Звуки чистого безумия

Артём Зинченко

Вся эта ерунда про «Долго и Счастливо»… Звуки Чистого Безумия – книга совсем не о том, что может быть правдой. Это и новые встречи, и знакомства, и расставания. И пьянки, и блуд, и прозябание. Книга о том, как написать биографию живого человека, и сдержать себя от желания переспать с девушкой его мечты. Вот.

3

Через какое-то время, мы больше не могли продолжать все это. Отношения, затянули нас в рутину из ревности, безразличия, и прочего дерьма, которое не присуще людям, которые едва ли переступили порог семейной жизни. Да — мы не были женаты. Да — Алиса продолжала быть для меня просто девушкой, но она была всей моей семьей, я любил её всем своим сердцем. Тем самым, которому она причиняла сильную боль, стоило ей заговорить со мной о Владе или еще, о каких-нибудь парнях.

Да — кажется, мы зашли в тупик. Нам было тяжело переживать все это. В конце концов, мы дошли до той точки, когда поход к психиатру начал казаться не таким уж и туманным способом решить наши проблемы. Мы даже начали видеть в этом какой-то смысл. По крайней мере — Алиса точно. Если быть уж совсем, честным — мне до сих пор вся эта хуйня с психиатром казалась каким-то бредом. Я до сих пор корил себя за пьяный поход к одному из таких любителей влезать в чужие личные проблемы. Пусть я даже и не дошел до него в итоге, тем лучше.

Все-таки мы решились на одну такую поездку.

— А знаешь, что? — крикнула Алиса, когда мы выходили из дома, — Нахуй тебя!

— Бля, зачем ты так орешь?

— Зачем я так ору? — переспросила она, поглядывая на двор, в поисках такси. — А зачем ты ведешь себя как мудак?

— Я скорее веду себя как анти-мудак!

— Что-то плохо видно…

— Согласен, но это ты назвала меня мудаком.

Таких вот перепалок между нами было все больше. Если не из-за моей ревности, но из-за отношения Алисы к ней. А ещё из-за того, что ей очень долго и упорно приходилось уговаривать меня на эту поездку. Я даже не помню, как и почему согласился в итоге. Наверное, я сделал это для того, чтобы она перестала трахать мне мозги по поводу, и без.

Машина приехала. Мы сели на заднее сиденье. Вместе с такси, с места тронулась и Алиса. Остановить её, кажется, было бесполезно. Просить водителя сделать громче — тоже.

— Я ругаюсь с тобой, потому что ты не хочешь ехать!

— Ой, да неужели! И как ты догадалась? Наверное, потому что я пару-тройку раз сказал об этом вслух?

— А что в этом такого? На кону, между прочим, наше будущее!

— Вот это нихуя-себе драма, Алиса! — повысив голос, крикнул я.

— Тебе что ли совсем насрать на то, что между нами происходит?

Я не ответил.

Сил больше не было отвечать на вопросы, когда и так все было понятно.

Даже блядь водитель такси все понял. Он точно понял, что я люблю эту женщину, и потому согласился поехать по тому адресу, куда его там вызвали. А ещё он наверняка понял, что ей не следовало бы кричать на меня в присутствии его самого. Все-таки, ругаться лично — это одно, но не делать ведь этого на виду у посторонних. Хотя, возможно, так она готовила себя для аудиенции в кабинете психиатра — его-то она тоже раньше никогда не видела.

Минут через пять-десять, мы все-таки приехали на место. Тот самый бизнес-центр. Седьмой этаж. Приемная ещё меньше, чем этажом ниже, только тут никого не было. Она представляла собой довольно уютное место. На одной из четырех стен висела большая картина, на которой была изображена женщина, вкусившая гроздь винограда. Женщина была голой, от чего у меня встал. На полу был расстелен ковер, под картиной стоял диван, а по обе стороны от него — пара кресел. Возле дивана, на нем мы, кстати, и сидели, располагался небольшой журнальный столик. Стену напротив подпирал большой аквариум с пятью-шестью такими же большими рыбами.

Скрестив руки на груди, я откинулся на спинку дивана и вгляделся в потолок. Алиса сидела рядом. Её сумка начала вибрировать. Достав телефон, она начала читать новое сообщение.

— Это он? — спросил я про Влада, который наверняка мог засыпать её сообщениями.

— Сеня, перестань…

— Перестать что?

— В кабинете поговорим…

Я лишь томно выдохнул, рассмотрел напоследок потолок, а затем встал.

— Поверить не могу, что согласился на это унижение.

Это заставило её удивиться и обратить внимание с телефона на меня.

— Нахуй всё это.

Только я собрался выйти из приемной, как дверь около аквариума распахнулась, и нас встретил щедрый улыбчивый взгляд пухлого гнома:

— Здрасьте! — начал психиатр. — Позвольте…

Деваться было некуда. Уходить теперь было слишком глупо. Пропустив Алису вперед, я подался в кабинет. Внутри он был таким же, как и приемная. Только обои на стенах были более темного тона. Стоял диван, усыпанный подушками разных размеров, а напротив большое кожаное кресло. Мы сели на диван, а пухлый гном сел за свое рабочее место.

Тот психиатр представлял, из себя типичного рода маменькиного сыночка. Весь такой розовощекий, лет сорока от роду. В коричневом свитере из под которого выглядывал светлый ворот рубашки. Темные брюки, такие же коричневые как и свитер — ботинки.

— Итак, — начал он, когда мы все уселись за свои места. — С места в карьер?

— Да! — ответила Алиса, пытаясь усесться в удобном положении. Она нервничала.

— И что вас сюда привело?

Ехидно улыбаясь, он посматривал то меня, то Алису. То нас обоих осматривал. Я не обращал на него никакого внимания до тех пор, пока не придумал с чего бы начать разговор. Решение пришло само собой, и раз уж Алиса молча сверлила меня взглядом, я решил начать:

— У нее роман на стороне, — выдохнув, ответил я.

— Вот так? — удивился дядька, и улыбка на его лице заиграла новыми красками. — С места в карьер. Буквально!

— Господи, Сеня! — поддержав нервной улыбкой психиатра, воскликнула она.

— Ну, а что такого? Мы ведь поэтому здесь! Чтобы отбросить всё дерьмо, чтобы разобраться в самих себе, чтобы прийти к чему-то новому в наших отношениях, и все такое.

Я вдруг поймал себя на мысли о том, что раз я сюда пришел, значит, говорить буду открыто! Значит, говорить нужно от чистого сердца, что ты на самом деле, думаешь и чувствуешь. Это ведь наверняка важно, что полного описания моего психотипа, или как это там называется? Ебать, если я знаю.

— Но суть проблемы не в этом… — начала она отвечать, как я её перебил:

— Для меня — в этом! Для моего сердца!

В разговор вмешался гном:

— Проблема на самом деле не в этом.

— И почему я не удивлен, что вы на её стороне?

Мотая ладонями и головой, он ответил, мол:

— Нет-нет, Арсений! Здесь нет никаких сторон. Роман на стороне — это внешняя оболочка более скрытой и более глубокой проблемы.

— Да? Правда? А мне всегда казалось, что это сама по себе нихуевая такая проблема!

Кажется, он не привык выслушивать матерные слова. Это было видно по тому, как он весь покраснел, стоило мне только сказать то, что я только что сказал. Алиса-то уже привыкла моим словам. Она знала, когда я говорил в шутку, когда в серьез. И знала, как реагировать на мою ругань. Этот сорокалетний девственник, кажется, не знал.

— Давайте послушаем вас, Алиса, — он перевел свой взгляд с меня на нее. — У вас есть роман на стороне?

— Нет, — немного подумав, ответила она. — Я бы не сказала, что это на самом деле так.

— В таком случае, как это на самом деле?

Она замолкла. Я точно понял то, как тяжело ей выбирать слова. Со мной-то она могла не церемониться, и говорить искренне, но вот в кабинете у психиатра, каким бы он ни был — она пыталась вести себя достойно. Лицемерная сучка!

— Я бы сказала, что он мой друг.

— Эмоциональный друг? — продолжал он.

— Да! — улыбнувшись, ответила она. Кажется, именно в тот момент она перестала чувствовать себя неуютно. Теперь-то они понимали друг друга с полуслова, ещё бы.

— Охуеть! — крикнул я, оборвав их диалог. — А где ты нашла такого друга? А-то, знаете, — я посмотрел на гнома, — я бы тоже не отказался от такого задушевного товарища!

— У тебя он был… — сквозь зубы прошипела Алиса.

Терпеть не мог, как она напоминала мне про Веронику. Она все ещё злилась на меня из-за того случая. Или, даже не из-за самого секса, а из-за того, что я не сказал ей обо всем лично. Наверное, именно поэтому мы ничего не знали о том, что теперь с ней стало. Она ведь уехала, а мы даже не знали куда именно. Кажется, своим хуем я разрушил прекрасную женскую дружбу, но постойте… о чем я должен был рассказать ей, собственно? Пусть я бегал за Алисой, но мы ведь не были вместе! У нее был Коля! Этот её инфантильный пиздастрадальный Колька, которого больше нет. Это, между прочим, эгоистично! Вот так вот винить меня, пока сама зажигала со своим бывшим. Ну… ладно. Я ведь на самом деле помню, что как раз в той поездке они расстались. Ладно. Так или иначе — этими своими напоминаниями — Алиса убивала меня, попадая каждым словом прямо в сердце.

Я промолчал, а дядька спросил её:

— Вы, с вашим другом, занимались любовью?

— Нет.

— Но вы не исключаете такую возможность?

Посмотрев на меня, будто оценивающе, она ответила:

— Да.

— Какого черта, Алиса? — прихуев от всей её болтовни, спросил я.

— Ну, он художник, а мне нравятся творческие личности!

— Художник? — переспросил я, покраснев от злости. — Вот это охуенная профессия! А если я начну дерьмом по туалету рисовать, я тоже буду художником?

— Наверняка, — в разговор встрял психиатр, — это сойдет за современное искусство.

— Пиздец какой-то… — выдохнул я, накрыв голову одной из подушек на диване.

— Позвольте спросить, — начал он будто бы издалека, — какой у вас секс?

— Не регулярный, — ответил я

— Никакой! — отчеканила она.

Мы ответили почти одновременно.

— Арсений, как вы думаете, почему у Алисы появилась эмоциональная связь с другим мужчиной?

— Не знаю, — задумавшись, начал я, — возможно, все дело в том, что у того парня, его Влад зовут, так вот у него — харизма шланга. Типа у него настолько огромный хер, что он считает Алису горячей штучкой, которую он трахнул бы при первой возможности, но так как у нее есть парень, ему приходиться выдумывать всякую хуйню. Чтобы залезть к ней в трусы, он притворяется, будто у них много общего. Много общих интересов. И знаете, что? — Это работает! С Алисой всегда работает такой подход. Мы до сих пор вместе, потому что, когда-то давно, я подкатил к ней под видом друга. А теперь Влад — это как замена мне.

— Не слушайте его! — отмахнулась она. — Как вообще можно слушать бредни человека, который только и делает, что надирается каждый вечер…

— О, так вы пьющий? — удивился он.

— А это, бля, какое имеет отношение к обсуждаемой теме? — насупился я.

— Ответьте, вы много пьете? — дядька продолжал напирать.

— В какой это момент наша встреча переросла в мою личную интервенцию?

— Просто ответьте, вы считаете себя алкоголиком?

— А что плохого в том, чтобы принять стаканчик после тяжелого рабочего дня?

Алиса лишь рассмеялась в голос.

— Не хихикай! — подметил я. — Это задевает мои чувства.

— Вот как? — удивилась она. — А знаешь, что задевает мои чувства? То, что мы больше не общаемся! Ты целыми днями сидишь за своим ноутбуком пытаясь придумать гениальную историю о двух влюбленных сердцах, только вот в своей личной жизни претерпеваешь полную лажу! Мы больше не целуемся, не занимаемся сексом, не заигрываем и не флиртуем друг с другом только по той простой причине, что у нас больше нет того запала, что был раньше. Мы даже не свидания не ходим! Вот у вас, — она обратилась к дядьке, — у вас есть женщина?

— Ну… да. Да, конечно!

Хуй там был! Единственная женщина, которая у него была — это, бля, его мама! Хотя, в прочем, он не соврал.

— Вы ведь приглашаете её на свидания, устраиваете ей романтические вечера и прогулки? — спросила Алиса психотерапевта.

— Ой, да ну нахуй! — отмахнулся я, повысив голос. — Поэтому ты завела себе друга? Потому что у нас больше нет той тяги друг к другу? Или как эта хуйня по твоему называется… а хотя знаешь, что? Встречаю ли я красивых женщин? Да — разумеется! Буквально пару дней назад, я видел в магазине красивую смуглую девчонку, про которую подумал: «Как бы было бы круто ей засадить!», из чего следует вопрос — хочу ли я трахнуть всех женщина на планете? Да — конечно! Это, бля, миссия всех мужчин!

— Вот! — крикнула она дядьке, пока тот безмолвно наблюдал за очередной из наших перепалок. — Видите, какие мы с ним одинаковые? Так и есть!

— Вот только, — продолжил я, — я не шляюсь по городу в поисках задушевного друга и не беру на работе отгул, чтобы сходить с ним на выставку изобразительного искусства.

— Это та, которая при университете была? — спросил дядька.

— Да вы бля издеваетесь… — выдохнул я. — Единственное, чего я сейчас хочу — это лишь ударить себя по яйцам, но я не буду этого делать, потому что это не культурно!

Вместо этого я встал с дивана и направился к выходу из кабинета. Нахуй всё это! Если хотите знать, как, в наших личных проблемах, нам помог психиатр, то знайте — никак он не помог! Мы в очередной раз переругались, а потом я убежал, чтобы не разбить от злости какую-нибудь хуйню типа вазы или стены.

Но знаете, как бы там ни было — все-таки этот поход не был напрасным. Я услышал от Алисы то самое, чего не слышал уже долгое время. Она никогда не говорила мне о том, чего она от меня хочет на самом деле. А теперь вот оно, пожалуйста. Оказывается, ей нужно было-то всего ничего — какие-то свидание, ухаживания, романтические прогулки по вечерам. Это ведь все так банально и просто, что даже не вериться, как я сам до этого не додумался. Хотя куда мне… Конечно, раньше я уже предвидел исход по поводу свиданий, но теперь она сама сказала об этом, и мне ни оставалось ничего другого, кроме как начал планировку завоевания её сердца вновь. Сколько раз я уже делал это, в наших отношениях? Это, кажется, будет третий раз.

Я вышел из здания и закурил. Вызвав такси, я делал затяжки одну за другой. Такси ещё не подъехало, но Алиса вышла вслед за мной. В молчании мы провели пару минут. Мне показалось, что она на меня смотрит. Я посмотрел в ответ. Оказалось, что она смотрела куда-то позади меня, а я для нее — словно пустое место. Она любила проворачивать со мной подобное, когда была в гневе. В таком же состоянии она была и в тот момент.

Такси приехало. Алиса метнулась на переднее сиденье. Я сел на заднее.

По радио передавали какой-то старый панк-рок. Когда она без спроса водителя, переключила станцию на какую-то унылую попсу, я не сдержался:

— Не трогай эту херню, женщина!

И тут она завелась:

— Не веди себя как маленький! Меня итак уже бесит твоя эгоистичность. Ты ведешь себя, словно тебе все должны, но сам ничего не собираешься делать.

Водителю, кажется, было вообще насрать, что там играет по радио…

— Скажи мне только, в какой момент наши отношения перестали быть столь прекрасными, какими были в самом начале? Где я проебал этот момент? Или не было его вовсе? Может быть, все наши отношения — это цепочка сцен из ревности, твоей по отношению ко мне, как например с Вероникой, а теперь вот — наоборот. Теперь уже я ревную тебя. Когда это произошло? Мы ведь были идеальной парой, я точно знаю!

Выдохнув, Алиса тупо смотрела в дверное окно, а потом тихо ответила:

— Мы давно вместе. Может быть, не настолько, но тем не менее. Мы живем вместе. Знаем друг друга лучше многих. Я не знаю, правда, не знаю, когда наступил тот момент, о котором ты говоришь. Просто, ты в своих литературных фантазиях придумал нас, как героев любовного романа, на все времена…

— Так и есть! И мы ими были. Ты была моей героиней, и остаешься ей до сих пор.

— Да, возможно. Но ради этого мы должны работать над нашими отношениями, как делают все нормальные люди. В жизни ты не можешь написать о том, как все произойдет дальше, потому что здесь все зависит не от тебя, а от внешнего мира, и как ты себя поведешь — только это будет иметь какой-то значение. И все дело не только в пламенном сексе…

— Да, — согласился я, — дело всегда не только в сексе… но пламенным он был!

Это заставило Алису улыбнуться.

Мы как раз подъехали к дому, а чуть позже и к нашему подъезду.

— Я не хочу говорить о сексе! — спохватившись за сумку, улыбаясь, Алиса вышла из машины на улицу.

Я оплатил таксисту по счету, а затем вышел за Алисой.

— А я хочу! — воскликнул я, — Или мы не об этом говорили, как о компромиссе?

Все ещё улыбаясь, но будто не слушая меня вовсе, она пыталась открыть подъездную дверь.

— Не уж-то мне придется тебя целовать, — прошептал я, обхватив её сзади.

Алиса лишь испуганно повернулась ко мне лицом. Давно мои ладони не касались её тела. Очень давно. Наверняка, если бы ещё в машине меня спросили: «Как там, с изгибами её тела?», то я бы, наверное, и ответить не смог, потому что забыл напрочь. Но теперь, стоило мне коснуться её ровной спины, а потом чуть ниже, и до самой задницы — черт возьми, я все вспомнил!

Крепко обхватив её голову, я потянулся вперед. Собрался поцеловать.

— Помогите! — рассмеявшись, выкрикнула она, а затем пошла ко мне навстречу.

Языки наши сплелись, и я снова почувствовал внутри себя её вкус. Это был вкус ментоловой жвачки, но даже утренний кофе оставшийся на её зубах легко уловимым налетом — настиг меня тут же. В конце концов — это был мой вкус. Вкус моей женщины на моих же губах — с этим мало что сравниться. Разве что секс.

Наконец отворив подъездную дверь, мы ввалились сквозь нее и пошли по лестнице. Не разрывая губ, я кое-как нашарил позади Алисы кнопку лифта. Ввалившись чуть позднее и в лифтовой короб, нас, кажется, было не остановить. Я горел. Мы оба горели. Она успела вспотеть, отчего мне в нос ударил её запах. Настоящий запах. Мы немного поигрались языками в кабинет лифта, а потом попали домой. Одежда осталась в прихожей. Начался секс.