный не смог услышать ни слова из сказанного в этих стенах.

Сегодняшнее совещание не требовало особой секретности. Просто председательствующий, носивший немалые звёзды, решил лишний раз пустить пыль в глаза визитёру из другого, как говорили во времена рухнувшей Империи, «смежного» ведомства.

«Смежники» давно мечтали подмять РИИЛ под себя, и как раз сейчас, если верить конфиденциальной информации, готовы были предпринять очередную попытку. Аппаратные игры — им любые катаклизмы нипочём.

–…следует отметить: наши возможности столь же ограничены, как и двадцать пять лет назад. С тех пор, как на самом высоком уровне было решено свести вмешательство в дела Леса к кордонному режиму по линии МКАД и санитарным мероприятиям, связанным с Зелёной Проказой, наши усилия ограничены сбором информации. Но даже в этом мы не достигли сколько-нибудь заметных успехов.

Сидящий рядом с председателем мужчина деликатно подавил зевок. Докладчик излагал общеизвестные истины — это был обязательный ритуал, обычный для подобного рода совещаний. Он назывался «ввести в курс проблемы», хотя любой из тех, кто находился в конференц-зале, смог бы изложить то же самое, даже вскочив посреди ночи.

Приходилось терпеть.

–…Лес упорно отвергает любые попытки внедрения, что кадровых сотрудников, что завербованных агентов. Мы, разумеется, продолжаем работать, но это скорее рефлекторные действия. На данный момент резидентура держится на единичных вербовках тех, кто успел укорениться за МКАД.

Мужчина сделал лёгкое движение.

— Напомните товарищам… — распорядился председатель, уловивший реакцию «гостя».

Докладчик почтительно кивнул.

— Кое-какие успехи есть на ВДНХ и в МГУ, а больше всего — на Речвокзале. Туда удалось внедрить двух наших сотрудников. Правда, один из них недавно погиб.

— Убит?

— Анафилактический шок, не успели оказать помощь. Связник, доставивший сообщение, полагает, что это была случайность, но мне что-то не верится.

— Мне тоже. Продолжайте.

— Резидентам время от времени удаётся вербовать агентов, по большей части, используя их связи за МКАД. Но это дело ненадёжное — освоившись в Лесу, люди быстро теряют интерес к внешнему миру и мотивы, подтолкнувшие их к вербовке, утрачивают актуальность. У нас целая пачка донесений, словно писаных под копирку: куратор напоминает агенту о последствиях невыполнения им своих обязанностей и получает в ответ «наплевать, делайте что хотите». Как правило, такое случается не позже, чем через три-четыре месяца после вербовки.

— Вы позволите, товарищ генерал?

Говорил человек, сидящий на дальнем конце стола. Молод, в дорогом костюме, очки с дизайнерской оправой. Гость усмехнулся про себя — пижон, не делает простейшую трансплантацию хрусталика, предпочитая выдерживать стиль.

Председатель недовольно покосился на очкарика. Ясно ведь, как день: начальство явилось на совещание в штатском, а значит, следует обойтись без званий и чинов. Сделано это было не без мысли уязвить гостя, у которого на погонах на одну звезду больше.

Но что поделать, если высоколобый не понимает элементарных вещей?

— Да, конечно, Алексей… э-э-э… Петрович? Это руководитель нашей психолого-аналитической группы, прекрасный специалист. добавил он, обращаясь к визитёру.

— Спасибо. — очкарик открыл папку. — В составе тех, кто пытается попасть в Лес, немало людей, сознательно рвущих связи с наружным миром, причём большинство иммунных к Лесной Аллергии приходится на эту категорию. Есть основания считать это следствием разумного отбора.

— Опять вы о своём… — поморщился генерал. Настырный аналитик успел проесть ему плешь своими завиральными идеями.

Того реакция начальства нисколько не смутила.

— Именно! Нами разработан принципиально новый подход…

— Погодите вы, Алексей Петрович. Сначала выслушаем нашего гостя. У него, как я понимаю, имеется просьба?

— Скорее, информация, представляющая взаимный интерес. — ответил визитёр. В его интонации обозначилось недовольство. Не стоило столь прозрачно намекать, что руководитель одной из самых могущественных служб выступает в роли просителя. Генерал едва сдержал улыбку — укол попал в цель.

— Согласно нашим данным, манхэттенцы намерены распространить своё влияние на подведомственную вам, — кивок в сторону хозяина Бункера, — территорию.

По конференц-залу прокатилась волна шепотков. Сообщение произвело эффект.

— К порядку, товарищи! — председательствующий постучал карандашом по столешнице. — Кто-нибудь хочет высказаться?

— Что этим уродам у нас надо? — брюзгливо спросил сидящий напротив подполковник. — Мало им, что всю Америку завалили своей дурью? А хирурги подпольные? Я пролистал отчёты — только за прошедшую неделю ФБР провело в окрестностях Манхэттена четыре облавы. Девять разгромленных клиник! Пациентов прямо со столов, без суда, следствия — за Стену! К одному материалу приложен видеоролик — известную актрису, заказавшую подпольную пластику, прямо за КПП шайка черномазых отодрала во все дыры. Как была, в бинтах, в больничном халате!

— А потом? — заинтересованно спросил гость.

— Что — потом?

— Ну, потом, когда они её… э-э-э… использовали?

— Прирезали, конечно, она же белая. Вот я и говорю: совсем народ страх потерял! Лезут и лезут как подорванные, под нож к этим мясникам, из Европы едут, даже из Китая. Не дай Бог, у нас начнётся то же самое…

Присутствующие закивали. Подпольная трансплантология и нелегальная торговля органами давно стали, наряду с производством новых наркотиков, основным занятием манхэттенских преступных кланов. Суды всё чаще выносили приговоры о бессрочной ссылке за Стену (так в Штатах называли территории, захваченные Зелёным Приливом), а взятых с поличным хирургов-нелегалов даже допрашивать перестали, сразу пристреливали. Но драконовские меры почти не давали эффекта: слишком большие деньги крутились в этом бизнесе.

— Что ж, полагаю ваш коллега неплохо обрисовал суть проблемы.

— гость одарил несдержанного полковника доброжелательной улыбкой. Тот насупился и отвёл взгляд. — Кстати, если мне память не изменяет, вы получали из Нью-Йорка образцы их… хм… биологической продукции?

— Верно, тащ генерал! — подтвердил полковник. — Правда, не препараты для трансплантологии, а что-то другое. Какие-то особые грибницы…

— Что вы с ними сделали?

— Передали для изучения в МГУ, в профильную лабораторию, расположенную в Главном Здании.

Гость удивлённо поднял брови.

— То есть, непосредственно в Московском Лесу?

— Да. У нас здесь нет подходящих специалистов.

— Неожиданно… и как результат?

— А никак. — ответил за полковника председательствующий. — Поначалу наметились некоторые успехи. Мы даже собрались разворачивать на базе одного из спецсанаториев мощности для э-э — э…

— Полезного использования. — с готовностью подсказал ассистент.

— Верно, полезного использования полученных наработок. Перспективы-то вырисовывались — о-го-го! Ну а дальше началось: «объективные трудности», «слабо изученные аспекты«. Короче, не справились.

— Что полученный биоматериал?

— Использован в процессе исследований. Остаток уничтожен, о чём составлен соответствующий акт.

— Ладно, это сейчас не так важно. — гость сделал неопределённый жест. — Давайте подведём итог: заокеанские преступные кланы намерены включить в зону своих интересов Евразию. Ресурсов Манхэттена и Токийского Болота, где так же отмечена их активность, для этого недостаточно — вот они и нацелились на Московский Лес.

***

— Кофе? Чай? Сок?

В комнате отдыха из мебели были только журнальный столик и большие, из мягкой бежевой кожи, кресла, предназначенные для VIP-персон. Совещание только что закончилось, и владелец Бункера предложил продолжить его в узком кругу.

— Минералку, только холодную.

— Мне тоже, Ниночка. — добавил генерал. — И молодому человеку…

На присутствии аналитика настоял гость, и генерал не нашёл повода ему отказать. И теперь бросал искоса на выскочку хмурые, не обещающие ничего доброго, взгляды.

Секретарша (вообще-то офицер-адъютант при начальнике департамента) вышла, покачивая бёдрами, обтянутыми форменной юбкой на ладонь короче уставного образца. Генерал проводил её мечтательным взором и повернулся к собеседникам.

— Мы слушаем, Алексей Петрович. Только постарайтесь без лирических отступлений.

Аналитик чувствовал себя неуютно. Он не посмел развалиться в VIP-кресле, а устроился краешке — прямой, будто проглотил линейку.

— Наши рекомендации основаны на предположении, что Лес принимает, прежде всего, тех, для кого он — последняя надежда. Мы намерены искать кандидатов на внедрение среди людей, заведомо лояльных нашей службе и государству, но оказавшихся в непростой жизненной ситуации. Чтобы переселение в Лес могло показаться им приемлемым выбором.

— Позвольте?.. — гость поднял два пальца.

Генерал кивнул.

— Вы исходите из того, что Лес способен определять намерения и, скажем так, движущие мотивы?

— Примерно так.

— Допустим, мы найдём достаточно лояльного кандидата, попавшего в ту самую «непростую жизненную ситуацию», и склоним его к сотрудничеству. Допустим. Но, если Лес может копаться в мозгах — что помешает ему отвергнуть агента, как отвергал до сих пор всех завербованных?

Аналитик приободрился. Он явно ждал этого вопроса.

— В этом суть нашего подхода. Лес ничего не определит, поскольку наш избранник не будет давать согласия на сотрудничество!

— Хотите применить гипномнемонические техники? — встрял генерал. — Кажется, это мы уже пробовали.

— Верно, и ничего не вышло. Нет, мы не предлагаем внедрять в его разум гипноблоки. Мы вообще ничего ему не скажем, только создадим ситуацию, когда он захочет — и сможет! — перебраться в Лес. Причём сделаем это так, чтобы кандидат не заподозрил о нашей, скажем так, заинтересованности.

Вошла Ниночка с тремя запотевшими бутылками «Нарзана» на подносе. Поставила на столик, улыбнулась по очереди всем мужчинам и удалилась той же соблазнительной походкой.

— То есть вы предлагаете отправить человека в Лес, не получив от него согласия на сотрудничество? — осведомился гость, дождавшись, когда дверь закроется. — И какой от этого, простите, прок?

— Мы сделаем ему предложение только когда он обоснуется там. Лояльность — а именно она станет главным критерием при отборе, позволит рассчитывать на плодотворное сотрудничество хотя бы в течение года. Психологи дают именно этот срок, втрое дольше, чем у обычных завербованных.

— Год, значит… — генерал не собирался скрывать скепсиса. — И никаких гарантий?

— Какие тут могут быть гарантии? — пожал плечами очкарик. — Конечно, остаются обычные методы вербовки. Но вряд ли они дадут особый выигрыш. Раньше же не давали…

Гость глотнул пузырящейся минералки и со стуком поставил стакан.

— А знаете, Виктор Андреевич, он меня убедил. Есть в этом подходе эдакая простота…

— Вот как? — генерал покосился на «смежника». — Что ж, воля ваша. Алексей Петрович, начинайте искать кандидатов для проекта… как мы его назовём?

— «Комната».

Гость удивлённо поднял брови.

— Это из «Сталкера» Тарковского. — поспешил объяснить очкарик.

— Там, если помните, главный герой говорит, что Комната — так называется место, куда стремятся попасть герои фильма принимает только тех, у кого не осталось иной надежды.

— Что ж, недурно. Не лежит на поверхности.

Генерал скривился. Высоколобый заинтересовал гостя своими завиральными идейками, и теперь, хочешь — не хочешь, придётся дать им ход. Но ничего, никто не отменял одного старого армейского правила. Пусть сполна хлебнёт то, что полагается таким вот выскочкам.

— Отлично, тогда утверждаю. — кивнул генерал. — К утреннему докладу жду от вас, Алексей Петрович, предварительный план мероприятий по теме «Комната». И настраивайтесь на то, что работать придётся в одиночку. Нам сейчас ни к чему утечки.

— Инициатива наказуема, товарищ генерал? — улыбнулся визитёр. Тонко улыбнулся, одновременно адресовав аналитику одобрительный кивок. — Если у вас возникнут трудности, молодой человек — смело обращайтесь к моему референту, намер вам дадут. Поможем, чем сможем.

«Да что ж он, мысли читает? — с досадой поморщился хозяин бункера. — Впрочем, странно, будь оно иначе…»