Орнамент. Стихи 1978—2020 гг.

Арон Липовецкий

«В подъезде растаявший снег/ Да шарфик из козьего пуха», «там вскрыт конверт, там скрип окна, там долга темный след», «Он поправил армейскую сумку на плече сына», «везде там, где мы будем спокойно беспокоиться за детей», «Жми по центру, Санёк, захлебнись беззаботной игрой», «я мертвой воды насмотрелся в порту», «с фурацилином канареечным, прополисом на спирту», «Отлетел из мира, взмыл, исчезая, обнаженный к бою клинок».Некоторые стихи были опубликованы в других сборниках автора.

Из «Стихов, записанных утром»

1.

Продлить бы чтение на протяженность дня

от утренней прохлады до вечерней —

вот маленькая тайна бытия.

Когда и я, как царский виночерпий,

мог пригубить до пира, до начала

скрепленья символов и до перемещенья

теней по циферблату. Слишком мало

и так не к месту мое прошенье.

Сместилось солнце вверх, определилась тень,

но я, я буду к этому стремиться,

под спудом ясности хранить преддверья лень.

А там, там как мой царь распорядится.

3.

По черной лестнице добра и зла,

когда все спят, и нет стесненья воле,

и кофеин подхлестывает мозг,

так двигаться легко, она сама несла

очередным витком. Не все равно ли

вверх, вниз — уже ни зги, уже растаял воск.

С одним привыкшим к логике умом

там, в темной бездне или на вершине,

наощупь двигаться за эхом троекратным,

разочаровываться всякий раз в прямом,

и путать шаг от следствия к причине.

И нет ступеней, что ведут обратно.

9.

…какой-нибудь маленький знак,

нитку в руке, свет на стертом пороге

или особый лица поворот.

Я бы сберег, как последний пятак

за щеку прячет калика в дороге:

вспомнит и судорогой кривится рот.

И соглашусь, и любой из ролей

буду привержен, усвою рисунок,

мысли и речь, как судьбу, затвержу

и предаваться ей буду смелей.

Ну подскажи еще довод, рассудок.

Только-то нитку в кулак и прошу…

10.

Ни бросить взгляд, ни фразу обронить…

И круг забот, и все, что только снится,

уйдет штрихом с волосяную нить,

оставит след на чистовой странице.

На краткий миг, что к жизни ты привит,

когда все смысла ищешь в ней иного,

допущен ты узнать свой алфавит

и выписать своей судьбою слово.

Что ж, каллиграф, ты с делом не знаком?

Да скрой свой вздох: восторги и печали

отметит иероглиф узелком

и непрочитанным останется в скрижали.

12.

От капищ и божниц, от рынка и от книг,

от терпких вечеров, от скорби мировой,

от ветреных пиров, от стягов, от резни

мне чашка белая с полоской золотой.

Мне легкое вино, настой земных цикут,

мне ключевой воды на полный свой глоток.

Закрыть глаза и пить, взахлеб, как дети пьют:

со всеми заодно. За дальний свой итог,

за роскошь запятой, за крик неслышный: бис,

за безоглядный бег, за цены на постой,

за корчи на снегу… О только не сорвись

над чашкой белою с полоской золотой.