Самый лучший ветер

Артём Сергеев, 2020

Наш мир, сумевший уцелеть после лютой зимы и возродиться, стал миром магического стимпанка, дирижаблей и волшебных существ, где расстояния вновь стали большими, а небесные корабли – единственным способом куда-то добраться. И экипаж, идущий сквозь этот мир в поисках тайн и приключений. Штурман, маг, механик и саламандра – главные герои этого романа о дороге в облаках. Содержит нецензурную брань.

Глава 7, в которой герои выходят в рейс и кое-что обнаруживают

Утро началось заполошно. Я, хоть и ожидал суматохи, но не думал, что придется проснуться от ультразвукового визга разбуженной Далином саламандры. В соседней комнате подскочивший с грохотом Арчи на все эпитеты склонял родственников этого шибко деятельного гнома. Бросил взгляд на часы — было без пятнадцати семь, ещё пятнадцать самых лучших минут можно было спокойно досыпать, но после такой побудки вряд ли получится.

— Далин! — выскочивший в коридор Арчи распахнул окно и начал орать. — Далин, твою мать! Да заткни ты ей пасть, в конце-то концов! Или я сейчас сам вас там всех заткну, потом обижаться будете! Ну что ты за тупень-то такой!

Я выскочил в коридор, судорожно застегивая штаны и пытаясь сообразить, что к чему. Арчи, стоя перед окном в одних трусах, снял с ноги тапок и запустил его в гнома, не переставая рычать.

— С добрым утром! — нарочито спокойно поприветствовал я его. — Развлекаетесь? Или реально пожар?

— Опять он без меня к саламандре полез, — устало выдохнул маг. — Сколько говорено было — всё без толку.

— Арчи! — прокричал из ангара гном, пытаясь переорать свой строптивый топливный элемент. — Помоги лучше, вырывается, зараза!

Я присмотрелся и увидел, что Далин ворочает клещами раскалившийся тигель, в котором у нас жила саламандра.

— Не с той ноги встала! — продолжал орать он. — Сволочь ленивая! А ну-ка, тихо мне!

Арчи как был, в трусах и одном тапочке, в три прыжка слетел по лестнице и бросился на помощь гному, на ходу творя какое-то заклинание. Далин поставил тигель на пол и клещами придерживал крышку, на давая саламандре выскочить на свободу.

— Куда ты, дура, — улещал он её самым медовым голосом. — Сдохнешь ведь, потом тебя выгуляем. Гадом буду, выгуляем! Лариска, твою мать, ну куда же ты лезешь!

Арчи осторожно, чтоб не задеть гнома, выпустил из рук блеснувшее синим заклинание и визг затих.

— Тьфу ты, — сплюнул раздраженно гном. — Чуть не обделался. Дурная какая.

— Да вас тут двое таких, — поделился я с ними своими наблюдениями из окна. — умом не блещете, и ты и она. Ну что тебе стоило пятнадцать минут подождать хотя бы.

— Так последние полгода она спокойная была, — начал оправдываться гном перед нами. — Кто ж знал. Спасибо за помощь, Арчи, но, если б не этот визг, я бы сам её успокоил, вы бы фиг заметили.

Арчи лишь раздраженно махнул рукой и, не глядя на гнома, пошёл одеваться.

— Арчи, — позвал его Далин извиняющимся тоном. — Ну ты же сам всё понимаешь.

— Понимаю, — демонстративно ответил мне, а не гному Арчи. — Понимаю, что этот цирк никогда не кончится.

Далин у нас был прежде всего был механик, и механик от бога. Беда заключалась в том, что в дирижабле чистой механикой в моторном хозяйстве не обойдёшься, нужна была ещё и магия, а с магией у гнома обстояло плохо, не чувствовал он её совсем. Если на земле мастеровой в мехмастерских никогда магии не касался, и мог прожить всю жизнь никогда с ней не сталкиваясь, то в небе всё обстояло совсем по-другому.

Саламандры были незаменимы как бесплатные и практически неиссякаемые источники энергии для двигателей, не углём же топить наш Стирлинг. И всё бы ничего, но уж очень Далин был самостоятельным, и в своем хозяйстве всё упорно делал сам. Лариска, огненная саламандра, числилась по моторному отсеку, и гном мучился с ней, не подпуская Арчи. Мы пытались его совестить, напирая на то, что мы команда, и тут нет твоё-моё, но от гнома отскакивало как от стенки горох. А вот случись что с Арчи, возражал он, что тогда? Нет уж, свое хозяйство я должен держать сам. Тем более что и притащил нам саламандру именно он, вроде как в наследство получил.

Мы не были узкими специалистами, научили друг друга необходимому минимуму, я мог подменить Далина, Далин меня, а Арчи нас обоих в случае чего. Но упорство гнома, который какой год подряд пытался наладить отношения с саламандрой, стопроцентным магическим существом, поражало. Далин не имел ни малейшего магического дара, и строил отношения с Лариской как получится, то есть лаской, уговорами и сытной кормёжкой. Лариска, на удивление, начала его узнавать, откликалась на имя и несколько раз пыталась поластиться, и тогда Арчи приходилось спасать гнома от последствий обширных ожогов. Но сегодня, видимо, нашла коса на камень.

— Заспалась совсем, за две недели-то, — объяснил мне маг. — Сам знаешь, чем больше спишь, тем больше хочется. Ласково надо было будить, с чувством, она же девочка. Треснул небось жизнерадостно по тиглю, напугал, вот она и раскричалась.

— Наверное, — сквозь зевоту согласился я. — Не все в этой жизни жаворонки. Мало ему от Лариски доставалось, не уймётся никак.

С другой стороны, даже хорошо, что так получилось — и встал на пятнадцать минут раньше, есть немного времени в запасе, и концерт посмотрел. Далин всё-таки перетрухал чуток, тоже потешно. Хотя любой перетрухал бы на его месте, потому что кричащая на высокой ноте саламандра — это полторы тысячи градусов верных, а то и больше. Гномы их разводят у себя в горах, приспосабливая к делу, и очень ценят. Саламандры живут у них в горнах, в печах, плавят металл и нагревают заготовки. Животинка очень редкая и очень своевольная, но в нашем деле незаменимая. Мало у кого они в экипаже имеются, так-то все на соляре ходят и ветра угадывают.

Я окончательно оделся и, собрав все необходимые вещи в два рюкзака, спустился в кают-компанию. Подошел к Микешкиной хавирке, вытащил из кармана ключ от своей комнаты и закинул его на шкаф.

— Микентий! — постучал я по дверце. — Ключ сдал.

— Ключ принял! — пискнул обрадованно Кирюшка, метеором пронёсшись по верхам шкафов со звенящей связкой в лапках.

— Кирюха, — позвал я его. — Ты, смотрю, везде успеваешь, молодец. А старшой-то где?

— С Далином, — уже откуда-то со стороны холодильника отозвался тот. — Ругаются очень. Плохо.

— А чего так? — повернулся я в его сторону. — Чего опять не поделили?

— Далин сказал, пока чисто не будет там, где рычалка железная стоит, — грустным голосом отозвался домовёнок, — никуда Микентия Митрофановича не отпустит.

— Ишь ты, — искренне удивился я. — Митрофановича, смотри ты. Не знал.

— А я знаю, — тут же радостно похвастался Кирюшка. — Всех знаю. Ты Артём Сергеевич, правда? Далина величать надо не просто так, а следует говорить ещё сын Глоина сын Бомбура. Арчи из солнечных эльфов, но отец у него человек наполовину, поэтому он Романович.

— Вообще-то он Арчибальд Романович, — поправил я его. — Только никогда его так не называй, не любит он своё полное имя. Зови просто Арчи, но со всем уважением.

— Ух ты, — ошеломленно пискнул Кирюшка. — Арчибальд. Как красиво. У нас таких имён и не бывает вовсе.

— Ладно, со всеми разобрались, — хмыкнул я. — А ты у нас кто по батюшке?

— Ку-узьмич, — неуверенно отозвался Кирюшка. — А тебе зачем?

— Просто интересно, — объяснил ему я. — Чтобы знать. По отчеству звать тебя будут ещё нескоро, и то если заслужишь.

— Заслужу! — уверенным голосом пообещал мне домовёнок. — Вот увидите!

— Увидим, — согласился я. — И знаешь что, Кирентий Кузьмич, давай сделаем так. Ты тихонько, чтоб только Далин и Микешка не узнали, помоги им. Там дел для вас, домовых, на пять минут, а нам их война не ко времени совсем. Если поймают, тут же меня зови, не дам в обиду, ладно? Наш с тобой секрет будет.

— Конечно, помогу, — обрадованным голосом отозвался тот. — Я и сам хотел, да только боялся.

— Не боись, — подбодрил я его. — выручу. Но постарайся всё-таки не попадаться.

Кирюшка мелким бесом шмыгнул из-за холодильника под шкаф, оттуда под диван и, размазавшись в пространстве серой тенью, рванул к «Ласточке». Никто его не заметил, да и я, если б пристально не следил, упустил бы из виду. Стелс-режим, блин.

Громко стуча берцами по ступенькам, спустился в кают-компанию Арчи. Достал свои ключи и, так же как и я, зашвырнул их на Микешкин шкаф.

— Ключ сдал! — жизнерадостно гаркнул он и прислушался. — Алё, гараж! Совсем нюх потеряли, вот я вам ужо, бородатым! Где все?

— Нормально всё, — успокоил я его. — Микешка у Далина на трудовой терапии. Кирюшку я им в помощь снарядил, зело тайную, а то до обеда провозятся.

— Молоток, — хлопнул он меня по плечу. — Пойдем чай пить. Далина не зовём, пусть вину прочувствует.

— Конечно, пойдем, — согласился я. — Как бы не спешили, завтрак нужен. Обедать то уже в небе будем, шеф-повар Антоша расстарается, надеюсь.

— Шашлык ему закажу, — тут же размечтался Арчи. — Из сухпайка. Посмотрим, как выкрутится.

— Посмотрим, — согласился я, выходя вслед за Арчи в ангар. — Слушай, а ты знал, что Микентий у нас — Митрофанович?

— Конечно, — невозмутимо подтвердил тот. — Маг я или погулять вышел? Договор-то я с ним рядил честь по чести, со всеми поименованиями указанных сторон. Имя, отчество, фамилия, род, иначе никак.

— Ого, — присвистнул я. — У этого поганца даже фамилия есть, скажешь?

— Нет, — легко отказался тот. — Не моя тайна. Да оно тебе и без надобности. К тому же, не дай бог кто из церковной братии услышит, дерьма не оберёшься. Ты эту тему не поднимай больше нигде, лады?

— Лады, — отозвался я. — Ну вас к черту с вашими заморочками, своих хватает.

— Ты как, кстати, готов? — Арчи принялся разливать кем-то уже приготовленную заварку по кружкам. — Я вот, например, на все сто. Засиделись на земле, чёрт побери, надоело.

— Сам же знаешь, что нет ещё, — я долил кипятка по кружкам и потянулся к пряникам. — К восьми в диспетчерскую надо, на Саныче хочу проехаться, потом к штурманам, потом к метеорологу, потом разрешение получить на вылет. Дай бог к десяти управиться.

— Прав был Смирнов, — Арчи недовольно насупился. — Канительные вы с Далином, ужас. Я бы прям щас в рейс вышел. А то и вчера ещё.

— Как вышел, так и зашёл бы, — я с удовольствием трескал пряники и запивал их горячим чаем. — Много вас таких, Икаров доморощенных, по тайге валяется. Штурман на корабле главный. Вы так, сбоку припёку, извозчик и кочегар.

— Между прочим, — Арчи ничуть не обиделся, но решил потрепаться. — Я и есть дирижабль. Без меня вы что делать будете?

— На реку пойдём, — не испугался я. — Какую-нибудь оморочку дырявую найдём, залатаем, Далин на неё свой Стирлинг воткнёт вместе с Лариской и генератором, не пропадём.

— Ух ты, — мечтательно сказал Арчи. — Речная романтика, алые паруса. Меня возьмёте?

— Конечно, — утвердительно кивнул я. — Мы тебя в юнги определим, надо же кому-то полы мыть.

— Мне что в речфлоте всегда нравилось, — Арчи допил чай и принялся собираться. — Так это их график. Летом на кораблике шаришься по реке круглыми сутками, чистый курорт. Рыбалка, опять же. Про тяжёлую работу и жестокие шторма пускай расскажут моей бабушке и грузчикам в порту. Потом всю зиму на берегу припухаешь. Хороший контраст, надоесть не успевает.

— Зимой у них тоже рыбалка, — я тоже встал и принялся убирать со стола. — Кучеряво живут. В общем договорились, если что, все вместе идём во флибустьеры. А теперь я побежал, Саныч подъехал, слышишь? Да, и если Далин Кирюшку поймает там у себя, отбей, в обиду не давай. Я ему крышу пообещал.

— Договорились, — кивнул Арчи. — Как раз Антошу проверю и делом озадачу.

Я подскочил и, схватив сумки в охапку, кинулся за дверь, в которую как раз входил Антоша, сгибаясь под тяжестью огромного рюкзака. Оценив размеры багажа, я уважительно присвистнул, в душе сожалея о том, что приходится убегать по делам, и не смогу увидеть, как Арчи с Далином заставят парня его ополовинить. Саныч, заметив меня, вопросительно показал глазами на здание управы и, когда я кивнул ему в ответ, хлопнул рукой по сиденью, приглашая садиться.

— Здорово, — сказал он мне, когда я начал запихивать багаж на заднее сиденье. — Мужики не обидятся, что я не зашёл?

— Да нет, — ответил я. — С чего бы? У тебя свои дела могут быть. А не зашёл, кстати, почему?

— Да Антоша упросил, — усмехнулся Саныч. — Он же теперь самостоятельный. Вчера дома ты бы его видел. Вся улица сбежалась на героя посмотреть. Девок куча, вот уж никогда бы не подумал. Так он китель надел и лётную фуражку, что от отца осталась. До ночи не снимал. Все окрестные малолетки обзавидовались до смерти.

— Ну так правильно, — улыбнулся я. — Хорошо быть молодым. Фуражку надел — все девки твои. Сам небось завидуешь, нет?

— Конечно, — посмотрел он на меня. — Завидую, чёрт побери. Белой завистью. У меня-то молодость в дружине прошла, там не забалуешь.

— У меня тоже, — кивнул я. — Слушай, подожди минутку, за хронометром сбегаю, лады?

— Лады, — отмахнулся Саныч. — Беги. Раньше бы фиг подождал, теперь, гм… придётся.

Я рванул к ангару быстрым шагом, чтобы комендант оценил рвение. Злоупотреблять не стоило, человек ведь на работе. Если б я пошел вразвалочку, Саныч бы ничего мне не сказал, конечно, но осадочек бы остался. В ангаре успел заметить гору вещей из Антошиного рюкзака на столе и Арчи с самим новобранцем рядом. Антоша показывал магу на каждую вещь отдельно и объяснял, зачем она ему нужна.

— Развлекаетесь? — завистливо спросил я и, не дожидаясь ответа, заскочил по трапику на борт «Ласточки». В штурманском углу, немного повозившись, с усилием открутил крепления контейнера, в котором хранился главный хронометр. Решил сам его не тащить, а позвать Далина на помощь, типа мне тяжело одному. Отвлеку друга чутка и заодно последние новости узнаю. Гном, как мне показалось, с радостью согласился и, подхватив нетяжелый ящик, мы потопали к двери.

— Кирюшку кто настропалил? — тут же тихо спросил Далин, стоило нам немного отойти от «Ласточки». — Чья работа?

— Моя, — не стал кривить душой я. — Неужели заметил?

— Сразу же, — ответил гном, походя удивленным взглядом рассматривая гору вещей на столе и ковыряющегося в них Арчи. — И я, и этот клоун бородатый. Спасибо, в общем, дал выйти из положения.

— А Микешка что, так и не поддаётся? — удивился я. — Вот ведь упорный.

— Ни в какую, — подтвердил Далин. — Делает вид, что слов не понимает. Но при этом очень усердный. Я ему говорю узости почистить, он подметать кидается. Я ему говорю подметать, он инструмент чистить начинает. Умора.

— Оставил бы ты его, — от души посоветовал я. — Времени нет.

— Вот именно, — со вздохом подтвердил Далин. — Этот поганец тоже сообразил, что ему продержаться надо самую малость. Ну ничего, сейчас вернусь, Кирюшка как раз все узкие места от масла почистит, и я так громко скажу — спасибо тебе, Микеша, понял наконец, чего от тебя требовалось. И выгоню его нахрен с «Ласточки».

— Только Кирюшку озадачь чем-нибудь ещё на борту, — посоветовал я. — А то влетит ему от Микешки под горячую руку.

— Кстати, да, — согласился Далин. — Обязательно. О, Саныч, здорово. Принимай груз.

Они поздоровались, я прыгнул в пассажирское сиденье, и комендант тут же рванул к зданию управы на хорошей скорости, так что мне пришлось перегнуться назад и руками удерживать ящик с хронометром и сумками, на всякий пожарный случай. Подлетев к крыльцу, Саныч тут же рванул внутрь, на ходу отдав какому-то незнакомому мне немолодому бойцу приказ помочь с вещами вплоть до перевозки обратно к ангару. Я обрадованно поблагодарил, комендант на ходу отмахнулся и скрылся в здании.

— Здравия желаю, — официально представился мне боец. — Меня Николаем зовут. Это у вас теперь наш Антоша в экипаже?

— Артём, — протянул ему руку я. — Ну да, юнгой-стажёром взяли. Сбыча мечт — это к нам.

— Правильно, — одобрил Николай. — Не пожалеете. Парень он хоть и молодой, неопытный по жизни, но без гнилья. Саныч его затюкал совсем своей заботой, раньше он поживее был. Дайте ему отойти немножко и все пучком будет.

— Хорошо, если так, — пожал я плечами. — Поживём, увидим. Мы никогда никого специально не гнобили.

— Ну и ладушки, — успокоился Николай, открывая дверь машины и хватая сумки. — Вся вохра за него переживает, в караулках скучно, а тут такая тема для разговоров. Глядишь, ещё кого-нибудь к вам засунем, хе-хе.

— Ну, это вряд ли, — открестился я, не став вытаскивать из машины ящик с хронометром. — Тут с одним бы Антошей справиться. Слушай, давай за часами потом вернемся, а то таскаться с ними по всему вокзалу ну его нафиг, уроним ещё.

Николай согласно кивнул, время поджимало и, не вступая в лишние переговоры, я направился к зданию погодников, которое стояло немного в стороне от управы. Надо было сначала получить карты погоды на маршрут, а уже потом всё остальное. Главным у местных метеорологов был Васильич, жутко вредный старикан из магов, который все прогнозы давал немного хуже, чем они есть на самом деле. Ориентировался он в основном по своим суставам и больной спине, а своих подчиненных, двух молодых девчонок, гонял в хвост и в гриву. Одна из них была магом-воздушником, вторая по водной стихии, но все их прогрессивные методики уступали в точности стариковским.

Подойдя к двери, я максимально тактично постучался и, услышав добродушное: — «Войдите!», вместе с Николаем зашел внутрь. Васильич, сидя за столом в компании девчонок пил чай, и судя по всему, настроение у него было на все сто. Я успокоенно выдохнул и начал немедленно ковать железо, пока горячо.

— Приветствую, добрый человек и вы, две ослепительные красавицы, — с этими словами я вытащил из кармана тюбик лечебной эльфийской мази. — Погоды-то какие стоят чудесные, а? Это вот тебе от Арчи, для спины.

— А нам хоть что-нибудь? — немного капризно произнесла одна из девушек. — И чего он сам не зашёл?

— Ну-ка цыц, — тут же осадил её Васильич, протягивая руку за тюбиком. — Вертихвостки. Спасибо, Артём, уважили старика. Арчи привет передавай и благодарность. Садитесь, чаю с нами попейте.

— Спасибо, времени в обрез, — вежливо отказался я. — Нам бы разрешение на вылет получить по погоде, и дальше побежим.

— Нет чая — нет разрешения, — пристукнул по столу ладонью Васильич. — Быстрые все какие. Пока про Антошу и что там у вас с домовыми приключилось не расскажешь, никуда не пойдёшь. Желаю из первых уст всё услышать, а то этим двум кукушкам веры нет.

Пришлось засесть за ещё одно незапланированное чаепитие и обстоятельно, пока девушки шустрили для нас с Николаем, передать в лицах всё про Антошу. Домовых коснулся легонько и уже под конец, как бы невзначай, помня наставления Арчи. Сказал только то, что и так весь аэропорт знает. Погодниц, слава богу, интересовал всё больше Санычев племянник, в отличие от Васильича, который понимающе хмурился при истории о нечисти.

— Пойдём покурим, — наконец пригласил он меня на улицу, когда все сказки закончились. — А ты тут посиди, а то девчонкам скучно будет, — остановил он дёрнувшегося было Николая.

Мы вышли в небольшой палисадник, где у Васильича была оборудована курилка, и остановились друг напротив друга.

— Понял, зачем позвал? — сурово спросил дед, раскочегаривая трубку.

— Да уж понял, — вздохнул я. — Не дурак. Арчи предупредил, чтоб этим домовым пусто было.

— Ну, хоть на это ума хватило, — присел Васильич на лавочку и похлопал ладонью по ней, приглашая меня упасть рядом. — Тем служивым из вохры, что с вами были, Саныч рот заткнул. Но я бы не был так уверен, постеречься вам всё же стоит. Что знают трое, знает и свинья, как говорится.

— Думаешь? — покосился на него я. — Вроде все свои были.

— Вот именно, что вроде, — резко перебил меня дед. — Чёрт их знает, этих опогоненных, кому они служат на самом деле. Пусть Арчи ко мне зайдёт, как с островов вернётесь. Я за это время по своим каналам послушаю, может кто интересоваться будет, да и вообще…

— Спасибо, — от души поблагодарил его я. — Передам обязательно.

— Обязательно, — передразнил меня Васильич. — Не ожидал от Арчи, при посторонних такой цирк устраивать. Так-то многие с домовыми и прочей нечистью дружбу водят, но у них ума хватает не на публику это делать, понимаешь?

— Да понимаю, — сокрушённо вздохнул я. — Чего уж теперь.

— Понимает он, — начал выколачивать трубку дед. — Вот наложат епитимью, будете раз в квартал по церковным делам мотаться на своей «Ласточке», а то и чаще. Скажите спасибо, что ходу долгогривым сюда свободного нет, а то бы уже припрягли, во славу божию. Вы же и так раз в год их возите, по разнарядке?

— Возим, куда деваться, — подтвердил я. — Приятного мало. То охотники эти шальные, в самую задницу лезут постоянно, то инквизиция эта, вечно страховидл самых отстойных с ведьмами да колдунами туда-сюда таскает, как будто на месте их кончить не может, то ещё чего.

— Вот, — наставительно сказал Васильич. — А будете ещё чаще. Тем более «Ласточка» у вас класса люкс, а там не дураки сидят, враз прочухают на ком поездить можно бесплатно, да ещё и в комфорте. Пойдём, разрешение выпишу.

Васильич с кряхтением встал с лавочки и направился ко входу в дом, поманив меня за собой. Я знал, что лет ему уже очень много даже для мага, чуть ли не больше, чем Ларе. Поддерживать себе здоровье заклинаниями он уже не мог, поэтому лечебные эльфийские мази от Арчи были для него настоящим спасением. Мы зашли в дом, где и Николай, и девчонки взглянули на нас с нескрываемым облегчением, потому что не стыковались они по возрасту, и говорить им было по большому счету не о чем. Боец встал из-за стола, степенно поблагодарил за чай, за угощение и ласку, попрощался с хозяевами и, буркнув мне что-то вроде «На улице буду», выскочил в двери. Васильич не обратил на него внимания, просто махнув рукой на прощанье, и занялся картами.

— Держи, — протянул он мне небольшую скрутку. — Самые свежие, с утра готовили. И разрешение от нас.

— Спасибо большое, — поблагодарил его я на автомате, но без особого, впрочем, воодушевления.

Дед почувствовал это и усмехнулся, толкнув меня кулаком в плечо.

— А и правильно, — объяснился он на мой удивленный взгляд. — Хрень же по большому счету. Были бы у нас метеостанции по всем княжествам раскиданы, да связь с ними бы была, тогда и карты погоды были бы настоящие, а так…

— Да что вы такое говорите, Егор Васильич, — тут же влезла в разговор одна из девчонок, побестолковее другой, которой хватило ума промолчать. — Самые последние методики предсказания погоды…

— А ну-ка цыц! — прикрикнул он на нее не в шутку. — Гадалка хренова, умничаешь мне тут.

Девчонка притихла и обиженно отвернулась, демонстративно надув губки.

— Все наши методики, Артём, — дед повернулся ко мне, — это моя спина с коленями. Самые передовые, мать их за ногу. На три дня вперед максимум, и только в радиусе десяти верст, за большее не поручусь.

— И на том спасибо, — искренне сказал ему я. — На выкатке врасплох не застанет шквалом, об забор не разобьет, уже хорошо.

— Вот и ладушки, — усмехнулся дед, — хоть забор целый будет. Тем более сегодня карты тебе с бонусом, там погода в Новониколаевске указана в одну сторону и в Белорецке в другую, хоть он тебе и нахрен не нужон. По магсвязи удалось достучаться вчера морзянкой, едрить её в качель.

— Вот, — обрадовался я. — Уже хорошо, я даже не надеялся.

— Ну, чем мог, помог, — развёл руками Васильич. — Держи свое разрешение и вали на все четыре.

Ну, я и свалил. Попрощался с девушками, пожал руку деду, схватил карты в охапку и выскочил на улицу, где уже бил копытом Николай. Время поджимало, поэтому мы с ним рванули к машине, за оставленным хронометром. Дальше все завертелось очень быстро, я галопом носился по управлению из кабинета в кабинет, Николай с ящиком в руках от меня не отставал. Быстро здоровался со знакомыми на ходу, обещая поболтать с каждым по возвращению, опасаясь зацепиться языками с кем-нибудь и застрять.

Наконец к десяти часам мне удалось получить разрешение на вылет и выбить все необходимое. Обрадованный вохровец, навьюченный моими сумками как помогайка на рынке, помчался грузиться через курилку, потому что всё это время я и сам не дымил, и его не отпускал.

Неспешным шагом я вышел на улицу и пошел вслед за Николаем, разглядывая небо. Солнышко светило ярко, видимость была на миллион, матерчатая колбаса на флагштоке, указывающая направление и силу ветра, лениво обвисла. Комарам и прочему гнусу было ещё рано жить, поэтому я с удовольствием присел рядом с Николаем, достав пачку сигарет из кармана.

— Хорошо-то как, — сказал мне боец, поднося зажигалку. — При такой погоде можно и отдохнуть чуть-чуть.

— Устал, что ли? — удивился я, прикуривая. — Или с ночной дежуришь?

— Устал, — вздохнул боец, вытягиваясь на солнышке. — От зимы устал.

— Зима козёл, — понимающе согласился я, улыбнувшись. — И как только люди раньше жили, когда лета не было.

— Как, как, — передёрнулся Николай. — Если б не магия, попередохли бы все. Слава богу, мы этого не застали. Хотя мне вот уже полтинник, и я тебе скажу так. Сравнить то время, когда я пацаном был, и сейчас, так лето, конечно, намного длиннее стало. Но неизвестно, что лучше, потому что разнежился народ, опаску потерял. Расслабленные все какие-то.

— У меня прадед, царство ему небесное, так же ворчал, — не согласился я. — Но он хоть зиму лютую вживе застал, тогда, говорил, все суровые были. Иначе не выжить. Но то тогда, а сейчас-то зачем? Пусть люди радуются.

— На всякий случай, — отрезал Николай. — Вдруг опять как запуржит на десятилетку хотя бы, что делать будем?

— Смысла не вижу, — пожал плечами я. — На десять лет ты не запасешься, как ни старайся. Если эльфы, с их зимними садами, опять нам на помощь не придут, кирдык будет однозначно.

— Ну не знаю, — ответил Николай, нежась на солнышке. — Всегда запас был, и не у меня одного. Угля сто пятьдесят тонн в сухих глиняных ямах на огороде еще от деда жены припасено. Крупы, консервы магические, долгого хранения, лекарства там разные, соль, спички, керосин, полный набор. Теплица подземная.

— Удивил, — хмыкнул я. — У всех так. Ты бы схроны у моего деда с бабкой, на всю нашу семью рассчитанные, посмотрел. Полк прокормить можно.

— Вот, — обличающе ткнул в меня пальцем Николай. — У них есть, а у тебя? Нету ведь у тебя ничего. Надеешься в тяжёлый год к ним под крыло юркнуть, наверное, оттого и веселишься. Извини, но ты прямо как дикарь из тех, что, говорят, далеко на юге живут и с голым задом ходят. Легко слишком к жизни относишься.

— Как бы тебе объяснить, — сказал я Николаю, затушив сигарету и усевшись поудобнее. — Не так всё, как ты говоришь.

— А ты попробуй, — усмехнулся он, закурив новую от старой. — С удовольствием послушаю.

— Ну вот смотри, — начал я медленно, собираясь с мыслями. — Я за жизнь свою много где был. И на самом дальнем юге, где зимы почти что не бывает, и на севере, в тундре. Начну с нас и прочих, кто в похожем климате живёт. Тут все понятно. Круглый год, особенно летом работают, жилы тянут, чтобы зиму хорошо прожить, себя и родных обеспечить. В идеале на десять лет лютой зимы. Думают, что это единственно правильный путь, и от этого тех, кто на юге слишком легко живет, не понимают. Дикарями считают. Лёгкое презрение наличествует. И не лёгкое тоже, ну тут у кого как.

— Ну, — поморщился Николай, — не презрение. Не понимаю я просто, если тебе тёплый дом с печкой не нужен, шуба не нужна и растёт всё само круглый год, то как можно нищим ходить?

— Не перебивай, а то собьюсь, — попросил я его. — Очень даже можно. На юге отношение к жизни лёгкое, тут ты правду сказал. Все растёт само собой круглый год. Народ зиму забыл, как страшный сон, живёт в свое удовольствие, работу не любит. И голод там частый гость.

— Как птички божии, — утвердительно кивнул головой Николай. — Будет день, будет пища.

— Примерно, — согласился я. — Но что странно, при такой легкой жизни злобы у них многовато. Украсть, ограбить, это как два пальца об асфальт, убить могут из-за красивой рубашки. Воюют постоянно, бьют друг друга почём зря, рабство в ходу. Это неправильный подход к жизни, я считаю.

— Вот, — обрадовался Николай. — А я о чём тебе толкую. У нас намного лучше жизнь понимают.

— Понимают, да не совсем правильно, — охладил я его. — Слишком много у нас о себе возомнили.

— А где же правильно? — удивился боец. — Не пойму я тебя что-то.

— На севере, — наконец добрался до главного я. — Ты вот людей из тех, кто в тундре живут, видел? Или в тайге самой глухой, где от холода нечисти практически не бывает? Видел, какие они?

— Ну, видел. — недоуменно отозвался Николай. — Как дети, ей-богу. Злобы нет, наивные немного. Чужому помочь кидаются как родне прямо. Такого и обмануть-то грех. Но тоже непонятно к жизни относятся, легко как-то, тем более при такой тяжёлой жизни. Не так, как мы.

— Это оттого, что жизнь там слишком сурова, — начал объяснять я самую суть. — У нас кто работал или хапал, тот и выжил, кто ленился или кому не повезло, тот подох или бедно живет, прямая зависимость. На юге можно всю жизнь как птичка божия прожить, особенно если совести нет. А на севере ты можешь все жилы из себя и семьи вытянуть работой, но если придет полный песец, то все твои старания насмарку, понимаешь? Нет гарантии никакой. На родичей или соседей одна надежда. Но и сам тогда помогай по первому требованию. У них даже во многих родах понятия твоё-моё нет, всё идет тому, кому нужнее.

— Подожди-ка, — вытянул руку ладонью вперед Николай, останавливая меня. — Доходит понемногу. А я-то всегда удивлялся, чего они такие, много иметь не стремятся, как дети себя ведут.

— Идем дальше, — облегчённо продолжил я. — Допустим, настал у всех полный песец, что тогда будет, как думаешь?

— Ну, на юге понятно, — начал строить предположения он. — Да и хрен с ними, неинтересно. У нас тоже понятно. Каждый сам за себя, и лишь князя с приближенными оберегать будем всем обществом. И верхушка остальная не пропадёт. Городская беднота вся вымрет, к гадалке не ходи. По деревням вот соборно спасаться будут, не без перегибов, конечно, но хоть так. На севере…

— А на севере, — перебил я его, — все вместе честно дохнуть будут. Соберутся, доедят последнее, и спокойно помрут. Если чуда не случится. Жизнь там куда жестче, короче и честнее, чем у нас с тобой. И в случае чего мы просто вымрем позже всех, только помучимся напоследок, да познаем, как говорится, всю глубину человеческого падения. Вот и вся правда. Если опять эльфы всех не спасут.

— Понимаю, — со вздохом протянул боец. — Тьфу на тебя, Артём. Такое утро хорошее было. Но всё равно, это ещё не значит, что работать не надо.

— Не значит, — поднялся я на ноги и приготовился идти. — И не переживай. Купишь угля ещё тонн пять и закопаешь в огороде, все как рукой снимет.

— Куплю, — согласился со мной вохровец, собирая сумки, — со следующей получки и куплю, хорошо, что напомнил. Бог даст, не пригодится. Ни мне, ни внукам.

— Чёт заболтались мы с тобой, — спохватился я, собирая вещи, — давай-ка резче к машине, у нас вылет сегодня.

Николай, обвесившись сумками, рванул к автомобилю, сходу обогнав меня на старте. Я спешить не стал, так как нёс ящик с этим долбаным хронометром, не хватало ещё навернуться и всё похерить. Пока грузились и прогревали машину, прошло ещё немного времени, за которое Николай успел сбегать на проходную, доложиться там и выйти оттуда уже с Далином.

— Здрасьте, — удивился я. — А ты чего здесь забыл?

— Как чего? — недоуменно посмотрел на меня гном. — В городе я был, к стражникам ходил. Перегрелся чтоль?

— А, точно, — хлопнул я себя по лбу. — И как?

— Нормально, — успокоил меня Далин. — С однополчанами повстречался, вспомнили кой-чего, чаю попили. К себе звали, обещали место участкового шерифа и во-о-от такенный револьвер. И свободу действий, только чтоб трупов было не больше чем обычно.

— А серьёзно? — перебил его я. — И давайте уже в машину, ехать пора.

— А если серьёзно, — ответил гном уже с пассажирского места, которое рядом с водительским. — То всё так и было. Ещё сдал трофеи на проверку и пробил тему насчет «Восточного пира», как и хотел. Обещали внимательно проверить и в случае чего тут же поступят с Хасаном бесчестно. Как говорится, резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита. Привлекать внимание он начал, берегов, как оказалось, не видит совершенно.

— Каков подлец, — сокрушённо вздохнул я, захлопывая дверь машины и придерживая руками всё свое богатство. — Не ходите, говорит, к нам больше, отказываю вам впредь в визитах.

— Ага, — возмущённо подхватил Далин, оглядываясь на меня. — Говно такое. Единственная забегаловка в мехмастерских, и в приёме отказали, надо же. Наверное, буду бутеры с собой носить, лишь бы мне господина Хасана не побеспокоить.

— Саныч рассказывал с утра на пересменке, — влез в разговор Николай, выруливая к нашему ангару. — Ну вы ребята бойцы-молодцы. Такая славная битва, прямо рассадник мирового зла разгромили.

— Посмейся ещё, — неодобрительно покосился на него Далин. — Гордиться тут нечем, это верно, но и выбора у нас не было. А Саныч-то растрепал вам зачем?

Конец ознакомительного фрагмента.