Солнце мое

Борис Алексеев, 2021

«Солнце моё» – роман о любви. Главного героя книги – испанца Огюста – преследуют фантастические обстоятельства, но всякий раз он черпает силы на преодоление и осмысление случившихся с ним событий в любви. Он как бы идёт с фонарём через чёрные комнаты, которые расставляет на его пути «судьба-злодейка», и освещает их. При этом Огюст сам непрерывно меняется, в нём усложняется понимание бытия. Из заносчивого двадцатилетнего парня время лепит житейского мудреца, несмотря на свои фантастические и весьма «правдивые» метаморфозы.

2. Сыск начинается

Как гребцы на двухместном каноэ, мы синхронно движемся по извилистому каньону коридора и через пару минут оказываемся в просторном вестибюле. Старик тормозит возле стойки ресепшн, что-то говорит консьержке, та улыбается и подаёт конверт. Мой «визави» долго рассматривает депешу, видно, собирается с мыслями, затем размашистым движением вскрывает печатку и погружается в чтение. По мере того, как его глаза перебегают с одной строки на другую, корпус старика медленно разворачивается в мою сторону.

Наконец, он прекращает читать, поднимает глаза и фокусирует взгляд прямо на мне. Я едва успеваю увернуться от выпущенных в меня двух колких смоляных стрел и сменить на лице выражение охотника на гримасу беззаботного гуляки.

В вестибюле много народа и довольно шумно. По рассеянному состоянию старика я понимаю, что стрелы, выпущенные в мою сторону, предназначались вовсе не мне, а кому-то другому, о ком, видимо, сказано в депеше. Дальнейшие события показали, что я ошибался — стрелы предназначались мне. Однако сейчас его видимое «безразличие» лишь добавляет моим действиям уверенности, вернее, наглости в исполнении задуманного шпионства. Почти не таясь, я наблюдаю как старик тщательно мнёт бумагу и затем резким движением руки бросает комок в урну, будто освобождается от тягостной нужды. С минуту стоит неподвижно. Убедившись, что комок исчез в урне окончательно, он расправляет сутулые плечи, выпячивает подбородок и, выпустив в мою сторону ещё одну стрелу «с прищуром», решительно направляется к выходу.

Я иду за ним. Эпизод со стрелами, едва не проткнувшими меня пару минут назад, беззаботно рассыпается в памяти. Так волна, при ударе о волнорез, крошится на миллионы незначащих брызг и перестаёт существовать. А ведь только что она как всякая большая форма обладала уникальным внутренним содержанием…

* * *

Наше «двухместное каноэ» пересекает бурлящую гавань вестибюля, проходит"пороги"вращающихся проходных дверей и оказывается на ступенчатой отмели огромного уличного океана. Я крадусь метрах в шести от старика. А он всё время прибавляет шаг, будто сбрасывает с сутулых плеч мне под ноги мгновения своей прожитой жизни.

Меня буквально распирает от молодецкого задора и интриги происходящего. Ведь я погружаюсь в чужую тайну!"Эх, был бы я писателем! — подумалось тогда. — Вот она книга! Судьба сама подносит перо — пиши!"