Исчезающая в бездне

Астрид Шольте, 2020

Остров Полиндромен. До запуска счетчика двадцать восемь часов. Темпеста родилась в мире, который затопило пятьсот лет назад. Теперь руины городов покоятся под водой, а жители Полиндромена регулярно исследуют их в надежде получить вознаграждение. Темпеста погружается каждый день, чтобы однажды, ровно на сутки, оживить свою сестру Элизию. Девушка умерла и унесла с собой страшную тайну о роковом дне, когда их родители погибли. Темпеста знает – именно Элизия была ответственна за их смерть. Счетчик запущен. Осталось 24 часа. Но у Элизии другие планы. Она не желает проводить свой последний день в заточении. Вместе с сестрой они отправляются в опасное путешествие, чтобы узнать правду о смерти родителей. Но смотрители Полиндромена отчаянно пытаются найти их до того, как время Элизии истечет и девушка узнает истинную цену своего воскрешения.

Глава десятая

Темпеста

Счетчик запущен: осталось 23 часа 15 минут

Понедельник, 12:45

Нет, нет, нет, нет, нет! Элизия не должна узнать правду! Я слишком многим пожертвовала, чтобы оказаться здесь! С ее оживления прошло менее часа.

Я слегка отстранилась от нее, вспоминая тот день, когда она утонула. Мне казалось, что это было вчера. Уполномоченные с Эквинокса постучали в мою дверь и сообщили о ее смерти, их лица были печальны, но я не увидела на них удивления. Чем меньше оставалось неисследованных глубин, тем чаще люди шли на риск. Некоторые хотели улучшить свою жизнь, отправившись на другой риф. Остальные пересекали Бескрайнее море, надеясь найти новые подводные объекты, и больше их никогда не видели. Скорее всего, они закончили жизнь в брюхе морского чудища, а их кости застряли у него в зубах.

Спустя минуту я вспомнила, что Элизия спросила, какое сегодня число.

— Двадцать дней с прилива при полнолунии, — ответила я, глазом не моргнув, поскольку вчера Палиндромена предоставила мне всю нужную информацию, когда я заполняла документы. — Ты пробыла в коме два дня.

Она схватила меня за руку:

— Ты погружалась на дно? — Ее глаза внимательно смотрели на меня, но зачем? Она поверила мне? — Пока я была без сознания?

Я кивнула, хотя в душе все трепетало:

— Адрей передает тебе привет.

Она слегка улыбнулась и откинулась на подушки:

— Я не хочу с тобой ссориться, Темпе, — сказала она усталым голосом.

— Да, я тоже. — Для нее я по-прежнему была любящей пятнадцатилетней сестрой. Но за прошедшие с ее смерти два года столько всего произошло. Во мне начал закипать гнев.

Однако я не должна ее спугнуть. Я поторопилась, произнеся те грубые слова. Теперь нужно убедить ее, что на самом деле все в порядке.

Я должна справиться.

Я придвинулась к ней поближе:

— Как ты себя чувствуешь?

Сказав это, я вдруг поняла, что с этого надо было начать. Я повела себя не как любящая сестра, которой была раньше. Я успела забыть, какой была тогда. Ведь в таком виде я была не нужна Эквиноксу, да и самой себе. Но Элизия по-прежнему нуждалась во мне такой.

— Я совсем не чувствую боли, — улыбнулась она. — Видимо, это хороший знак. Никаких серьезных повреждений?

Я легонько сжала ее плечо:

— Совсем скоро будешь танцевать на Весеннем Приливе.

Произнеся эти слова, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я пришла сюда, чтобы узнать ответы на вопросы, но оказалась не готова к такой реакции на оживление сестры. Откуда мне было знать?

В фильме сказали, что я могу впасть в состояние шока.

Сотрудники Палиндромены оказались правы. Я много раз представляла нашу встречу, но не могла прогнозировать поведение сестры, ее слова и мою реакцию на них.

Все-таки она моя сестра.

Впервые за сегодняшний день я позволила себе почувствовать, что это не какая-то незнакомка или ожившая кукла с лицом моей сестры, а самая настоящая Элизия. И, несмотря на то, что она виновна в смерти родителей, я люблю ее.

Но при этом я лгала ей.

Зачем люди приплывали на Палиндромену? Это же такая невыносимая боль! Как Рэйлан смотрел на это изо дня в день? Или мой отец?

— Темпе? — испуганно сказала она. — Ты что, плачешь?

За всю жизнь я плакала всего пару раз, и каждый раз на плече у сестры. Вот и теперь я невольно прижалась щекой к ее плечу.

— Я так по тебе скучала! — сказала я.

Она погладила меня по голове.

— Прости, что я так тебя напугала. — По ее голосу было ясно, что она сама сейчас разрыдается.

— Темпе? — повторила она.

— Да? — пробормотала я.

— Ты же всегда говоришь правду, верно? — спросила она дрожащим голосом.

Я замерла.

— Да. — В отличие от нее.

Мое лицо было спрятано за волосами. Я чувствовала, что от нее пахнет солью и цветами. Родной запах Элизии, единственного человека, который меня понимает. Лишь она никогда не считала, что я пристально смотрю на всех, слишком тихая или странная. Я всегда была ее Малышкой Темпе.

— Вот и хорошо, — ответила она. — Я тоже всегда буду говорить тебе правду.

Услышав это, я посмотрела на нее.

— Тогда скажи, что произошло в ту ночь с мамой и папой?

Она грустно улыбнулась:

— А что произошло со мной?

— В смысле? Врачи ведь все тебе рассказали.

— Врачи с Эквинокса? — Она вопросительно вздернула бровь.

Я закивала, возможно, чересчур рьяно.

— Да.

У нее дрогнули губы.

— Темпе. — О, Подводные боги, только не это! — Темпе, ведь я на Палиндромене, не так ли?

У меня вырвался вздох. Может быть, позвать Рэйлана? Но если ей дадут снотворное, то я так и не узнаю правды.

— Что ты такое говоришь?

У нее на глазах показались слезы.

— Твоя кожа гораздо темнее, а волосы длиннее, чем прежде. — Вчера я подрезала волосы, надеясь, что они будут той же длины, что и в день смерти Элизии, но, видимо, слегка промахнулась. — И ты смотришь на меня по-другому. Будто бы я не твоя сестра. Ты смотришь на меня так, будто бы я… — она запнулась, не в силах вымолвить ни слова.

Я должна была знать, что она догадается. Мы обе знали об оживлении больше, чем кто-либо другой. Ведь мы с детства постоянно слышали это слово. Палиндромена.

— Да что ты, глупенькая! — Я похлопала ее по руке. — Ты, видимо, еще не оправилась после той аварии. Просто я не люблю больницы.

— Ты же обещала не врать.

— Ты тоже обещала не врать! — Я не собиралась дать ей перевести все стрелки на меня после того, как я два года копила деньги, продала все, что у нас было и ежедневно, без устали, погружалась на дно, каждый божий день. Притом что я осталась совсем одна. Это было и мое оживление, не только ее. Я не дам ей все испортить.

— Что случилось в ту ночь, когда погибли родители? — настаивала я. — Ты была рядом, что ты видела? Что ты сделала?

Элизия вскочила с постели и побежала к двери. Она дернула за ручку, но дверь была заперта.

— Что ты делаешь? — Я по-прежнему сидела на кровати. — Почему не отвечаешь на мои вопросы?

Она обернулась, и я увидела, что слезы катятся по ее щекам.

— А ты почему не отвечаешь?

— Говори! — Мне надоели эти игры. Я слишком долго ждала этого момента, чтобы узнать правду. Я вскочила с кровати. — Что произошло той ночью? Что ты наделала?

Она схватилась за рубашку на груди.

— Что со мной произошло? Прошу тебя, скажи, что это неправда! Скажи, что это действительно больница! Что я не умерла! Я не хочу умирать!

— Конечно же, нет. Оглянись вокруг, это и правда больница.

Она фыркнула, было видно, что слезы душили ее.

— Ты никогда не умела врать.

Я сжала кулаки. Все пошло не так. Почему она не может просто сделать то, что я прошу, ответив на мой вопрос — хотя бы раз в жизни?

Я сделала шаг вперед:

— Что ты делала той ночью в океане? — Еще шаг: — Что ты сказала маме с папой? — Следующий шаг: — Что ты сделала? — И еще шаг.

Конец ознакомительного фрагмента.