Исчезающая в бездне

Астрид Шольте, 2020

Остров Полиндромен. До запуска счетчика двадцать восемь часов. Темпеста родилась в мире, который затопило пятьсот лет назад. Теперь руины городов покоятся под водой, а жители Полиндромена регулярно исследуют их в надежде получить вознаграждение. Темпеста погружается каждый день, чтобы однажды, ровно на сутки, оживить свою сестру Элизию. Девушка умерла и унесла с собой страшную тайну о роковом дне, когда их родители погибли. Темпеста знает – именно Элизия была ответственна за их смерть. Счетчик запущен. Осталось 24 часа. Но у Элизии другие планы. Она не желает проводить свой последний день в заточении. Вместе с сестрой они отправляются в опасное путешествие, чтобы узнать правду о смерти родителей. Но смотрители Полиндромена отчаянно пытаются найти их до того, как время Элизии истечет и девушка узнает истинную цену своего воскрешения.

Глава четвертая

Темпеста

Счетчик еще не запущен

Понедельник, 11:00

За час до оживления

Я плыла целый час, и вот наконец я в порту Палиндромены. Я всем телом почувствовала, как бешено колотится мое сердце. Так же, как мотор под моими ногами.

Тук. Тук. Тук. Тук. Тук.

Я боялась, что оно не выдержит — впрочем, если мне суждено умереть, разве можно найти место лучше этого? Кто знал о жизни и смерти больше, чем жители Палиндромены?

В то время, как на Эквиноксе не интересовались пропавшими гражданами, здесь все обстояло иначе.

Они были обязаны обыскать всю территорию на случай, если кто-то встретил ужасную смерть. Спасательные корабли Палиндромены были пришвартованы в разных местах по всему периметру гидролокации, готовые даже ночью выйти в океан, чтобы достать тела из воды. Затем они помещали их в резервуары и ждали, когда появятся родные.

Так произошло и с Элизией. Но не с родителями. Прошла целая ночь, прежде чем спасатели обнаружили остатки их катера, к тому моменту их тела уже пропали. Скорее всего, их съело какое-то морское чудище.

Во всем виновата Элизия.

Через четыре месяца после ее смерти я узнала, что она видела наших родителей прямо перед тем, как их катер разбился об Эквинокс. Она скрыла от меня этот факт, мне сообщил об этом ее лучший друг уже после ее смерти. Но самое главное — она призналась ему, что они погибли по ее вине.

Из-за сестры моих родителей нет в живых.

Сегодня мне предстоит узнать, что с ними произошло.

Я помолилась Подводным богам, чтобы мое сердце смогло выдержать сегодняшний день — ровно столько, сколько нужно, чтобы увидеться с Элизией еще один раз. Я прикусила щеку, чтобы вызвать гнев, который должен был заглушить мое волнение. Я не дам чувствам отвлечь меня от цели.

Когда мой катер вошел в гавань, тоненькие металлические руки поднялись из воды, чтобы направлять мое судно. Палиндромена ждала меня, легко считывая пульс моего катера, как свет кораллов на дне.

Пирс был сделан из гладкого переработанного металла, похожего на тот, из которого был изготовлен «Рассвет». Серебристый корпус ослепительно сверкал на солнце. Я заглушила мотор и поднесла руку к лицу, чтобы свет не бил в глаза. За огромной гладкой скалой не было видно станции, но она наверняка должна быть где-то неподалеку. Весь остров занимал не более шестнадцати километров в диаметре.

Возле пирса были пришвартованы другие суда, включая два огромных спасательных катера с сетями по обеим сторонам корпуса. Я вздрогнула, представив, как Элизию доставали из воды такие же катера. Не сомневаюсь, что родители специально не рассказывали нам страшную правду про Палиндромену, чтобы мы не задумывались об опасностях океана и о том, что до смерти было рукой подать.

Едва корпус «Рассвета» коснулся пирса, как стальные руки зафиксировали его, чтобы его не качало на волнах.

Ко мне подошла женщина с блестящими черными волосами в бежевом комбинезоне, того же оттенка, что и ее кожа. Из-за предполуденной жары на ее щеках расцвел румянец.

Я чувствовала себя наполовину раздетой в своем облегающем платье из водорослей, которое едва прикрывало мой костюм для погружения.

— Здравствуйте, — сказала женщина и, прищурив карие глаза, попробовала прочесть мое имя на цифровом планшете.

— Темпеста Алерин?

Видимо, она сравнила мой внешний вид с данными, которые вчера внес работник Палиндромены. Мне повезло, что я смогла так быстро записаться на сегодня. Стоило мне вчера продать растение, как я без промедления отправилась на катер представителя Палиндромены, который бросил якорь недалеко от рифа. Хранители не разрешали Палиндромене вести свои дела на Эквиноксе. Я продиктовала ему все данные, и мне выдали папку с информацией, чтобы я смогла изучить ее за вечер.

В ней были инструкции, как обмануть Элизию и заставить ее подумать, что она жива. Там была указана дата, когда она умерла, какая была погода и последние новости того дня. Я будто вернулась в прошлое. На самом деле я бы все отдала, чтобы вернуться туда и помешать сестре сесть на тот катер.

— Да, это я, — сказала я, взяв в руки сумку.

— Меня зовут Селна. — Она приветливо улыбнулась, когда я сошла на пирс. — Добро пожаловать на Палиндромену. Возьмите.

Она протянула мне две непрозрачные таблетки.

— Это для устойчивости, они помогут вам быстрее привыкнуть к твердой земле.

Я в замешательстве посмотрела на свои ноги и вдруг ощутила толчок, отчего чуть не упала. Селна успела меня подхватить.

— У нас такое часто бывает, — объяснила она, кладя таблетки в мою ладонь. — Они растворяются под языком и хорошо помогают.

Она похлопала меня по руке, когда я попыталась стоять прямо.

— Поверьте мне.

Не считая таблеток для рекомпрессии, я видела мало лекарств. Несмотря на то, что мама работала на Палиндромене, она верила лишь в природные средства: икру рыб для лучшего иммунитета и порошок из сухих водорослей для предотвращения соли в легких. Она запрещала папе приносить в дом какие-либо лекарства.

Я взяла одну таблетку и посмотрела на просвет.

— А что в ней?

— Магия, — ответила Селна с улыбкой и подмигнула мне.

Я перестала верить в магию в пять лет, тогда мне казалось, что косяки огненных рыб — это упавшие с неба звезды. Сидя на мостках и свесив ноги в воду, я смотрела, как они проплывают мимо. Но после смерти родителей сияние рыб погрузилось во тьму, они стали бесполезны, как и созвездия, которые когда-то чтили наши предки.

— Вы привезли с собой деньги? — спросила Селна.

— Да, — я протянула банкноты из шкатулки. Вряд ли я когда-либо еще увижу такую сумму.

Она пересчитала их и отметила что-то на планшете.

— Пойдемте! — сказала она, положив планшет в карман брюк, и направилась в сторону большого зеленого массива посреди скал. Я сделала шаг за ней, но чуть не упала обратно в катер. Селна улыбнулась, но ничего не сказала. Сделав несколько неверных шагов, я положила под язык таблетки.

Селна привела меня к припаркованному вездеходу, напоминавшему транспортные средства Прежнего мира. С двух сторон шли железные пластины с трубками, ведущими к ржавому баку, находящемуся сзади. Похоже на комбайн, интересно, мама тоже на таких ездила? Почему он показался мне знакомым?

— Садитесь! — велела Селна, заметив мое замешательство. Я послушно села.

Когда вездеход поднял столб пыли на дороге, ведущей с пляжа, я закашлялась. Гул двигателя чем-то напоминал звук мотора на моем катере, и это придало мне некоторую уверенность.

— Впервые на твердой земле, да? — спросила Селна, пытаясь перекричать шум мотора.

Я хотела ответить, но из груди вырвались только хрипы.

— Не волнуйтесь, скоро пыль уляжется.

Она оказалась права. Повернув, мы оказались на огромном поле с выращиваемыми культурами.

На скалах, сразу за полем, возвышался купол из вулканического стекла, как черная жемчужина, хранящаяся в недрах острова. Но не это привлекло мое внимание — я ни разу в жизни не видела столько зелени, только во сне.

Мама говорила, что это сны о том, что было когда-то — воспоминания, переданные нам предками, чтобы мы не забывали свое прошлое. А иначе откуда еще я могла знать, что лес пахнет свежестью? Или как выглядят бескрайние луга с фиолетовыми цветами?

Папа не верил в мои сны и Подводных богов.

— С чего вы взяли, что во сне Темпе видит именно Прежний мир? Почему вы думаете, что она любуется тем зеленым цветом, который видишь ты? — И он, смеясь, прикасался к моему лбу. — Может, она видит розовый цвет, как у раковин моллюсков?

Мама ругалась на него и укутывала меня одеялом, говоря, что ей бы хотелось, чтобы я продолжала видеть во сне прошлые времена.

— Однажды мир станет как прежде! — шептала она мне. — Будь счастлива в своих снах, малышка Темпе. — Так оно и было в течение долгого времени.

Подъехав к зданию с куполом, Селна остановила вездеход. Итак, вот и она. Палиндромена. Я ничего не могла разглядеть сквозь темные стекла. В горле пересохло, и мне пришлось несколько раз сглотнуть.

— Вам нечего бояться, — сказала Селна, помогая мне спуститься. — Мы будем поддерживать вас все время, пока вы здесь. — Но мне не было страшно, по крайней мере, в том смысле, который она вкладывала в это слово. Меня пугало не то, что придется попрощаться с Элизией, а то, что мне не удастся узнать то, за чем я приехала.

Селна провела меня через пост охраны дальше, в фойе с высокими сводами. Я остановилась, потеряв дар речи от того, что предстало моему взору.

— Восхитительно, не правда ли? — спросила Селна, повернувшись ко мне и сложив ладони вместе. — Слава Подводным богам за то, что они защищают наш остров.

В изумлении я поднесла ладонь ко рту, не в силах вымолвить ни слова.

В центре фойе, расположенного под куполом, возвышалось раскидистое дерево, его темные ветви простирались в разные стороны, словно руки. Они указывали на многочисленные этажи здания, идущие от фойе. Все его ветви были изогнутыми, в отличие от прямых и острых металлических обломков на Эквиноксе.

В воздухе стоял незнакомый запах.

— Здесь нет соли! — воскликнула я.

Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом, который позволял мне дышать полной грудью. Круглый год из-за огромной влажности мы все дышали словно через марлевую повязку. А здесь я чувствовала себя легко и радостно, как во время погружения.

Устремленные вверх белые колонны были увиты цветами, так же как и облицованные плиткой сверкающие стены. Интересно, мама здесь срывала для меня цветы? Сквозь крону дерева в стеклянном потолке мелькнуло голубое небо. Как в давно забытом прошлом — небесная синева и зелень деревьев.

Такая же, как у моего растения.

— Как? — спросила я, приподнявшись. — Как это дерево смогло уцелеть?

Селна лукаво улыбнулась.

— Вы все узнаете из ознакомительного фильма.

И, не дав мне больше глазеть по сторонам, она отвела меня в слабо освещенный зал.

Едва я вошла, на экране появился первый кадр со словами, написанными красным цветом. Умирающая планета.

Вокруг меня грянула музыка.

— Присаживайтесь, — прошептала Селна, указывая на свободное кресло. В кинозале сидели еще несколько людей и не отрываясь глядели на мерцающий экран.

В начале фильма показали трагедию Великого потопа, который чуть не уничтожил современное общество. Здания были разрушены, все технологии забыты, животные исчезли, а нам пришлось пытаться построить новый мир поверх океана из того, что осталось.

Однако нельзя назвать Новый мир жестоким.

Услышав это, я усмехнулась. Скажите это моим родителям, сестре и всем погибшим в результате разбушевавшихся волн.

Когда уровень океана поднялся, появилась новая власть. Подводные боги. Они благословили наш остров, подарив Палиндромену, и предложили нам новую жизнь. Смерть больше не означала конец всего.

Я уже слышала эти истории. Поздно вечером мама с папой часто ожесточенно спорили об этой вере, возникшей на Палиндромене, связанной с тем, что мы должны благодарить Подводных богов за то, что можем оживлять тех, кто утонул. Отец утверждал, что он ни разу не видел доказательства существования этих богов, которые, по заверениям ученых Палиндромены, защищали остров от разрушения. Папа считал, что он существует благодаря науке, и ничему более.

Я подумала, интересно, было ли у них время вспомнить о Подводных богах, когда их катер перевернулся, а сами они пошли на дно? Или же их последние мысли были о предавшей их дочери? А было ли у них время подумать обо мне?

Оставшаяся часть фильма была посвящена всем стадиям горя и тому, что я почувствую, встретившись с дорогим мне человеком, который оживет на короткое время. Но в нем не было ни слова о том, как на самом деле проходит процесс оживления. Хотя я и так знала, что специальная вода в резервуарах не давала телам разлагаться.

После фильма Селна оставила меня одну в комнате рядом с «палатой», где должно было пройти оживление Элизии. На стенах висели картины счастливых, улыбающихся людей. Воссоединившихся семей. Любящие люди снова вместе. Я отвернулась, почувствовав головокружение и шум в голове. Неужели действие таблеток закончилось?

Я недолго была в одиночестве, через несколько минут в комнату вошла светлокожая блондинка с короткими волосами, правильными чертами лица, высокими скулами и большими голубыми глазами. Она была невероятно красивой, но при этом довольно строгой на вид.

Она расправила складки на белом пиджаке.

— Темпеста Алерин, — промолвила она. — Я не видела тебя с тех пор, как ты была вот такой маленькой. — И она дотронулась до пояса черных брюк.

— Прошу прощения?

— Ты не узнаешь меня?

Я помотала головой.

— Прости, — она сжала губы. — Должно быть, ты была слишком мала, чтобы запомнить. Я работала с твоими родителями.

Мама с папой брали меня сюда?

— Я Нессандра, — добавила она. — Директор Палиндромены.

— Правда? — Когда родители говорили о своей начальнице, я представляла ее с обветренной кожей и белыми волосами, женщиной-ученым в белом халате.

Однако было видно, что она совсем не бывала на солнце. А значит, ей не приходилось проводить целые дни в катере, ныряя за остатками прошлой жизни. Судя по всему, Палиндромена процветала, зарабатывая на мертвых, как когда-то мои родители.

— Правда, — улыбнулась она. — Мне повезло, я самая главная на этой станции. — Она явно гордилась этим, так как ее голос стал мягче, а на щеках появился румянец.

— Ох! — растерялась я, не зная, что ответить. Я не ожидала встретить директора всей Палиндромены. Надеюсь, она не догадается, что я не просто убитая горем сестра. Вряд ли допросы с пристрастием были частью политики компании.

— Как только мне сообщили о твоем прибытии, я решила тебя поприветствовать, — сказала она, взяв меня за руки. — Прими мои соболезнования.

Я чуть было не спросила, по поводу кого она решила выразить соболезнования, но спохватилась, подумав, что она вряд ли оценит мой черный юмор.

— Спасибо.

— Уверена, что здесь ты найдешь то, что ты ищешь. — Я в недоумении уставилась на нее. — Залечишь свои раны.

Мне было неуютно под взглядом ее голубых глаз, внимательно изучавших мое лицо. Я вынула руки и сложила их на груди.

— Ты ожидала другого, не так ли? — И она жестом показала вокруг. — От Палиндромены?

— Нет. — Я уже забыла о том, что я уже когда-то была здесь в детстве, хотя, судя по всему, это правда. Выходит, что все мои сны про лес были воспоминаниями об этом дереве и о полях с культурами?

— Ах! — Она заметила, что мой взгляд устремлен на дерево за открытой дверью. — Оно прекрасно, не правда ли? Последний двухцветный эвкалипт, которому более пятисот лет. Мои родители построили станцию вокруг него, они — основатели Палиндромены, — сказала она, и по глазам было видно, что ее захлестнул поток воспоминаний. — Пятьдесят лет назад они обнаружили в коралле протеин, который не только предотвращает разложение мертвой органической материи, но и обладает восстанавливающими свойствами. Его лечебный эффект увеличивается в десять раз, если начать новый жизненный цикл организма, запустив сердце.

Она улыбнулась мне, думая, что я все поняла. Но она ошиблась.

— Ты знаешь, что у деревьев есть пульс? — спросила она.

— Разве у них есть сердце?

Нессандра по-доброму засмеялась.

— Нет, но у некоторых из них есть сердцебиение. — Нессандра положила руку на грудь. — Так же, как по нашим жилам течет кровь, так и по дереву циркулируют соки в течение суточного цикла. Все это контролируется командным центром из клеток, схожим с нашим мозгом. При попытке реанимировать погибшие растения родители обнаружили, что, когда они восстановили пульс у дерева, его командный центр тоже ожил. А значит, его «мозг» исцелился. Однако они увидели, что новая жизнь деревьев длится всего один суточный цикл, которого не хватает для созревания плодов, — рассмеялась она снова.

Когда я не поддержала ее веселья, она продолжила.

— Тогда родители начали думать о другой области применения, в которой двадцать четыре часа были бы на вес золота, а не считались разочарованием. Мы по-прежнему не сдаемся и продолжаем искать способ сделать так, чтобы смерть не повторялась. Пока речь идет о растениях, но, возможно, однажды мы добьемся этого с нашими пациентами.

Выходит, что и Палиндромена, и рифы хотели одного: выращивать съедобные плоды там, где повсюду вода, но ни у кого пока не получалось.

— Но ты ведь не за этим сюда прибыла, не так ли? — уточнила директор. Было видно, что ей нравится рассказывать эту историю, несмотря на то, что она делала это очень много раз. — Ты готова к началу самых ценных суток в твоей жизни? — И она указала на дверь с номером шестнадцать.

Я не знала, что ответить.

— Разумеется, готова! — улыбнулась она, но при этом ее глаза оставались серьезными. Возможно, мое молчание ее слегка нервировало. — Твой смотритель будет здесь с минуты на минуту, он останется рядом с тобой на двадцать четыре часа. Его зовут Рэйлан Бассан. Он с Эквинокса, как и ты. Возможно, вы с ним знакомы. Раньше он был подводным охотником, — шепнула она заговорщическим тоном, будто это должно было произвести на меня впечатление. — Причем одним из лучших.

Я не знала никого по имени Рэйлан. Мы с Элизией почти не общались ни с кем из детей после того, как бросили школу после смерти родителей. Как бы то ни было, я не хотела, чтобы кто-то был рядом во время моего разговора с сестрой. Я хотела поговорить с ней наедине.

Видимо, Нессандра поняла мое молчание по-своему.

— Тебе нечего бояться, Темпеста.

Я пожала плечами и кивнула.

— А сейчас, — сказала она обеспокоенным голосом, — обещай, что твоя сестра не узнает, что она умерла.

— Почему? — спросила я, хотя это не входило в мои планы.

— Так будет спокойнее для всех участников, — ответила Нессандра. — Представь, что бы ты почувствовала, узнав, что тебе осталось жить всего сутки.

— А что она подумает о том, что произошло? Наши родители работали на Палиндромене. Думаете, она не догадается?

— Когда она очнется, врачи скажут ей, что произошел несчастный случай, после которого она несколько дней находилась в коме. А теперь ей нужно остаться под наблюдением в больнице на Эквиноксе. В ее комнате все сделано так, будто она не покидала рифа.

— И это сработает? — Я не могла в это поверить, ведь все на Эквиноксе знали про Палиндромену. — Она не заподозрит, что это обман?

— Мы оживляем людей со всего света, — пояснила Нессандра. — Большинство не знают о том, что мы делаем, за исключением жителей Эквинокса. Тем пациентам, которые проживали неподалеку, мы даем лекарства, чтобы они забыли свои самые последние воспоминания. Они не вспомнят последние часы их жизни. Элизия не будет знать о том, что она утонула. Поверь мне.

Я надеялась, что она вспомнит ту ночь, когда погибли родители. А иначе какой в этом смысл?

— А если она все же догадается?

— Тогда сотрудники дадут ей снотворное, чтобы избежать паники. Естественно, нам бы этого не хотелось. Мы бы предпочли, чтобы вы провели как можно больше времени вместе. Для всех будет лучше, если она не узнает правду, но уверяю тебя, мы готовы к любому развитию событий. Нам важно облегчить твое горе. — И она тепло улыбнулась. — Надеюсь, наступит тот день, когда мы полностью победим смерть, чтобы на земле больше не было страданий. — Я поняла, что она тоже кого-то потеряла, увидев боль в ее глазах.

Хотела бы я жить в таком мире.

— Жди здесь, — сказала она изменившимся голосом. — Твой смотритель скоро появится.

— Спасибо.

Затем Нессандра пожала мне руку.

— До чего же ты похожа на маму! — Видимо, она хотела подбодрить меня, но я вновь почувствовала грусть от того, что ее больше нет.

— Спасибо, — повторила я.

Она понимающе кивнула.

— Темпеста, скоро начнется твое приключение на Палиндромене.