Неожиданная встреча

Аркадий Арш

«Неожиданная встреча» – это встреча читателей со сборником рассказов самых разнообразных жанров. Здесь и мини-зарисовки автора разных встреч и ситуаций, и с юмором написанные охотничьи побасёнки, это и фантастические истории, а также рассказы о любви и дружбе, силе духа, воли к победе, и значимая для автора, как бывшего кадрового офицера Советской армии, тема Великой Отечественной войны. Лёгкий язык, оригинальность в подаче материала делают книгу живой и интересной для любого читателя.

Я люблю тебя, Магадан!

(Отрывок из книги «У синего моря за серыми скалами»)

Летом 1950 года, работая после 9-го класса помощником по организации культурно-массовой работы во второй смене пионерлагеря «Северный Артек» и имея права профессионального киномеханика, я ехал в город за очередным фильмом. В кабине грузовика меня немного укачивало, поэтому предпочитал ездить в кузове.

Дело шло к вечеру. Я сидел, прижавшись спиной к кабине, и километров двадцать пролетели незаметно.

Трасса делала поворот, меня качнуло. Я поднялся, опершись руками о кабину и подставляя лицо встречному ветру. Проехали совхоз Дукча, где дорога делала резкий поворот влево, и мне с высоты сопки вдруг открылся весь город! Зрелище было невероятное! Стояла прекрасная погода, видимость — отличная, чуть-чуть начинало темнеть, и в сумерках кое-где зажглись огни.

Город был виден весь — от края до края. Заходящее солнце вычертило контуры сопок с запада и косыми лучами осветило противоположный берег бухты — от Марчекана до Каменного Венца. Я увидел родную школу, здание театра, свой дом, новые дома — вниз по Колымскому шоссе и на только формировавшейся тогда улице Пушкина, и даже здания, которые возводились на вершине сопки вдоль новой Портовой улицы. Меня охватил восторг! От переполнивших меня чувств я раскинул руки и закричал: «Я люблю тебя, Магадан!» «Чего кричишь?» — шофёр выглянул из окна кабины. «Всё хорошо!»

То чувство, которое я испытал тогда, осталось в каждой моей клеточке на всю жизнь.

Я любил этот город — он рос вместе со мной. Когда мы приехали в Магадан, здесь, кроме зданий Главка (Главного Управления «Дальстроя»), школы и театра, было, наверное, всего пять—шесть каменных жилых домов. Но город строился неимоверно быстро. Мне кажется, что и сейчас строительство в стране таких темпов не знает.

Я любил этот город, любил в любое время года. Зимой, бывало, пурга и ветер сбивали с ног, но вечерами мы всё равно ходили гулять компанией по улице Сталина. Когда позволяла погода, — каток, обязательно. Шумная раздевалка, надо льдом звучит музыка, под которую можно было взять девочку за руку и кататься парой. А то соединялись большой компанией в ряд «паровозом», разгонялись один круг, и когда передний резко, с разворотом, тормозил, все с хохотом дружно летели с сугроб.

Одно время нашим тренером по гимнастике был небольшого роста худощавый человек, как говорили, бывший заключённый. (В Магадане в то время много таких было: освобождаясь, приезжали в Магадан; кто ожидал навигации, кто устраивался на работу — особенно те, у кого не было права покидать Колыму.) И однажды наш тренер появился на катке в непривычной форме — обтягивающем трико, на фигурных коньках — и начал такое показывать, что весь каток встал вокруг него кругом! Оказалось, что был он до войны чуть ли не чемпионом по фигурному катанию.

Я любил этот город. Летом он продувался ветрами, несущимися между двумя бухтами — Нагаева и Весёлой (Гертнера), иногда вдруг налетал туман, да такой, что во время футбольного матча были видны только головы игроков. Зато рядом, в сопках, было тихо, грело солнце, и можно было загореть настоящим «материковским» загаром. Моя кожа хорошо воспринимает солнечные лучи, и когда в конце каникул мы собрались в парке у волейбольной площадки и разделись, ребята удивились: «Ты что?! На „материке“ побывал?»

Я любил это море. Бухту Нагаева обошёл пешком с обеих сторон. Во время шторма волны били о скалистый берег, вздымаясь на несколько метров. В штиль воды были гладкими, словно полированными. И вдруг на ровной поверхности возникали круги, и всплывала нерпа. Мы разводили на берегу костёр, в прилив разбегались и бросались в море. Несколько взмахов — и обратно, греться у огня. А во время отлива, особенно в мелководной бухте Весёлой, по камушкам уходили далеко от берега ловить мелких крабов, не успевших уплыть за водой рыбешек, а потом бегом бежали от приливной воды к берегу, не всегда успевая и вылезая на берег уже с промокшими ногами…

Выше нашего парка располагался так называемый «сангородок» — городская больница. За ним — вершина сопки. Мне нравилось приходить туда одному, смотреть на бухту и представлять, что, вот, стою я на краю земли, а там… Как в песне поется: «Здесь начало земли, здесь России начало». Даже воздух обладал здесь каким-то особенным, совершенно необычным, запахом. Я его вдыхал полной грудью «и не мог надышаться…» Ну, я всегда был немножечко фантазёром и, как свойственно сыну артистов, по характеру слегка романтичным. Впрочем, может быть, такими в этом возрасте были многие.

2009 г.