Гонщик

Биби Истон, 2017

В гараже, куда Биби Истон приезжает поменять колеса, она встречает Харли – молодого, эффектного механика. Харли – высокий голубоглазый блондин, он может починить любую машину, является легендой здешних мест, его карманы набиты деньгами, и у него самая красивая на свете гоночная машина. У Биби просто нет шансов устоять. Харли стремительно врывается в ее жизнь. Вместе с ним в нее врываются гоночный трек, умение гонять самой, новые знакомые – и куча новых проблем. Но идеала без недостатков не существует. К чему приведет эта связь и нарастающее между героями напряжение в конце концов? Поистине ироничный, откровенный и дерзий роман о молодости, отношениях и маленьких безумствах (впрочем, порой не таких уж и маленьких), без которых мы бы не стали теми, кто мы есть. Читайте самостоятельный роман и часть цикла «44 главы о 4 мужчинах», рассказывающий об изнанке отношений с так любимыми девушками «плохими парнями». «44 главы о 4 мужчинах» – ироничный, яркий дебют, который тут же попал в «Top-100 Bestseller list» и получил ежегодную награду «After Dark Book Lovers Shortie Award». "О мой бог. Я не могу перестать смеяться. И читать. Биби, да что же тут происходит?" – Колин Гувер, автор бестселлеров "Глубокое, забавное, горячее и по-своему поэтичное произведение". – Inked in Chapters

Глава 5

Хоть я и старалась точно следовать всем указаниям, нацарапанным на обороте квитанции из A&J Auto, я все равно раза три пропустила нужный поворот. Харли предупредил, что там не будет никаких указателей, но он ничего не сказал о том, что улица окажется в процессе зарастания чертовым лесом.

«Ничего, это не опасно, — думала я, пробираясь со скоростью десять километров в час по тому, что, возможно, было проездом к сараю для изнасилований. — Взрослый человек, которого ты никогда раньше не видела, назначил тебе встречу в месте без адреса и без указателей, посреди чертова леса, и ты согласилась, потому что он сказал, что, может, даст тебе порулить своей машиной. Тупица, да ты бы лучше сразу забралась в фургон к незнакомцу за конфеткой».

Но мой извечный идиотский оптимизм отказывался слышать голос разума, огрызаясь в ответ: «Ну да, но я же видела и конфету, и незнакомца. И они стоили того, чтоб залезть в тот фургон».

Как раз в этот момент дорога вышла на вершину холма, и меня неожиданно ослепило шестичасовое летнее солнце. Опуская темные очки в оправе в форме красного сердечка с макушки на лицо, я притормозила почти до полной остановки и уставилась на кратер размером со стадион, лежащий внизу. Он выглядел так, словно подрядчик расчистил место для постройки квартала. Там были проложены и покрыты асфальтом основные улицы — большой овал и несколько проездов тут и там, но не было никаких домов. И никаких котлованов. Там не было ни переносных сортиров, ни строительных вагончиков, вообще никаких следов никакого строительства. Там были только грязь, асфальт и самая сексуальная в мире машина.

«Босс» был припаркован у подножия холма, и, хотя на него нещадно светило солнце, он не блестел и уж точно не сиял. Матовое черное покрытие поглощало свет и пожирало его, как матовая черная дыра на матовых черных колесах.

И, опираясь на нее — с сигаретой, в черных брезентовых штанах, черных ботинках, с цепью и в черной майке, — стоял человек, достойный ее водить.

Харли чертов Джеймс.

Услыхав, как я спускаюсь с холма, Харли поднял голову и улыбнулся, отчего я стала нервничать немного меньше. Или больше? Может быть, нервничать меньше, а заводиться больше? Но, как бы там ни было, это повлияло на мой мозг, потому что, доехав до него, я переключила машину на первую передачу, подняла ручной тормоз и сняла ногу со сцепления… И все это — не выключая мотора. Машина затряслась, скакнула вперед и великолепнейшим образом заглохла.

Взвизгнув, я закрыла лицо руками, а Харли, не спеша, пошел ко мне.

«Биби, будь крутой, крутой. Ты же крутая. Верно? Ну так и будь крутой. Что сделала бы крутая телка, если бы заглохла на глазах суперкрутого взрослого мужика?»

Отняв руки от лица, я судорожно огляделась в поисках сигареты. Закурив дрожащими пальцами, я выдохнула и, прежде чем открыть дверь машины, произнесла безмолвную молитву.

Меня тут же окутало густым влажным воздухом и раскатистым звуком хрипловатого смеха Харли. Я повернулась на сиденье боком, спустила свои пятикилограммовые ботинки со стальными носами на землю и оглядела снизу вверх длинное, стройное тело Харли. Мое сердце стучало, а щеки пылали, но я выпустила неспешную, густую струю дыма и попыталась сделать вид, словно это не я только что позорно заглохла на виду у знаменитого плохого парня.

— Привет, — сказала я, заставляя себя взглянуть ему прямо в глаза и благодаря боженьку за укрытие в виде больших темных очков.

Харли был даже круче, чем в первую встречу. Прошло всего несколько часов, но от самого факта, что он был одет как панк-рокер, у меня защипало соски. Он был самым крутым чуваком, какого я знала, а ведь он даже не старался. А это лицо? Черт возьми.

— Привет, — хохотнул Харли, протягивая мне обе руки ладонями вверх.

Зажав сигарету в зубах, я положила на них свои руки, позволяя ему вынуть меня из машины. Прежде чем отпустить, Харли провел своими мозолистыми пальцами по тыльным сторонам моих ладоней. От этого ощущения у меня сжалось все нутро.

— Знаешь, есть ведь и лучшие способы угробить мотор, — поддразнил он.

Я закатила глаза за очками и выпустила клуб дыма из угла рта.

— Знаю, — сказала я. — Но я хотела въехать эффектно.

Я снова заставила себя встретиться с Харли глазами, и у меня захватило дыхание. Черт побери. Даже когда он улыбался, со своими голубыми щенячьими глазами и этой пухлой нижней губой с кольцом, он казался надувшим губы.

— В «мустангах» такое тугое сцепление, — произнес он голосом, напоминающим одновременно наждак и сахар. — Может, тебе стоило начать с мотороллера?

Изобразив оскорбленный вид, я стукнула его по груди.

— Черт, девушка! Ты первая начала, — рассмеялся Харли, прикрываясь рукой, словно я собиралась на него напасть.

— Да, но ты-то водишь вот это, — показала я пальцем через плечо. — Даже если кто-то назовет мотороллером твою маму, ты можешь ответить, типа, «Что-что? Простите, я вас не слышу из-за мотора своего „Босс 429“».

Захлопнув свою дверцу, я оперлась на нее, чувствуя, что у меня подгибаются коленки и мне нужна какая-то опора.

Харли ухмыльнулся.

— А я думал, ты не можешь различить 302-й и 429-й, — сказал он с плутовской искоркой в глазах.

— Скажем так — если ты заставил меня притащиться в такую даль из-за несчастного мелкого 302-го, я буду сильно разочарована.

Харли улыбнулся во весь рот, и я заметила, что у него есть щелка между передними зубами. Крохотное расстояние, но его было достаточно, чтобы я расслабилась. У меня тоже такое было. Даже после двух лет в брекетах оно все равно не исчезло до конца. Но оно мне нравилось. Люди говорили, с ним я похожа на Мадонну. Такую Мадонну без сисек, бритую и весом сорок два кило.

— Ну, давай тогда покончим с твоим разочарованием.

Харли взял меня под руку и подвел к водительской дверце своего матового оргазма на колесах. Как будто бы я вот так бы в него и села. Как будто это была «хонда аккорд» или еще какое дерьмо. Отпустив локоть Харли, я продолжала идти, обходя машину два, три, пятнадцать раз. Это как смотреть на Мону Лизу. Или на алмаз Хоупа. Удивительно, что это произведение искусства не было окружено защитой из лазерных лучей.

Я оглянулась на Харли. Он явно наслаждался моим восхищением. Я была уверена, что тут, в пригородах Атланты, никто даже представления не имел, насколько потрясающей была эта машина. На всех аукционах классических машин, которые мы с папой смотрели по телевизору, «Босс 429» всегда уходил больше чем за сто тысяч долларов. Каким образом мог кто-то, не закончивший школу, рассекать на такой?

«Ну, он же механик, — сказал оптимистический голос в моей голове. — Может, он сам собрал ее по кусочкам. Может, он сложил ее из лишних запчастей, и теперь она стоит шесть нулей. Может, он предприниматель с огромным потенциалом».

«А может, он торгует наркотиками», — отозвалась рациональная сторона.

Харли наклонил голову набок, прищурился на солнце и спросил:

— Ну, ты собираешься ее завести? Или так и будешь глядеть, как на кусок мяса?

— Харли Джеймс, ты феминист? — спросила я с ухмылкой, когда он открыл для меня водительскую дверь.

— Конечно, — ответил он.

Я отшвырнула сигарету перед тем, как сесть — о-о-о, зуб даю, это выглядело так круто, — и подавила в себе непреодолимое желание обхватить его руками за талию и вдохнуть его запах, пока подныривала ему под руку. Наверняка он пахнет потом и машинным маслом. А я, готова поспорить, воняю потом. Потому что мои резиново-питоновые штаны в облипку все пропитались им изнутри.

Как только моя обтянутая винилом задница коснулась обтянутого кожей сиденья, я испустила тихий стон. Я сидела в машине моей мечты, и она вся пахла кожей и тестостероном. Если рай существует, то, я уверена, я как раз в нем и сидела.

Харли обошел вокруг и сел на пассажирское место, оставив обе дверцы нараспашку, чтобы мы там не сварились заживо.

Я провела руками по деревянной обшивке руля и в восхищении повернулась к нему.

— Ты все оставил оригинальным, — сказала я, любуясь ореховым деревом.

— Кроме приборов, ремней, педалей и коробки скоростей, — хихикнул Харли. — Но да, руль я не трогал. Эта штука слишком клевая, чтоб ее менять. Где ты в последний раз видела деревянный руль?

— Кажется, у бабушки в «бьюике» был, — вырвалось у меня.

Харли вскинул руку, указывая мне на открытую дверь.

— Выходи отсюда! — велел он, нахмурившись на секунду. И тут же снова вернул на место свою хулиганскую улыбку.

Выдохнув, я пихнула его в татуированное плечо.

— Не делай так, зараза!

Харли так широко улыбнулся, что, казалось, его нижнюю губу разорвет пронизывающее ее кольцо.

Сунув руку в карман, он вытащил ключи. И воткнул один из них в зажигание.

— Ну, раз ты не собираешься выходить, давай посмотрим, что тут у нас, — сказал он, поднимая брови и глядя на меня своими прелестными щенячьими глазами. — Заведи ее и скажи мне, что у нее там внутри.

Господи, да разве я умею заводить машину? У меня и своя-то всего чуть больше суток.

«Ну, ладно… левая нога, сцепление… Правая — тормоз. Э-э… первая передача? Первая. Опустить ручник…»

Поглядев на центральную консоль, где находился ручник в моей машине, я не обнаружила ничего, кроме гладкого дерева и пачки «Кэмел лайтс».

Черт.

Я взглянула на Харли, который с восторгом наблюдал за мной, и сказала:

— Прости, чувак. Твоя тачка, похоже, сломана. Кто-то забыл установить тут ручной тормоз.

От вырвавшегося у него смеха бурлящее в моей груди чувство из тревоги стало обожанием. Рассмешить Рыцаря было ужасно трудно. Даже заставить этого злюку улыбнуться было для меня единственным поводом вставать по утрам. Это всегда было испытанием, а иногда — единственным способом удержать его от того, чтобы он никого не убил. Но Харли улыбался просто так. Он смеялся. Дразнил. Играл. Флиртовал. Господи, да он просто был счастливым. Я раньше тоже была счастливой, до того, как все рухнуло и стало дерьмом. А с Харли мне удавалось вспомнить, как это было раньше.

Я начала думать, что мы с Харли одинаковые. Настолько же, насколько мы были разными с Рыцарем. И мне это нравилось.

Харли наклонился вперед так, что его лицо было в сантиметрах от моего. Потом он коснулся ручки под рулем. Постучав по ней пальцами, он сказал:

— Выжми сцепление и тормоз одновременно, а потом нажимай сюда.

Я сделала, как он велел, и мне не оставалось больше ничего, кроме как повернуть ключ. Сделав глубокий вдох, я завела мотор. Двигатель ожил, вся машина задрожала, а у меня внезапно намокли трусики.

— Теперь добавь газу, но не снимай ногу со сцепления, — крикнул Харли через рычание своей секс-машины.

Я осторожно коснулась педали газа покрытым сталью большим пальцем и увидела, как стрелка тахометра, считающая обороты двигателя, взлетела, а кабину наполнил оглушающий рев. Это не 302-й. У меня упала челюсть. Вытаращив глаза, я уставилась на Харли. А он протянул руку, поднял очки сердечком на мою бритую макушку и улыбнулся.

— Ну? Ты не зря притащилась в такую даль? — спросил он, наклонив голову набок.

Я только помотала головой с разинутым ртом, не в силах сказать ничего остроумного. Я была уничтожена.

— А сейчас, — Харли указал на педали, — добавь совсем чуть-чуть газу и держи его, пока будешь отпускать сцепление.

Я снова помотала головой.

— Ты не хочешь ее поводить? — нахмурился он.

Снова мотание.

— Леди, закройте дверь, возьмите руль в руки и уберите ногу со сцепления.

БОжеБожеБожеБожеБоже…

Ну как, как я могла управлять этим самолетом на колесах, когда я и своими-то конечностями управляла с трудом?

Я осторожно закрыла дверцу, взялась за руль в позиции десять и два — точно так же, как я делала, сдавая экзамен по вождению, — и слегка нажала на газ. Рев усилился, я резко сглотнула, расправила плечи и приподняла ногу со сцепления.

«Умоляю, только не заглохни. Только не заглохни. Только не…»

Машина рванула вперед, как ракета, впечатав мой затылок в подголовник. Я сняла ногу с газа, чтобы замедлиться, но это, очевидно, было ошибкой, потому что машина начала дергаться и подпрыгивать, как чертов конь, именем которого и называлась.

— Больше газу! — заорал Харли.

Я ударила ногой по газу, сильнее, чем собиралась, и «босс» на полной скорости влетел в первый поворот на овальной улице.

— Передачу!

Черт.

Я перешла на вторую, и это вообще-то оказалось нетрудно. Это было знакомо.

— Теперь, поворачивая, слегка убавь газ.

Я послушалась, выдохнув с облегчением, когда машина не подпрыгнула снова.

— Вот так. Теперь, когда ты уже ее чувствуешь, можешь на прямой переходить на третью. А на поворотах втыкай нейтраль, жми тормоз и в ту же секунду снова переходи на передачу.

Хотя в моих залитых адреналином ушах все это звучало примерно как греческий язык, Харли удалось провести меня по всем поворотам.

После десятка кругов я уже рулила сама и наконец сумела разжать мертвую хватку на руле настолько, что начала чувствовать собственные пальцы. После пятнадцати я начала ощущать езду. А после двадцати поняла, что мне, пожалуй, нужна сигарета после секса.

Я остановилась возле сиротской версии чудовища, которое только что почти приручила, и… позорно заглохла.

— О боже! — вскрикнула я, лупя себя по коленкам. — Я дико извиняюсь!

Я думала, Харли оторвет мне голову, но он просто рассмеялся и сказал:

— Знаешь, может, тебе стоит попробовать в следующий раз воспользоваться ключом? Это тоже работает.

Я его люблю. Вот правда. Просто люблю.

Я встретилась взглядом с этим парнем с детским лицом и с удивлением поняла, что не хочу отворачиваться. Встречаться взглядом с Рыцарем было все равно что смотреть в глаза зомби. У него были такие бледные глаза. Холодные. Расчетливые и немигающие. Безжалостные и убивающие. А у Харли глаза были яркими. Игривыми. Живыми. Когда он смотрел на меня, мне не казалось, что меня изучают и препарируют. Мне казалось, что я просто обмениваюсь шуткой с приятелем.

Упиваясь зрелищем его спутанных светлых волос, хулиганских голубых глаз, пухлой нижней губы и веселой ауры, я осознала, что Харли Джеймс только что стал моим самым любимым существом на этой планете. Ну и что, что мы знакомы всего шесть часов? Харли Джеймс будет моим Самым Лучшим Другом.

Возможно, даже с преимуществами.

Черная машина с черным салоном, долго простоявшая на ярком солнце, — не то место, где стоит пытаться познакомиться с кем-то поближе. Харли врубил кондиционер на полную мощность, но он просто не мог справиться с жаром, идущим от раскаленного двигателя, с солнцем Джорджии и с моими пылающими гормонами. Харли спросил, не хочу ли я пойти куда-нибудь, где попрохладнее, может, чего-то перекусить, и при упоминании о еде мой желудок заурчал почти так же громко, как его двигатель в 429 кубических дюймов.

Я еще ничего не ела в тот день, а было уже почти семь. Месяц назад я побывала в больнице с анорексией, когда упала в обморок в родильном зале после того, как Джульет родила Ромео. Это напугало меня. Испуга хватило примерно дня на два.

Я знала, что мне нужно есть. Мне просто не хотелось. Никогда. Это кислотное ощущение в пустом животе придавало мне ощущение контроля. Я все контролирую. И это приятно отвлекало от той эмоциональной боли, в которой я тонула, потеряв практически всех, к кому была привязана, за какие-то несколько недель.

Но общество Харли отвлекало еще лучше — настолько, что я была готова слопать десяток булочек с сырной начинкой, зажаренных в беконном жиру, и искупаться в жидких калориях, лишь бы ничего не кончалось.

Харли рассмеялся на мое животное выступление и сказал, чтоб я ехала за ним в Дом Вафель дальше по улице.

Чертов Дом Вафель.

Там было наше первое свидание с Рыцарем. Блин, у меня прямо схема.

Мне было ужасно жаль отдавать Харли ключ от этого прекрасного зверя, но вести свою машину после двадцати минут сражения с «боссом» было в миллион раз проще. Я даже не заглохла, остановившись рядом с Харли возле забегаловки. Он заметил и слегка поаплодировал, пока я выходила из машины.

— Ты попробовала эту штуку с ключом, да? — поддразнил он, закуривая.

— Ага, но мой способ мне больше нравится, — ответила я, ища в сумке свои сигареты. — Гораздо эффектнее.

Харли встал передо мной, своей тенью заслонив от ослепляющего солнца, и протянул мне свою сигарету так, что фильтр оказался в нескольких сантиметрах от моих губ. Эта сигарета только что была у него во рту. Я скользнула взглядом по своей сумке, по выпачканным машинным маслом пальцам Харли, по пламени и узорам на его руке, к его глазам, которые были вызывающе прищурены. Его жест был интимным, как прелюдия. Он проверял, как я отнесусь к идее обмена слюной. Ну что ж, мне понравилось, и я дала ему это понять, обхватив губами фильтр, закусив его и вырвав всю сигарету у него из руки.

С зажатой в зубах сигаретой я ухмыльнулась и сказала:

— Спасибо.

Харли одобрительно улыбнулся.

— Всегда пожалуйста.

В его ответе было обещание, от которого у меня свело промежность.

Он закурил другую сигарету и провел меня в кафешку. В Доме Вафель не рассаживали посетителей, и Харли сам выбрал стол у окна. Я была уверена — он сделал это, чтобы присматривать за «боссом». Если бы я ездила на стотысячедолларовой машине, я бы, наверное, тоже не захотела выпускать ее из виду.

— Так что это было за место? — спросила я, указывая пальцем в ту сторону, откуда мы приехали.

— Трек-то? — Харли подвинул в центр стола пластиковую пепельницу и стряхнул пепел. — Там начали строить жилой квартал, но потом подрядчик остановил стройку, сделав только дороги. Формально все это — частная собственность, но, поскольку ее владелец смылся из города, никто не будет заявлять на нас за нарушение. А копы не могут помешать нам устраивать там гонки.

— Так там гоняют?

— Еще как. Почти каждые выходные. — Харли поглядел на меня, как будто что-то прикидывая, прикусил уголок рта и наклонил голову набок. Потом направил в мою сторону два пальца с зажатой между ними сигаретой и сказал: — Ты тоже будешь там гонять.

Фыркнув, я замотала головой.

— Да ни хрена-а-а-а, — ответила я, складывая руки в универсальный знак «ни хрена». — Я реально только что получила права.

Официантка крикнула из-за стойки, что подойдет к нам через минуту. Харли проигнорировал ее.

— Именно поэтому ты и будешь выигрывать, — сказал он с хитрой улыбкой. — Никто не будет ставить на малышку на заводской пятерке.

Малышка.

Его слова ужалили меня. Я не была малышкой. Ну, то есть была, но не хотела, чтобы он считал меня ею.

— Пригонишь машину ко мне в гараж, — продолжал он, — и зуб даю, что смогу засунуть в эту штуку четыре сотни лошадей. Не то чтоб тебе это надо. В пятерках и без того стоит серьезный движок. — Харли кивнул в окно на наши похожие черные «мустанги». — Ты можешь заработать хренову кучу денег на этой штуке, леди.

— Так давай это будешь ты, — сказала я, гася сигарету.

— Не могу, — ответил Харли, пожимая плечами. — Никто больше не ставит против меня. Если б я не начал иногда сливать гонки, мне бы вообще пришлось искать другой трек.

— Так вот как ты смог купить такую крутую тачку? Гонки? — В ту же секунду, как вопрос вырвался у меня изо рта, я зажмурилась, сожалея о нем. Это вообще было не мое дело.

Харли поджал свои прелестные губы.

— Ну да, — ответил он наконец. — Можно и так сказать.

Официантка подошла и приняла наш заказ, даже не пытаясь скрыть свое раздражение нашим присутствием. Мы с Харли заказали одно и то же — их знаменитые оладьи и кофе. Я вообще ненавидела кофе, но это же так по-взрослому. Верно?

Взрослые = кофе

Малышки ≠ кофе

Значит, ББ + кофе ≠ малышка

Напихав в свою кружку с дымящейся черной пакостью как минимум пять пакетиков сливок, весь лед из своего стакана с водой и пятнадцать пакетиков сахара, я подняла голову и заметила, что Харли усмехается, глядя на меня из-за своей кружки.

— Что? — рявкнула я, раздраженная из-за своей непривычки к кофе.

— Ничего, — ответил Харли, делая глоток жидкости, напоминающей чернила каракатицы.

— А ты пьешь эту дрянь черной? — спросила я.

Харли пожал плечами.

— Работая в гараже, к этому привыкаешь. У этих козлов вечно нет ни сливок, ни сахару.

«Господи. Да он еще старше, чем я думала».

По лицу ему можно было дать восемнадцать, но эти выцветшие тату, покрытые маслом руки, широкие плечи, потрепанный вид, дорогущая до жопы машина и супервзрослые кофейные привычки во весь голос кричали о другом.

— Сколько тебе лет? — вырвалось у меня, пока я в сто пятнадцатый раз помешивала свой адский напиток.

— Двадцать один, — ответил Харли, с интересом наблюдая за мной и делая очередной глоток мутной черной жижи.

Я едва не подавилась.

Двадцать один?

Да Харли Джеймс был официально признанным идеалом.

— А если тебе двадцать один, — откашлялась я, — так какого хрена мы пьем кофе?

Рассмеявшись, Харли полез за бумажником.

— Это чертовски отличный вопрос, леди. — Поднявшись, он кинул на стол несколько купюр и протянул мне большую потемневшую руку. — У меня дома есть пиво. Не хочешь зайти?

В ту же секунду, как моя рука скользнула в руку Харли, все мускулы моего тела напряглись в предвкушении. Я была как только что заведенный мотор — дрожащая, выжидающая, нуждающаяся только в зеленом свете от Харли. Он вытянул меня из-за стола. Мой взгляд зацепился за сияющее серебряное колечко в его губе. Я кивнула. И даже неважно, какой был задан вопрос. Если спрашивал Харли, то мой ответ по определению будет «да».

Да, да, да, да, да.