Рывок в неизбежность. Записки младшего лейтенанта милиции. Таёжная повесть

Аркадий Чужой

«В огромной бескрайней тайге два человека не могут договориться друг с другом о спасении своём, готовы погибнуть от голода и опасности, стоя на своём – лишь бы победить соперника. До какого ж абсурда ещё может опуститься человек в своём противостоянии с идиотизмом!?» – так в отчаянии восклицает герой таёжной повести, пытающийся спасти преступника от гибели, который сопротивляется, старясь вырваться из рук правосудия и избежать наказания в экстремальных таёжных обстоятельствах.

8

Так незаметно, без принуждений, втягивался я в таёжную жизнь.

Изложенный план Сафоновым был прост и ясен, группа делилась на две части — первую и вторую. Меня егерь включил в свою, первую, куда вошёл ещё и Витя Молчун.

Во вторую попали Паша Борода и Миша якут.

Подъём назначен был с восходом солнца, с петухами, как сказал бы мой дед, Матвей Михайлович.

Идём на недельку, но при необходимости можем пробыть и подольше, как того потребуют обстоятельства.

Предстояло проинспектировать большущий квадрат: все находящиеся в нём водоёмы, состояние таёжного хозяйства и прочая трудоёмкая работа, как — то — выявление браконьеров, пресечение их варварской деятельности, изъятие незаконных средств добычи живности лесной и т. д.

Предписано брать с собой только самое необходимое.

Каждому выдали рацию для связи в экстренном случае.

Когда все уже разошлись, егерь, задержав меня, тщательно проинструктировал, как и что я должен делать, в чём состоит моя задача и работа, за что несу ответственность в инспекционном походе.

— А вот это, дорогой наш музыкальный милиционер, начальник твой распорядился выдать на всякий пожарный… — и он протянул мне пистолет «Макарова».

— Тайга это она с виду такая спокойная и тихая, глухая… А на деле всякое может статься, имей ввиду. Но, патроны ты уж прости, «холостые».

Навалилась таёжная, густая, звёздная ночь, прикрывая собой всё снующее и дышащее.

Группа наша, пройдя нелёгкий путь до заимки, подустала и теперь, расслабившись, храпела во всю свою мужицкую мощь!..

Спали ребята хорошо, «вкусно» как — то спали, со смаком!..

Так, наверное, богатыри русские почивали-отдыхали в былинных наших сказках…

Мне не спалось, и я сидел на крыльце, составляя компанию, дежурившему Вите Горбуненко, который прислонясь к перилам, чистил свой старенький, но, надёжный карабин.

В руках моих был блокнот, в который я записывал разные ощущения, случаи и прочие интересные вещи. Иногда возникали строчки стихов, некие эмоциональные зарисовки…

Витя, поглядывая на меня, напевал себе в бороду, какую — то мелодию и вдруг неожиданно спросил —

Чё ты там всё пишешь и пишешь? — с любопытством хлопал он своими пушистыми ресницами, придающие лицу его выражение доброты и обаяния.

— Да так… мысли всякие… Хорошо здесь, звёздно, чисто, покойно… — отвечал я, вглядываясь в бархатную высь ночного неба.

— Ты до армии — то кем работал, где? — нарушал своё «табу» молчун, интересуясь.

Глянув мельком на Горбуненко, я приметил странную у него особенность, говорить с кем — то, не проявляя никак это внешне, будто и ни он только, что задал вопрос.

— Да так, работал… — как — то неопределённо отвечал я, делая вид, что пишу что — то.

— Работать — то мы все работаем, а вот кем, где… Интересно ж, всё — таки, в одной группе патрулируем, а? — настаивал Молчун.

Через паузу, позёвывая, нехотя я ответил — Оркестром духовым руководил. А что? — отгородился я вопросом в свою очередь.

— Да нет, ни чё… так… Интересно ж… — задымил папиросой погранец. — Музыкант и вдруг… милиция, не логично как — то?.. — рассуждал он.

— Жизненно.

Пока служил, жена сюда перебралась с дочкой, мать у неё в соседнем районе живёт, тёща… вот и пришлось после дембеля переквалифицироваться в… милиционеры…

Работы ж у вас по нашей части, сам знаешь, хрен да маленько… А тут объявление — требуется музыкальный руководитель. Надо было в милиции оркестр духовой возрождать, был у них когда — то, да накрылся медным тазом, уволился прежний дирижёр, ну, и… тут я подвернулся, взяли!..

Вот такие вот дела, товарищ старшина погранвойск, — заключил я, слегка ерничая.

Потрепавшись с Молчуном ещё какое — то время, разошлись по своим «углам». Он — охранять, я — на боковую.

Ночь пролетела в одно мгновение — без снов и неожиданностей.

С первыми лучами всходившего солнца, я уже был на ногах, решил сделать привычную с армии пробежку вместо зарядки.

Конец ознакомительного фрагмента.