Любовный поединок

Блайт Гиффорд, 2017

Англия, XIV век. Сесилия, графиня Лосфорд, питала ненависть к французам, обвиняя их в гибели отца, поэтому не одобряла роман принцессы Изабеллы, любимой дочери короля, с заложником английской короны. Стараясь предотвратить появление при дворе слухов, она заключает союз с другим французским заложником, Марком де Марселем – благородным шевалье, который давно понял, что для многих рыцарей честь не более чем громкое слово. Сесилия и Марк пытаются отдалить принцессу от французского герцога, но по иронии судьбы сами становятся близки. В конце концов настает момент, когда каждому из главных героев этой истории приходится выбирать, действовать ли из соображений чести или по велению сердца.

Глава 5

Закончив с размещением заложников, Сесилия поспешила покинуть башню, чтобы навестить королеву Филиппу.

Изабелла сказала, что работы в новом крыле уже закончены, но в коридорах она увидела стекольщиков, плотников и маляров, а также немало мусора.

— Я думала, все действительно закончено. — Сесилия удивленно огляделась и присела в реверансе.

До завершения еще далеко. Вряд ли она сможет просить его величество отпустить скульптора. Несмотря на данное Гилберту обещание. Внезапно она испытала облегчение.

Королева жестом отпустила художников, расписывавших стены ее приемного зала.

— Возведены все стены, и полностью готов главный зал приемов. Работы в моих покоях близки к завершению, как и в комнатах его величества. Однако гостевые покои, к сожалению, нет. Эдуард планирует построить еще два крыла… — Она махнула рукой. — Но до тех пор, боюсь, вам придется потесниться.

Сесилия с трудом сдержалась, чтобы не скорчить недовольную гримасу. Места было бы больше, если бы одни покои не пришлось уступить де Куси и де Марселю.

— Пойдем, я покажу твое временное жилище.

Она провела графиню через молельню, спальню и комнату для одеваний, указывая на различные детали отделки, особенно выделив стеклянные окна с гербом, на котором к английским леопардам были добавлены французские лилии. Де Марсель и ему подобные добрались до самого сердца страны. Нигде нет от них спасения.

— А это зал для танцев, — продолжала рассказ королева, когда они вошли в следующее помещение.

— Маме бы здесь понравилось, — произнесла Сесилия, оглядываясь. — Танцы были одним из ее любимых занятий… — Она закусила губу. Графини не плачут. Даже если узнают о гибели мужа.

— Это твое первое Рождество без нее. — Королева остановилась.

Сострадание Филиппы заставило Сесилию вновь ощутить себя ребенком. Она много лет подряд проводила праздники с родителями и королевской семьей. Теперь родителей нет…

— Я тоже очень скучаю по моему мальчику Эдуарду.

— Но вы еще сможете его увидеть.

Сын королевы уехал, а не умер. Принц и его супруга и кузина Джоанна Кентская в июле отбыли в Аквитанию. По крайней мере, хоть эта часть Франции все еще находилась под управлением Англии. Интересно, как далеко от этих земель находится дом де Марселя?

— Но остальных не смогу.

— Простите, ваше величество. Я не должна была…

Как она могла позволить себе жаловаться, понимая, что королева потеряла шестерых из двенадцати детей. Однако Филиппа была так добра и сострадательна, что готова была посочувствовать чужому горю, забыв о себе.

Королева пожала ей руку, дав понять, что простила.

— Твоим родителям бы не понравилось, если бы ты до конца жизни носила траур по ним.

Сесилия знала, что родители были бы удивлены, увидев ее в таком состоянии. Решили бы, что она больна. Сесилия и сама пыталась бороться с тоской и не проходящим горем, но все же последние годы жила словно в тумане.

— Я знаю, ваше величество.

Они были бы уверены, что она сможет справиться с чувствами. Но она проиграла.

— Ты похожа на свою мать.

Сесилия пробормотала слова благодарности, зная, что это совсем не так.

— Мне приятно, что вы так думаете.

— Последние годы были непростыми, моя дорогая, но жизнь должна продолжаться. Мы хотим видеть, как ты создашь семью. — Она поджала губы. — Боюсь, мы поступили опрометчиво, допустив, чтобы ты жила одна. Женщина должна быть при муже.

Сесилия заморгала. Скандал, связанный с женитьбой принца, заставил королеву внимательнее относиться к тому, что происходит при дворе.

— Уверяю, ваше величество, вам не о чем беспокоиться.

— Да, я знаю, ты не сделаешь ничего, что расстроило бы твоих родителей.

— Можете не сомневаться. — Едва ли королева беспокоилась о ее целомудрии. — Как и принцесса Изабелла никогда не разочарует вас и его величество.

Филиппа слегка улыбнулась:

— Король был занят неотложными государственными делами, но сейчас он рассматривает кандидатуру твоего мужа.

— Я готова принять любое решение его величества.

В глубине душа она надеялась, что супругом ее станет такой человек, по которому она не будет скорбеть, если ему суждено вскоре умереть на боле битвы, от болезни или несчастного случая. Больше страданий она не вынесет.

Королева Филиппа внимательно оглядела ее:

— О ком ты думаешь? О герцоге де Куси?

Сесилия подняла на нее полные ужаса глаза. Не решил же король доверить заложнику охрану главной крепости в государстве? Все же ей неизвестно, почему королева задала этот вопрос, потому ответ должен быть соответствующим.

— Похоже, он храбрый рыцарь.

В отличие от друга.

Королева вздохнула:

— Изабелла просила отца вернуть ему права на английские земли.

— Отдать французу владения, защищая которые погиб мой отец?

Принцесса ничего не сказала ей о своих планах, видимо, зная, как воспримет это графиня.

— Иногда нам нужно скрывать свои чувства, дорогая. А иногда лучше простить.

Филиппа была слишком добра. Она смогла убедить мужа простить многих, вызвавших его гнев.

— Разумеется, ваше величество. — На глаза графини навернулись слезы. Она не простит. Никогда.

— Сесилия, я прошу тебя в этом сезоне больше времени проводить с Изабеллой.

Ах, вот теперь все понятно. Королеву беспокоит поведение не Сесилии, а собственной дочери. Слухи о ее новом увлечении дошли и до матери. Если принцесса уговаривает отца вернуть де Куси земли, все гораздо хуже, чем можно было ожидать. Она действительно не зря обратилась к де Марселю. Необходимо срочно действовать.

— С радостью, ваше величество. — Сесилия заставила себя улыбнуться. — Миледи говорит, что мне надо повеселиться, прежде чем вступить в брак.

— Мы поступали эгоистично, не желая отпускать от себя дочь.

— Поверьте, она счастлива. Я точно знаю.

— И все же у нее нет семьи.

Повисла пауза. Королева погрузилась в свои мысли. Видимо, размышляла об упущенных возможностях, крепких союзах, которые так и не удалось заключить. Если бы Изабелла вышла замуж за короля Кастилии, или графа Фландрии, или короля Богемии, возможно, король Эдуард получил бы французский престол, а с ним и французское золото.

— Пойдем, дорогая. Я покажу тебе башню. Отделка еще не закончена, но тебе очень понравится.

Разговор об Изабелле Филиппа больше не заводила.

* * *

Уже позже, покинув покои королевы, Сесилия поняла, что ее тревоги не были пустыми. Она обязана не только удержать Изабеллу от необдуманных поступков и оградить от внимания французского заложника, но и успокоить королеву, слишком переживавшую из-за дочери.

И еще сделать так, чтобы де Куси не получил контроль даже над пядью английской земли.

Не может же Марк де Марсель не быть в курсе амбициозных планов друга? Действительно ли он готов помочь ей разлучить принцессу и де Куси, или он, напротив, задался целью ей помешать?

Она отправилась на его поиски, обошла весь замок и наконец нашла шевалье у псарни, беседовавшим с главным королевским псарем. Сесилия перевела дыхание и подошла ближе. Все, что было связано с охотой, вызывало в ней отвращение, прежде всего потому, что напоминало о смерти мамы. Кабан испугал лошадь матери, и та ее сбросила. Все произошло слишком быстро, никто не мог ее спасти.

Де Марсель поклонился, а псарь отступил на несколько шагов.

— Нам надо поговорить, — произнесла Сесилия, покосившись на вольер с гончей. — Ваш товарищ, де Куси, хочет получить английские земли.

Лицо шевалье помрачнело.

— Они принадлежали его семье. У него есть все права.

— Итак, вы знали!

— Разве он совершил преступление?

— Вы тоже хотите что-то получить, нечто, чего не добились на поле битвы?

— Я все делаю ради своей страны и своего короля. И мне не нужно ничего английского.

— Но вы забрали жизнь моего отца!

Вместо растерянного или виноватого выражения она увидела удивление.

От внезапных громких звуков голоса залаяли собаки. Так же, вероятно, они лаяли, когда нашли ее мать.

Прибежал псарь и успокоил их несколькими окриками, недовольно косясь на присутствующих.

Сесилия жестом попросила де Марселя следовать за ней.

— Что вы такое говорите? — бросил он ей в спину.

Сесилия сглотнула ком, откашлялась, пытаясь настроиться на верный тон разговора.

— Я сказала, что война шла так долго, что убила моего отца.

— Графа?

Она резко вскинула голову:

— Его цветами были красный и золотой. На щите три ромба.

Марк нахмурился, словно пытался вернуться в прошлое и вспомнить.

— Нет, — покачал он головой. — Я никогда не встречался с ним на поле боя.

Он действительно не понимает?

— Его убил француз. — А кто еще, если он погиб на войне?

— Откуда он был? Я из Валь-д'Уаз.

— Какое это имеет значение?

— Люди в Бургундии отличаются от жителей Пикардии или Нормандии.

— Не для меня. Он был убит одним из них.

— Но не мною.

«Какая разница?»

— Вы тоже француз.

— Как и ваш король. Который, между прочим, хотел отобрать страну у законного правителя! — Марк не заметил, как перешел на крик. — Если ищете виновного в гибели отца, посмотрите на него! Причина в его жадности до власти и денег!

— Я не желаю слушать. Это клевета. Вы совсем не знаете короля Эдуарда.

Де Марсель взял себя в руки и резко выдохнул:

— Зачем мне его знать? Таковы все люди, короли и крестьяне. Даже доблестные рыцари. Каждый ищет выгоду только для себя.

— Значит, и вы такой же?

По лицу его пробежала тень, в глазах появилась необъяснимая печаль, будто, едва получив, он потерял что-то очень ценное.

Конец ознакомительного фрагмента.