Легенда Три-Четыре

Артём Яковлев, 2022

Катастрофические события в космосе вблизи Марса происходят, когда наша экспедиция только начинала обустраивать свою жизнь на поверхности планеты. Год 2156. Роскосмос.

Глава 3. База

Земля. Центр Управления

Марина Корнилова:

— Планета Марс, новости. У нас новостей пока никаких, после посадки экипаж прислал короткое сообщение: «Выходим», с тех пор, а это уже больше семи часов, на связь не выходили. Минуту назад пришёл чёткий снимок с орбитальной станции «Зевс-4.1»: похоже, что с экипажем всё в порядке. Прокомментировать изображение прошу специалиста Центра Управления. С нами главный технолог внеземных жилищ Антон Фернандес. Скажите, Антон, что мы видим на снимке?

— В той части планеты уже ночь, но инфракрасная фотоника позволяет разглядеть даже небольшие детали… я буду отмечать стилусом… Вот здесь на снимке большая дуга. Это южная часть вала большого кратера, солнце только зашло и западный склон теплее восточного… А на расстоянии километра на север, на площадке размерами два на восемь, места посадки трёх беспилотных устройств, они, нагретые на солнце, тоже теплее. Этот и этот с грузами и вот она первая ступень возвратного челнока… Сейчас попробую увеличить… А где-то здесь мы ожидали посадку пилотируемого…

— Они уже семь часов там! — вмешалась Корнилова, включаясь в диалог.

— Да, почти восемь. — ответил Фернандес. — За это время они должны уже дойти до базового лагеря и начать работы по обустройству…

— Что вы понимаете под работами по обустройству?

— Очень много работ попадают под такое определение: развёртывание жилого модуля, подключение систем энергообеспечения, снабжения, связи…

— Интернет, служба доставки… — не преминула пошутить Корнилова.

— Вы смеётесь! До интернета ли сейчас ребятам на Марсе! Своя цивилизация там появятся нескоро, а связь с другими телами дело долгое и тонкое.

— А где же на снимке космонавты? — корреспондент перевела тему обратно к изображению.

— Даже если форсировать увеличение, людей не различить. Зато можно разобрать следы их деятельности. На левой части изображения, видите, здесь, появилась светящаяся запятая — это вероятно жилой модуль экспедиции, «Вигвам» из серии «Колония». Вигвам — это не шутка, так назвали жилой модуль для этой экспедиции. На дневных снимках это место пустое, серое. Жилой модуль сделан чёрным, чтобы накапливать днём солнечное тепло. Он и теперь теплее окружающей поверхности, поэтому светлый. А вот тут, видите, маленький блик и тепловые следы вокруг. Я предполагаю, там ведутся работы с энергоблоком. Разобрать на этом снимке трудно. У нас на низкие орбиты выведены восемь микроспутников связи и наблюдения, но пока они не объединятся в сеть, получить чёткое изображение нельзя. Когда спутники выйдут на свои координаты, произойдёт объединение в систему… Впрочем, об этом говорить рано. Мы надеемся ещё на снимки с китайского спутника Хуосинь…

— Надеетесь, что разрешение выше?

— Не могу сказать, не знаю! Людей, скорее всего, с такого расстояния и при таком освещении никакая фотоника не различит. Да нам этого и не надо. Пока нет связи, достаточно видеть динамику изменений, которые они вносят в ландшафт.

Марс. База Южный Компас. Павел

У меня спина почувствовала холод едва распахнулся люк скафандра. Станция была ещё необжитой, не согретой, несмотря на работающие нагреватели и вентиляцию, снизу на стенках белел иней. Мы втроём были выжаты как лимоны. Капитан, выйдя из скафандра, лёг на пол, закрыл глаза и улыбнулся:

— Мы молодцы!

Но несмотря на усталость, когда уже вышли из скаф-отсека, капитан принялся руководить. Его стойкости можно завидовать!

Кузяева капитан заставил вернуться проверять зарядку и состояние скафандров, меня погнал обеспечить связь, а сам пошёл проверять состояние жилой части станции.

Я протопал через начавшую согреваться кают-компанию в по-прежнему ледяной агрегатный отсек. Здесь, за гудящим кислородным генератором и тихо шипящей вентстанцией была стойка связи. При наддуве стен и кислороде внутри, автоматика обязана запустить связной комплекс, выведенный на верхнюю часть обшивки. Обязана, но не запустила. Связь жилого модуля с окрестным миром отсутствовала.

Когда мы были в скафандрах, связь через Зою была, но докладывать о своих тактических шагах на Землю капитан не желал. И вот пришла пора связаться с Землёй, а автоматика не сработала.

Страшного ничего, пока нет нужды консультироваться. Всё проходит в штатном порядке и до полного обустройства далеко. Но поставить в известность Центр именно сейчас стоило.

Нашёл в памяти айти-экзекьютера тест и запустил. Через минуту неисправность была чётко определена: ошибка связи с антенным куполом на крыше. Стал проверять весь жгут кабелей. Одна из четырёх оптических линий дала отражённый сигнал. Обрыв! Кроме прочего, там шла информация с датчиков температуры купола. Она, эта температура, не определялась. Видно, путь сюда выдался трудным, два года назад такой же тест на космодроме прошёл успешно.

Запустил перестройку тракта. Через три минуты всё было улажено, резервная линия приняла все каналы дефектной. Температура антенного кластера определилась как минус тридцать пять по Цельсию. Это даже ниже допустимых тридцати трёх, и зимняя смазка стала вязкой, поэтому ИИ тут же включил нагрев. Это единственная функция блока, завязанная с агрегатным отсеком, так как вся энергетика управляется отсюда. Нагрев пошёл и через десять минут запустилось сканирование.

Орбитальный «Зевс-4.1» был в преддверии ухода за северо-восточный горизонт, а два ФиТа номера 5 и 4 почти в зените, но поскольку целевой орбиты не достигли, обращаться к ним не стал. Китайский низкоорбитальный «Огневая звезда — 7.127» выходил из-за горизонта, с его интерфейса пришёл запрос: «Помощь требуется?». Здесь, вдали от Земли, все мы были одним целым. Под свою ответственность скинул: «Спасибо, нет», на что благоразумный спутник пожелал: «Удачи!»

У люка в агрегатный нашёл связную гарнитуру, повесил на ухо, включил и сказал:

— Капитан, связь есть!

Это послышалось на всей базе, даже здесь сквозь переборку и шум оборудования. Вскоре пришёл спокойный ответ капитана:

— Паша, иди обедать! — и он добавил. — Только оставь гарнитуру там и выключи. Здесь даже твоё дыхание с сердцебиением слышно.

— Хо-хорошо, что не слышно как зубы лязгают. — ответил, передёрнув плечами, отключил и снял гарнитуру.

Холод уже стал доставать. В лёгком комбинезоне здесь долго не протянешь. Агрегатный отсек имеет отопление только через переборку, то есть не отапливается вообще. Когда вернулся в тепло соседнего отсека и более тёплую часть кают-компании — кухонный угол, встающий из-за стола Вовчик хлопнул по спине:

— Вместе с тобой это разогревать надо. На!

Вовчик был серьёзен. Вероятно, устал. Он сунул мне нераскрытый и холодный пищевой пакет из кладовой и добавил:

— Этикетки нет. По-моему должна быть манная каша с клубникой.

Я хмыкнул: каша с клубникой… Клубника с манкой была поощрительным десертом и попадала в меню не каждый день, тогда как пюре во всех видах оставило мозоли на языке и всём остальном. Привычно зарядил пакет горячей водой, встряхнул, вставил в термопод и дождался сигнала.

Да, а вместо обетованной манки с клубникой в пакете оказалось надоевшее пюре с овощами. Вовчик всё-таки опять шутил.

Дичь на вертеле с дымком виделась только в очень счастливых снах. Здесь, на планете, такое может случиться только через миллионы лет. Ито в лучшем случае. Сейчас планета — мёртвая пустыня.

Сидеть за столом в условиях даже такой гравитации лучше, чем парить вокруг кухонного узла в невесомости. В обеденный комплект теперь могут попасть столовые приборы, бывшие запретными в невесомости. Ножи, вилки, тарелки… Стоит здесь выпустить ложку из руки, она не будет летать по кабине и тормозясь и разгоняясь столкновениями на своём пути, а легко сыщется внизу.

На станции прозвучал усталый голос капитана:

— Внимание, колонисты! Всем, кто справился, готовиться ко сну и спать. Жить с этого момента начинаем по новому времени. Кончился первый сол, завтра встаём в десять вечера по Москве. Спокойной ночи, друзья!

Вот так, теперь многое станет у нас инопланетным. Кроме времени. Которое будет отсчитываться по Земле, корректируясь местными условиями восхода и заката.

Инопланетные причёски тоже будут. Весь полёт мужчины брили головы. Теперь четыре месяца впереди на отращивание сбритого, используя при этом почти забытые расчёски и шампуни. Впрочем, возможность шампуней предполагала добычу в достаточных масштабах воды в ближайшее время.

Коротко стриженная Тефтелька всегда носила на голове, скрывающую волосы, синюю шапочку, подписанную белыми буквами «РОСКОСМОС». Мы почти забыли, что светлые волосы у неё тёплого жёлтого оттенка.

Жилой модуль больше пятнадцати метров в длину, но при заполнении экипажем, кажется маленьким.

Бытовая часть модуля имеет четыре независимых отсека. Один общий — так называемую кают-компанию, где можно обсуждать различные вопросы, работать, питаться, там частично была кухня с аварийным запасом продуктов, можно было также проводить такое важное мероприятие, как связь с Землёй.

Второй отсек был личной каютой капитана Трофимова, третий — Тефтельки, единственной женщины в экипаже. В четвёртом помещались остальные четверо.

Земля. Центр Управления

В Москве апрельский полдень. На улице солнечно, немного прохладно, голуби, прогуливаясь по газону обходят тонкий лёд на лужах. Пять Цельсия. Помещения в Филях подогреты до двадцати трёх в плюсе. Там сейчас жарко.

Информационный отдел, получив сообщение Трофимова об отдыхе экипажа, специально извещать об этом СМИшников посчитал лишним, записав в бюллетене: «Экипаж отдыхает». А сотрудники Центра занялись своими делами, стараясь игнорировать путающихся под ногами репортёров с порхающей вокруг аппаратурой.

— Чем вы сейчас заняты? — обозреватель интернет-издания «Немыслимая Суть» Павлюков спросил у сидящего без видимых занятий с планшетом на коленях сотрудника в синем жилете «роскосмоса», без бейджика с именем и должностью.

— Бездельничаю! — буркнул ведущий специалист по связи проекта «АресИнтерСвязь» Самшитов. — У меня перерыв. — это он чтобы только репортёр отстал. На самом деле ведущий следил и ждал главного события на данный момент. Ждал ассоциации всей околомарсианской спутниковой системы в единую сеть Земля-Марс, которая позволит безотрывно связываться в любой момент времени с «марсианами».

Жаль, что спутниковую систему не удалось запустить раньше посадки пилотируемого челнока. Историческое событие прошло без контроля Земли. Всё осталось где-то в памяти передового отряда. Тем ценнее будет это всё, когда вернутся.

— А что у вас за цифры на планшете? — продолжал стоять над душой Павлюков. Он считал себя качественным обозревателем и не мог сорвать начавшуюся беседу своей пассивностью. При активной работе респондент должен открыться, довериться ему как собственному хроникёру.

— Цифры? Я так общаюсь со своим кругом.

Павлюков широко распахнул глаза:

— Это же не общение. Тут что-то серьёзное.

— Вот видите, вы тоже в цифрах разбираетесь! — подколол ведущий.

— Разбираюсь, но у вас неясно что…

Самшитов внимательно посмотрел в глаза обозревателю.

— У вас, кстати, какое образование, если не секрет?

Павлюков взглянул на собеседника гордо:

— Никаких секретов! Ломоносовский универ в Москве и универ Амстердама, факультет общественных наук… Я в журналистике уже больше десяти лет.

— То есть гуманитарий, технически безграмотный, — заметил Самшитов. И потому решил просто подтрунить. — И как там, в Амстердаме знаменитый квартал Красных Фонарей?

— Ну, это вы… — слово «зря!» он сказать не успел.

— Нет, там меня не было. — Самшитов окончательно отрезал обозревателя.

Доверительная беседа у Павлюкова к большому сожалению срывалась! Но «совсем ничего не вышло» — это окончательный приговор. Павлюков срочно меняет направление:

— Простите за грубость. Я должен был сначала представиться! Егор Борисович Павлюков, обозреватель издания «Немыслимая Суть». А кто вы, уважаемый?

— Простите и меня, Егор Борисович! Сейчас не время отвлекаться: устанавливается связь с Марсом… Просто сидите тихо и не мешайте! Поговорим потом! Если получится…

А на планшете Самшитова циферки складывались в строгую структуру, подтверждённую окончательными звёздочками во всех разрядах. Пришёл сигнал с последнего в экваториальном ожерелье микроспутника ФиТ и появилась звезда, характеризующая постоянство сигнала. Приём с базы Южный Компас был теперь уверенным. В ближнем космосе ретрансляторы готовы, а «Зевс» на полярной орбите Марса будет передавать-принимать суммирующую информацию беспрерывно.

Неодушевлённый интеллект ЦУПа спросил Самшитова: «Нужны ли дублирования?»

Ведущий скинул: «нет», вздохнул облегчённо и тут же передал информацию дежурному ЦУПа, сопроводив восклицанием: «Всё отлично!»

Видя довольное лицо Самшитова, Павлюков оживился:

— От Марса было хорошее сообщение?

— Да, немножко… — бормотнул Самшитов.

Это был не ответ. Сказал тихо, только для себя. Но Егор Павлюков был бы негодным в своей профессии, если бы не услыхал.

— Так поделитесь, мои подписчики будут только благодарны. — попросил обозреватель.

Но ведущий отфутболил нахала:

— Думаю вам лучше обратится к ресурсу ЦУП, там всё будет сейчас опубликовано! От себя могу добавить лишь одно: всё, что не секретно, будет там!

— А что секретно? — хитро прищурился Павлюков, ожидая внезапных озарений.

— Там публиковаться не будет. — безжалостно сообщил Самшитов.

Марс. Первое утро на планете. Павел

Звон ворвался в сон и сразу же вернул всю математику сознания. Девять утра на планете, пора начинать. На этот день большие планы: расконсервация и зарядка всего флота роверов, прокладка маршрута к «Зое». Прежде чем пытаться перебросить к месту старта челнок, необходимо проложить безопасный маршрут.

Ещё должно быть глубокое бурение в нескольких сотнях точек в определённом Землёй месте. И надо определить возможность добывать подземную воду в приемлемых количествах. Вода — необходимость. Если найдём, то отработаем на планете по полной, ну а нет, тогда и разговор короткий: не справились. Вода в этой экспедиции, пожалуй, важнее всего.

Затем планетология станет существенным пунктом и начнётся с исследования кратера Южный Компас. Здесь специалисты с Земли определили богатое месторождение тяжёлых металлов и редкоземельных элементов. Потому и определили точку посадки вблизи.

А после перевозки челнока и нахождения надёжного источника воды для поселенцев настанут полные дни планетологии.

Но капитан Трофимов один имеет право определять первоочерёдность и порядок выполнения задач. Здесь мы от него зависим больше, чем в полёте. Капитан сказал:

— Сегодня абсолютно все… — он сделал паузу, оглядел лица и продолжил: — работают на комплексе. Никаких сторонних работ! Техники Кузяев и Земнухов занимаются расконсервацией оборудования на посадочных платформах, в первую очередь средств передвижения. Проверяют состояние, перегоняют к жилому модулю и заряжают. Технолог Ремизов с помощью Вольдемара Пе́тровича обустраивают территорию лагеря, ставят ограждения энергоцентра, проводят дороги, отбрасывая крупные камни на край и ставят предусмотренные знаки. А я с Евгенией Александровной работаю здесь, в жилом модуле по расконсервации и обустройству. Всем, кто снаружи, камеры на скафандрах не выключать. Буду иногда контролировать! Вопросы есть?

— Есть! — отозвался бывший пилот Тихон (он же теперь технолог Ремизов). — Вчера Центр Управления просил краткое видео со всем экипажем…

— В Москве будет ночь. — тут же отозвался Вовчик. — Можно снять вечером. Эффект тот же!

— Отставить! — это капитан. — Сделаем запись сейчас. А вечером сделаем ещё. Если будет о чём сообщать.

Беседовать со своими земными собеседниками, как в ближнем космосе, нельзя. При полёте на «Зевсе» уже на второй неделе, когда вопрос и ответ разделяли минуты, мы собирались в одном отсеке, весело болтали о том, о сём, пока сигнал шёл туда и обратно, потом отвечали на вопросы находящихся на том конце.

Теперь же и это потеряло всякий смысл. Чтобы краткое интервью не тянулось часами, мы и Земля высылаем своё видео, а получая встречное, можем обдумать план следующего.

Когда улыбки закончились и мы закрыли эфир нашей беседы, пришёл ответ с той стороны. Земля начала сеанс синхронно с нами:

— Здравствуйте колонисты!..

Земля. Центр Управления

Марина Корнилова:

— Настроение здесь в Центре Управления боевое. Смена провела сеанс видеосвязи с Марсом и мы теперь знаем, что они с трудностями умеют справляться. Впереди у них долгие четыре месяца жизни на планете. Они должны приспособиться к непривычным и жёстким бытовым условиям. Я уверена, что колонисты, как теперь называют здесь экипаж исследователей, с честью пройдут этот нелёгкий путь и вернутся домой победителями! Для беседы я пригласила одного из руководителей этого полёта, ответственного за программу исследований, Лебедева, назовём его Бэ Бэ. Сам ответственный не рекомендовал мне расшифровывать инициалы, но его подчинённые зовут своего босса Бор Борыч. Итак, уважаемый, чем вы можете поделиться в вопросе реализации исследовательской программы…

— Ареологические исследования на планете подразумевает поиск таких полезных ископаемых, как тяжёлые и лёгкие металлы, редкие химические элементы, источники тепла и воды…

— Вы сказали — воды. — перебила Лебедева Корнилова. — Это у нас на Земле хоть и ценится, но необходимости доставки с Марса пока нет…

— Доставки — нет, это точно! — каламбуром остановил Корнилову Лебедев. — На нашу планету возить воду с Марса — изначально убыточное мероприятие. Но требований колонистов никто не отменял, а они как и здесь нуждаются в питье, дыхании…

— Вода для дыхания? — съязвила корреспондент.

— Да. — согласился работник «Роскосмоса». — В космосе без воды никто даже дышать не может. Вода — основа всей жизни!

— Неужели же снаряжение экспедиции такое слабое? Снабжаем наши орбитальные группировки, снабжаем Луну, а для Марса не смогли отправить достаточный запас.

— И околоземные орбитальные объекты и Луна Землёй обеспечиваются по минимуму. Там работает инфраструктура, добывающая воду на месте. На Марсе такого ещё нет. И задача первой экспедиции отработать принцип и методы такой работы. По сравнению с Луной воды на Марсе много, но только не в атмосфере и не на поверхности. И океанов подземных там давно нет. Есть шапки льда на полюсах, вода оттуда будет колонистам надолго, но сейчас для них недостижима. Им придётся обходиться тем, что под руками… в смысле, под ногами. Воду планируем добывать из-под поверхности бурением.

— Как нефть?

— Почти. Главное отличие — там вода летуча и из твёрдого почти сразу переходит в газообразное состояние. Поэтому полученный продукт нуждается в конденсации, а также фильтрации и обогащении полезными добавками. Требуется только найти на поверхности область с достаточным содержанием подповерхностной воды. У нас есть расчётное местоположение таких районов. Надеемся, что не ошиблись и колонисты смогут себя обеспечить…

Корнилова:

— И мы все надеемся на это… Что?.. Мне подсказывают, что на Солнце не так давно произошла вспышка. И на этом чудесном месте мы… Мне снова подсказали, что есть вероятность прохождения потока солнечной плазмы вблизи Земли. Я надеюсь, что никто из землян от этого не пострадает. Репортаж вела Марина Корнилова.

Марс. Работа. Павел

Будущую базу назвали по общему решению сотрудников Национального Космического Центра базой Южный Компас по имени небольшого кратера, центральная горка которого, протянувшаяся с севера на юг, при утреннем восходе визуально напоминала короткую стрелку компаса. Экватор проходит чуть севернее кратера, значит у нас это Компас Южный!

Тридцать лет назад в центре этого кратера было обнаружено богатое месторождение редких элементов. Туда и направились вместе с буровой: техник Кузяев с планетологом, с Тефтелькой. Сдержать планетолога, рвущегося в бой, было уже невозможно.

Работы там у них много, не на одну неделю, а запасы воды в лагере при всей экономии тают быстро, поэтому капитан ограничил работы в кратере двумя днями, значит тогда мы станем искать воду.

С Вовчиком и Тихоном на двух тяжёлых роверах прокладываем путь через дюны, чтобы доставить «Зою» сюда, к реверсной ступени, состыковать, зарядить и подготовить наше нескорое возвращение. Как сказал Вовчик: «Зевс на орбите пообещал, он будет ждать».

Мы с Вовчиком выравниваем путь катками и отвалом, а Тихон за нами тяжёлым вибратором повышает плотность хайвея. Когда всё это пройдём, на перевозку «Зои» уйдёт всего шесть-семь часов по идеальной дороге. Капитан предложил уложить сверху термобетонное покрытие, чтобы избежать провалов. Но материала на термобетон у нас всего одна тонна, так что использовать будем только в ответственных местах. Надо закончить всё за день, пока не начнём прокладывать пути к новым месторождениям.

Закончить-то надо, но путь только первые два километра ровер шёл легко, когда начались каменные джунгли, объём передвигаемого грунта вырос в разы. Появились места, нуждающиеся в подсыпании извне и места требующие удаления грунта. Одного ровера с ковшом стало не хватать. И к вечеру к нам в помощь прибыл капитан со средним ровером…

Конец ознакомительного фрагмента.