~ Плоды осени ~

Артур Коури

Иллюстрированный сборник современной прозы и поэзии международного литературного конкурса «К западу от октября». Посвящён Эдгару По. Основная тема – Хэллоуин. Избранное из восьми выпусков серии специально для ярмарки интеллектуальной литературы Non/fiction.

Мария Ерфилова — «Праздник урожая»

Старушечки привезли мне пирог с яблоками. Мы вынесли во двор чайник зеленого чаю с запахом сгущенки, и к пирогу — маленькие блюдца с облезлой золотой каймой. Выбрали самую ровную рыжую тыкву и взяли три ножа. Одна моя старушечка замечательно точит ножи, как мясник. Хотя всегда работала пекарем.

Сели на лавку под березами за деревянный стол с облупленной краской. Стали вырезать из тыквы фонарь. Чтоб был красивый и страшный. И начали пить чай, есть пирог. Старушечки так умеют пирог этот печь — что умереть просто. Рыхлый и сочный, а сверху корица. Моя мама терпеть не может корицу. Поэтому я даже не знала, что есть такая штука, когда жила с родителями. А как переехала к старушечкам — там и глинтвейн, и пирожные, и даже мясо — все с корицей. И как ее можно ненавидеть?

Мы не фотографируем свой ужин — сразу съедаем. Без лишнего хвастовства. А вот тыкву потом всем покажем — пусть глядят, чего там.

Сидим, неспешно говорим — фразы смакуем, как будто играем в кино — и режем тыкву, и отламываем ложками куски пирога, и во рты суем, и жуем, а потом опять кто-то скажет что-то со значением. Просто музыки не хватает — саундтрека. Такие герои палисадника. Тыкворезки-актрисы, красавицы. Вот и сидим в моменте, в осени. И все бы прошло обычно, как и раньше проходило. Если бы не этот случай.

Тыква заговорила. Мы только успели ей глаза прорезать и рот. А остальные черты выразительности едва наметили. Но рта и глаз хватило.

— Я тоже хочу пирог! — сказала тыква и чихнула в меня семечкой.

Старушечки мои переглянулись.

— Это можно, — сказала одна.

— Это не жалко, — сказала другая.

— Только блюдце еще одно вынесу, — сказала я.

— И чашечку для чая захвати, — сказала тыква.

Я нашла в шкафу и чашечку, и блюдце, и даже маленькую ложку. Несу во двор, а там уже спор идет.

— Мы тебе сделаем брови по моде, — говорит одна моя старушечка.

— Ты будешь самая красивая тыква, — говорит другая.

— Не хочу брови, не буду брови, — говорит тыква.

А я стою тут с чашкой и с блюдцем. И думаю — ну а чего она, сейчас у всех такие брови, что под ними потеряешься. И живут себе люди.

— Ты, — говорю, — не бойся, тыква. Мы тебе вырежем аккуратно, мы в художке учились. Изучали анатомию тыквы.

Тыква пожевала в задумчивости свой кудрявый хвостик и прикинула, что, наверное, и в самом деле волноваться не стоит. Но всё еще не решила окончательно:

— А что, правда брови нужно делать очень выразительные?

— Правда-правда. Сейчас это модно. Ты же хочешь на празднике урожая всех сразить наповал?

— Да не то чтобы… — смутилась тыква. — Мне бы пирога бы… А то рук нету.

Тут мои старушечки спохватились, засуетились, забрали у меня и чашечку, и блюдце. Отрезали кусок пирога для тыквы. С ложечки кормят ее и приговаривают:

— Все будет по красоте. Лицу нужны акценты.

Я с ними согласилась, все-таки в самом деле нужны. Взялись мы за ножи и вырезали тыкве самые красивые брови.

Потом допили свой чай с запахом сгущенки, отыскали в серванте кусок свечки, вставили в тыкву и унесли в дом.

Вечер уже пришел. Темно стало. Сверчки вблизи, поезд вдалеке, а так — тихо. Тыква наша светится. Завтра праздник урожая. Хорошо, сонно.

Актерская пауза.

— Доброй ночи старушечки!

— Доброй ночи, тыква с бровями.