ПОЗЫВНЫЕ «СОТЫ»

Библиотека Международной Академии «РУССКИЙ СЛОГ»

В издании представлена проза авторов, повышавших своё литературное мастерство в стенах Тверского бульвара, 25, и членов Творческого Содружества «ЗОЛОТЫЕ СОТЫ» при Клубе выпускников Литературного института.Этот издательский проект – часть многолинейного ведущего проекта «ПИСАТЕЛИ БЕССМЕРТНОГО ПОЛКА» Клуба и Академии.

День Победы

Елена Яковлева, окончила музыкальный факультет МГУКИ и Литературный институт им. А. М. Горького (семинар прозы Руслана Киреева)

Рассказ

— Елена Александровна! Пойдём к завучу насчёт оплаты…

— Зачем? Мне просто не нужны деньги за ансамбль — это для души.

— А разве плохо, когда ты играешь для души и ещё деньги за это получаешь?

— Нет, не плохо, но так не бывает. Деньги лишают свободы… Если мы играем на общественных началах, никто с нас десять произведений в год не потребует. В погоне за количеством, мы теряем качество…

Шексна 2004 г.

— Ребята! Ну, почему опаздываем! Уже пятнадцать минут от урока прошло! Потом задержу на столько же. Юные оркестранты торопливо усаживались на свои места, пытаясь несмело настраи — вать инструменты. — Откройте, пожалуйста «День Победы»! Начнём со вступления. Только аккомпанемент! Спасибо! Группа балалаек — молодцы! Пожалуйста, третий баян.… Все вместе… Малые домры, ярче мелодия — раз и, два и, три и, четыре и… Один такт до первой цифры акцентировать каждую ноту!.. Нет, не так! Твёрже! Утвердите Победу. Гоните врага с нашей земли, как это делали наши деды!

— Гони чеченцев! — вдруг выкрикнул музыкант-подросток, играющий на басовой домре. И зловещим топотом разнеслись шаги спецназа, выдаваемые басовой домрой… Оркестр шёл за ним… — Спасибо, ребята! Не то! Нет торжественности, всё очень тяжело и мрачно. И чеченцы здесь ни при чём. Победа в Великой Отечественной войне — наша общая.

— Так мы же про войну и играем, а война — это страшно! — сказала самая маленькая девочка.

— Мы не про войну, а про Победу! Война — это страшно, а Победа — это очень торжественно, потому что так страшно, как было на войне, уже не будет. Будет мир, и всем будет хорошо, — выпалил десятилетний непоседа с большими чёрными глазами.

Москва 1996 г.

Переход от станции Метро Пушкинская на станцию М. Чеховская.

— Встали тут! Играют, да на чём, на балалайке! Русскую землю-Мать поганят!

— А мы в подземелье… — ответила Юлька.

— Нищие нашлись! Денежки им подавай! Здоровые девки — работать надо! Я воевал, сил своих не жалел, всё для Победы. Немцев прогнали, светлое будущее строили. Всё для вас, чтобы вам хорошо жилось! А вы повыросли, обнаглели — лёгкого хлеба захотели!

— Дедушка, не кричите! Мы студенты, нам есть нечего, — снова попыталась объяснить моя напарница-гитаристка.

— Есть нечего!? Это в нашей стране?! Чтобы есть — работать надо. А вы хотите не работая, да сытыми быть! Молокососы! Да мы в вашем возрасте стояли у станков, на себе пахали, и с голоду пухли! Да, да пухли! — Дед ожесточённо потрясал в воздухе кулаками. — Вы и понятия не имеете, что такое голод! Есть им нечего! Это в мирное-то время! Где вот твои родители?! — вдруг обратился он ко мне. Почему они тебя не кормят?..

— Им зарплату не платят, — испуганно на чистоту выложила я.

— Зарплату не платят? — изумился старик, и стал пристально всматриваться в мои глаза…

Нифантово 1995 г.

Бездонные чёрные глаза. Они ждут. В них надежда и боль. Мальчику уже два года. Он мог быть живым и подвижным, но засыпает на ходу. У него льняные светлые волосы и большие чёрные глаза. Это очень красивый ребёнок… Он ничего не говорит, не просит. Он просто смотрит… Малыш голоден… Денег нет.

Химки 1996 г.

Голодаю по страшному. Сколько я выдержу, не знаю. Правда, вчера сторож накормил. Его имя Арарат Бабаян. Низкий ему поклон. Оказывается, он подкармливает многих студентов, они ласко — во называют его дедушка Арарат. Хотела устроиться на работу уборщицей — не взяли, сказали ещё мала… Быстро устаю. Раньше плакала, теперь не плачу, и на это сил нет. Даже помереть не страшно. Всё безразлично. Только хочется есть… Нет! Я все равно хочу быть дирижёром и играть на балалайке. На оборванных листочках, подклеенных к дневнику, я нашла старую запись из теперь уже далёких детских лет.

— Мам, это что? — Это балалайка — русский народный инструмент, — сказала мама и как-то незаметно исчезла.

— А это что за такая огромная балалаища? — Это контрабас, — вдруг ответил незнакомый дяденька вместо мамы.

— А как на нём играть? — нерешительно спросила я.

— Ну, ты ещё маленькая. Тебе на приме играть нужно. Хочешь?

— Нет, мама хочет, чтобы я играла на гитаре.

— И на балалайке не помешает. Это ведь русское оружие. Нашу Родину защищать надо.

— Мы в Советском Союзе живём, а в Союзе войны быть не может.

— Потому и не может, что наш народ защищает нашу Родину не только на границах. Искусство — это великая сила. А русское искусство — силища вдвойне.

Я помню, что это была Таруса. Мы ходили к дому К. Паустовского и к камню Марины Цветаевой. Когда я уже дипломированным специалистом приехала в Шексну, и впервые оказалась на пристани, то память вернула меня в то далёкое детство, на реку Оку с её четко очерченными берегами. На новом месте показалось всё удивительно знакомым, а реки одинаковыми, с одной лишь разницей: у Шексны не было берегов. У Константина Паустовского прочитала: «Родник родит реку, а река льётся-течёт через всю нашу матушку-землю, через всю родину, кормит народ. Вы глядите, как это складно выходит — родник, родина, народ. И все эти слова как бы родня между собой.»

Шексна 1999 г.

Руковожу оркестром, преподаю балалайку. Очень много слушаю народной музыки. Сила народного искусства очень велика. Вот что закладывает в человека русский дух! А пока жив русский дух — жива Россия! Это самое сильное оружие.

Калуга 1997 г.

У неё очень интересное, необычное имя. Мне говорили, что она была оперной певицей. Во время войны работала санитаркой в госпитале и, выезжая на передовую, пела солдатам. О себе сама никогда ничего не рассказывала. Будучи на пенсии выдавала студентам инструменты для оркестра. Уже в мирное время была на гастролях за границей. Получила звание заслуженной. Как-то в инструменталке я взяла гармонику и стала подбирать «Священную войну» Александрова, сначала она мучительно вслушивалась, а затем стала помогать мне. А вчера я видела её, копошащейся в мусорном контейнере. Оказывается не только я. Вчерашний студент рослый и сильный, сам живущий впроголодь, плакал от беспомощности.

Шексна 2004 г.

У нас теперь перед окном полная голость и лысость. Все деревья вырубили. Антитеррор понимаешь ли! В довершении ко всему, открылся вид на мусорные контейнеры, в которых день и ночь копаются бомжи. Среди них испитые женщины, немощные старики, и даже здоровые, красивые мужчины. Что их то сюда гонит? Голод? Люди опускаются. Почему? Не все могут приспособиться к существующему порядку. Не все могут идти по головам и наживаться на бедных. Многие просто вылетели из системы. Сначала взяли власть демократы, провели приватизацию, потом не платили зарплату, добило людей массовое сокращение штатов, многодетные матери оказались никому не нужными — зачем такие работники? Их дети — тоже. Отсюда повальное пьянство и разгул криминала — куда же деваться голодным никому не нужным подросткам. Человеческая жизнь обесценена.

— Нет, всё равно, как ты их не оправдывай, а в мирное время лазать в помойке?!.. Ну, в войну я ещё понимаю…, — сказала бабушка.

— А сейчас война, — ответила я.

Шексна. 1 сентября 2004 г.

Мы сегодня провожали Машу в школу. Первый раз в первый класс. Она на линейке была очень бледная, напуганная новой обстановкой… В России беда. Во время торжественной линейки террористы захватили школу №1 в городе Беслане /Северная Осетия/. Понимаю, что живём в военное время. Остальные подробности до меня не доходят… Только боль!.. Боль!.. Боль!.. Там же дети!!! — Олеся каждый час слушает радио, а я не могу. Весь день хожу и плачу. Как зомби повторяю: «Там же дети, наши дети! Наши!!!» Боль тысячи сердец отзывается в моём сердце. Писать не могу. — Смотрела хронику спустя некоторое время. Как фильм ужасов. Горящее здание, дети бегут, им стреляют в спины. В спины! Детям… Тупо смотрю на экран. Маленькая девочка с крестиком на груди и её глаза… Глаза! Ничего не понимающие и всё понимающие. Мысль не работает. Это не поддаётся осмыслению. — Потом кадры войны в Чечне. Смотреть не могу. Поднимаюсь и ухожу, иначе сойду с ума. Но мне то можно уйти, а им, кто там, в самом пекле?! Им куда уйти?

Плюсково. 1 сентября 1984 г.

«Дорогие первоклассники! Вы сегодня первый раз переступили порог нашей школы. Теперь вы школьники. Вы советские школьники. Наша страна заботится о вас. Вы будете учиться и приобретать знания, чтобы в будущем стать достойными гражданами нашей великой, многонациональной Родины!» «А что значит многонациональной? — крутилось у меня в голове. Спросить у старенькой строгой учительницы не решилась. — Потом спрошу дома, у мамы». А пока моё внимание привлёк красочный плакат с надписью: «Всё лучшее детям»! Я даже остановилась и прочитала ещё раз вслух неожиданно громко: «Всё лучшее детям»! Все почему — то засмеялись, а строгая учительница вдруг стала доброй и сказала: «Молодец, Лена, ты хорошо умеешь читать». А на самом первом уроке учительница нам рассказала, что в Советском Союзе пятнадцать республик, и люди в каждой республике говорят на своём языке и ещё на русском, потому что русский язык — государственный. И ещё есть народности в самой России, и у них свои языки. Поэтому Советский Союз — очень большая и могучая держава, и никто её победить не сможет. У нас мир! А ещё в нашей стране заботятся о детях, все люди равны — нет ни богатых, ни бедных. Все люди работают, а им за это платят деньги, чтобы они могли купить еду, одежду и ещё что-нибудь. И всё это сделал Ленин. А до Ленина было всё плохо. Были буржуи и они заставляли бедных на себя работать, и ничего им за работу не платили. Были нищие. Люди и дети голодали. А ещё наша страна очень дружная. Никто ни с кем не воюет. Я об этом раньше слышала, но как-то не так. А сегодня я уже гордая, что живу в Советском Союзе.

Детчино 1989 г.

К нам в класс пришла новенькая девочка. На ней красивые синие банты. Она стоит одна и ни к кому не подходит. Мы с Аней позвали её к себе. Познакомились. Зовут её Мадина. По-русски говорит с акцентом. Их семья приехала из города Грозного /Чечено-Ингушетия/. У неё сестра Зарема /по-русски Зоя/, она помладше. Наша учительница математики Александра Семёновна сказала, что когда-то работала в Чечено-Ингушетии. Мадина очень обрадовалась, найдя землячку. Вообще, когда мы приехали в Детчино, я поняла, что значит многонациональная страна. Здесь английский ведёт Лала Суреновна, она армянка, очень добрая. В Олесином классе есть украинка Галя, узбек Айбек, чеченец Турпал, в моём классе два украинца, была девочка-латышка, теперь — Мадина. Ещё знаю, что в школе есть осетины и грузины. Если бы я не думала над словом «многонациональное», на национальности бы и внимания не обращала. Главное, что у человека внутри, а национальность значения не имеет. Это правильная мысль, но всё-таки я — русская.

Москва 1996 г.

Война в Чечне! Раньше мы об этом и помыслить не могли! А теперь как же ребята стреляют друг в друга? Бывшие друзья?.. Ведь в Великую Отечественную на одной стороне воевали. Сила страны в том и заключалась.

Нифантово 1997 г.

Работаю преподавателем по классу балалайки в школе искусств. Нагрузка смешная — пять мальчиков. В ноябре месяце набор сделать не разрешили, обосновав это тем, что надо на меня посмотреть. Я спорить не стала, хотя наверняка знаю, что это не законно. Мизерную мою зарплату вовремя не выплачивают, а если и выплачивают, то жить на это невозможно. Оплата за квартиру в два раза больше. Конечно, недоедаем. /мягко сказано/. Сегодня шла по мосту и такое отчаяние на меня нашло! Ноги как ватные, идти далеко, а на автобус денег нет. И на хлеб нет… Вот и думаю: «Прыгну с моста — и всё кончено. И, главное, голодные глаза ребёнка видеть не буду. Тот, кто этих глаз не видел — счастливый… — Потом одумалась — молодая ведь, может не всегда так будет…» А после обеда возвращалась счастливая: дали зарплату. Дня на три продержаться хватит. Иду, коленки трясутся, но на автобусе всё-таки дорого. Около гаражей присела прямо на землю: сил идти нет. Надо было хлеба в Шексне купить… Дошла… Бабушка обрадовалась, Колюня не понял, удивленно так смотрит: почему бабушка радуется. А потом горбушку от хлеба под подушку спрятал — на завтра… Прочитала газету. Ужас! В отдалённых районах зарплаты комбикормом выдают. Вот распаренным комбикормом детей и кормят. Детские пособия везде не платят. Вот вам и лозунг: «Рабы — не мы»! Да рабы мы самые настоящие! Это когда люди без зарплаты работали? Раньше в колхозах и то за палочки. А сейчас?.. Законную ставку дать не могут, зарплату не платят. А мы терпим, надеемся. А куда деваться? Наверно в этом и проявляется долготерпимость русского народа.

Москва 2000 г.

Большой театр. Антракт.

— Знаешь, Алён! Я горжусь, что я русская! Это вот сейчас пришло. Раньше мы все гордились своей страной — массово. Иначе быть не могло. А сейчас как-то осознанно…

— А я давно осознанно. Только знаешь ли ты, что значит быть русским? — Мы есть. И мы — русские! Ведь мы одержали Победу в Великой Отечественной войне. Стойкость, мужество, долготерпимость. — И любовь…

Детчино 1989 г.

Скоро сорок пять лет Победы. Я нигде не участвую, а хочется. Почему-то учителя думают, что я ничего не умею. Тихоня. На меня кричат — терплю, одноклассники бьют — терплю, не спрашивая, ставят тройки — терплю и молчу. Молчу и терплю… Но я люблю свою Родину — по — настоящему. Только не кричу, что люблю, а просто люблю.

Плюсково 1984 г.

Мы готовимся к сорокалетию Победы. Я буду запевать: «Пусть всегда будет солнце».

Шексна 2000 г.

Скоро пятидесятипятилетие Победы. Оставаться глухим к такому событию просто совестно. Готовим с учениками мероприятие — литературно-музыкальную композицию по стихам поэтов фронтовых лет /Юлия Друнина, Сергей Орлов, К. Ваншенкин, К. Симонов, и Н. Дубинин — мой дед / с участием оркестра русских народных инструментов. Ребята стихи читают хорошо, но того, что было у нас, у них нет. Мы росли патриотами, впитывая чувство любви к Родине с молоком матери. Теперь — нет. Мы теряем поколение и, может быть, не одно. У них нет духовных ценностей, и это страшно. Плохо переживаем это и мы. Старые ценности обесцениваются, а новых нет. А виной тому мы сами… А что можно сделать, когда человеческую сущность разрушают изначально по средствам массовой информации! Что показывают по телевизору! Молодёжь читает бульварную прессу… Горько! Очень горько!.. Запад не дремлет. Нас хотят взять голыми руками. Мы ничего не знаем о войне. Ведь победили наши. Наши дедушки и бабушки. Они ещё живут рядом с нами, с горечью взирают на нас и молчат. Нет, кричат! Как тогда, в переходе. Или слёзы бабы Маши. Я их никогда не забуду.

Калуга 1995 г.

(из сочинения к пятидесятилетию Победы)

— Здравствуйте, девочки. Хорошо, что пришли. Вопреки обыкновению баба Маша сдержанна, немногословна. Движения порывисты и не всегда по делу.

— Что-то случилось? — Осторожно спросила я.

— Какие-то неблагодарные и неразумные, вы, молодые! — С горечью, глядя в окно, произнесла бабушка, и не сдержалась, заплакала. — Как хорошо-то было раньше! Всегда на парад пионеры идут с красными галстуками — прелесть прямо. Смотришь, не налюбуешься. И всё думалось: не зря на свете прожила, счастливое детство теперь — детки сыты, ухожены, организованны и нас не забывают. Не зря мы бились до последнего и до войны, и во время войны, и позже… Здоровья нет, своих детей не было, всё война проклятая. На других любовалась! А нынче парад был, выползла я на площадь, пионеров нет, почётный караул, вечный огонь горит, и на том спасибо. Да вот студенты не забыли, и за это спасибо.

— Ну, баб Маш, мы вас любим. Ну, и пусть галстуков теперь нет, а вас мы не забудем, — сказала моя подруга.

— Вы не забудете, а что помлаже уже забыли. Развязные стали, наглые. С одним сегодня таким встретилась. Чего говорит, бабуля, лезешь — у тебя, что семеро по лавкам? И постоишь! — Это я в очереди в магазине стояла. Ему некогда, видите ли. Лет пятнадцать ему. Я напомнила, что повежливей бы надо было. А он мне — проваливай, говорит, бабуля отсюда, пока я из тебя котлеты не состряпал! Так и сказал! А дружки его так и засмеялись. Это бы раньше такое! И ведь никто в защиту мою не выступил. А раз в автобусе один мне и говорит: «Ты, бабка, бесплатно едешь, а я деньги плачу». И вроде как одолжение мне делает, встаёт, место, значит, уступает. Да не надо мне его места, ничего мне от вас не надо! Помереть бы, да чтоб схоронили по чести… Вскоре бабы Маши не стало.

Каменск — Уральский 1984 г.

— Куда вы приехали? — учтиво спрашивает дедушка Андрей. Он показался мне красивым. А голубые глаза светились молодостью. Да, именно молодостью. Я так и не могла назвать его дедом, и не называла никак, и вообще не общалась. Он был очень строг, и я его боялась. Это была зима, канун нового 1985 года. Я была удивлена, увидев вывеску — сорок лет Победы. На площади играл духовой оркестр. Музыканты в перчатках. Потом они ушли в здание Дома Культуры. Мы пошли за ними. У дяденьки в руке была палочка, и как он ей взмахнёт, музыканты начинают играть, как в сказке. Там вышел мальчик, ему дяденька дал эту палочку. Только у мальчика ничего не получилось: как-то не понятно. А я так хотела попробовать, но побоялась… А потом мне приснилось, что у меня в руках волшебная палочка. Я ею взмахиваю, и начинается песня «Пусть всегда будет солнце». А дед Андрей улыбается, у него глаза голубые-голубые, как небо. И он добрый-добрый и меня любит. А утром у меня разболелся зуб. Мама сказала, что дед был зубным врачом. Но я боюсь к нему подойти. А Олеся говорит, что дед Андрей добрый, и что во время войны он лечил раненых солдат. А ещё он умеет играть на гармошке и плясать, поэтому у него душа молодая.

Чита 1990 г.

Дед Коля не любит говорить про войну. Сказал, что после ранения работал при штабе, писарем. С минного поля его лошадь вынесла. Всё взрывалось, горело, а она его несла и спасла от смерти. Дед и сейчас любит лошадей, а когда рассказывает о том случае — плачет. Он очень строг, у меня с ним конфликты. Но он воевал, не единожды ранен, и вся грудь в медалях.

Детчино1994 г.

Восемнадцатого апреля я ушла со сцены, не доиграв «Я встретил Вас» до конца. А выступали мы перед ветеранами в доме инвалидов. Внезапно вспомнился дед Коля, и я подумала: «Он ещё долго жить будет». А сегодня я узнала, что вчера он умер. Умер!.. Я не плакала, я его не любила, совесть мучает. Двенадцатого февраля получила от него почтовую карточку. Последнюю. Там написано: «Пусть и впредь за усердие и твой очень кропотливый труд украшают твой жизненный путь удовлетворение и радость! Будь счастлива!» Немного позже я умудрилась дозвониться до Читы, и слышала его голос — последний раз!.. Они уходят. Живые голоса истории.

Чёбсара 2002 г.

Каким непонятным образом оказалось гнездо с птенцами у нас на грядке? Один птенец уже мёртв, трое остальных открывают клювы и жалобно пищат. Мы им давали гусениц с капусты. Они всё равно все подохли. Я плакала. Я их загубила. Наверно, их родители были рядом… Плакала над птенцами, а умер дед Андрей. Умер двадцать третьего июля, не растратив молодости. По крайней мере, в моей памяти, он запечатлелся молодым. И вместо похоронного марша в душе звучало: «Пусть всегда будет Солнце»… Солнце!.. Оно светит всегда, несмотря на события на земле. Родился кто-то или умер — оно светит. Мир на земле или война — оно светит. Оно светит в Афганистане, светит в Чечне… Оно светит, греет…, испепеляет, жжёт… Вечной памятью…

Шексна 2004 г.

— Всё, ребята, на сегодня достаточно. Аккуратно зачехляйте инструменты, медиаторы не раскидывайте…

— Ура! Мы победили! — закричал черноглазый непоседа, бережно положил балалайку в чехол и вихрем вылетел в коридор. Ребята постарше медленно расходились, складывая наше рус — ское оружие — народные инструменты, которые давно уже требуют капитального ремонта. Каждый думал о своём. И только десятилетний, белокурый мальчик с большими чёрными глазами беззаботно бегал по коридору. А с ним маленькая девочка, которая когда-то стала его спасительницей, в грудничковом возрасте в детской консультации на неё выписывали один литр молока в день бесплатно. Вот оно, наше будущее! Сохраним ли?..

— Лично мне деньги за ансамбль не нужны.

— Вы заведующая отделением и должны быть заинтересованы в ансамбле. Так что кому нужен ансамбль народных инструментов, вопрос больше не стоит…

Да, ансамбль мне нужен. Но ещё нужнее он России. Иначе очередного дня Победы не будет! А он должен быть!

17.10. — 04.11.2004. Шексна.