Тайна лечебницы Отектвуд

Артур Кинк, 2019

Содержит сцены насилия, предназначена для лиц старше 18 лет. Иллюстрации и обложка романа принадлежат автору. Психиатрическая лечебница Отектвуд, в деревенском городке, на востоке Алабамы, имеет историю в сто пятьдесят семь лет. Как она связаны с угольными рудниками, первыми индейскими резервациями и мистическими событиями, происходящими в городе? В этом предстоит разобраться будущему доктору, студенту Кори Лоусону. И постараться не сойти с ума.

Дереализация

Нью-Йорк, Нью-Йорк 1:40 p.m.

–… Нездоровая подозрительность, мнительность без прогрессирования изменения и деградации личности. Страдающих паранойей так же отличает логичность мышления, отсутствие апатии, абулии и нарушения восприятия. За исключением параноидального изменения личности. Данное заболевание возникает, как правило после сорока у мужчин и в климактерический период у женщин. Но это устаревшая статистика. В нашем веке молодеют все заболевания, не только соматические, но и психические. Термин паранойя был введен в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году, немецким психиатром Карлом Кальбаумом. Мистер Лоусон, может встанете и продолжите лекцию вместо меня, раз вам так не терпится поболтать? — профессор Хоуп отложил бумаги и гневно посмотрел на провинившегося студента.

Тишина в аудитории нарушилась смешками и скрипом стульев. Ботаника и зануду Кори Лоусона отчитывают за болтовню. Событие достойное быть запечатленным на видео.

Кори Лоусон встал, едва не уронив стул, поправил свои очки и заговорил:

— Как самостоятельную форму болезни, паранойю впервые описал Эмиль Крепелин, так же немецкий психиатр. Паранойи бывают нескольких форм. Среди них выделают: алкогольную, или алкогольный параноид, инволюционную, мегаломанную, она же паранойя величия, персекуторную, сенильную и эротическую.

После слова «эротическая» аудиторию вновь захлестнул приступ веселья. Кори вздохнул. Эти люди уже четыре года отучились в медицинской школе, но все еще потешаются над изображениями гениталий в учебнике анатомии. «Сексуальная неграмотность», как бы сказала его сестра, но и она сейчас заливалась смехом вместе с остальными.

— Садитесь, — разрешил профессор и тоже расплылся в доброй старческой улыбке. — А вы мисс Лоусон, брали бы пример с брата. Ваш курс попадает под аккредитацию со следующего года. И будь вы хирургами, я бы сейчас отчитал вас, написал бы замечание всей группе и оставил на дополнительные лекции. Но к моему счастью, скальпели в руки вы не возьмете. Поэтому занятие окончено. Хороших каникул, не забудьте сдать учебники.

Профессор желал ученикам чего-то еще, но с громким воплем: «До свидания, профессор Хоуп!», толпа понеслась из аудитории как ветер.

Каникулы. Как много включало в себя это слово в детстве. Это билеты в Мэриленд к бабушке и дедушке, это Рейчел, вываливающая тетради из своего большого розового портфеля в мусорный бак у школы. Это жара и обливания из водяного пистолета. Это чтение до утра с фонариком под одеялом. Это…

— Чух, чух! Пассажиры Рейчел и Кори Лоунсон. Закончилась регистрация на рейс школа Маунт-Синай — Пьянбург! Всех трезвых пассажиров просим скорее исправить это, иначе они будут выброшены без парашютов. — Рейчел со всей силы ударила брата по спине, обежала вокруг, раскрыла свою сумочку и вывалила свои конспекты в мусорку. Прямо как в средней школе.

— Рей-Рей, ты же знаешь, я решил сразу преступить к практике. Мне нужно собрать чемодан, купить лекарств в дорогу.

Рейчел надула губы, будто маленькая девочка.

Не похожи ни внешностью, ни характерами. Кори нескладный очкастый заучка, а его сестра одна из красоток факультета. Но никогда это не мешало им быть вместе. Кори показывал сестре препарированную лягушку, найденную в пруду, а Рейчел тащила его играть в бейсбол во дворе. Кори показывал ей «секретные материалы» на кассетах, Рейчел научила брата курить, сворованный у дедушки мальборо. Кори водил сестру на семинары по психиатрии, сестра его на шумные вечеринки, где играют в бирпонг, и впервые занимаются сексом в туалете. Но эти каникулы обещали стать совершенно другими. Впервые они проведут их порознь. И Рейчел это ужасно злило.

— Ты обещал, что откажешься! Я думала мы будем вместе гулять. Запишемся в бассейн, поедем в Лас-Вегас на свадьбу к Кейт!

— Прекрати быть такой эгоисткой. Я могу провести хоть одни каникулы так, как я хочу?

— Последние каникулы! После резидентуры мы разъедемся. У нас начнется взрослая жизнь, мы больше не сможем тусить вместе! — на глазах Рейчел появились слезы. — Близнецы Лоунсы! Короли вечеринок.

— Ты тоже самое говорила в старшей школе. Мы не перестанем общаться. Мы просто становимся старше. Близнецы Лоунсы. — Кори протянул руку сестре, но та, закрыв лицо побежала к машине одной из своих многочисленных подруг.

Кори протер глаза под очками. И так каждый год.

Не смотря на жаркую погоду, в школе было прохладно. В пустых коридорах без студентов гулял сквозняк. Кори постучал в дверь.

— Профессор Уоллес. — Кори приоткрыл дверь и скромно просунул в нее свою голову.

— Лоусон, ты? Заходи! — Уоллес скинул ноги с со стола и протянул юноше руку. — Как проходят каникулы?

— Нормально. Мои документы пришли?

— Документы? — профессор переспросил и сморщился. — Ах да, ты же у нас трудоголик! Не захотел повеселиться последний месяц лета. Мои поздравления. Тебя с распростертыми объятиями ждет лечебница Отектвуд! — профессор протянул сложенный вдвое и слегка помявшийся листок.

— Отектвуд? — переспросил Кори. — Который в Алабаме? Я не ослышался? — парень грохнулся на кресло и уставился в пресс-папье на столе профессора.

— Ты сам просил другой штат. Не переживай. Отектвуд — серьёзное лечебное заведение. Твоя практика там отразится в личном деле. Ты сможешь рассчитывать не просто на повышенную стипендию, а на президентскую.

— Наверное вы правы, профессор. Это хороший толчок для моей карьеры. — Кори старался радоваться. Ведь он так ждал этой практики. Алабама, не так уж и плоха. — Я просто никогда не уезжал так далеко от дома один.

— Твоя последняя работа заняла первое место в округе и четвертое в штате. Поддержка молодых специалистов выделила тебя из всех студентов нашей школы. Отказаться от Отектвуда будет полной глупостью.

— Я не отказываюсь. Я просто слегка шокирован. Черт, простите профессор. Конечно я поеду! — Кори вскочил и принялся жать руку Уоллесу. Он рассчитывал на какой-нибудь нарко-центр в Бруклине, или на госпиталь для пенсионеров финансируемый медикэр. Но на настоящую профильную больницу! О таком он мог только мечтать, лежа в кровати и пытаясь заснуть под шум из комнаты сестры.

— Я рад за тебя. Желаю удачи. И будь осторожнее. — сказал Уоллес, но Кори этого уже не слышал. Он уже видел себя в идеально отглаженном халате, расхаживающим по Отектвуду и дающим указания сестрам и санитарам.

Фотографии лечебницы на сайте выглядели приятно. Деревенские пейзажи, густая растительность. Старые здания. Приятный женский голос из версии для слабовидящих рассказывал о современных технологиях и методах лечения, что применяет Отектвуд.

Семь пар белья. Четырнадцать пар носок. Семь футболок, два халата, два костюма, два теплых свитера. Упаковка свечей и спичек. Таблетки от изжоги, диареи, головной боли, назальные капли, репиент от всех видов насекомых и куча учебников и конспектов. И конечно не забыть солнцезащитный лосьон для Рей-Рей. Она ненавидит собирать сумки и все постоянно забывает. Ах да. Он же едет один.

Кори лег на узкую кровать и под мелодичный женский голос, нахваливающий персонал лечебницы, он вспомнил как они сестрой собирались к бабушке с дедушкой и вечно ругались.

Дверь хлопнула и в комнату вошла Рейчел с розовым полотенцем на голове.

— Прокапать тебе глюкозы?

— Вечеринка, мать твою, удалась. — Рейчел достала из раскрытого чемодана брата пачку аспирина и выдавила себе в рот две таблетки.

— Не трогай нашу матушку. Ты рано встала.

— Что бы тебя проводить! — воскликнула Рейчел и приложила два пальца к шее. — Пульс восемьдесят. Боль головная ноющего характера, постоянная, регрессирующая. Тошнота, однократная рвота, приносящая облегчение. Диагноз: похмельный синдром.

Кори рассмеялся.

— Я буду скучать по тебе.

— Я тоже, братик! — Рейчел обхватила брата за шею и обдала смачным перегаром, как от забулдыги из ирландского квартала. — Обещай звонить мне каждый день, и возьми это. — Рейчел протянула ему перцовый баллончик.

— Оставь себе, Рей, я не собираюсь гулять по ночам в сомнительных компаниях, в отличии от тебя.

— Нет возьми! — настаивала сестра. — Это Алабама, а ты даже через зубы плевать не умеешь. Спорим на двадцатку, тебе сломают нос раньше, чем ты выйдешь из автобуса.

— А спорим! — Кори бросил баллончик к остальным вещам и пожал сестре руку. Снаружи сигналила машина, а на телефон Кори пришло сообщение.

— Такси подъехало. Не теряй голову! Люблю тебя.

— И я тебя. — близнецы обнялись. — Звони! — крикнула Рейчел в след.

Кори подхватил чемодан, набросил ветровку и покинул квартиру. На встречу первому лету в гордом одиночестве, и не менее гордой самостоятельности. На встречу взрослой жизни.

А путь во взрослую жизнь, оказался не таким уж и долгим.

Джорджия, Клейтон-Каунти 11:00 a.m.

Два с половиной часа школьника тошнило в бумажный пакет рядом с ним, но мать наотрез отказывалась брать у стюардессы леденцы, отвечая, что организм должен бороться сам. Полтора часа в Атланте, где в Хартсфилд-Джексон, проходила очередная учебная репетиция захвата аэропорта террористами, и служители закона выбрали именно Кори, чтобы показывать на нем остальным как правильно лежать, когда закрывать голову. В каких моментах слушаться требований террористов и как дышать через обоссанную тряпку в случае задымления. Затем час до Бирмингема его кресло пинала маленькая девочка, но Кори был слишком воспитанный чтобы сделать ей замечание. Мать учила его и сестру быть вежливыми, не лезть не в свое дело, не бить в пах и висок.

Алабама, Бирмингем 8:40 p.m

Финишная прямая: одиннадцать часов на автобусе по ухабистым дорогам. Кори хотел поспать, но сначала вместе с ним ехали девочки-скауты, распевавшие свои веселые походные песни, в Охатчи сел музыкант, что собирал деньги в грязную кепку, по который прыгали блохи. С каждой остановкой пассажиры сменялись и менялись их лица. Улыбки сменились на хмурые брови и озлобленные взгляды.

Потом старушка с тележкой заставила Кори уступить ей место, несмотря на полупустой салон и сорок минут ворчала, о невоспитанности современной молодежи. Растяпа пастух оставил свое стадо на дороге и коровы не давали проезда автобусу. Накопилась небольшая пробка и все сигналили. Под конец двое пьянчуг затеяли шумную ссору и вот знак Отектвуд вырос из обочины.

Алабама, Отектвуд 6:30 p.m.

От автобусных и самолетных кресел ноги у Кори отказывались ходить, и он тупо стоял на остановке с минуту. Вечернее розовое солнце в кружевной тени деревьев. Многовековые сосны, уходящие в небеса. Они, наверное, в сотни раз старше Кори. Они росли здесь еще до прихода пилигримов. От их высоты, и свежего воздуха с резким речным запахом и долгого задирания головы вверх, у Кори закружилось все перед глазами.

Кори перевел взгляд. Под исписанным навесом у остановки сидела парочка. Длинноволосый парень в клетчатой рубахе на голое тело и девушка. Крашеная блондинка с черными корнями, в короткой майке с флагом штата. Из-под маечки вываливался пивной живот. Они передавали друг другу пластиковую бутылку пива с ободранной этикеткой и сигарету.

Идиллию парочки прервал седой старик на деревянной доске с колесами.

— Проваливай папаша! Давай катись отсюда, пока я не придал тебе ускорения. — прикрикнул парень и мужчина без обеих ног и одной руки медленно оттолкнулся от земли и поехал в сторону Кори.

— Сынок, не найдется сигаретки? — с надеждой спросил старик.

— Не курю. — неуверенно сказал Кори.

— Я тоже не курил. До войны.

Кори ускорил шаг, чтобы не слышать рассказы о Вьетнаме, но через пару десятков метров начал испытывать стыд. Профессор Макмакен всегда говорила, что пожилые часто страдают от одиночества и обычный разговор с врачом подействует на них лучше всякого лекарства. Но сама Макмакен, все равно сдала своего отца в дом престарелых. И не стоило врать старику, что он не курит. Здесь нет ни матери, ни сестры, ни преподавателей. Здесь никто не узнает о маленьком секрете заучки Лоусона.

Кори извлек сигарету из смявшейся в чемодане пачки лаки страйка, вставил наушники и включил Алабама сонг, группы Дорс. Рейчел с умом подошла к его плейлисту для каникул. Или с издевкой.

Город оказался меньше, чем ожидал Кори. После Нью-Йорка, казалось диким, что пешком можно пройти от одного конца города до другого и увидеть все главные достопримечательности. Водонапорную башню. Церковь, на флюгере которой красовался дятел в десять раз больше креста. Бургерную «сытый Билл», без привычной большой красной вывески, которая по вечерам превращался в бар, единственный на весь город торговый центр «Для всей семьи», площадь, средняя школа, краеведческий музей и старое здание администрации рудника. Отектвуд известен не только своей психиатрической больницей на лоне природе, но еще и угольными шахтами.

— Простите, мэм. — Кори обратился к пожилой даме у сигаретного автомата. — Не подскажите, в какую сторону больница Отектвуд?

— Зачем тебе эта больница? Такой молоденький, а уже болеешь? — ее ярко розовые губы зашевелились вокруг беззубого рта. — На восьмой живет тетушка Роуз. Она все лечит. Племянница моя забеременеть никак не могла и в город ездила и грязи прикладывала и свечи ей прописывали. А потом обратилась к Роуз и двойня. Пять фунтов каждый.

— Эй, не слушай ее! — окликнула Кори молодая девушка, курившая на крыльце сытого Билла. — До больнички, тебе нужна машина, автобусы загоняют в шесть.

Кори быстро ретировался от болтливой старухи поднялся на крыльцо к девушке. Высокая, загорелая, в коротких джинсовых шортах. Ляжки в синяках, тени на веках растеклись от жары.

Что не говори про деревню, а девушки здесь далеки от боди-позитива и феминизма, поэтому радуют местных мужчин короткими юбками и облегающими маечками. При близком рассмотрение у красотки оказалось много черных точек на носу, рабочие руки с облупленным лаком на ногтях, но это нисколько не портило общую картину.

— Ты городской?

— Я из Нью-Йорка.

— Ого. — громко крикнула девушка. — Да ты сверхгородской.

Своей шумностью и чудными словообразованиями девушка напомнила Кори его сестру.

— Меня зовут Кори. Я приехал на практику в вашу больницу.

— В психушку то? — переспросила она. — Меня зовут Эйприл, я здесь работаю, — она указала на двери Сытого Билла позади себя. — Слушай, у моей тетки диабет, недавно ей отрезали целую стопу, но она плохо себя чувствует, не мог бы ты посмотреть?

— Я психиатр и я не уверен.

— Да ладно. Ты же должен лечить не только голову, но и тело. Как Клуни в скорой помощи.

Кори засмеялся над таким сравнением и Эйприл тоже.

А этот Отектвуд не так уж и плох. Тараканы, бегающие по барной стойке и плещущиеся в каплях разливного пива, под кранами. Музыкальный автомат, покрытый толстым слоем пыли, какой Кори видел только в фильмах. Местные шумные завсегдатаи, уставшие шахтеры. Старое кантри. И можно было даже курить. Обычно Кори выкуривал пару тройку сигарет в неделю, а тут на радостях дымил одну за одной, заедая деревенскими бургерами, с которых масло лилось на пальцы.

Эйприл бесконечно болтала о городе, о своих знакомых, больнице, которой ее пугал отец за непослушание. Для аренды машин было уже поздно, но Сэм, знакомый Эйприл любезно выдал ему ключи от старого ржавого пикапа. В ответ Кори должен был подкинуть ему на пиво, на темное пиво, он ведь как-никак из Нью-Йорка.

Уставший Кори выехал только за полночь. Одна фара не работала, и он ехал крайне медленно, чтобы не сбить косулю или не провалиться в яму. Что-то громкое, похожее на выстрел прогремело, и машина встала, подбросив Кори на сиденье.

В лесу было холодно и сыро. Ночные птицы перекрикивались друг с другом. Кори вылез и осмотрел автомобиль, что было совершенно бесполезным занятием. Поднятый капот для Кори, был все равно, что раскрытая брюшная полость для автомеханика. Скверно пахнет и ничего не понятно.

Фонарь моргнул два раза и отключился. Кори остался в свете единственной фары в темном лесу. Звуки становились все громче.

— Стоит опасаться диких зверей и наркоманов, — бормотал себе Кори под нос. — А еще змей и клещей. Я просто сяду в машину и когда наступит утро позвоню в администрацию больницы.

Звонить ночью, Кори не позволяло воспитание. Он ведь всего лишь студент и не стоит отвлекать людей от работы и сна из-за своей же невнимательности.

Лоусон опустил сидение, выключил радио, фару и лег. Сон пришел быстро. Свежий лесной воздух и долгая дорога сделали свое дело.

Удар по двери пикапа. Кори подскочил и врубил фару. Еле заметная тень скрылась во тьме.

— Это, наверное, лиса, или дикая собака. — сказал Кори сам себе, но сердце колотилось так, что выбивало из легких воздух. Не открывая окна, Кори разглядывал темноту. Из-за высоты деревьев неба было не видно. Кори прижался лицом к грязному стеклу и тут же по нему пришелся хлесткий звонкий удар с обратной стороны. Кори вскрикнул, ударился головой о крышу и вжался в противоположную дверь. Ветка колыхнулась от ветра и стукнула в окно. Но это был удар такой силы, что стекло завибрировало, а Кори чувствовал жгучий удар на своей щеке, как от пощечины.

Отодвинувшись от всех окон Кори включил радио на всю громкость, обнял колени и уставился в зеленые цифры номера радиостанции.

Из хриплых динамиков Кети Перри пела, о том, что целовалась с девушкой и ей понравилось. А Кори сидел в лесу, в сломанной машине и ему это совершенно не нравилось.